Радовало, что сейчас не двадцать первый век, где нужно миллион согласований, соблюдений технических регламентов и подготовки экспертиз. На которые уходят огромные деньги.
Мы прошли в следующее здание, бывшее когда-то большой пристройкой. Здесь, помимо света под потолком, были ещё качественные лампы над каждым рабочим местом.
— Цех для точных работ? — догадался Сарнов.
— Именно, — кивнул я, — Сердце нашего продукта будет собираться здесь. Пойдёмте наружу. Я покажу вам места для погрузки…
— Вы очень хорошо здесь все устроили, как будто с десяток лет занимаетесь отладкой процесса производства, — заметил Давид.
— Вы мне льстите.
— Нет, простите, для…кхм… такого возраста, вы продумали все до мелочей.
Я улыбнулся про себя. Ну да. В теле молодого Алексея Соколова «сидел» историк-экономист. Которому гораздо больше лет, чем самому Сарнову. Обладающий приличным послезнанием. Отчего бы не сделать всё качественно?
— Но у меня есть пара вопросов… — вдруг сказал Давид, когда мы вышли в просторный внутренний двор.
Мои люди, стоявшие у машин, подобрались при нашем появлении. Сарнов покосился на них, а затем продолжил:
— У этого места не очень хорошая слава. Пару месяцев назад здесь убили банду ирландцев. Если не ошибаюсь — во-он в том угловом здании. Там был оборудован бар, который стал прикрытием для бандитского притона. Я читал в газетах, что убили где-то с десяток человек. И сейчас вспомнил ту статью. Она была во всех изданиях на первой полосе…
— Эта история сделала данное место намного более дешёвым для съёма, — парировал я, — Более того, мы заключили договор аренды с правом приоритетного выкупа в течение полугода. Я планирую перевести его полностью в свою собственность в кратчайшие сроки.
— А что, если бандиты снова пожалуют сюда? — поёжился Сарнов.
Понятное дело. Ему и так очень не понравилась вся эта история с бандитами Джима Кравеца. Хотя он держался молодцом и не дал заднюю.
— Не пожалуют! — отрезал я, — И у меня есть собственное охранное агентство, которое будет обеспечивать безопасность нашего предприятия.
Не говорить же ему, что мне прекрасно известно — кто расправился с ирландцами Томпсона. Ведь это сделали я и мои люди, когда бандиты объявили нам войну и похитили Алю.
— Хорошо, положусь на ваше слово, — кивнул Сарнов и зашёл на склад, осматривая его.
— О чём ещё хотите узнать? Вы же сказали — «пара» вопросов…
— Вы так уверены в этом предприятии, что я, признаться, тоже быстро очаровался возможными перспективами. Откуда такая решимость?
— Всё просто. Человек всегда жаден до двух вещей. Удовольствия и информации. Мы предоставим ему и то и другое. Музыка, много разной и новой музыки! Передачи, звонки на радио, реклама, викторины, розыгрыши, которые, кстати, так любят американцы. Новости, результаты спортивных соревнований. И всё это слушателям будут рассказывать лучшие дикторы. Представьте! Вы не можете побывать на концерте Эдди Кантора? Вы не можете услышать Чарли Чаплина? Как он говорит или отвечает на вопросы слушателей. А мы дадим вам эту возможность! Для компаний это реклама. Для политиков это аудитория. Для звёзд это общение с их поклонниками.
Я, естественно, не стал открывать Сарнову знание о том, что впереди вдобавок ещё и Великая Депрессия, когда все начнут искать хоть какое-то развлечение от серых безработных будней. Именно в это время был бум Голливуда, который стал фабрикой грёз для миллионов американцев. «Хлеба и зрелищ!». Эти слова будут актуальны всегда и везде.
Давид даже остановился и задумался. На его лице появилась блуждающая улыбка.
— Вы правы, Алексей! Это может стать проектом всей жизни!
— Поэтому я надеюсь, что вы подумаете над моим новым предложением, — я решил воспользоваться моментом.
— Каким?
— Подумайте об уходе из радиокорпорации Америки.
Он хотел было что-то сказать, но я поднял руку в предупреждающем жесте:
— Я не тороплю. Обдумайте все. Взвесьте. И примите правильное решение.
Он постоял несколько секунд и воскликнул:
— Это будет поистине каламбур! Два выходца из России управляют желаниями миллионов американцев! Ха! Кому не скажешь — не поверят!
И он пошёл дальше, осматривая складские помещения.
А я посмотрел ему вслед с улыбкой. Знал бы Давид, что эти слова так близки сейчас к моей задумке…
Я подозвал жестом Виктора, который маячил позади в проёме одного из погрузочных терминалов.
— Ну что он? — поинтересовался мой друг.
— Думаю, мы получили высококлассного специалиста. Ты подготовил все бумаги?
— Да. Но нужен юрист, чтобы всё заверить.
— Конечно.
— И ты пока не можешь обладать полным правом в управлении. До получения гражданства, — напомнил Громов.
— Знаю. Но когда мы ехали сюда, то договорились с Сарновым, что акции будут делиться соразмерно вкладу. Его доля минимальна. Держателем акций я быть могу даже сейчас. Плюс, всё оборудование здесь и аренда зданий за «Соколов и Ко». В патенте я буду вписан реализатором с правом принятия решений о судьбе изобретения. В любом случае, это подстраховка. Я не думаю, что с Давидом у нас возникнут проблемы. И обманывать его я тоже не собираюсь. Это человек увлечённый, ему просто нужно дать возможность и ресурсы для творчества.
