иногда ходят. А значит, проведя метеорологические наблюдения и рассчитав примерное время недолгого существования этого сезонного фарватера, можно попробовать расширить географические познания об этих суровых местах. Но предложенная Ломоносовым экспедиция так и не состоялась: и держава денег на закупку снаряжения не дала, и добровольцев для участия в походе не нашлось даже среди земляков.
В 1765 году императрица Екатерина Великая отрядила в ледяное море адмирала Василия Чичагова с командой офицеров и матросов военного флота – посмотреть, что там, в море, за северным берегом Шпицбергена. И какова она на самом деле – полярная «шапка» Земли? Морской отряд под андреевскими флагами дважды, в 1765 и в 1766 годах, пытался пройти на деревянных парусниках как можно дальше восьмидесятой широты, но не преуспел, намерзся во льдах, ослаб от цинги и возвратился. Рекордом Чичагова стали отметки в вахтенном журнале о пребывании корабля на широте 80°30′. А царице подарили на память теплую и мохнатую шкуру белого медведя, едва не заломавшего во льдах матроса-охотника – постелить на мрамор в дворцовых покоях. Тем дело и закончилось.
В 1773 году британский эсквайр сэр Константин Фиппс, тоже стартовав от Шпицбергена, вышел с экспедицией в координаты 80°48′ северной широты. Дальше его парусник едва не примерз к вековому льду, пришлось вернуться. А 1818 год и вовсе выдался неудачным для англичан – экспедиция Джона Франклина едва дошла до отметки 80°34′ северной широты и встретила такой лед, что моряки в очередной раз сочли его твердью, пустив еще один слух об открытии Арктиды. После этого очень долго считалось, что корабль в принципе не может попасть на Северный полюс – ибо суша там, подо льдом…
Ну а раз суша, да еще и хорошо бронированная льдом и вековыми снежными пластами, значит, на полюс надо не плыть, а ехать. На лыжах, к примеру. В 1827 году такую попытку предпринял еще один англичанин, Уильям Пирри. Его снаряжало в путь британское Адмиралтейство. В марте на военном паруснике «Гекла» Пирри со товарищи отбыли из Глазго на Шпицберген. Здесь разгрузили с корабля экспедиционные припасы и сняли две большие шлюпки. Перевернули их на берегу и приделали вдоль киля по паре широких и длинных лыж. Идти на веслах по открытой воде лыжи почти не мешают, а если случится на пути непреодолимый лед, можно вытащить груженые лодки поверх него и тащить их, как большие сани. Вот только тягловой силы англичане с собой никакой не взяли – ни коней, ни оленей, ни собак. Собачья упряжка такую тяжесть не потянет – это же не легчайшие каюрские нарты. Кони и устойчивые к холодам северные олени без фуража пяти дней не проживут, а если сено с собой везти – еще полдюжины «санко-шлюпок» понадобится, да и как везти копытных через открытую воду… Вот, если бы «Гекла» сама подобралась к границе паковых льдов – тогда, пожалуй, можно было бы взять с собой какую-никакую тягловую скотину, но лорды Адмиралтейства строго-настрого приказали без надобности кораблем не рисковать.
В результате лодки Пирри по льду тянули матросы – лыжники и пешие, впрягаясь в постромки, как русские бурлаки на Волге. Далеко ли так уйдешь?.. Англичанам удалось добраться почти до 83-й широты. Побит этот рекорд был только через полвека. Еще раз англичане попытались дойти до Северного полюса в 1875 году, когда экспедиция под командованием Джорджа Нэрса вышла в пролив Смита на парусниках «Алерт» и «Дискавери». Парусники тоже высадили на лед пешую команду во главе с офицером Альбертом Маркхэмом, выгрузили сани. Матросы, как и 50 лет назад, впряглись и потащили… Предельная широта, до которой дошла экспедиция, прежде чем лыжники и санковозы начали валиться с ног от цинги и усталости, составила 83°20′26″ северной широты по определению Маркхэма… Хорошо, живыми вернуться удалось.
Следующей была американская экспедиция на парусно-паровом барке по имени «Жаннетта» – под командованием Джорджа де Лонга, или, как пишут в русских документах, Делонга. «Жаннетта» явилась в северные воды через Берингов пролив, но возле острова Врангеля угодила в такие льды, что 21 месяц дрейфовала с ними к северо-западу, не в силах выбраться. Все «прелести» такого путешествия – цингу, тоску и полярную ночь – пришлось испить полной чашей. Одна радость: кажется, в сторону желанного полюса ее постепенно и волокло…
Но 12 июня 1881 года льды «Жаннетту» доконали: острая грань крупной льдины, будто консервный нож, вскрыла корпус на уровне ватерлинии, кораблик потонул в координатах 77°15′ северной широты и 154°59′ восточной долготы, на льду только несколько фрагментов обшивки остались. Хорошо, экипаж успел на лед выскочить, шлюпки снять, сани спустить и даже часть вещей из кают вытащить. Пешим порядком, волоча за собой по торосам на санях и в шлюпках спасенное личное имущество и экспедиционное оборудование, американские моряки добрались до Новосибирских островов. Там спустили три лодки на воду, спрятали на берегу все, что не смогли увезти, и пошли к материку на веслах. По дороге маленькую флотилию раскидал по зеленым студеным волнам внезапно налетевший шторм. Одна шлюпка сгинула в нем со всем экипажем, две оставшиеся растеряли в непогоде друг друга.
