Редакция считает необходимым заострить внимание на данной проблеме. Излишне ретивое исполнение Акта Волстеда приводит к самым неожиданным идеям для того, чтобы заставить население меньше потреблять алкоголь. Особенно это касается штатов с сильными пуританскими общинами. В редакцию поступила информация о нескольких похожих случаях в других городах…'
Шериф Бронкса погрузился в мрачные думы. А я отложил газету и поинтересовался у него:
— Что скажете, шериф? Это, — я постучал пальцем по газете, — Только начало последствий Акта Волстеда, который принимали в угоду политикам и избирателям… И дальше нас ждёт гораздо более страшные последствия…
Он недоверчиво посмотрел на меня, но промолчал.
Действительно, сейчас случаи подмешивания яда в виски для «демонстрации неотвратимости наказания» очень редки. На это решаются лишь одиозные полоумные единицы среди агентов бюро, сотрудников полиции и отдельных фанатиков из обществ борьбы за трезвость. Но через год таких свидетельств только по официальным данным будет больше. Я-то знал «наперёд» — о чём говорю.
— То есть, предлагаете просто не замечать того, как вы нарушаете закон? — нахмурился шериф.
— Предлагаю играть по-честному! — улыбнулся я.
Фэллон озадаченно поднял брови:
— Не понял.
— Сбросим наши «ставки». Мои люди помогают следить за порядком в Бронксе. Я ничего за это не прошу. Потому что и сам заинтересован, чтобы всё было спокойно. Чтобы люди могли спокойно жить, трудиться и не бояться за то, что их ограбят ночью и прирежут, когда они будут возвращаться домой. Ваши сотрудники — закрывают бандитов. Вы прекращаете дело, которое завели на меня за несостоятельностью показаний липового свидетеля. Решать вам. Посоветуйтесь с Барлоу. Не зря же именно он мне сказал «дождаться вас»…
— Свидетель не липовый! — возразил Джон, — Небось хотите, чтобы я вам его сдал?
— Нет. Я сам в состоянии распутать это дело. Почему я считаю, что дело шито белыми нитками? Потому что продажные детективы из главного управления отправили меня без доказательств в распределительную тюрьму штата. А там меня в первую же ночь попытались прикончить. Удивительное совпадение, не находите? Хотите, расспросите своего «стукача», как был убит Луи «Два ствола» Альтери, которого вы мне вменяете? Когда он был убит? Я уверен на все сто процентов, что меня даже не было в этот момент в городе, или я был по делам где-то в другом месте… Ой, погодите-ка! Ведь в момент, когда он пропал, я был вместе с вами в полицейском участке на Манхэттене, и меня опрашивал шериф Мидтауна Малкольм Фэнс. Помнится, пока мы с вами там ругались, прибыли агенты бюро расследований и сообщили, что Луи похитили.
— Это могли сделать ваши люди! — возразил Фэллон.
Я устало закатил глаза:
— А обвинение вы предъявили конкретно мне. И больше ни про кого свидетель, насколько я понимаю, не говорил? Не считаете это странным? Кто-то очень хотел, чтобы я оказался за решёткой, где меня можно без проблем пришить, списав всё на драку в тюрьме…
Фэллон задумался. А я подлил масла в огонь:
— И, судя по всему, в этом замешаны детективы главного управления Нью-Йорка… Какая грязная и неприятная история, Джон…
Он поднял на меня тяжёлый взгляд:
— Складно всё у вас получается, мистер Соколов.
— Вы так хотели меня поймать! Меня, как вы утверждаете, страшного и ужасного бутлегера, что даже не делали никаких облав на моих предприятиях, чтобы найти виски в день старта Акта Волстеда. Вместо этого вы помчались по навету «секретного» свидетеля брать меня под арест на ту стройку. Нет, я не сомневаюсь, что он действительно пришёл к вам. Вы не из тех, кто лжёт напропалую, мистер Фэллон.
Шериф неожиданно ухмыльнулся:
— Потому как я знаю за вами другие грехи, Алекс.
Я с любопытством наклонил голову:
— Какие?
— Думаю, это вы — самая жестокая личность в Бронксе. Банда ирландцев Томпсона застрелена в момент покерной игры, банду Виктора Горского расстреляли из пулемётов, подпольщики из Чикаго, приехавшие по вашу душу, тоже оказались на том свете… И всё это на фоне чудесного обогащения вчерашнего молодого мигранта Алекса Соколова в это же время. Много совпадений, мистер Соколов…
— Не знаю — о чём вы, шериф, — сразу сухо прервал его я, — Вы опять говорите о каких-то бандах. Я могу лишь рассказать об ирландцах из Чикаго. Которые хотели забрать у меня бизнес и угрожали мне. Благодаря неоценимой помощи бюро расследования я сейчас жив! Как видите, я сотрудничаю с правоохранительной системой.
— Что, на эту часть шахматной доски вы меня пока не пускаете? — ухмыльнулся Фэллон.
— А мы всё-таки решили играть честно и сесть за доску? — тут же улыбнулся я в ответ.
Он замолк. Я не стал мешать его думам. Да и сам начал размышлять о том, что шериф оказался не так-то прост, раз воедино связал всё, что я натворил в Бронксе. Такого человека, да в свою бы команду…
Наконец, он подал голос:
— Почему вы считаете, что главное управление во всём этом замешано? Только из-за того, что детективы послали вас в тюрьму, где было совершено, с ваших слов, покушение?