Виктор серьёзно посмотрел на меня:
— Ты уверен, что такая рекламная кампания, которую ты затеял — обязательна?
— Конечно!
Громов развернул папку и достал несколько листов. Недоверчиво посмотрел на меня:
— Здесь написаны такие звёзды. Да нас просто-напросто пошлют, когда мы будем им звонить.
— А мы им и не будем звонить. Мы попросим Еноха «Наки» Томпсона, — хитро прищурился я.
— Ты хочешь «запуститься» в Атлантик-Сити? — догадался Виктор.
— Да! Сначала там. «Наки» каждый сезон организовывает грандиозное шоу. Скоро будет ещё одно. И если мы сделаем там трансляции со звёздами и прямые включения с ипподромов — мы получим большую рекламу.
— А он согласится? — с сомнением протянул Громов.
— Трансляции с ипподромов, Витя! — посмотрел я на друга многозначительно.
— Ставки? — догадался он.
— Конечно. В масштабах почти всей страны и с «живыми» комментаторами из динамиков. И поддержкой звёзд!
Громов уставился на меня как на диковинку:
— Как у тебя это рождается в голове? До сих пор не пойму…
Эх, хотел бы я приписать это всё себе. Но я просто скопировал идею первого крупного боя тяжеловесов по боксу, который транслировали коммерческие радиостанции. Тогда в Хобокене, штат Нью-Джерси, бился американец Джек Дэмпси против француза Жоржа Карпентье, а по радио комментатора слушали в залах и кинотеатрах больше чем шестидесяти городов. Это дало дополнительные гигантские барыши организаторам. И поистине невообразимый рост акций производителя радиоприёмников. А я решил провернуть подобное на год раньше, пока радиокорпорация Америки не «распробовала» идею Сарнова и не захватила всё, что можно в коммерческом радио. Фактически я запрыгивал в уходящий поезд. Кстати…
— И ещё, Виктор. Часть акций должна быть в открытом доступе. Но очень малая. И четверть всего пакета выйдет на биржу только после запуска трансляций из Атлантик-Сити. Никаких больших и влиятельных объёмов акций на торгах! Полный контроль должен всегда оставаться за нами, какими бы сладкими ни были предложения. Патент у нас. Первые радиостанции тоже будут у нас. Кто хочет вложиться и разбогатеть — пожалуйста. Кто хочет «выкупить» право голоса — сразу мимо. Поэтому выпускать бумаги на биржу будем малыми объёмами и с лимитом портфеля. Ты понимаешь — о чём я?
— Понимаю, — кивнул друг.
Уже несколько месяцев я заставляю его штудировать лучшие источники по экономике. И он демонстрирует ощутимый прогресс. А я делаю вид, что тоже это изучаю. Иначе будет слишком подозрительно. Успехи Громов делает значительные. Это всё у него в крови. Ни дать ни взять — будущая акула биржи.
— Короче, мы должны быть готовы к запуску «во всеоружии»…
— Много работы, — сурово проговорил друг.
— Очень много. Но, поверь, это того сто́ит! И не забудь, копии документов должны быть у меня уже к возвращению…
— Когда возвращаетесь?
— До штата Мэн не так далеко. Я не знаю, насколько затянутся переговоры с тамошним начальником береговой охраны. Позвоню, как буду собираться обратно. Со мной едет Соломон. Оставлю его разбираться в Портленде с поставками из Европы.
— Всё будет идти морем через Портленд?
— Я уверен, что не всё так просто. Думаю, есть ещё несколько мест, куда уходит вся контрабанда. Её обычно перегружают в море. В порты приходят уже «чистые» судна…
На следующий день
Путешествие в удобном и продуманном до мелочей купе на двоих было весьма приятным. Я с удовольствием сидел напротив окна на обитом бордовым бархатом диване и потягивал чай с корицей. Тепло, хорошо, мерный перестук колёс и лёгкое покачивание вагона настраивали на сентиментальный лад. Всегда любил поезда. Особенно если едешь с комфортом. Хотя после пребывания в распределительной тюрьме, я, наверное, и обычным вагоном бы остался доволен. Не то что люксом, в котором мы ехали вместе с Соломоном Михайловичем.
В соседних купе ехали четверо моих подчинённых. И возглавлял всех Молотов. Грозного вида казак ехал вместе с верным Матвеем. И ещё пара людей, которых капитан Синицын выделил для охраны Соломона, пока он будет в Портленде организовывать все наши дела с местными, после моего отъезда.
Раздался стук в дверь, и следом в неё заглянул официант. В проходе вагона перед ним стоял столик на колёсиках.
— Ваш ужин, джентльмены!
За спиной парня в накрахмаленной рубашке и жилетке маячил в своём чёрном костюме Матвей, держа руку за пазухой. Предосторожности после всех последних событий.
На столик выставили яства.
— Чем я могу быть ещё Вам полезен? — вежливо осведомился официант.
— Ничего не надо. Спасибо, — ответил я после отрицательного жеста Соломона и положил на поднос долларовую купюру.