На 8-е число им отдано было приказание генералу Бабиеву разбить ударную группу красных в районе станицы Брыньковской и хутора Привольного, прочим частям – обеспечивать занятые пункты. Между тем противник сам перешел в наступление и 8 августа продвинулся в тыл нашим частям, достигнув станицы Роговской. Однако здесь он был атакован частями генерала Бабиева и отброшен вновь к станице Брыньковской. 9-го противник перешел в наступление против частей генералов Шифнер-Маркевича и Казановича и одновременно атаковал терцев, прикрывавших станицу Ольгинскую. Терцы были потеснены. Расположенный в станице штаб десантного отряда вынужден был под огнем противника отходить. Генерал Улагай из Ольгинской проехал в штаб сводной дивизии, ведшей упорный бой с красными. От генерала Шифнер-Маркевича пришло донесение, что он, понеся большие потери, начал отходить. К вечеру связь с генералом Бабиевым была прервана.
В ночь на 10 августа генерал Улагай отдал приказ 2-й Кубанской и сводной дивизиям отходить к станице Гривенской. Тогда же им была отправлена телеграмма с просьбой о присылке кораблей.
Между тем генерал Бабиев 9 августа нанес противнику в районе хутора Ищенко и станицы Брыньковской жестокий удар, захватив до 1000 пленных и много пулеметов. Оставив передовые части на линии реки Бейсуг, генерал Бабиев к ночи отошел к станице Ольгинской. Здесь 10-го числа, узнав о посланной мне генералом Улагаем телеграмме и не имея с ним связи, генерал Бабиев решил телеграфировать мне.
В течение 10 и 11 августа красные безуспешно атаковали части 1-й Кубанской дивизии. Станицы Брыньковская и Ольгинская переходили из рук в руки, однако все усилия противника были тщетны, и к вечеру 11 августа наши части удержали свое расположение. К вечеру этого дня генерал Бабиев вошел в связь с генералом Улагаем. Получив сведения об отходе 2-й Кубанской и сводной дивизий к станице Гривенской, генерал Бабиев, прикрывая отходящие из поселка Ахтарского огромные обозы, 12 августа перешел в район хутора Степного и станицы Карпильской.
Летчик привез адресованную генералу Шатилову записку начальника штаба генерала Улагая, генерала Драценко. Последний сообщал, что, вследствие создавшихся между начальником отряда и им отношений, он в интересах дела считает необходимым замену себя другим лицом, что и ныне уже он фактически устранен генералом Улагаем от дела, а между тем тяжелая обстановка требует сосредоточения работы штаба в опытных руках. По докладу летчика, недоразумения между начальником отряда и его начальником штаба не составляли секрета. О них открыто говорили в войсках, и генерал Улагай не скрывал своего неудовольствия генералом Драценко. Я приказал генералу Коновалову немедленно отправиться к генералу Улагаю, где заменить генерала Драценко, которому прибыть ко мне. В тот же день генерал Коновалов вылетел в Гривенскую.
В течение 13 августа части генерала Улагая несколько продвинулись, заняв район станиц Староджерелиевской, Новониколаевской, хутора Степного. 14-го с утра противник перешел на всем фронте в наступление и овладел станицами Староджерелиевской и Новониколаевской. В этом районе обнаружено было около трех дивизий пехоты и дивизии конницы красных с многочисленной артиллерией.
Между тем наши части на Тамани продолжали медленно продвигаться. Сюда перебросил я отряд генерала Черепова (Корниловское военное училище и Черкесский дивизион), высадившийся одновременно с частями генерала Улагая южнее Анапы и долженствовавший войти в связь с действовавшими там зелеными. Надежды, возлагавшиеся на зеленых, не оправдались. Атакованный красными отряд генерала Черепова был прижат к морю, где с трудом продолжал держаться. Несмотря на тяжелые потери, юнкера выглядели молодцами.
13 августа нами на Тамани заняты были станицы Актанизовская и Вышестеблиевская. Однако дальше продвижение наше стало встречать серьезное сопротивление. Противник, оттеснив части генерала Улагая к Гривенской, успел освободить свои части с Тамани, и красные спешили восстановить здесь утерянное положение.
Обстановка на Польском фронте круто изменилась. Перешедшие в наступление польские войска нанесли красным решительное поражение. В районе между Наревом и прусской границей несколько десятков тысяч советских войск положили оружие, несколько десятков тысяч перешли немецкую границу и были разоружены. Большевистские армии отходили по всему фронту, преследуемые поляками. С каждым днем размеры успеха поляков обнаруживались в большем масштабе. Стратегическая обстановка менялась с быстротой калейдоскопа.
9 (22) августа Маклаков телеграфировал: «Видел Палеолога. Ввиду крушения большевистской атаки, Польша, вероятно, очень скоро заключит мир в этнографических границах, на которые имеет согласие великих держав. Палеолог понимает необходимость ускорить помощь Вам. Будет сделано все возможное». Заключение Польшей мира сделало бы наше положение бесконечно тяжелым. Неудача кубанской операции отнимала последнюю надежду получить помощь за счет местных средств русских областей. Предоставленные самим себе, мы неминуемо должны были рано или поздно погибнуть. Однако я не терял надежды, что Франция, недавно нас признавшая и тем самым определенно подчеркнувшая отношение свое к советской власти, не оставит нас без помощи. Основание к этому давала и телеграмма Маклакова.
