екции Регистра и последнего его от 25 января 1938 г., а также подтвердившимся в 1939 году доковым осмотром и обнаруженными в процессе ремонта дополнительными старыми дефектами, которые предусмотреть ранее вскрытия тех или иных частей ледокола не представлялось возможным».
Ремонт проходил сначала в кронштадтском доке – с 27 января до 29 мая 1939 года, потом – на плаву, до 16 июля. В доке «Ермак» и сорокалетний юбилей отметил – почему-то без традиционных по такому случаю наград и почетных грамот… А 16 июля с новым капитаном М. Я. Сорокиным ледокол вновь отправился в Арктику.
Из воспоминаний капитана М. Я. Сорокина:
«Ледокол смог выйти из Ленинграда в море по назначению 16 июля вместо 25 июня, да и то как-нибудь, в скомканном состоянии с большой натяжкой и сомнительной надежностью рулевого управления и других механизмов. Только на переходе Ленинград – Скаген рулевая машина выходила из строя восемь раз, причем однажды это едва не привело к серьезной аварии. При бережном отношении к ледоколу “Ермак” и своевременном его ремонте этот ледокол, несмотря на свой более чем серьезный для такого корабля возраст, может послужить еще не один десяток лет, хотя бы на второстепенных в ледовом отношении ролях, лишь бы котлы и машины его были в порядке».
Была у «Ермака» в эту пору еще одна проблема: недостаток подготовленных матросов. Служить на Севере трудно, желающих даже в эпоху великих подвигов не так уж и много… В 1939 году капитан Сорокин указывал:
«Имею основания сказать, что с самого начала образования ледокольного флота с 1922 года, состоявшего из линейных ледоколов “Святогор” (“Красин”), “Ермак”, “Ленин” и вспомогательных “Трувор”, “Октябрь”, “Силач” и “Пурга”, проводивших ледокольные кампании в Финском заливе, поддерживая судоходство с Ленинградским портом круглую зиму, на ледоколах надлежащей дисциплины и порядка не было. Нет его и теперь… Качество доставляемой команды на ледокол нашими кадровыми отделами неудовлетворительное. Иногда приходят даже отсидевшие срок уголовники – без морского опыта, но с тюремными привычками и соответствующими настроениями. Трудно с этим народом сладить без жестких дисциплинарных мер».
26 июля 1939 года «Ермак» пришел в Мурманск. На следующий день он вышел на Диксон, куда прибыл 31 июля, по дороге проведя через пролив Югорский Шар буксирные пароходы «Гроза» и «Туча». До середины августа ледокол занимался проводкой судов с запада в море Лаптевых. Всего было проведено 6 караванов, в которые входили 13 пароходов.
С 18 по 29 августа «Ермак» обеспечивал гидрологические работы в проливе Вилькицкого. Было взято 55 барометрических станций на гидрологических разрезах, а также сделаны пять суточных и две полусуточные станции для определения течения.
В начале сентября в архипелаге Норденшельда у острова Макарова сел на мель ледокольный пароход «Садко». 5 сентября «Ермак» пришел его снять. Работы заняли всего 2 дня, спасенный пароход был благополучно препровожден в ремонт. С 7 по 13 сентября «Ермак» занимался снабжением полярных станций, затем совместно с пароходом «Правда» совершил переход по маршруту остров Русский – Диксон, потом спасал караван во главе с ледоколом «Ленин», который застрял во льдах. А 29 октября получил телеграмму от начальника штаба морских операций Западного района А. И. Минеева, которой предписывалось выйти на запад на следующий день, соблюдая при этом полное затемнение – как в военное время… Скорее всего, такой приказ мог быть обусловлен резким обострением отношений с Финляндией – уже через месяц с финнами пришлось воевать.
Несмотря на разворачивание боевых действий советско-финской «Зимней» войны, из Мурманска «Ермак» был вновь отозван в Ленинград и совершил переход через зону боевых действий. В 1939–1940 годах планировалось, что ледокол встанет на капитальный ремонт, но война не дала. А ведь по проекту, уже разработанному ленинградскими инженерами Центрального конструкторского бюро Наркомата морского флота, «Ермак» не только должен был получить полную переборку ходовых механизмов, но и обзавестись дополнительными удобствами для экипажа. Каюты должны были подвергнуться перепланировке, команда должна была получить более просторную столовую на 90 мест, новую баню-отогревочную, лазарет и даже кинозал. Паровые краны планировалось заменить электрическими, значительным улучшениям собирались подвергнуть систему связи – вплоть до установки бортовой телефонной станции на 40 номеров с аппаратами во всех жизнеобеспечивающих отсеках…
И тут – война… С бытовыми удобствами пришлось повременить. Вместо этого 22 декабря 1939 г. приказом Наркомата ВМФ СССР № 0707 ледокол был передан в ведение Краснознаменного Балтийского флота – в команду тылового обеспечения. 25 декабря даже оружие выдали – два 120-миллиметровых, четыре 76-миллиметровых и шесть 45-миллиметровых пушек, два четырехствольных пулемета М-4 и четыре крупнокалиберных пулемета ДК. Выглядит этот набор как целый арсенал… Однако для корабля подобного водоизмещения это чуть больше, чем ничего: 120-миллиметровая артиллерия не годится для борьбы с бронированными целями, а стреляя из 76-миллиметровых пушек, не говоря уж о «сорокапятках», невозможно было быстро уничтожить даже миноносец в годы Русско-японской войны… Вот разве что установить всю «мелочь» на турели и использовать против авиации?
