Но многие молодые евреи рассматривали Россию как свою страну, полагали, что не имеют права оставаться в стороне, когда решается судьба родины. Так появилось целое поколение революционеров, борцов за общее дело, для которых еврейское происхождение не имело никакого значения. Они не делили людей по национальному или религиозному признаку. Лев Троцкий был одним из них.
Председатель Совета министров Петр Столыпин безуспешно пытался убедить императора Николая II дать евреям равные права с другими подданными. Столыпин считал, что тогда евреи перестанут присоединяться к русским революционерам. Убедить императора ему не удалось. А сам он был убит евреем-революционером, который видел в нем угнетателя русского народа.
Положение евреев резко ухудшилось с началом Первой мировой войны. Российское еврейство полностью поддержало правительство в войне, евреи записывались в армию добровольцами. Только рядовыми в армии служило полмиллиона евреев; доля евреев в армии и доля убитых солдат-евреев превышала долю евреев среди населения Российской империи.
Еврейские общины собирали деньги и создавали госпитали для раненых солдат.
В синагогах проводились богослужения о даровании победы русскому оружию. В Петрограде после молитвы в хоральной синагоге верующие вышли на улицу с флагами и портретами царя. Еврейский хор пел «Боже, царя храни…».
Газета «Новое время» писала:
«Толпа евреев, вышедших из синагоги, встретила по дороге к Дворцовой площади манифестацию русских и здесь, при общих восторженных криках, слилась с русскими в одно неразрывное целое. Такие минуты не забываются…»
Еврейская газета «Новый восход» писала:
«Наша любимая страна, великая Россия, была втянута в ужасную и кровавую бойню. Это беспощадная борьба за целостность и величие России. Все верные сыны России поднялись, как один человек, чтобы грудью заслонить родину от вражеской атаки. По всей Российской империи евреи, наши братья по религии, полны решимости исполнить свой долг…»
Но неудачи на фронте привели к поиску виновных, одни обвиняли императрицу и ее немецкое окружение, другие — по привычке — евреев.
Начальником штаба верховного главнокомандующего в 1914 году был назначен генерал от инфантерии Николай Николаевич Янушкевич, которого привечали в царской семье. Янушкевич был ярым антисемитом. Еще до войны он требовал удалить всех евреев из рядов вооруженных сил России. А с началом войны Янушкевич стал утверждать, что евреи ждут прихода немцев, шпионят в их пользу и поэтому их всех надо убрать из прифронтовой зоны.
Из родных мест изгнаны были сотни тысяч евреев, которые оказались в самом бедственном положении, старики, дети, женщины — без денег, без жилья и без возможности что-либо заработать. Так они оказались в крупных городах, где прежде было очень мало евреев. Солдаты-евреи были возмущены тем, как поступают с их родными, и присоединялись к большевикам.
В августе 1915 года выселение евреев из прифронтовой зоны обсуждалось в правительстве. Министр внутренних дел князь Щербатов говорил:
— Всемогущий Янушкевич совершенно не принимает во внимание интересы государства. Все, что он хочет, это воспользоваться предрассудками против евреев, чтобы возложить на них вину за все наши поражения. Эта политика принесла свои плоды, и в армии усилились погромные тенденции. Я подозреваю, что Янушкевич хочет использовать евреев в качестве алиби…
Генерал Самойло, служивший в Первую мировую в Ставке, вспоминал: «Генерал Янушкевич, вопреки «Положению о полевом управлении войск в военное время», никакого участия в оперативной работе не принимал, отказываясь от нее под предлогом малого знакомства со стратегией».
В конце концов Государственная Дума настояла на отстранении его от должности начальника штаба.
В 1915 году Янушкевича перевели на Кавказ помощником наместника, он отвечал за снабжение Кавказского фронта. «Прощаясь с работниками штаба перед отъездом на Кавказ, — пишет Самойло, — Янушкевич чистосердечно и справедливо признался в своей вине за наши военные неудачи первого года войны». В 1917 году Временное правительство уволило его в отставку. В 1918 году ненавидимый на фронте Янушкевич стал жертвой солдатского самосуда…
Нужна ли была революция евреям — вот главный вопрос, ответить на который однозначно невозможно.
Еврейскую массу, как и всю Россию, раздирали внутренние противоречия. Никакого единства в еврейской среде не было. Одни поддержали Октябрьскую революцию, другие бежали из страны, третьи ждали, когда, наконец, закончится эта смута.
Во время Гражданской войны евреи пережили страшную трагедию, в погромах гибли десятки тысяч людей. Триста тысяч еврейских детей остались сиротами. Это происходило в основном на Украине, где долгое время не было крепкой власти и где хозяйничали такие атаманы, как Нестор Махно и Николай Григорьев. Антисемитизм процветал на территориях, которые занимала Белая армия. Да и многие части Красной армии мало чем отличались от махновцев.
