— Я буду ждать его ответа, — кивнул я, — Скажите, а вам известно, к какой партии принадлежит Билл Хотфилд?
— Демократы… — удивился индеец.
— И это просто замечательно… — протянул я, чувствуя, как расплываюсь в плотоядной улыбке.
— Вижу, что у вас появился какой-то план? — прищурился гость.
— Да. И для этого мне нужна будет ваша помощь на месте. Придётся чуть переделать наш заводик. Потому что, когда туда хлынут репортёры, не хотелось бы, чтобы они нашли оборудование для производства алкоголя…
— Мы можем спрятать всё на территории резервации. Так, что никто это не найдёт. Возможно, в случае успеха Гайавата потом даст вам другую землю под завод. Об этом сто́ит поговорить с ним, — заметил Мато.
А вот капитан Синицын ухватился за другое:
— Репортёры? Я не ослышался, мистер Соколов? Но вы же их избегаете.
Я поспешил успокоить Георгия Александровича:
— Нет, ни капли не ослышались. И да, я не собираюсь лезть на первые полосы газет и остаюсь в тени. Но! Раз мохоков никто не «слышит» и правосудие от них отвернулось, то, вы уж простите меня, Мато, но я буду говорить как есть… Суд вряд ли отвернётся от американца — не индейца, что захотел открыть своё предприятие на купленной земле. И если на это предприятие совершат налёт, то придётся отвечать по всей строгости закона. А если нападут на заводик истинного гражданина Соединённых штатов, проливавшего кровь на полях сражений за свою страну… попытаются разрушить дело, которое на последние деньги построил настоящий ветеран… Разрушить его американскую мечту! Это стоит газетных заголовков! Особенно если мы щедро за них заплатим! И Аунего вмиг станет гораздо более известным, чем того хочется Пророку и Биллу Хотфилду.
Я улыбнулся и посмотрел на Гарри. Все повернулись к нему. А бывший солдат картинно развалился на диване, достал сигару и сделал надменное лицо, слегка переигрывая:
— Так я теперь предприниматель?
— И с очень хорошей охраной, — усмехнулся я.
Глава 14Заговор
Через три дня. 27 января 1920 года. Офис «Соколов и Ко» в Бронксе. Утро.
Телефон зазвонил громко и неожиданно. Я снял трубку, сделав знак посетителю подождать меня и продолжить беседу позже. Прижал слуховой расширитель к уху и заговорил в динамик:
— Соколов слушает.
— Доброе утро, мистер Соколов. Меня зовут Гайавата, вождь племени мохоков из Аунего.
Я весь подобрался в ожидании, пристально поглядев на своего гостя. Как вовремя!
— Приветствую вас, вождь! Чем обрадуете?
— Мато возвратился и передал мне ваши слова. Слова человека, тотем которого — медведь, как и у нашего племени. И много рассказал о состоявшейся встрече. Я согласен на ваши условия. Если вы сможете помочь свалить Пророка и Билла Хотфилда, мы выделим на территории резервации для вас новую землю и позволим построить там завод. И я уведомлю осейджей о ваших предложениях для них. Они вас выслушают. Разумеется, если наше сотрудничество будет плодотворным.
Гайавата говорил медленно, степенно и красиво. В голосе ощущалась сила и мудрость уже пожившего человека, которому приходилось сталкиваться со многими трудностями в жизни.
— Это отличная новость. Мы уже подготовили все для нашего дела. С моими людьми прибудет юрист, который заверит все бумаги. Покупка завода и земли будет производиться на имя Гарри Ллойда — младшего. С ним приедет Илья Волков…
— Мы знаем его, — ответил вождь.
— Отлично. Значит, проблем не будет. И ещё… Готовьтесь к наплыву репортёров. Как только люди Пророка нападут на завод, а я уверен, что так и произойдёт, пресса рекой хлынет в Аунего. И в резервацию. Я об этом позабочусь. Но я думаю, вы и так знаете — что им говорить.
— Конечно, знаю. Правду.
— Именно. Расскажите им всё про исчезновения и убийства мохоков.
Поговорив ещё немного, я положил трубку и поднял глаза на посетителя. Передо мной сидел уже немолодой человек. Осунувшийся и болезненный, он выглядел несчастным. Залысина его блестела от пота. Мужчина очень волновался и теребил свой портфель. Я обратился к гостю:
— Видите, мистер Крауч. Как будто знак свыше! Вы только прибыли сюда, а мне уже звонят из Аунего.
Посетитель, Абрахам Крауч, вздрогнул при упоминании поселения. Ещё бы, ведь это он был тем окружным судьёй, что передал все бумаги в суд штата Нью-Йорк. Попытался поднять волну, а затем лишился своего поста. Дело замяли. Бывшему судье, на которого быстро организовали компромат, пришлось уехать в Пенсильванию. В старый и видавший лучшие времена дом своего уже почившего отца. Крауча разыскал Волков и посулил очень большое вознаграждение за то, что он встретится со мной и расскажет все подробности того мутного дела. И вот Абрахам прибыл в Бронкс рано утром.
— Боюсь, как бы не стало ещё хуже, — пробубнил себе под нос Крауч.
— Угоститесь виски! — налил я по стаканам золотистый напиток.
— Признаться, я удивился такому необычному предложению. Но ваш человек умеет убеждать.
