Сталин рассказывал, что Ленин вызвал его в Москву с докладом о положении вещей. Потом Ленин ему говорит: «Батенька, я получил сведения, что вы там пьянствуете: сами пьете и других спаиваете. Нельзя это делать!»
Сталин и не отрицал, что он там пил. В чем же дело? «Вот видите, кто-то ему наговорил. Это спецы наговорили, а он мне нотацию читал…»
Ворошилов стал доказывать Троцкому, что он прав, когда исполняет только те приказы, которые признает правильными. Председатель Реввоенсовета холодно сказал, что, если Ворошилов не обяжется точно и безусловно выполнять приказы и оперативные задания, он отправится под конвоем в Москву для предания трибуналу.
Климент Ефремович, глядя Троцкому в глаза, понял, что тот не шутит. Ворошилов хмуро ответил, что будет верен дисциплине, но отныне он вошел в число самых непримиримых врагов Троцкого. Климент Ефремович методично избавлялся от всех, кто был поставлен Троцким.
В конце 1918 года Ворошилов, Щаденко, Пархоменко и еще ряд командиров 10-й армии обратились к Ленину с просьбой убрать члена Реввоенсовета армии Алексея Ивановича Окулова, назначенного Троцким. Письмо заканчивалось словами: «Если товарищ Окулов не будет немедленно отозван отсюда, мы, нижеподписавшиеся, слагаем с себя всякую ответственность за гибель порученного нам дела и просим освободить нас от наших обязанностей».
Встревоженные Ленин и Свердлов переслали письмо Троцкому, добавив: «Ввиду крайне обострившихся отношений Ворошилова и Окулова считаем необходимым замену Окулова другим».
Но Троцкий думал иначе, и Ленин вновь с ним согласился. Ворошилов потерял пост командарма, а его враг Окулов получил повышение и был назначен членом Реввоенсовета Республики.
Вернувшись в Москву, Окулов рассказывал, что делали Сталин и Ворошилов в Царицыне:
— Преданных командиров из старых военных кадров гнали, уничтожали, вывозили на баржах, что привело к тому, что оставшиеся уходили, убегали и военные части оставались без командиров, терпели поражение.
После Гражданской войны Окулов ушел с военной службы, преподавал. В 1936 году на партийном собрании бросил опасную фразу: «Троцкий — человек талантливый». Его исключили из партии, арестовали и дали десять лет лагерей.
Он обратился из заключения к прокурору СССР Андрею Януарьевичу Вышинскому с просьбой помочь:
«Товарищи из райкома заговорили о моей военной работе во время Гражданской войны. Они случайно знали, что я одно время командовал 10-й Царицынской армией. Они спросили, при каких обстоятельствах это было. Я ответил, что сменил там Ворошилова и Сталина, которые были отозваны ЦК на другой участок Южного фронта.
Товарищи из райкома спросили меня, чем вызвалось это отозвание тт. Ворошилова и Сталина. Я ответил, что подлинных мотивов не знаю, но предполагаю, что в 10-й армии необходимо было подтянуть партизанское командование, с которым тт. Ворошилов и Сталин связаны были различными старыми отношениями, а мне, человеку совершенно чужому, сделать это было легче.
Тогда один из райкомовцев начал повторно (два или три раза) подсовывать мне один и тот же нелепый вопрос:
— Так выходит, что вы тт. Сталина и Ворошилова «разогнали» из 10-й армии?
Вопрос злобный и носил явно провокационный характер. Я ответил, что ЦК никого сменять в командовании 10-й армии мне не поручал и мотивов своих распоряжений не излагал».
Через два года Окулов умер в отделении Амурлага в городе Свободный.
В борьбе с Троцким Сталин даже угрожал отставкой. На что политбюро 14 ноября 1919 года ответило: «Сообщить тов. Сталину, что политбюро считает совершенно недопустимым подкреплять свои деловые требования ультиматумами и заявлениями об отставках».
Так зародилась ненависть, которая закончится только со смертью Троцкого. Отстраняя Сталина от принятия ключевых военных решений, Лев Давидович и не понимал, с каким опасным противником имеет дело. Самоуверенность — опасное качество.
Тем более, что другие видные большевики уже почувствовали особую страсть Сталина к власти. В октябре 1919 года Юрий Леонидович Пятаков, член Реввоенсовета 13-й армии, просил Сталина направить Серго Орджоникидзе на военную работу в 13-ю армию. Записка эта сохранилась:
«Его Высокопревосходительству
Члену РВС Южного фронта
т. И. Джугашвили-Сталину
Ваше Высокопревосходительство!
Осмеливаюсь всепокорнейше, почтительнейше и настоятельнейше просить Вас отдать нам Серго. Пара дней совместной работы еще более утвердила меня во мнении, что Серго должен быть в 13-й армии.
Егорка Пятаков».
