На первый раз я все равно что-то сделала не так, потому что пирожки получились мало того, что разного размера, разных форм, высоты и ширины, так еще и плотноватые, на мой взгляд. Все-таки зря я еще два стакана муки добавила.
Но они были съедобными! Даже вкусными!
Дочь с недоверием понюхала, откусила и жуя поинтересовалась: «Это что, талант проснулся? Ну мать, растешь!»
Мы с ней съели всю партию вдвоем.
Малёк осталась в восторге от новой обстановки, спала на кровати, сказала что чувствовала себя королевой. Наболтались, нагулялись, перед выходом крепко обнялись, и я сунула ей тыщу в карман.
— Мам, ну ты чего, тебе самой надо! — смутилась дочь, но денежку прибрала в кошелечек, благодарно чмокнула в щеку и убежала.
А я осталась дома, завалилась на кровать и думала, что такой счастливой не была уже лет сто. Вот что делает новая мебель и еда!
Продукты еще оставались, так что я замесила новую порцию теста, и на этот раз оно получилось лучше, и форма у пирожков уже больше походила на настоящую.
Несколько я отнесла Машке с Толиком, сколько-то съела сама, а остальное взяла на работу.
— Май Филипна, вы мой спаситель! — выдохнула Лидочка после пятого пирожка. — Именно о чем-то таком мечтала со вчерашнего вечера!
«Ага, мысленно заметила я, бегемота бы тебе печеного в тесте!»
Хорошо хоть она не успела съесть все до прихода Елены Сергеевны. Парочка ей все же досталась.
— Майя Филлиповна, какой сюрприз! Я, конечно, не очень то люблю мучное, знаете ли, возраст, но это так вкусно пахнет… С чем они? С капустой? О, клетчатка с углеводами прекрасно сочетается, помогает переварить, и инсулин не так скачет… М-м-м, мой муж бы немедленно ушел к вам, он так любит все домашнее, а я терпеть не могу возиться на кухне… Ну, с такими талантами и без мужа, удивительно просто… Лида, доешьте мой, у вас такие голодные глаза! Ничего, что уже пять съели, это не вам, это ребенку!
Я возблагодарила Бога за то, что муж начальницы не попробовал мою стряпню, мне вовсе не хотелось, чтобы он ко мне уходил. Я не люблю низеньких мелких мужчин. Я уже никаких не люблю. Давно.
Это кстати и стало темой вечернего психоанализа. Мне посчастливилось сесть, да еще и у окна, так что ничего не мешало.
— По большому счету мужики не так уж и нужны, — высказывала я, — без них тебе и не важно, как выглядишь, не нужно мыть голову каждые два дня, брить подмышки и прочие места. Спишь, опять же, как хочешь и сколько хочешь. Смотришь бабское кино. Можно не мыть посуду на ночь. Хотя что там ее мыть, одну тарелку?
Психолог нахмурился и что-то написал. Наверное, примерно: «неряха, фригидная и волосатая, бррр»
— Нет, правда. Я была замужем, и что я там хорошего видела? Сначала кажется, что обручальное кольцо это что-то вроде волшебной палочки, надел и жизнь стала сказкой. А по факту сказкой было все что предшествовало. Цветы, комплименты, обещания. А потом все куда-то делось…
Психолог посмотрел на часы. Я тоже сверилась. Сериал еще не скоро, успею. И так удачно пробка.
— Вот кстати. Так ведь обязательно у любого человека это снова психологическая травма, — вдохновенно продолжила размышления. — Отношения — сплошной косяк. Не твой, так его. Женился — быт все портит. Не женился — не уверен в том, что именно ты ему нужна. Бросил — подлец, однозначно. Не бросил — изменяет, наверное, мерзавец. И еще лыбится во сне. Наверное, о шлюхах своих думает. Зарабатывает много — я ничтожество. Зарабатывает мало — он ничтожество. Гвоздь вбил — криво. Не вбил — ну, сами понимаете. А к тому же! Свекровь!
Кажется, я это сказала вслух. На меня стали смотреть.
Психолог снова записал.
— Замуж выходишь не за мужика, а за его мать! — жарко зашептал мой внутренний голос. — И за бывшую! За всех бывших! И друзей! Нет, ну согласитесь, это же ненормально, когда он до тебя пять лет гулял с телкой, бросил ее, а потом пригласил на вашу свадьбу!
Кажется, я снова говорила вслух, потому что соседка специфическим движением подвинула голову на короткой толстой шее ближе ко мне. Да пофиг. У меня такой сеанс интересный!
— А потом в вашей спальне висело какое-то чучело с перьями, как он объяснил, «ловец снов, который Аня сделала своими руками, а я сам рубил эту курицу». Нет, ну это нормально? Ловец снов! Ловец мужей скорее. Хотя неча на зеркало пенять, коли рожа крива. Что уж там было ловить? Самовлюбленный эгоистичный деспот и тиран. Маменькин сынок и инфантил. Ноги кривые. И в постели так себе. Интересно, он до свадьбы где брал эти навыки интересные и куда они потом подевались? Может, Аня его тренером была? Как ее бросил, так и все достижения закончились? И ведь все уши мне прожужжал, какая она правильная, красавица и умница. Что же ты ее бросил, такую творческую и прекрасную, и ушел к никакой мне?
— А хуже того, — торопилась я, — что эта долбаная Аня живет в одном подъезде со свекровью и дружит с ней как неразлучные подружки! И замуж так и не вышла! Назло мне, не иначе! Монашка Хренова. Все плела свою паутину и раздавала всем. А может она порчу наводила? Хотя, зачем ей это? Ладно бы как-то помогло…
— Но главное счастье в том, — я потихоньку стала выбираться на выход, — что ушел он от меня не к ней! Я даже не плакала, а ржала неделю от того, что представила кислую морду этой Ани, которая так ждала этого прынца, пока он осознает, кто же был главным его счастьем в жизни. Дышала маткой, читала аффирмации, окуривала свечками его фотку на стене. А ушел он к сиськам. Вот и все.
