– Пятнышко! Пятнышко, вернись! – Русалочка бросилась в погоню за беглецом.
Подслушивавшая у входа Лона, которую придавило упавшей дверью, неодобрительно крикнула Русалочке вслед:
– Порядочные русалочки так себя не ведут – не орут на весь дворец и не напускают на гостей бешеных китов.
Но Пятнышко, заблудившись, и сам догадался, что деваться некуда. Русалочка нагнала Пятнышко тогда, когда он пытался втиснуться в клетку с золотой рыбкой. Понадобилось много терпения, пока китенок согласился вылезть из клетки и оставить в покое всполошенную золотую рыбку.
Лона как раз заканчивала сметать в угол. осколки и расставлять по местам стулья и кресла, когда в дверной проем втиснулась морда китенка.
– Нет, – подбоченилась фея, охраняя только что убранную территорию, – с китами – на улицу!
Пятнышко попятился, заворчав, опять он оказался не к месту! Китенок обиженно прикрыл морду хвостом.
– Лона! – накинулась Русалочка. – Как тебе не стыдно пугать малыша? И в конце концов, это моя спальня!
Фея взлетела, пристроившись на чудом уцелевшей люстре.
– Прости, я зашла лишь напомнить тебе о весеннем празднике! – Лона ни за что бы не призналась, что она явилась подслушивать.
– Неправда, – уличила ее Майя, – до праздника еще целый месяц!
– А я решила напоминать тебе о нем каждый день, а то ты все забудешь! – парировала Лона, раскачивая люстру.
Китенок, уверившись, что ему ничего не грозит, с любопытством прислушивался к перепалке. Крабс вспомнил, что он вроде бы должен быть воспитателем и встрял между Лоной и Майей:
– Минуточку! Вы ведете себя, как две торговки, поспорившие за пучок гнилой репы. Какой пример вы подаете ребенку?!
– Ребенку? – Лона завертела головой в поисках малютки.
Тайна Русалочки вот-вот должна всплыть на поверхность. Лона чуть локти себе не кусала от любопытства.
– Так где же малыш? – сдалась она наконец.
– Вот, – Русалочка простодушно подтолкнула китенка к фее.
Пятнышко шмыгнул носом: от феи пахло ванилью и сахарной пудрой. Китенок вытянул язык, намереваясь лизнуть гостью. Фея завизжала и упала с люстры.
– Вот это и есть твой малыш? – зажмурилась Лона. – Во имя Нептуна, где ты его раздобыла?
Русалочка отплыла с китенком к окну: разумное объяснение на ум не приходило, и Майя решила схитрить.
– Он увязался за мной на прогулке. Он, видимо, потерялся. И я собираюсь дать объявление в правительственной газете, на случай, если хозяева его ищут.
– Кит-убийца – не домашнее животное! – безапелляционно заявила Лона и неожиданно выпалила. – Отдай его мне! – уже представляя, как будут ахать и падать от зависти знакомые, когда она с китом на веревочке будет фланировать по городскому скверу.
– Еще чего! – возмутился Крабс, который уже чувствовал, что немножко привык к китенку, а покушений на свою собственность храбрый краб не терпел.
Китенок наконец-то дотянулся до розовой щеки феи и лизнул ее. Щека была густо покрыта пудрой и нарумянена. Китенок сплюнул.
Лона продолжала:
– Да-да, конечно! Просто я подумала, что скажет Нептун, обнаружив в твоем дворце такое страшилище.
– А ему есть что сказать!
Заговорщики вздрогнули. В спальне стоял сам повелитель морей, окруженный морскими звездами, и многозначительно постукивал трезубцем.
– О, папочка! – деланно обрадовалась Русалочка, но тут же умолкла.
Китенок недоуменно переводил взгляд с хозяйки на вновь прибывшего гостя.
«Пожалуй, – раздумывал Пятнышко, – в этом доме очень любят гостей. А то с чего бы каждые четверть часа появлялся кто-нибудь новый?»
Крабс лихорадочно искал выход из положения – Нептун все больше мрачнел.
Рыбаки, вышедшие в этот день в море, с опаской поглядывали на горизонт. Там, все разгораясь, нарастало желтое око циклона. Желтое свечение обещало бурю. Небо точно сгустилось. Гончими псами рвались на север облака.
– Нептун в гневе, – шептали богобоязненные рыбаки, торопясь принести морскому повелителю жертвы.
Спешно резали в рыбачьем селении скот и тут же, пока кровь освежеванных овец не успела остыть, швыряли в море.
Как правило, туши прибивало обратно к берегу, и рыбаки холодели:
– Нептун в гневе, он брезгует нашими подношениями!
Но в этот раз поселяне бросили свежую тушу годовалой телки – и море приняло дар. Телка еще некоторое время кружилась, подхваченная водоворотом.
А потом море утащило жертву в пучину.
Но Нептуну было не до подношений.
– Откуда тут взялся этот проклятый кит? – бесновался морской повелитель.
Крабс, чуть не вывернув шею, приметил, куда опустилась телка. Тайком, когда никто не видел, он любил полакомиться свежим мясом. Телка упала в расщелину, откуда ее трудно выцарапать хищной акуле, и краб успокоился.
– А что? – нахально вылез он вперед. – Когда я был маленьким, я мечтал быть высоким и огромным. Но я – всего-навсего маленький краб. И, наверное, я бы вырос неврастеником, если бы мне вовремя не объяснили: каждый таков, каков он есть. И каждый хорош, будь то краб, гуппи или кит-убийца! – краб прикусил язык, но было уже поздно, не следовало говорить этого Нептуну.
