В двадцатые годы он получал лично в свой карман по разным оценкам от полумиллиона в месяц. А в «хлебные» годы даже за неделю. И это минимум, и только от незаконных точек. Игровые, бары и бордели. А были ещё гигантские откаты на строительстве дорог и контрабанде.
— Благодарю вас!
Я также пожал руки Чарли и Ремусу.
— Часто видимся, мистер Соколов… — как мне показалось, с некоторой ревностью произнёс Лучано, смерив меня тёмными глазами, — Быстро растёте!
— Расчёт и везение… Только и всего, — пожал я плечами.
А вот последний присутствующий даже не обратил на меня внимания, вклинившись в разговор:
— Ты не ответил на мой вопрос, Нак! — резко бросил он.
Ремус с удивлением посмотрел на заносчивого гангстера. Лучано нахмурился. И весь подобрался, словно для прыжка. А Ротштейн лишь разочарованно покачал головой, нанося удар по шару.
— Что я должен сказать тебе, Бен? У меня есть конкретное число покупателей. И я не выхожу за его рамки. Новые люди приходят только по рекомендации моих партнёров. И у тебя их нет. Много посвящённых людей — много проблем. Ты можешь купить алкоголь у кого угодно, кто берёт его у меня. Например, у Арнольда…
— Да? И насколько он подорожает после этого? На сорок? На пятьдесят процентов? Его ещё надо довезти до Мичигана, — распалялся мужик.
— Ну, так купи у канадцев. Боже, Донован, у тебя под боком канадская граница, зачем тебе я? — засмеялся Наки, а затем обратился ко мне, — Простите нас, Алекс, Бен не понимает слова «нет».
— Я не понимаю? У меня испоганились отношения с канадской полицией. И ты это знаешь! На меня и моих парней будет охотиться вся гвардия! — психанул Донован.
— В нашем деле без риска никак, Бен, ты же знаешь! — развёл руками Енох, — Купи у Джонни Торрио. Там сейчас заправляет поставками какой-то молодой паренёк. Не помню, как его зовут. Вроде Аль… Аль-Капоне. Как-то так…
— Я не хочу ничего покупать у макаронников!
— Эй, придержи язык за зубами, дубина. Не то я тебе его укорочу! — тут же взвился Лучано.
— И что ты сделаешь⁈ — тут же повернулся к нему Донован.
— Спокойно! Чарли, присядь, прошу тебя, — мягко произнёс Ротштейн.
Но в голосе его вибрировали такие нотки, что Лучано, скрипнув зубами, нехотя отошёл в сторону и налил себе виски. Садиться он не стал.
— Послушай меня, Бен, — вдруг жёстко заговорил Енох.
Глаза его сузились. Очки блеснули, когда он снял их и начал протирать платком. Наки сделал паузу и продолжил:
— Послушай меня внимательно. Такое поведение здесь неприемлемо. Тебе тут не рады. Ешь, пей, веселись до завтра в «Ритце». Но не нарывайся. А завтра я хочу, чтобы ты убрался из моего города и забыл сюда дорогу. Ты меня понял? — последние слова были сказаны так, что ни у кого не оставалось сомнений в том, что нарушение станет поводом к войне.
— Наки!
— Тебе нечего делать на восточном побережье…
О как! Фактически это был намёк всем присутствующим, что работа с Донованом, это как прикосновение к заражённому. И его все поняли.
— Ты ещё пожалеешь об этом, Нак! — злобно прошипел Бен. Затем он резко повернулся и пошёл к выходу, с грохотом поставив гранёный стакан на рояль.
Как только дверь захлопнулась, Енох сразу переключился на меня. На лице его мгновенно возникла былая улыбка.
— Прошу простить моего гостя. Его занесло. Он не умеет вести бизнес и не понимает, что «продавец выбирает клиента»!
Тонкий намёк на то, чтобы в будущем я не совершал подобных ошибок. Что ж, из всех присутствующих наиболее полезным мне был именно он. Давать Лучано подняться нельзя. И я в будущем постараюсь этого не допустить, иначе на теневом небосводе страны мне ничего не светит. Ротштейн — союзник до тех пор, пока ему это выгодно. А Джонсон был фигурой неординарной, умудряющейся лавировать так, что он был на виду. На виду газет и репортёров. Он имел политические невидимые рычаги.
— Всё в порядке. Наверное, Бен просто перебрал, — усмехнулся я.
— Ха! Может, и так! — засмеялся Енох, — Ну что же, джентльмены, мы удалимся ненадолго. Не скучайте без нас.
И он громко позвонил в колокольчик, который стоял до этого на столике.
Двери отворились, и внутри появился помощник.
— Рони! Позови девушек. А то нашим гостям скучно.
— Сию минуту, сэр!
Когда мы покидали комнату, прихватив с собою бутылку дорогущего виски, в зал уже залетала стайка щебечущих девиц. Из одежды на них были только юбки из непонятных лент, украшенных стеклянными камушками, а грудь еле прикрывали многочисленные бусы.
Мы прошли в соседний кабинет, и Енох закрыл дверь. Махнул мне рукой на глубокое кресло, а сам подошёл к бару:
— Присаживайтесь, мистер Соколов. Если что, есть ещё шампанское, бурбон, вино, что хотите. У меня всё найдётся.
— Пожалуй, всё-таки виски. Надо дегустировать то, чем торгуешь, — изрёк я, опускаясь в кресло.
— Вот так с места в карьер? Вы уже уверены в сделке? Мне нравится, — лукаво засмеялся Джонсон.