Адмирал Трибуц 20 января 1940 года распорядился «…перевооружить ледокол “Ермак” зенитными средствами, установив на нем одну батарею орудий 76-мм К-34, оставив одну батарею орудий калибром 45 мм, дополнив ее 2–3 пулеметами М-4». Помимо оружия «Ермак» получил и специалистов, способных им пользоваться: Приказом Наркомата ВМФ № 0738 от 31 декабря 1939 года экипаж ледокола был дополнен кадровыми военнослужащими и призывниками из числа морских комендоров. Впрочем, этих военморов пришлось еще доучивать: люди были прикомандированы из экипажей строящихся кораблей, и на настоящих учениях на морском полигоне еще не бывали. То есть изучили матчасть артиллерии в теории, но стрелять – пока не стреляли. Кроме того, на борт ледокола прибыло всего 24 матроса-стрелка со своими командирами, а для укомплектования всех расчетов с необходимым резервом нужно было душ 70–80. Пришлось переучиваться на наводчиков, заряжающих, подающих бывшим палубным, кочегарам, механикам… Зима 1939–1940 годов выдалась на Балтике суровой: морозы стояли под 40°, а малейшее ослабление стужи тут же влекло за собой обильные снегопады с пургой. О том, что делал «Ермак» в это время, подробно повествует отчет капитана командующему Балтфлотом:
«Только за 6 дней, с 25 по 31 декабря, проведены две ответственные операции. Выведены в море советские и иностранные пароходы, военные и вспомогательные корабли КБФ. Приведены в Главную базу и Ленинград ряд военных и торговых кораблей. Всего до сорока кораблей. Выполнена большая и ответственная работа по освобождению изо льда большого количества военных кораблей, миноносцев, тральщиков, канлодок, учебных кораблей, вспомогательных судов, буксиров, транспортов, всего тоже до нескольких десятков. Операция проведена блестяще, без всяких потерь и очень своевременно, так как начавшиеся в первой половине января штормовые ветры зюйд-вестового направления вызвали подвижку льда и сильное сжатие, что могло привести к катастрофическим последствиям».
С 30 декабря 1939 года по 3 января 1940 года «Ермак» обеспечивал проводку линкора «Октябрьская революция» во льдах при неудачной попытке обстрелять береговую батарею Сааренпя на острове Биорке. Затем 10 января «Ермак» совместно с ледоколами «Силач» и «Трувор» принял участие в проводке эсминца «Энгельс», канонерской лодки «Красное Знамя» и транспорта «Горняк» к острову Гогланд. И в заледеневших шхерах между островами Сескар и Пенисаари сел на мель, ободрав себе обшивку чуть ли не вдоль всего левого борта. К счастью, с мели удалось сняться силами собственных машин.
С временной заделкой пластырями полученных на мели пробоин и разрывов обшивки «Ермак» не ушел в ремонт, а продолжал заниматься своим делом – работать во льдах, пробивая фарватеры транспортам и боевым кораблям.
13 января на него напали финские бомбардировщики «Райпон» из состава 26-й финской морской эскадрильи. Корабль спасается в таком бою, задирая вверх все зенитные калибры, отпугивая самолеты стрельбой и активно маневрируя при уклонении от сброшенных бомб. Вот когда уж поговорка «Хочешь жить – умей вертеться» актуальна, как никогда! Но ледокол не обладает мощным зенитным вооружением строевого крейсера или линкора, да к тому же связан в маневре узостью ледового фарватера… Стало быть, ему втройне труднее остаться в живых при бомбежке. Тем не менее «Ермак» отбился от финских летчиков, а трое суток спустя еще и отпугнул от каравана одиночный пикировщик типа «Фоккер».
18 января ледокол вывел из тяжелых льдов застрявшие «Трувор» и «Силач», а также транспорты «Казахстан» и «Балхаш». Но вскоре после этого сам застрял во льду. И тут явился его старый знакомый – еще по Гражданской войне! Финский вооруженный ледокол «Тармо» не только принялся обстреливать неподвижного «Ермака», но еще и натравил на него стаю бомбардировщиков…
«Ермак» опять отбился. А чтобы снова не напали, вызвал по радио содействие авиации: 32 истребителя, 10 бомбардировщиков и 15 разведчиков. Явление целой воздушной эскадры заставило зловредного «Тармо» в панике бежать с поля боя. Правда, заодно выяснилось, что молодые советские летчики, вчерашние комсомольцы-аэроклубовцы, плохо отличают один ледокол от другого при виде сверху. Два бомбардировщика ДБ-3 1-го минно-торпедного авиаполка Военно-воздушных сил Краснознаменного Балтийского флота сбросили свой взрывчатый груз не на «Тармо», а на самого «Ермака»… Хорошо, что хоть не попали!
В изданной в 1991 году в Финляндии книге авторов Кескинена и Мэнти-Коски «Suomen Laivasto Sodassa 1939–1945» так написано об этой боевой ситуации:
«В конце января 1940 г. ледокол “Тармо” был направлен с заданием выйти из базы Котка для уничтожения или захвата двух советских судов, застрявших во льдах около острова Соммерс в западной части Финского залива. Задание осложнялось тем, что орудия корабля были покрыты льдом. Тем не менее, “Тармо” смог открыть огонь по советскому ледоколу “Ермак”. Русские ошибочно приняли “Тармо” за броненосец “Вяйнемяйнен” и вызвали авиацию. Возвращаясь в Котку, “Тармо” подвергся атаке советского самолета, получил два попадания в носовую часть и потерял 39 человек из состава экипажа убитыми и 13 ранеными».