— Правильный ход мысли, шериф! — обрадовался я, — Как я уже сказал, у вашего «свидетеля» нет на меня ничего, кроме голословных обвинений. Видите ли, после нападения в тюрьме я решил провести и собственное расследование. Подробностей, увы, пока не могу вам рассказать. Но я уверен, что на Бронкс положили глаз «сильные сего города». Которые как раз таки и являются настоящими дьяволами во плоти.
— Из-за чего такая уверенность?
— Ну… предположим, вдруг они уже делали мне разные предложения? — усмехнулся я, вспоминая свою встречу с Массерией в кафе «Палермо» — Вдруг случится так, что этот город захлестнёт настоящая бандитская война, а спокойный и благополучный Бронкс не «вписывается» в эти планы?
Шериф даже привстал на постели, не обращая внимания на боль:
— Какая война?
Заглотил наживку. Это хорошо. Разумеется, я не стану ему признаваться, что я историк из будущего и прекрасно осведомлен о том, как будут долго и кроваво делить Нью-Йорк представители различных мафиозных кланов, что сейчас активно взращивают такие дельцы, как Джо «Босс» Массерия. А они, в свою очередь, свергнут его самого, и после долгих жестоких разборок создадут «Комиссию пяти семей», во главе которой станет Чарли Лучано со своими подельниками.
— Акт Волстеда, Джон. Акт Волстеда, — с грустью ответил я, — Много денег для гангстеров. Много денег — много бойцов. Ещё больше амбиций. А Нью-Йорк не резиновый.
— И вы хотите сказать, что не участвуете в том же? — с сомнением протянул Фэллон.
— Пока что я строю суповые кухни, детские сады и заводы, — скромно развёл я руками.
— … И набираете себе «армию», — тут же подхватил шериф.
— Надо же как-то всё это защищать…
Мы несколько секунд сверлили друг друга глазами. Он не выдержал первым:
— Думаете, что власть в городе коррумпирована гангстерами? Это — громкое обвинение.
— Хочу, чтобы вы не были наивны. Потому как сами всё прекрасно понимаете. Вы же видели то же самое в Тампе, Джон… — вкрадчиво намекнул я.
Он дёрнулся, словно от удара. Ого! Это я метко попал. И понял, что о чём-то в его службе в штате Флорида я не в курсе. Надо бы напрячься и разузнать.
— Почему вы не пошли в полицию, Алекс?
— Это самое глупое, что я мог сделать в такой ситуации, — откинулся я на стуле и сложил руки на шляпе, — Как там продвигаются ваши большие расследования? По взрыву на складе? Не смотрите так на меня, я тоже имею источники информации. Почему на вас, уж простите, новичка в Нью-Йорке, навешали столько дел? Вроде бы если человек на новом месте никому не мешает, то ему дают немного времени осмотреться и привыкнуть к новому месту. Относятся лояльно. Вы здесь — белая ворона, шериф. Потому что неподкупны и служите, не щадя себя. Вы слон в посудной лавке… Говорите, вас заставили провести рейд в Бронксе в первый день своего назначения? Зачем?
По моим губам ходила нервная усмешка. Шериф заметил её и скривился. Я был прав. Он и сам уже давно подозревал всё это.
— Вы сдадите мне «больших игроков»? — глухо спросил он.
— О нет! Это слишком большое потрясение для города. Тогда вы пулей вылетите с этого места и вообще — из полиции. А я очень быстро исчезну и буду кормить червей в какой-нибудь глухом лесу…
— Говорите… — подбодрил меня шериф.
— Продолжайте службу, ваши отличные показатели в Бронксе позволят вам удержаться на этом месте. Когда грянет война гангстеров, я намерен отстоять Бронкс и не допустить в нём беспредела. Возможно, я помогу вам… — я выделил слово «помогу» и убедился, что Фэллон меня понял, — Кто его знает, вдруг вы сможете вычистить всю эту заразу из Нью-Йорка и не допустить большего кровопролития! Может, даже станете начальником полиции города… — скромно пожал я плечами.
— Рискуете, мистер Соколов… — хмыкнул Джон.
— Я этим занимаюсь почти всё время, — вздохнул я.
— Свидетеля я вам не отдам!
— Я не прошу этого. Мне больше интересно — кто стоит за этой историей? Вообще, я уверен, что тот бедняга говорит не по своей воле. Такие обвинения — это всегда большой риск. Не удивлюсь, если где-то в заложниках держат его семью, или просто угрожают ей. В таких случаях человек будет говорить что угодно. Вспомните — свидетель выглядел напугано?
— Скорее, подавлено, — вспомнил Фэллон.
— Вот видите! Подавленный или напуганный человек идёт в полицию, чтобы дать информацию, из-за которой подвергается ещё большему риску, если я такой «злодей», как вы описали. Всё очень «логично», — даже хохотнул я.
Джон откинулся на подушку кровати, заметно устав.
— Воды? — предложил я.
— Я сам…
Он налил воды в стакан и отпил, явно раздумывая. А я воспользовался паузой и предложил:
— Вы бы приглядели за ним. А то «спишут» как отработанный материал. Ведь покушение на меня не удалось. И те, кто направил этого свидетеля к вам — могут подчистить за собой.