Экипаж первой шлюпки под командованием механика «Жаннетты» Джорджа Мэлвилла дошел на веслах до рыбачьей стоянки в устье реки Лены, где совершенно истощенных цингой и усталостью иноземцев спасли от верной смерти местные якуты. Этим морякам удалось через Россию и Европу уехать домой. А вот вторая шлюпка, которой командовал сам Делонг, была вынесена на тот берег ленского устья, где якутских поселений не было. Четырнадцать уцелевших в весельном походе американцев высадились на берег и пешком пошли искать в голой тундре какой-нибудь поселок или хоть стойбище оленеводов. К тому моменту, как нашли, в живых остались только двое, остальных, включая и начальника экспедиции, унесли цинга, голодуха и нечеловеческая усталость.
Удивительно, но факт: в 1884 году жалкие останки несчастной «Жаннетты» были обнаружены примерзшими ко льдине в окрестностях юга Гренландии – в тысячах миль от того места, где льды ее раздавили. Стало быть, в Северном Ледовитом океане есть течение, которое тащит льды с востока на запад, от сибирского побережья к американскому… Так что «Жаннетта» и мертвая послужила двум наукам сразу – метеорологии и гидрографии Заполярного края…
Течением, открытым столь жертвенным способом, заинтересовался знаменитый норвежский полярник Фритьоф Нансен. И задумал совершенно необычный поход: нарочно забраться во льды с подходящим надежным кораблем и, дрейфуя вместе с ледяными полями, «проехаться» по всему пути течения. А даст Бог – так и на полюсе побывать, если туда занесет, или хотя бы на лыжах до него добрести из максимально приближенной точки дрейфа…
С этой целью Нансен с другом-конструктором Колином Арчером построил особенный корабль – «Фрам», с такой формой корпуса, чтобы льды ему вреда не наносили, и организовал собственную экспедицию. 14 марта 1895 года, когда крепко примерзший «Фрам» льды увлекли за 84-ю параллель, Нансен встал на лыжи, сложил необходимые припасы в запряженные якутскими лайками нарты, взял с собой хорошего друга Яльмара Иохансена – и двинулся к полюсу. Путешественники намеревались за 50 дней пройти 660 километров. А с полюса выходить к Земле Франца-Иосифа, куда, освободившись ото льдов по весне, должен был выйти и «Фрам».
Но, перефразируя известную идиому, «человек предполагает, а Арктика располагает»… Пока ледовые поля были относительно ровны – лыжники и нарты шли споро, потом начались торосы – и скорость маленького отряда упала настолько, что дай бог две-три мили в день одолеть. 7 апреля Нансен и Иохансен дошли почти до 87-й параллели, подсчитали пайковый запас и поняли – если местность не изменится к лучшему, раньше можно с голоду помереть, нежели дойти до полюса. Разведали путь еще немного вперед. Нет, не кончаются до самого горизонта эти зеленые граненые зубы торосов! Надо поворачивать!.. Мелкая размолвка привела к тому, что друзья едва ли не полдороги до Земли Франца-Иосифа проделали в изматывающем душу молчании. Вот уж когда холод меж друзьями страшней холода полярной ночи! Полностью восстановить дружеские отношения путникам удалось только тогда, когда они, потеряв в пути всех собак, отощав и обессилев, вновь оказались на борту «Фрама».
В 1899 году итальянский князь Луиджи Амедео ди Савойя приобрел в норвежских водах китобой по имени «Полярная Звезда», на итальянский манер – «Стэлла Поларе». Новая экспедиция стартовала из норвежских вод к Земле Франца-Иосифа, где князь намеревался зимовать за метеорологическими исследованиями, а ближе к весне выйти по льду на собачьих упряжках к Северному полюсу. Непривычные к холодам жители средиземноморского юга на зимовке первым делом обморозились, князь тоже получил гангрену, и экспедиционный доктор вынужден был отнять ему два пальца. Поэтому сам высокородный руководитель экспедиции на полюс не пошел – вместо него пешую партию возглавил капитан Умберто Каньи. 11 марта 1900 года поход начался. Группа добралась до рекордных 86°34′ северной широты и два месяца спустя после старта пришла обратно к кораблю. По подсчетам остававшихся на борту «Стэллы» моряков, к этому времени походники не ели уже 12 дней – провизия кончилась. Три человека из пешей партии во льдах погибли…
Иностранные экспедиции, с завидной регулярностью высаживающиеся на севере и пытающиеся покорить полюс, тревожили российскую власть. Не все визитеры были, подобно Нансену, друзьями России, одержимыми исключительно научным интересом к северным землям…
Еще во второй половине XIX века Сибирь как «добывающий» регион начала испытывать потребность в регулярном транспортном снабжении – с целью развертывания надежных каналов вывоза в «производящую» европейскую часть страны здешних несметных богатств. В начале века уже и недавно построенный Транссиб не мог обеспечить нужную пропускную способность. Коммерческим нуждам хорошо служил только один порт – старый Архангельск. Мурманск еще только строился, хороших карт северных вод не было… А малоосвоенные территории у большой и ленивой державы еще и соседи оттянуть могут, так что приходится думать одновременно и о развитии коммуникаций, и об их защите.