Он достал пару гранёных стаканов и плеснул темно-золотой напиток в стекло.
— Арнольд поручился за вас. Это уже серьёзное заявление. А ещё означает то, что скряга не упустит своего. Дайте догадаюсь, десять процентов? — плюхнулся в кресло за большим письменным столом Наки.
— Вы хорошо его знаете, — кивнул я и отпил виски.
— Партнёров надо изучать постоянно…
— Не доверяете ему? — полюбопытствовал я.
— Это бизнес. Любая ошибка — и от тебя отвернутся. А любая удача, и все сразу хотят с тобой вести дела. У победы много отцов, мистер Соколов, — глубокомысленно изрёк Енох, — И вы хотите быть победителем в этой истории с моими портами в Атлантик-Сити. Как и все остальные…
— Не соглашусь, — покачал я головой, — Победитель всегда на виду. Я в этом деле хочу быть выгодоприобретателем. И желательно, в тени.
— Ха! Прекрасно-прекрасно! Арнольд говорил мне, что вы неглупый молодой человек, — улыбнулся Енох, — И сколько вы хотите?
— Для начала сорок грузовиков по сорок ящиков виски за рейс. Четырьмя колоннами. Чтобы не дразнить полицейских. Иначе слишком странно. Я ведь вожу мебель, мистер Джонсон.
— Да, сорок грузовиков с диванами, это необычно! — ухмыльнулся Наки, — Тысяча шестьсот ящиков, это серьёзно. Вы потянете такие суммы?
— Если бы я был в этом не уверен, то не стал бы озвучивать это число.
— Тридцать баксов за ящик.
— Двадцать.
— Вы получите за каждый после продажи сорок пять — пятьдесят. Вам этого мало? Даже с учётом процента Ротштейна, это внушительные суммы.
— Двадцать три только потому, что я плачу ему за эти сделки.
— Тридцать восемь.
— Двадцать пять.
— По рукам!
Я был готов к этому. И понимал, что где-то на этой сумме мы и сойдёмся. После одного полного рейса, выплаты Ротштейну, зарплат водителям и охране, ремонта, заправки, на руки будет выходить чистой прибыли минимум двадцать пять — тридцать тысяч. Это очень серьёзная сумма. А деньги на дополнительные грузовики я уже выделил с тех средств, которые удалось «затрофеить» на квартирах у Горского, когда мы искали его подельников.
— Я хотел бы в будущем увеличить поставки.
— У вас аппетит как у акулы! — удивился Наки, — Но если всё будет идти гладко, я продам больше.
— Идёт!
— Когда ждать первую колонну ваших грузовиков?
— На следующей неделе, я свяжусь с вами заранее.
— Отлично!
— И я хотел бы кое-что провести в «Ритце»… — задумчиво протянул я.
— Что именно? — удивился Енох.
— Большую радиопередачу соревнований по боксу. А затем по бейсболу.
— Это как? — поднял он брови.
— Увидите. Но я думаю, мы сможем заработать за раз много денег. Мне нужно будет провернуть это в крупных отелях и залах соседних штатов.
— Вы хотите провести это здесь? — Джонсон встал и показал рукой в сторону большой стеклянной панорамы.
Я поднялся с кресла и со стаканом виски подошёл к нему. Посмотрел вниз на танцующих и веселящихся людей. Моё внимание вдруг привлекла девица, которая вся отдавалась танцу, но плясала со своей подругой. Блондинка, платье искрами и блёстками. Алая помада. Ого! Да это же та милашка из кафе, где я сидел вчера. Похоже, приехала с подругой в Атлантик-Сити окунуться в ночную разгульную жизнь.
— Именно тут.
— Я подумаю. Что ж. Пойдёмте к остальным, а то они уже заждались. Кстати, если вам понравились девушки в кабаре, я договорюсь.
— Нет, спасибо! — отказался я.
Продажной любви мне не хотелось от слова совсем. Да и нет в ней того волнения, азарта и интереса, который испытываешь при обычном знакомстве и флирте. Поэтому я добавил:
— Я уже присмотрел себе пару…
Наки проследил за моим взглядом и одобряюще усмехнулся:
— Ну что же. Тогда не смею вас задерживать. Когда надумаете, Рони проводит вас в ваш люкс. Отдыхайте.
Через минуту я уже спускался по лестнице вниз. Когда до танцпола оставалось несколько ступеней, я посмотрел поверх толпы и поймал взгляд блондинки. Она явно удивилась, но озорно улыбнулась и продолжила танцевать.
Я подозвал девицу-распорядительницу, которая встречала нас на входе.
— Видите ту девушку?
— Да, мистер!
— За каким они столиком?
— Третий у той стены.
— Пусть туда принесут самое дорогое шампанское, которое есть…
Что ж… Иногда надо и отдыхать. Наверху меня ждёт люкс с белоснежными холодными простынями и видом на океан. И прекрасная ночь, которую я заслужил провести не один!
Глава 11За грехи твои…
Гретель потянулась на постели и прикрыла ладошкой глаза. Из большого окна ей в лицо уже светили лучи утреннего солнца. При виде изящного женского тела, высвободившегося из-под одеяла, мой организм срочно потребовал продолжения ночных развлечений.
— Сколько времени?
— Пора, красавица, проснись! Открой сомкнуты негой взоры! — продекламировал я, стоя около стеклянной панорамы на сороковом этаже.
— Чего? — непонимающе спросонья протянула красотка, прикрывая внушительную грудь одеялом.