Тот рассвирепел:
– Не хватало мне ведьмы, мало алчных акулийцев, так еще и родная дочь приволокла в царство это страшилище! Что обо мне подумают соседи? Этакая образина, – покривился Нептун на совсем перетрусившего китенка.
– Отец! – вступилась Майя за найденыша. – Важнее, какой ты, а не какая у тебя внешность. Пятнышко – добрый и славный!
– Вон! – отрезал Нептун. – Чтобы сегодня же я его во дворце не видел!
Пятнышко всхлипнул, потом взвыл и отчаянно расплакался. Собравшиеся зажали уши. Крабс завернулся в скатерть. Лона сморщилась и позеленела. Протяжный вой разнесся далеко по окрестностям. Зашатались стены домов. Собаки завыли, точно взбесившись. От воя увяли цветы на клумбах.
А китенок был безутешен, рыдая все горше, пока стены дворца не пошли трещинами и на головы его обитателей не посыпались обломки. Нептун и компания едва-едва успели вынырнуть в сад, как дворец покривился, будто карточный домик, и надломился.
– Бедный Пятнышко! – Майя руками попыталась высвободить любимца из зала.
От страха китенок перестал плакать. Нептун и краб кинулись вызволять Пятнышко из-под придавившей китенка плиты. Благо, дворец ставили из легких кораллов, и китенок не пострадал. Он благодарно прижался к Русалочке.
– Надо же, разрушить дворец! – Нептун оглядывал обломки и развалины, которые пять минут назад были замком принцессы. – А ведь могли бы мы все и погибнуть! – укорил он Майю.
Майя потерянно молчала. Крабс отворачивался. И ему крыть было нечем. Даже китенок присмирел, задумчиво подталкивая носом чудом уцелевшее фарфоровое блюдо и дивясь про себя: не выдержали стальные перекрытия, а блюдо вдруг уцелело.
Он еще раз столкнул блюдо носом. Фарфор звякнул о камень и рассыпался на осколки.
– Сил моих больше нет, – чересчур уж спокойно проговорил Нептун.
Русалочка насторожилась. По опыту она знала, лучше бы отец кричал и высекал молнии трезубцем. Но спокойствие царя всегда обещало неприятности куда большие.
– Значит, так, – сторонний наблюдатель решил бы, что у развалин идет самая мирная беседа. – Чтобы через пять минут я кита не видел.
– Но он пропадет, – осмелилась вступиться Русалочка. – Он ведь не сумеет выжить один в океане! Он ничего не умеет.
– Кое-что, как видишь, он все же умеет, – кивнул Нептун на бывший дворец.
– Я могу жить в шалаше! – отчаянно цеплялась за надежду Майя, но Нептун лишь качнул подбородком. – Я не смогу быть за тебя ни минуты спокойным, пока это чудище будет поблизости!
Внезапно Нептуна и Майю окатило течением.
– Пятнышко! – вскрикнула Майя.
Китенок, чуть шевеля плавниками, уплывал прочь от дворца.
– Может, так и лучше, – прошипел краб. – Он понял, что он никому не нужен, что он лишний – и ушел.
– Ну, ладно, – Нептун чувствовал себя неловко, – у меня дела. И вообще, я зашел напомнить тебе о весеннем празднике.
– Как? И вы, ваше величество? – нервно хихикнула Лона. – А вот что я хотела с вами обсудить, – затараторила фея, взяв Нептуна под руку и уводя, чувствуя, что Русалочка хочет теперь побыть одна.
– Ну, подумаешь, кит удрал, – неуклюже утешал Крабс Майю, – не плачь, мы тебе другого найдем.
– Не хочу никакого другого! – Майя оттолкнула краба. – Он мне поверил, он меня полюбил, а мы вышвырнули его только потому, что он плакал! – накинулась Майя на краба.
– Ну, допустим, я его не выгонял. И если хочешь знать, мне тоже жалко, что Пятнышко не будет жить во дворце. А я-то мечтал, что буду его старшим братом, буду его всему учить и защищать от акул, – мечтательно протянул краб.
– Правда? – Русалочка отерла слезы. – Значит ты думаешь, что я поступлю правильно, если его догоню?
– Догонишь?
– Ну, понимаешь, если китенку нельзя жить во дворце, а я не могу бросить его одного, значит, мне следует к нему присоединиться! – сказала Русалочка.
– Постой, – замахал клешней краб, – ты наговорила так много, что я должен разложить все по предложениям.
Но Русалочка уже не слышала – она нырнула в том направлении, куда уплыл Пятнышко. И сколько Крабс ни звал, не откликнулась.
Через месяц Крабс получил письмо. Там было всего несколько фраз, и краб выучил их наизусть:
«Прощай! Позаботься об отце. Я люблю вас! Русалочка».
И приписка. Всякий раз, дочитывая до этого места, краб жмурился, ведь никто не должен видеть в глазах краба слезы:
«Я люблю вас, но Пятнышку я нужнее».
С тех пор Русалочку никто не видел. Но бывалые рыбаки клянутся, что в море появился удивительный кит с пятнышком на хвосте, который умеет и знает все-все на свете.
Дружок, вариант 3с снова ошибка. Вернись к концу Главы 3а.
Глава 3d
А вот что было бы, дружок, если бы Русалочка дала слово никогда и близко не подплывать к Алому гроту. Царь приказал сравнять с землей оранжерею, а грот замуровать.