Необходимо было в предвидении возможных колебаний поддержать у французов уверенность в прочности нашего положения. Известие об оставлении нами Кубани могло произвести в настоящее время за границей особенно неблагоприятное впечатление. Необходимо было этого избегнуть. Согласно данным мной указаниям, Струве вручил начальнику французской миссии записку с соответствующими объяснениями.
15 августа части генерала Бабиева вновь перешли в наступление, однако успеха не имели. Противник обладал уже огромным численным превосходством. После упорного боя, длившегося целый день, генерал Улагай отдал приказ войскам отходить на Ачуев. По получении об этом известия я приказал судам выйти к Ачуеву для принятия десанта. Туда же на миноносце выехал генерал Шатилов. Из доклада вернувшегося генерала Драценко я мог убедиться в правильности составленного мною заключения о причинах нашей неудачи на Кубани.
17 августа наши части стали грузиться у Ачуева. Удобная для обороны местность давала возможность, удерживая противника незначительными силами, спокойно производить погрузку. Войска грузились в полном порядке. Несмотря на тяжелые потери, численность частей значительно возросла. Так, например, дивизия генерала Шифнер-Маркевича, потерявшая убитыми и ранеными около 300 человек и 200 лошадей и вышедшая из Феодосии в составе 1200 человек и 250 лошадей, увеличилась до 1500 казаков и 600 лошадей. Все, кто мог, бежали от красного ига. К вечеру вернулся генерал Шатилов, доложивший, что погрузка войск идет вполне успешно. 1-я кубанская дивизия генерала Бабиева уже погружена на суда, остальные грузятся.
Между тем на Северном фронте положение стало грозным. 9 августа красные возобновили атаки на Большой Токмак, а бронепоезда красных интенсивным огнем обстреливали расположение Марковской дивизии. Части конного корпуса вели бой с большими силами красных в районе деревни Успенской. Части 2-го армейского корпуса отходили под натиском противника на линию Черная Долина – Б. Копани.
10 августа на северном участке фронта значительных боевых столкновений не было. Части конного корпуса продолжали вести бой. 1-я конная дивизия отбросила противника в район Вознесенки и после боя сосредоточилась в Торгаевке. 2-я конная дивизия (спешенная) была обойдена с юго-запада и оттянута на Агайман. 34-я пехотная дивизия вела бой в районе Натальино – хутор Балтазаровский. 33-я пехотная дивизия сосредоточилась в районе Марьяновка – Белоцерковка.
К 11 августа в районе Молочного сосредоточились части 1-й и 2-й донских казачьих дивизий и перешли в решительное наступление на Тифенбрун – Сладкую Балку, в дальнейшем повернули на Гохгейм – Гейдельберг, с задачей атаковать Васильевскую группу красных в направлении на северо-запад. Дроздовская дивизия овладела Андребургом. К вечеру донские казачьи дивизии заняли Эристовку и Карачекрак, но подверглись ураганному обстрелу бронепоездов красных, прикрывавших отход Васильевской группы. Донские дивизии вынуждены были отойти. Пехота и конница красных стали очищать район Михайловка – Орлянск. Части 1-го армейского корпуса и донские казачьи дивизии заняли линию Сладкая Балка – Гейдельберг – Бурчатск. Одновременно 1-я и 2-я конные дивизии перешли в наступление на Вознесенку, Новорепьевку, Успенскую, но успеха не имели. На поддержку конного корпуса была двинута 6-я, вновь сформированная из частей Бредовского отряда, пехотная дивизия, которая к 13 августа должна была сосредоточиться в Торгаевке. На участке 2-го армейского корпуса противник вел атаки на хутора северо-восточнее Балтазаровского, на левом фланге корпуса красные продвинулись до Чалбасы.
12 августа 1-й армейский корпус продолжал очищать от красных район Эристовка – Васильевка. К вечеру в районе Тифенбруна завязался встречный бой с частями красных. 1-я и 2-я Донские дивизии преследовали красных в направлении Щербатовка – Янчекрак.
Конница красных, прикрывая отход пехоты, задерживалась на удобных естественных рубежах и переходила в контратаки. В районе Гохгейм— Гейдельберг конница красных была после горячего боя опрокинута и отошла. Южнее Щербатовки против двух донских дивизий развернулась вся 2-я конная армия красных, но она не выдержала удара донцов и ушла на север. Против Донского корпуса с утра красные повели наступление большими силами, при поддержке шести броневиков, на фронте Торгаевка – Агайман, 2-я конная дивизия, обойденная с севера, очистила Агайман и стала отходить на юго-восток, на хутора Позднякова – Морозова.
Заняв Агайман, красные стали выходить в тыл 1-й конной дивизии и отдельной конной бригады генерала Шинкаренко87. Стремительной конной атакой 1-й конной дивизии положение было спасено. В доблестной конной атаке пал начальник дивизии генерал Агоев