эвакуации тел погибших моряков судна «Ньюфаундленд» и доставил для похорон на берегу всех 69 покойных членов экипажа этого промысловика.
В 1915 году «Беллавенчур» вместе с однотипным ледокольным пароходом «Бонавенчур» был выкуплен российским правительством у союзной Британии и перешел на Белое море. Здесь оба парохода получили новые имена – «Александр Сибиряков» и «Владимир Русанов». В ходе Первой мировой войны оба бывших зверолова работали в Белом море на перевозке прибывавших из стран-союзников военных грузов. После войны «Александр Сибиряков» использовался ежегодно для весеннего охотничьего промысла в горле Белого моря и в навигацию как грузовое и снабженческое судно. «Александр Сибиряков» совершил и несколько исследовательских походов по Северному морскому пути, в 1932 году впервые в истории освоения Арктики пройдя без зимовки в одну навигацию весь маршрут вдоль берегов Советской Арктики. А с началом Великой Отечественной войны был мобилизован в состав конвойных сил.
1 августа 1942 года командующий Военно-морскими силами Германии адмирал Редер получил шифрограмму из Токио. По данным японских разведчиков, 1 августа через Берингов пролив прошел крупный советский конвой из 19 судов, двигался на запад, причем охраняли караван только три эсминца…
Конвой, да еще при слабой охране, – заведомо лакомая добыча для рейдера. А «карманный линкор» «Адмирал Шеер» был именно рейдером. Некрупный по сравнению со строевыми линкорами, обладающий чрезвычайно выносливыми дизельными ходовыми и артиллерией одиннадцатидюймового калибра, он легко справился бы с охраной конвоя… Командовал кораблем капитан-цур-зее Вильгельм Меендсон-Болькен. Он и предложил для миссии «Шеера» оригинальное кодовое название: «Вундерлянд» – в переводе «Страна чудес». Мол, прекрасный и суровый северный край, перспектива победного боя, обильный «урожай» наград в предполагаемом финале… В общем, все будет как в старых сагах викингов: сразимся, победим, вернемся в родной фьорд с добычей!
Подготовка к походу началась с высадки метеорологов на острове Шпицберген – для обеспечения рейдера метеосводками и картой движения льдов. В этих широтах и летом немало акваторий, куда лучше не соваться из-за сложной ледовой обстановки, если, конечно, не с ледоколами путешествуешь.
В Карское море вышли две подводные лодки-разведчицы… Однако обнаружить конвой так и не удалось. Лишь 21 августа «домашний попугай» «Шеера» – гидросамолет типа «Арадо» – заметил в море караван: 8 медлительных сухогрузов, два танкера и два ледокола, опознанные как самые мощные на этом участке фронта «Красин» и «Ленин»…
У самолета, похоже, был неисправен компас: летчики сообщили Меендсену-Болькену, что конвой идет с востока на запад. На самом деле он вышел 9 августа из Архангельска и двигался на Дальний Восток. Невнимательность летчика спасла жизни многим советским морякам, потому что «Шеер» решил ждать добычу в засаде – на туманных отмелях у банки Ермака. Только проторчав там несколько часов, немцы обнаружили, что интенсивные радиопереговоры конвоя с берегом удалялись все дальше на восток…
Карманный линкор кинулся в погоню. Но… транспорты шли с ледоколами, а рейдер – нет. Встречное течение быстро перемещало обширные ледовые поля, пробитый «Красиным» и «Лениным» фарватер затянулся, пришлось пробиваться по промоинам и трещинам. Какая уж тут скорость: немецкий корабль смог преодолеть лишь 10 миль за 9 часов. Самолет, высланный на разведку, потерпел аварию. А без самолета следить за конвоем во льдах – пустое занятие… Скрепя сердце и попрощавшись с перспективой добыть хоть один сухогруз, Болькен приказал поворачивать на запад и двигаться вдоль берега – там, где пока еще было меньше льда. Погода портилась: поход продолжался в условиях ледового шторма, дождь с туманом снижал видимость, тяжелыми ледяными гроздьями вис на рангоуте, мешая работе навигационных средств и артиллерийских приборов. Тут не до чудесных боевых успехов – не влипнуть бы в какие-нибудь неприятности. Лишь 29 августа видимость стала чуть получше.
И вот тут… У острова Белуха к «Шееру» из тумана вышел советский ледокол. Известный в этих краях участник героических экспедиций полярников тридцатых годов – ледокольный пароход «Сибиряков» – шел себе привычным маршрутом, как ни в чем не бывало, неспешно шурша винтами, раздвигая тупым форштевнем густую ледяную шугу. И к присутствию здесь грозного боевого корабля отнесся как-то уж слишком философски.
Ледокол на севере – все равно что местное население. Кто лучше знает навигационную обстановку, прогнозы погоды, как не его штурман? «Шеер» решил использовать «Сибирякова» в качестве проводника. Навешать ему, простите, «лапши» на радиорангоут и использовать… Для этого германский рейдер поднял американский флаг и развернулся к «Сибирякову» под острым курсовым углом – чтобы затруднить опознание по силуэту. И начал радиограммой запрашивать по-английски сведения о метеорологической и ледовой обстановке… Мол, он – американский крейсер, сопровождающий один из союзных конвоев, сбился с курса в непогоду, просит содействия метеосводкой и проведением по незнакомому фарватеру.