Записка шуточная. Но с Лениным или Троцким никто бы так шутить не стал. А Сталину такой тон нравился…
Мятеж чехословаков и расстрел адмирала Колчака
Реальная опасность для большевиков возникла в июле 1918 года, когда подняли восстание левые социалисты-революционеры, единственные политические союзники большевиков. Они больше всех возмущались миром с немцами.
Вообще Брестский мир, с одной стороны, спас правительство большевиков, с другой — настроил против них пол-России.
ЦК правых эсеров после Брестского мира заявил, что «правительство народных комиссаров предало демократическую Россию, революцию, интернационал, и оно должно быть и будет низвергнуто… Партия социалистов-революционеров приложит все усилия к тому, чтобы положить предел властвованию большевиков».
Из-за Брестского мира среди врагов советской власти оказался чехословацкий корпус. Дело в том, что с началом Первой мировой войны чехи и словаки, которые находились под властью Австро-Венгерской империи, рассматривались в России как союзники (журнал «Родина», июнь 2001).
Совет министров России еще 30 июля 1914 года принял решение сформировать Чехословацкую дружину. Чехи охотно воевали против немцев, надеясь, что после поражения Германии и Австро-Венгрии будет создана независимая Чехо-Словакия.
Сначала на территории России сформировали чехословацкий стрелковый полк имени Яна Гуса. Через год полк развернули в бригаду, еще через год это уже была 1-я Гуситская стрелковая дивизия, а затем и корпус.
После Октябрьской революции будущий президент Чехословакии Томаш Масарик попросил Францию принять чехословацкий корпус под французское командование. И с декабря 1917-го чехи подчинялись французам, оставаясь на территории России.
Чехи продолжали честно сражаться против немцев. В марте 1918 года командующий советскими войсками на Украине Антонов-Овсеенко издал приказ: «Революционные войска не забудут той братской услуги, которая оказана была чехословацким корпусом в борьбе рабочего народа Украины с бандами хищного империализма. Оружие, передаваемое чехословаками, революционные войска принимают как братский подарок».
Франция решила вывести чехов из России и перебросить их на свой фронт, потому что испытывала острую нехватку людских ресурсов. Чехи двинулись на восток по Транссибирской железной дороге во Владивосток, чтобы сесть там на пароходы.
Советское правительство не возражало, тем более что чехи сдали свою артиллерию, большую часть пулеметов и даже определенную часть винтовок. Но немцы конечно же не хотели, чтобы сорокатысячный чехословацкий корпус появился на Западном фронте. Немецкий посол в Москве граф Мирбах стал давить на Чичерина, который обратился к Троцкому. А тот совершил большую ошибку, приказав местным властям остановить продвижение чехословацких отрядов.
Составы по нескольку суток стояли на каждой станции. Чехи стали возмущаться, возникла напряженность. Теперь уже они воспринимались как враги.
Троцкий 25 мая 1918 года приказал всей местной власти от Пензы до Омска: «Под страхом тяжкой ответственности разоружить чехословаков. Каждый чехословак, который будет найден вооруженным на железнодорожных линиях, должен быть выброшен из вагона и заключен в лагерь военнопленных… Одновременно посылаю в тыл чехословацким эшелонам надежные силы, которым поручено проучить мятежников… Всем железнодорожникам сообщается, что ни один вагон с чехословаками не должен продвинуться на восток…»
Отряды Красной гвардии атаковали эшелоны, но они столкнулись с хорошо обученными и дисциплинированными частями. Чехословаки не собирались сдавать оружие. Они решили пробиваться на восток. В результате вся Транссибирская магистраль оказалась в руках чехословаков. Тогда у руководителей Белой армии и союзников возникла мысль использовать чехословаков против советской власти; их попросили остаться в России и развернуть на Волге фронт против немцев, австрийцев и их союзников, большевиков.
Леонид Красин писал жене: «Самое скверное — это война с чехословаками и разрыв с Антантой… Много в этом виновата глупость политики Ленина и Троцкого, но я немало виню и себя, так как определенно вижу — войди я раньше в работу, многих ошибок можно было бы предупредить…»
Чехословаки легко подавили все очаги сопротивления, и власть большевиков над Сибирью и Дальним Востоком перестала существовать. Под защитой чехословаков возникла Народная армия Комитета членов Учредительного собрания в Поволжье.
Некоторое количество членов разогнанного большевиками Учредительного собрания собрались в Самаре. Вначале их было всего пять человек, в основном это депутаты от Самарской губернии, но они прилагали усилия, чтобы собрать в городе всех депутатов Учредительного собрания и возобновить работу единственного законно избранного органа власти. Им удалось доставить в Самару около ста депутатов.
Они исходили из того, что правление большевиков приведет либо к восстановлению монархии, либо к немецкой оккупации всей России, и решили установить настоящее демократическое, республиканское правление. Они образовали Комитет членов Учредительного собрания, который вошел в историю как Самарский Комуч.
Между прочим, в его состав в качестве управляющего ведомством труда вошел Иван Михайлович Майский, будущий посол в Англии, а тогда член ЦК партии меньшевиков.
Майский приехал в Самару в августе 1918 года: