Помимо заводов и шахт большая группа русских военных (около 2000 человек) работала таксистами в Париже. Это было возможно из-за отличной спайки внутри различных организаций. Как верно пишет французская исследовательница К. Гусефф: «Эмигрантские общественные организации выработали настоящие стратегии, направленные на то, чтобы помочь соотечественникам найти себе место на рынке труда».[180]
К 1926 г. резко обострились противоречия между П. Н. Врангелем и великим князем, что отразилось на атмосфере, царившей в РОВСе. Особенно заметно было пренебрежительное отношение великого князя во время визита Врангеля в Париж в 1926 г. Очевидцы делали самые смелые предположения о грядущей отставке генерала.
В 1927 г. на территории Франции было образовано первое Русское православное кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа. К 1939 г. на кладбище имелось 317 русских захоронений, а к концу ХХ в. там покоилось более 20 000 русских эмигрантов[181]. Многие из похороненных на кладбище были связаны с военной эмиграцией.
В рассматриваемый в этой главе период в Германии сократилась численность союзов, а общественная жизнь замирала. Так, в составе Союза русских офицеров Генерального штаба в Германии осталось лишь 15 человек: 11 – в Берлине, 3 – в Висбадене, 1 – в Дрездене. В январе 1925 г. генерал фон Лампе записал о собраниях союза: «Заседания офицеров Генерального штаба в Берлине все больше мельчают…»[182]
С момента образования офицерских союзов они испытывали серьезные проблемы с финансированием. Руководство армии, а затем и РОВСа было вынуждено принимать и использовать любые поступления. Страны-союзницы по Антанте, вытянув все материально-технические активы белых армий, прекратили всякую помощь эмигрантам. Некоторое время Финансовая комиссия Королевства сербов, хорватов и словенцев ассигновала значительные суммы на содержание военных беженцев в 10 европейских странах. В 1922 г. сумма ассигнований составила 220 000 динар, из этой суммы членам союзов в Германии было выделено 10 000 динар[183]. Ассигнования передавались официальным лицам союзов: председатели союзов получали 1650 динар, секретари – 550 динар.
Для получения дополнительных средств руководство отдела проводило балы. Нередко бал проводился сообща с другой русской организацией. Так, в начале 1925 г. отдел РОВСа и Студенческий союз совместно организовали и провели бал в Берлине. Расходы на бал составили 1750 марок, а доход 2250 марок[184]. Таким образом, чистая прибыль от бала составила 500 марок.
20 марта 1925 г. председатели союзов и начальник II отдела генерал фон Лампе направили поздравления генералу Врангелю в связи с пятилетием пребывания его в должности главнокомандующего. В телеграмме офицеров-конногвардейцев были особо теплые слова: «Офицеры конной гвардии, находящиеся в Берлине, шлют дорогому однополчанину, к пятой годовщине командования славной Русской армией, самые горячие поздравления и пожелания!»[185]
Между тем атмосфера в «русском Берлине» была далека от нормальной. Вечером 31 марта 1925 г. в квартиру генерала фон Лампе нагрянули трое сотрудников немецкой полиции, они арестовали генерала и изъяли более 100 документов и папок[186]. В этот же день прошли обыски и у других русских эмигрантов – С. Д. Боткина, Б. В. Андреева, А. А. Врангеля, А. О. Гамма, барона В. Л. Остен-Сакена, Н. Н. Субботина, Г. В. Шульце и у полковника фон Гагмана. Основанием для обыска послужил донос из кирилловских кругов и подделанное письмо Миллера к фон Лампе. Суть обвинений – эмигрантские организации управляются и финансируются из Франции, а значит, собирают информацию для французских спецслужб. Абсурдность и надуманность обвинений была настолько очевидна, что многие немецкие газеты вышли с материалами в защиту эмигрантов, к примеру, газета «Дойче цайтунг» опубликовала заметку «Борьба против беззащитных русских»[187]. Позднее к генералу фон Лампе явится с повинной один из участников составления злополучного доноса.