Но… врать надо уметь. Тем более – на «морзянке» и по-английски. «Сибиряков» был не лыком шит: его командир, капитан Анатолий Качарава, прекрасно знал, что в этих водах на данный момент пребывает только один американский крейсер – «Тускалуза». И как она выглядит, что с носа, что в профиль, тоже знал. Начнем с того, что американская красавица в полтора раза длиннее карманного линкора в корпусе!..
«Сибиряков» потребовал, чтобы «собеседник» назвал свой полный позывной. Надо сказать, что всякая радиограмма в море подписывается, и позывной – это то слово, что даже не слишком опытный радист набивает на ключе несколько десятков раз в день – а значит, звучит оно почти всегда без перебоев, на хорошей скорости передачи. Тут же на вопрос «А вы, собственно, кто?» непонятный корабль сделал паузу в передаче. А потом понес на ключе всяческую чушь. Единственное сочетание точек и тире, отдаленно похожее на слово, при расшифровке звучало как «Сисиама»… Это, с точки зрения русского радиста, больше похоже на японскую речь, чем на американский английский!
И с антенны «Сибирякова» тоже сорвался радиосигнал. Только не в адрес злосчастного «американца, разговаривающего по-японски», а на берег – своему командованию. Предупреждение о подозрительном боевом корабле водоизмещением не менее 10 тысяч тонн, патрулирующем воды у острова Белуха.
«Шеер» понял, что просчитался с дезинформацией. Теперь – только стрелять! И над стылой морской равниной загремел неравный бой: мощный рейдер с артиллерией калибром 283 и 150 миллиметров против гражданского парохода, который в мирное время занимался здесь исключительно гидрографическими и навигационными исследованиями. Пара малокалиберных пушек, которые и броню-то по большому счету не берут, была установлена, когда ледокол начал работать на проводке транспортных конвоев – это против «Шеера» разве в счет?..
Первый выстрел с «Адмирала Шеера» срезал мачту на ледоколе. Второй залп обрушился на корму и вывел из строя батарею. Артиллеристы были либо убиты, либо тяжело ранены, многих из них снесло в море. А крейсер продолжал вести прицельную стрельбу.
Когда упавшая фок-мачта порвала антенну и прекратилась связь, главный старшина Михаил Сараев под шквальным огнем вражеской артиллерии взобрался на мачту, соединил части антенны и дал тем самым ввести в строй основной передатчик. Командир орудийного расчета старшина Василий Дунаев посылал в сторону врага снаряд за снарядом до тех пор, пока не потерял сознание после разрыва снаряда на палубе.
До последней минуты находился на посту старший механик Николай Бочурко. Ему суждено было в конце неравного боя открыть кингстоны своего корабля. Капитан ледокола Анатолий Качарава не покидал мостик до тех пор, пока осколки германского фугаса не нанесли ему несколько ран и он не упал без сознания. После ранения капитана командование ледоколом принял комиссар капитан 3-го ранга Зелик Элимелах.
Шести залпов главного калибра хватило «Шееру», чтобы превратить «Сибирякова» в пылающую развалину. Последнее сообщение советского радиста было коротким: «Горим, прощайте, погибаю, но не сдаюсь»… Ледокол открыл кингстоны.
«Шеер», хотя и принадлежал к тому поколению германского флота, что появилось на свет уже при становлении нацизма, старинные морские законы все-таки соблюдал. Едва изувеченный корпус «Сибирякова» скрылся под водой, были спущены катера, чтобы собрать в холодной воде экипаж поверженного неприятеля. Из 104 человек экипажа ледокола удалось поднять на борт только 22… Причем некоторые из советских моряков ухитрились и в столь плачевном положении отказываться от спасения из-за перспективы плена и оказывать героическое сопротивление врагу. Например, матрос-кочегар Матвеев при приближении германского катера запустил в него огромный топор и повредил борт…
Одному матросу по фамилии Вавилов, предпочитавшему плену смерть в ледяной воде, удалось притвориться покойником, безвольно болтающимся по волнам в спасжилете… Когда немецкий катер ушел, замерзающий моряк смог вплавь добраться до ближайшего острова, где он прожил 36 дней, пока его не подобрал самолет. История выживания полярного Робинзона – матроса Вавилова – пример беззаветного мужества и силы духа обыкновенного русского человека, а сюжет его чудесного спасения стоит отдельной книги.
Через 12 часов после гибели «Сибирякова» «Шеер» атаковал порт Диксон в устье Енисея. Порт охраняли три береговые батареи, уже назначенные было к демонтажу и вывозу артиллерии на участок фронта, считавшийся более опасным. В акватории дежурили сторожевой корабль СКР-19 – бывший траулер, мобилизованный в связи с войной, и вооруженный транспорт «Революционер». На берегу пребывала рота бойцов НКВД. Впрочем, рота – это сильно сказано. В военных условиях за счет таких гарнизонов пополнялись действующие войска, и отряд бойцов НКВД на Диксоне насчитывал не более 60 душ.
В час пополуночи 26 августа «Адмирал Шеер» ввалился на внутренний рейд порта Диксон. Тут же открыл огонь – почти прямой наводкой – по несчастному СКР-19, которому и разорвал ходовые системы буквально с третьего залпа. Только то, что сторожевик из последних сил приткнулся к бывшей поблизости отмели, спасло его от немедленного затопления. В экипаже «Девятнадцатого» было шестеро убитых, 21 моряк получил ранения.