Глава 6 А вот и он! Сюрприз!
Вечером пришел сосед.
Позвонил, я открыла дверь — он. Топчется.
Я жестом пригласила войти. Вошел.
— Здрасьте, — говорю.
— Здравствуйте, — ответил он.
Прошел на кухню, сел. Протянул мне что-то. Я посмотрела: пуговица от пальто. Моя.
— Вы ее нашли! Супер! Спасибо.
Он кивнул.
Я чайник поставила. Оставались еще несколько пирожков от неотнесенных на работу. Предложила — не отказался. Ел, а я его разглядывала.
Обычный. Залысины. Брови топорщатся. Островок небритой щетины. Зубы хотя бы визуально все целые. Губы средней полноты, нормальные. Глаза светлые, ресницы тоже, так что их и не видно издали, а вблизи — как у белочки, веером и загнутые. Одет опрятно, чисто. Недешево и не дорого. Носки не штопаные и не рваные.
— У вас ко мне дело какое-то? — наконец спросила я.
Он вздохнул и стал изучать трещину в линолеуме.
— Надеюсь, вы не обидитесь, — промычал, — я, очевидно, чем-то вас обнадежил…
Я напряглась.
— Конечно, одинокий мужчина вызывает вопросы… Но поймите правильно, не все находятся в поиске… некоторым это и не нужно… в частности мне.
— Что-о? — у меня глаза на лоб вылезли. — Это вы к чему сейчас?
— Ну вы же интересуетесь мной… К гадалке ходили… и эти ваши пирожки… И стучите мне.
Я совершенно бестактно открыла рот и хлопала губами.
— Я?! К гадалке? Зачем? Когда? Кто?
В голове мелькнула догадка.
— Не-е-ет, — простонала я. — Машка!!!
В общем, ему пришлось отпаивать меня валерианкой и самому наливать мне чай. Я рыдала и высказывала ему как мне это надоело, всю жизнь она мне все портит, коза, убью ее нафиг!
От страха он мне все рассказал.
Оказывается, подруженька чуть ли не каждый день устраивала ему облаву на лестнице, как бы невзначай с ним сталкивалась и рассказывала небылицы. Про меня!
Прежде всего, это она ему вложила, что я приперла тумбочку с помойки. Он меня не видел! А пуговицу мою нашел на лестнице! (Хоть одна хорошая новость)! Потом он услышал какие-то странные стуки. Ночью. Утром поинтересовался у Марии, что они по ночам приколачивают.
— А это не мы! — округлила глаза Иуда Юрьевна. — Это соседка сверху, вы уже познакомились, Майечка. Она женщина одинокая, помочь ей некому, живет одна, муж ее бросил с ребенком, сам все вывез, подлец, оставил без средств к существованию, а она такая хорошая, и вы ей так понравились, вы прям созданы друг для друга, это абсолютно точно, гадалка сказала…
Надо ли говорить, что и пирожками она его угостила, не забыв упомянуть, что я такая прекрасная кулинарка и делала их для него.
— Я ее убью! — кровожадно оскалилась я. — Спасибо, что зашли, больше не понадобится, я все поняла, уверяю вас, на вашу свободу никто не покушается. Наша встреча была ошибкой, за пуговицу спасибо, всего хорошего и прощайте.
У него в глазах мелькнуло какое-то озарение, он смутился, покраснел, потом выдохнул и улыбнулся.
— Что хотите про меня думайте, но я так рад, что вы на самом деле не это… того…
— Я не это! И не того! — решительно отбрила я. — Я мэнфри! Убежденная холостячка! Я даже кошку не завожу! А уж мужика! Нет уж, увольте!
Он так радостно закивал, будто грамоту мне вручит сейчас и руку будет жать.
— И я так же! Наелся досыта!
Я выставила руку ладонью, притормаживая его исповедь. Еще не хватало, выслушивать про его бывших женщин.
— Надеюсь, на этом мы забудем об этом неловком инциденте, — процедила сквозь зубы, оглядываясь в поисках бензопилы или на худой конец катаны.
— Уже забыли! — весело подтвердил он. — Рад! Всего хорошего!
— И вам!
Через десять минут я стояла у квартиры подруги, яростно выжимая кнопку звонка.
Дверь открыла не Машка, а Танька. Третий мушкетер. Про нее расскажу отдельно, пока просто факт, что она была у Машки и открыла дверь.
Два центнера неописуемой красоты, Хагрид в юбке, Портос и Шрек в женском обличии, Танька была душой нашей компании. У нее всегда всего было много. Большие глаза, большой рот, большой нос и большие щеки, а также и ямочки на этих щеках. Большие зубы, улыбка до ушей, голос как у Зыкиной, большие руки, сильные и теплые, с кокетливо выкрашенными ноготочками на массивных пальцах. Большие сиськи, живот и попа. И нога 42 размера. И малюсенькие колечки на пальчиках. Девочка, ей-богу. Ей бы еще бантики в густые черные кудри.
Стоит ли говорить, что Таньку обожали все. Характер — золото. До чего легкий и непосредственный человек, не передать. Мужья, любовники в очереди стояли и не ссорились, Таньки хватало всем. А она их подбирала как бездомных собак, всех отогревала, на руках носила и сама же бросала, плача и стеная, ради нового кавалера. Каждый раз — любовь. Каждый раз — мексиканские страсти. И все бывшие никуда не деваются, бегают как привороженные, Танечке в зубах носят, кто картошки домашней, кто запчасти для ее старой Мазды, кто прокладку для