Ну да, Волков кого угодно уломает. Да ещё и с чеком в три тысячи долларов. Трясущейся рукой Абрахам взял стакан и осушил его залпом. Скривился. Ну кто же так пьёт этот напиток?
Бывший судья вдруг резко поставил стеклянный стакан на стол и сжал его:
— Я надеюсь, этот разговор останется между нами. Мне не понравилось то, что вы говорили сейчас по телефону про репортёров. Моё имя не должно нигде фигурировать. И в случае чего — я никогда не говорил с вами о том, что мы сейчас обсуждаем.
Пришлось мягко успокоить его:
— Я всего лишь хочу знать — с чем моему другу придётся столкнуться в Аунего? И мы готовы заплатить за любую информацию большие деньги. Так сказать, за знания от первоисточника!
Абрахам посмотрел на свои ладони:
— Ещё год назад эти руки не дрожали. Начинаю ненавидеть себя за всё это.
— Полно, мистер Крауч, — мягко произнёс я, — Вы ушли не потому, что проиграли, а потому что компромат был слишком силён, по вашим словам. Если не секрет, в чём вас обвинили?
Абрахам поиграл желваками и ответил:
— У меня дома при обыске нашли большую сумму денег.
— Это ваши деньги?
— Нет! Их подкинул этот мерзкий человек, который пришёл ко мне домой незадолго до визита полиции и предлагал замять дело. Я выставил его за дверь…
— Что за человек? Как он выглядел? — заинтересовался я.
— Он не назвал себя. Представился тем, кто может говорить от имени всего Аунего. Тёмные волосы и глаза. Бледный как мертвец. Весь в чёрном. У него был воротничок, как у святого отца. Я даже подумал, что он священник. Когда он смотрел, — судья поёжился, — мне казалось, будто я теряю мысль! А когда ушёл, я ещё «отходил» от этой аудиенции часа три…
Пророк! Он приходил к судье Абрахаму в дом.
— Почему вы думаете, что именно этот человек подбросил вам деньги? — мягко продолжил я.
— Потому что гостей задолго до и после него перед обыском не было. Он попросил меня сделать чай. Я тогда еле соображал. И пробыл на кухне минут десять словно в прострации. Помню, что тогда посмотрел на часы и удивился — как мог так долго просидеть около чайника, когда в доме гость и оставить его без внимания. Это было до того, как я возмутился его предложением и выгнал его.
Я вспомнил слова Мато, когда он пересказывал ощущения старейшин индейцев от бесед с Пророком. Сектант явно обладал неким даром убеждения, может, даже гипнозом.
— А о чём вы говорили?
— Он предлагал мне идти «по правильному пути» и не поднимать волну против своих собратьев — американцев. Истинных американцев! Посетитель так выделял это слово, что я удивился, — нахмурился судья.
— И после этого к вам нагрянули с обыском?
— Да. И на купюрах были номера из банка, который ограбили в другом штате двумя месяцами ранее. Всё было так быстро! Меня обвинили в пособничестве налётчикам на банк. Судья штата предложил мне уйти по собственному желанию и не заводить дело. Я согласился.
Абрахам расслабился и чуть раскраснелся. Похоже, виски начал действовать. Мужчина жёстко сузил глаза и глухо проговорил, смотря в одну точку:
— У меня было приличное жалование. Мне, вдовцу, его хватало. Я безупречно служил округу и штату на протяжении стольких лет. И меня просто выкинули, как помойного котёнка. Вышвырнули на улицу.
Он посмотрел на меня и усмехнулся:
— Не верите, что я не брал взятки? Приезжайте ко мне в Пенсильванию. Посмотрите на дом моего отца. Я, дурак, отдавал всего себя работе. И даже не появлялся там после его смерти. Сейчас это не дом, а рассохшаяся лачуга… Где бродят только сквозняки и мыши.
— Почему вы не обратились к верховному судье штата раньше? Ведь случаи смертей индейцев в Аунего бывали и до этого? — я пристально посмотрел в глаза Краучу.
— Я, конечно, не беру взятки. Но и не дурак. Эти дела — без перспектив. Подозреваемых нет. Свидетелей тоже. Можно до конца жизни ходить вокруг да около и ничего не найти. Тем более, к индейцам у нас отношение так себе. Их просто не замечают.
— Аунего очень уж «замечало» их. Да так, что выдавливает со своих земель любым способом, — заметил я.
— Когда я смог увязать несколько пропаж мохоков одним почерком преступников, тогда я и передал дела выше и попросил прислать следственную группу.
Понятно. Судья Абрахам у нас не особо «берёт», хотя это ещё надо проверить, но зато большой карьерист. А вот теперь, когда ему так остро необходимы деньги на существование — готов делиться информацией за доллары. Вот так жизнь ломает людей.
— И после этого появился Пророк?
— Пророк? — удивился судья.
— Проповедник из Аунего.
— Так это был он? — округлил глаза Абрахам, — Он приходил ко мне?
— Думаю, да. Кто был судьёй, который, как вам кажется, подставил вас?
— Алонзо Доусон. Из верховного суда штата Нью-Йорк.
Я откинулся в кресле. Сильный соперник. Служители верховного суда обладают поистине огромным влиянием.
— А с кем у Алонзо в штате не очень хорошие отношения?