Весной 1919 года части Украинского фронта участвовали в погроме в Бердичеве. В приказе командующего фронтом Антонова-Овсеенко говорилось:
«Враг в нашу красную семью ввел своих подлых слуг… Удалось натравить солдат Красной Армии на грабеж, на дикое насилие над беззащитными жителями — евреями. Подлое дело совершено. Опозорена Красная Армия…
Приказываю революционному трибуналу армии произвести немедленно расследования. Весь командный состав участвовавших в бесчинствах частей объявляется под судом.
Полки должны сами выдать суду провокаторов, предателей, подстрекающих к пьянству и погромам».
Но справедливо было бы сказать, что еврейские погромы были составной частью общероссийского погрома, жертвами которого стал почти миллион человек.
Основная масса евреев, которые после Октябрьской революции еще оставались в местечках, только проиграла от того, что власть перешла к большевикам. Вся их жизнь разрушилась. Они жили ремеслом и торговлей, которые теперь были запрещены. Их лишали избирательных и других прав. Вместе с православными храмами закрывались и синагоги. Еврейских религиозных деятелей сажали. Иудаизм жестоко преследовался.
Спасаясь от голода, в поисках работы еврейская молодежь хлынула в города. Появление большого количества евреев на заметных должностях после Октябрьской революции, особенно в партийном аппарате, в ВЧК, объяснялось тем, что большевиков вообще было мало. Должностей оказалось больше, чем кандидатов. Евреи-большевики были абсолютно преданы революции, надежны и лояльны к новой власти. Они были ярыми сторонниками крепкого централизованного государства, это новая власть особенно ценила, когда страна распадалась на куски.
Многие годы полагают, что евреи-чекисты или евреи- комиссары вели себя особенно жестоко и их жестокость объясняется просто: они не жалели ни России, ни русских. В реальности евреи-большевики порвали всякие связи с еврейской средой, которая боялась революции. Они перестали говорить по-еврейски и вообще воспринимали себя как русских. Что касается безумной, ничем не оправданной жестокости, то в Гражданской войне по этой части отличились решительно все.
Если они вспоминали о своем еврейском происхождении, то скорее для того, чтобы доказать свой российский патриотизм.
Убийца германского посла Мирбаха Яков Блюмкин, который в ВЧК руководил отделом по борьбе с международным шпионажем, на суде так объяснил свои мотивы: он хотел вступиться за честь российских евреев.
Во время Первой мировой войны евреев обвиняли в германофильстве, а после революции — в заключении сепаратного Брестского мира, который позволил Германии оккупировать полстраны. Стреляя в немецкого посла, Блюмкин хотел показать, что есть евреи — противники Брестского мира и они желают, чтобы этот постыдный для России договор с Германией был разорван…
А много ли в самом Троцком было подлинно еврейских черт, если вообще можно говорить о чертах, характерных для целого народа?
Еще в январе 1918 года в газете «Петроградский голос», критически относящейся к большевикам, известный писатель Александр Амфитеатров опубликовал статью под названием «Троцкий великоросс». Амфитеатров полемизировал с обычной оценкой: Троцкий — «инородец», чужой для России человек.
Амфитеатров писал, что «Троцкому, напротив, не хватает традиционных еврейских черт — осторожности, образования, умения приспосабливаться к обстоятельствам. Беда как раз в том, что Троцкий слишком хорошо усвоил типичные черты великоросса, причем великоросса-шовиниста: похвальба, драчливость, нахрапистость, легкомыслие, злоба, умение утереться».
На самом деле национальность имела для Троцкого столь же малое значение, как для Дзержинского или Сталина. Эти люди не чувствовали себя ни евреем, ни поляком, ни грузином. Они ставили перед собой задачи всемирного характера. Выбирая себе друзей и врагов, они отнюдь не руководствовались этническими принципами. Не случайно маленький сын Сталина по секрету сказал сестре: «А наш папа раньше был грузином…» Поздний антисемитизм Сталина, выселение им целых народов — явление другого порядка.
Люди, которые ненавидят Троцкого, говорят: слава богу, что не он пришел к власти, а то было бы хуже, чем при Сталине… А разве могло быть хуже?
Глава шестаяКРАСНЫЙ БОНАПАРТ?МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ ФРУНЗЕ
«Повесть непогашенной луны»
Слухи о том, что председатель Реввоенсовета СССР, нарком по военным и морским делам Михаил Васильевич Фрунзе умер в результате неудачно проведенной хирургической операции, сразу пошли по Москве. А вскоре заговорили о том, что Фрунзе вообще не нуждался в хирургическом вмешательстве, что его, можно сказать, насильно уложили на операционный стол — и не для того, чтобы он выздоровел, а совсем наоборот. Зачем? Говорили, что Фрунзе оказался жертвой жестокой политической борьбы в Кремле. Он мешал Сталину.
Михаил Фрунзе принадлежал к числу сторонников Григория Евсеевича Зиновьева, который в 1925 году был еще на вершине власти — председатель Исполкома Коминтерна, член политбюро, хозяин Ленинграда. Вдвоем с председателем Моссовета и членом политбюро Львом Борисовичем Каменевым они казались мощной силой. Некоторое время, до и после смерти Ленина, страной фактически правила тройка — Сталин, Зиновьев и Каменев.