Танька задумалась.
— Значит, эта завистливая, закомплексованная неудачница, которая увидела красивую и счастливую пару, и тупым хейтом пощекотала свое больное эго, вот так запросто может разрушить твои планы на жизнь? Скажи мне, что за магазин, я схожу, поблагодарю ее, за то, что избавила Павла от участи жить с идиоткой! Все правильно, он найдет себе умную! Да что там, женится на этой продавщице!
— Да? — робко спросила Танька, успокаиваясь.
— Да! — припечатала я.
Она вздохнула, высморкалась в салфетку, встала, налила себе кипятку и залпом выпила. К ней вернулось обычное решительное состояние, она размяла кулаки и приготовилась, очевидно, бить морду обидчице.
Положение спас ПалЮрич. Прилетел бешеный, с порога кинулся к Тасечке.
— Рыбка моя, ты же не серьезно? Ты просто перенервничала. Обычное дело, синдром невесты.
Я поддакнула, доставая второй бокал — для него.
Танька окончательно успокоилась, они обнялись и что-то шептали друг дружке на ухо. Я тактично удалилась. В комнате включила телевизор, чтобы не мешать им разговаривать.
Как раз шли новости.
«Взрыв раздался возле кафе «Саян», где в это время как раз проходила встреча активистов»…
Я краем глаза посмотрела на экран и похолодела. У кафе была припаркована машина Сергея.
ПалЮрич и Танька не сразу поняли, что случилось. Прибежали и смотрели, как я раз за разом ледяными пальцами тычу в телефон, пытаясь дозвониться до него. И раз за разом механический голос сообщал мне, что абонент недоступен.
Наконец, они отняли у меня трубку. Танька накапала корвалола, ПалЮрич звонил куда-то, пытаясь узнать подробности.
И тут телефон ожил сам.
— Майя Филипповна? — поинтересовался незнакомый мужчина.
— Да, — неожиданно хрипло сказала я.
— Вам нужно подъехать по адресу… — он продиктовал, я машинально повторила. — Ваш номер оставил Донцов Сергей, на случай, если с ним что-то случится.
У меня все поплыло перед глазами. Ноги стали ватными, подкосились, и я даже не почувствовала, как упала.
Когда меня привели в чувство, уже приехала машина, чтобы вести меня на место. Танька с ПалЮричем и тут же оказавшейся Машкой поехали со мной. Машка всю дорогу махала на меня платочком. Мне было дурно, клонило в сон. Очевидно, действие корвалола.
По адресу оказалась больница. Но нас подвезли не к центральному входу, где уже толпились журналисты, посетители, полиция, в общем, огромная толпа.
Мы зашли в боковой вход. Нас провели в кабинет, где уже сидела девочка, совсем подросток. Очевидно, и ее родные пострадали в этой трагедии.
Я приготовилась к самому плохому. Дрожала так, что зубы стучали. Вспоминалось Машкино предсказание: «Ребенок. Смерть. Рана. Ветер». Вот и ребенок, грустно подумалось мне. И смерть. Все-таки разрыдалась. Девочка тоже заплакала. Я подошла к ней, обняла, гладила ее длинные русые волосы, и сквозь слезы утешала, как могла.
Тут дверь открылась, и зашел… Сергей! Весь грязный, в пыли, в царапинах, куртка порвана, штанина тоже. Но живой!
С воплями мы обе повисли на нем. Он сконфуженно обнимал нас, морщась от боли. Только потом начало приходить осознание.
— Ты как?! Что?! Почему?! — затормошили мы его. Другие военные тоже подошли и радостно говорили разные приятности.
— Повезло, Серега. Ангел-хранитель отработал как надо! В церковь сходи, поставь свечку!
Мы не могли остановиться, все пытали его, что случилось.
На наши расспросы он, наконец, пояснил:
— Глупое совпадение. Оказался не в том месте и не в то время. Не иначе, как твоими, Май, молитвами, все обошлось. Вышел в туалет, и тут грохот, меня завалило, но дверь спасла, закрыла от осколков. Кстати, познакомься. Это моя дочь, Юля.
Мы с ней уставились друг на друга, открыв рты. Я опустила взгляд на ботиночки. Ну точно, ее ножка, миниатюрная, маленькая! Так это дочка у него тогда была!
Она смотрела на меня зареванными глазами, очевидно, не зная, как реагировать. Я улыбнулась сквозь слезы, протянула ей руку.
— Я Майя. Можешь звать тетей Майей. Можешь Майей Филипповной. В общем, хоть груздем, только не соли!
Она заулыбалась.
Но страх не отпускал, я вцепилась в руку Сергея, хотелось увести его немедленно, закрыться дома и никогда никуда не выпускать.
— Не бойся, трусиха! — обнимая, шепнул мне он. — Я не в таких передрягах бывал, и не так-то просто причинить мне вред. К тому же, у нас планы, забыла? Я хочу дожить с тобой до глубокой старости, чтоб можно было дразнить тебя бабкой и прятать твои очки.
И я в очередной раз ощутила огромное, невозможное счастье.
Машку хотелось пристукнуть, конечно. А так, все остальное — за-ме-ча-тель-но.
Мне срочно нужно было или валерьянки, или коньяку. Напряжение стало отступать. И захотелось много всего узнать.
— Все потом! — целуя, подтолкнул меня Сергей к двери. — Раз уж вы знакомы, приглядишь за Юлькой?
Я кивнула.
Конечно, девочка была зажата. На ее месте я бы тоже дичилась. Ненормально знакомить людей в таких обстоятельствах. Но, как говорится, лучше поздно, чем совсем поздно.
Я представила ей нашу компанию. Узнав, что у Таньки с ПалЮричем завтра свадьба, она заметно повеселела. И мы тут же заверили ее, что она будет главным гостем. И как самая младшая, принесет кольца к алтарю. Символическому, конечно. Она пришла в восторг.
— Ну а пока по магазинам? — подмигнула я.
От такого предложения ни одна женщина в здравом уме не откажется. Будь ей хоть пять, хоть пятьдесят, хоть восемьдесят.
Вот и Юлька не отказалась. И мы женской компанией отправились в торговый центр неподалеку.
Быть мамой подростка я еще не разучилась, так что мы быстро нашли общий язык и погрузились в примерки. У меня платье было готово, но еще одно не было бы лишним. В результате мы купили наряд мне, Юльке, Прозерпине нашей, и Амальке. Лупита, думаю, привезет с собой все необходимое.
Стресс сняли пирожными и кофе, мороженым и шоколадками. Судя по тому, как радовалась Юлька, собственная мама не часто с ней так гуляла. Но спрашивать, что там за ситуация, я стеснялась.
— Вот видишь! — прошептала мне Машка, улучив момент. — Ребенок, как я и говорила! И смерть тоже! Ну, слава Всевышнему, не настоящая. Теперь кто-то поранится, и ветер.
— В жопе у тебя ветер, предсказательница хренова! — не стерпела я. — Этим ветром тебя вынесет из моих подруг! И Танькиных тоже! Нам твои пророчества только портят жизнь!
— Можно подумать, это я все устроила! — возразила Машка и надулась.
В любом случае, нас ждал вечер в бане, и все свои переживания нужно было засунуть поглубже до лучших времен. Эти дни принадлежат Таньке.
А пока мы приехали домой. Кстати сказать, у меня все было готово к праздникам. В комнате стояла нарядная елочка, на окнах расклеены салфетные снежинки, в холодильнике морозился холодец, мариновалась курица, овощи для оливье сварены, горошек и колбаса куплены. Свадьба свадьбой, а дома тоже должен быть стратегический запас еды. На всякий случай.
Глава 39 На сладкое
Я проснулась раньше Сергея, что было очень редким явлением в последнее время. Он меня разбаловал своими суровыми мужчинскими завтраками: яичница, бутерброды, кофе. Работа без графика сделала меня соней и лентяйкой. Я полюбила нежиться в постели утром, вдыхая привычный уже аромат из кухни. Как обычно, рядом — смятая подушка, которую я непременно поглажу, с нежностью вспоминая того, кто на ней спал.
А сегодня проснулась так рано, что он еще сопел рядом. И сон как рукой сняло. Лежала смотрела на него. Вспоминала нашу первую встречу, знакомство. Знала ли я тогда, что так сильно полюблю его? Что таким родным станет это лицо, с морщинками у глаз и между бровей. Как удивительно, думала я, что моя жизнь изменится так сильно и так быстро. Где та унылая Майка, что тащилась по утрам в переполненных автобусах на такую же унылую работу? Страшно вспоминать то вечное состояние нищеты, убогости и моральной старости. А главное — нелюбви. Ничего нет хуже, когда рядом нет второй половинки, любимого человека. Дышишь вполовину, краски вокруг тусклые, солнце холодное, еда невкусная, сны бесцветные. Человек не должен быть один. Это противоестественно.
И вот теперь у меня есть мужчина. И я, думавшая, что знаю, как это — любить, открываю в себе новые необъятные горизонты этой вселенной. Это уже не та глупая, импульсивная, неразумная любовь, что в молодости. Сейчас она как хорошо выстоянное тесто. Никто никуда не торопится, смакуем каждый миг вместе, даем друг другу все, что только можем, предугадываем желания, бережем наш мир, наслаждаемся обществом нас двоих, не пуская в него никого. Зрелая любовь другая, тут уже нет желания изменить своего партнера, а читаешь его, как книгу, принимая как данность, высвечивая достоинства, но и к недостаткам относишься с уважением. Потому что он с уважением относится к твоим.
А секс! Я покраснела, как будто кто-то мог видеть меня. Дыхание перехватило, сердце заколотилось чаще от воспоминаний о наших ласках. В юности хотелось сделать все как в дешевых порно-фильмах, сейчас же мы сами пишем свои сценарии. Изучаем друг друга, как пиратские карты, находим новые удовольствия, будто спрятанные сокровища. Невыразимо приятно доводить его до экстаза, сосредоточившись только на этом, зная, что он любит, где ему особенно приятно. И получать удовольствие самой, просто от того, что хорошо ему — это высший вид оргазма.
В последнее время он часто спрашивает меня: как так получилось, что я одна? Я отвечаю, как Катерина в кино: тебя ждала. И, в отличие от нее, даже никого и не было столько долгих и пустых лет. Неужели сказки правы, и каждую Золушку непременно где-то ждет ее собственный, специально для нее созданный, Принц? Главное — найти его, в этом и состоит главная лотерея Вселенной.
Мне повезло. И тут бы поставить точку и закончить известной фразой «и жили они долго и счастливо и умерли в один день». Но… Не хочется. Ставить точку, в смысле. Хочется посмотреть, что там дальше, на следующей странице. Почему описанию всего грустного посвящена целая книга, а описанию счастья — всего одна глава? С другой стороны, все одинаковое — скучно. Кто станет читать книжку, целиком состоящую из радости? Или кому нужна полностью мрачная и депрессивная история? Может, и есть извращенцы, но мы не будем их мнение учитывать. Потому что исключения лишь подтверждают правило.