С годами поступление ассигнований сокращалось, а вместе с этим урезалась и смета II отдела. Из-за недостатка средств Союз офицеров был вынужден отказаться от своего помещения с 1 апреля 1925 г. и переехать в помещение управления отдела[188]. В сентябре 1926 г. смета отдела составляла 153,74 немецкие марки (или 949 французских франков) в месяц, из них 899 франков выделяло руководство РОВСа, а 50 франков были частными пожертвованиями. В последующем смета продолжала урезаться, это привело к сокращению помощников фон Лампе, отказу от помещений. 4–6 апреля 1925 г. эмигрантам были возвращены все изъятые документы.
В мае русские эмигранты в Берлине были вновь встревожены: 4-11 мая в прусской прессе появились статьи депутата прусского ландтага Эдуарда Кенкеля «Русская эмиграция как политическая опасность для Германии»[189]. Шумиха заставила прусскую полицию перейти к активным действиям против русских эмигрантов. 18 июля 1925 г. дела на С. Д. Боткина и А. А. фон Лампе были переданы в суд. Им было предъявлено обвинение в государственной измене[190]. Учитывая всю серьезность ситуации, Боткин, фон Лампе и барон Ф. В. фон Шлиппе обратились с содержательной запиской к президенту и правительству Германской республики. В своем меморандуме русские эмигранты разоблачили все выдвинутые против них обвинения, закончив его словами: «Вся эта гнусная газетная травля, которая выразилась в большом количестве статей в разных газетах, естественно тревожит ответственных руководителей затронутых русских учреждений, стоящих на страже доброго имени своих организаций. Но с еще большей тревогой они учитывают то обстоятельство, что подобными действиями подрываются установившиеся хорошие отношения между широкими кругами русского беженства и германскими правительственными и общественными группами»[191]. Авторы записки также обратились в ландтаг с просьбой снять депутатскую неприкосновенность с Кенкеля для подачи против него иска.
На волне сложностей с полицией генерал фон Лампе узнал, что великий князь не был доволен им как начальником отдела и летом 1925 г. готовил ему замену в лице генерала П. Н. Краснова. Однако генерал Врангель смог отстоять своего протеже, и все осталось без изменений. 15 июля 1925 г. в Берлине состоялось совместное заседание всех союзов, помимо обсуждения текущей обстановки был выбран новый состав судов чести на второе полугодие 1925 г. Дефицит бюджета сохранялся, и поэтому продолжались и сокращения в штате управления отдела: сначала был сокращен секретарь генерала фон Лампе – барон В. Каульбарс, а затем и помощник генерала – полковник А. А. фон Гагман.
К концу 1926 г. прекратил свое существование недавно образованный немецкий отдел Союза взаимопомощи офицеров технических и инженерных войск. Председателем отдела был генерал-майор В. В. Погосский, а в его рядах числилось всего лишь 10 человек. Зато существованию основных союзов почти ничего не грозило.
Численность Союза офицеров составляла 770 человек (по уставу организации в ней продолжали числиться члены, выбывшие за пределы Германии), при этом 20–25 человек проживало в общежитии. Председателем союза был избран генерал от инфантерии В. П. Роде (заменил умершего флота генерала Г. Н. Папа-Федорова), в состав правления входили генерал-майоры В. П. Бресслер, фон Лампе и Н. А. Елагин, полковники фон Гоерц и Купчинский, подполковник Наместник, капитан Розенбах, ротмистры Блесков и Каульбарс и доктор Аксенов; в суд чести – генерал-майоры Н. И. Глобачев, В. П. Бресслер, полковники фон Гагман, Доможиров, Беккер, П. П. Чайковский, фон Гоерц, Купчинский, подполковники Наместник, Хвалынский, ротмистры К. К. Кнорринг и Блесков, капитан Розенбах, мичман В. С. Касаткин; в ревизионную комиссию – Чайковский, Беккер, фон Гагман, Р. К. Баумгартен, капитан Воейков и мичман В. С. Касаткин.
В других союзах существенных изменений в руководстве и составе не было. В Союзе взаимопомощи служивших в Российском флоте числился 81 человек, около 20 из них постоянно проживало в Берлине. В рядах Союза увечных воинов насчитывалось 200 человек, включая инвалидов, проживающих в общежитии, и бывших сестер милосердия. Численность германского отдела Общества офицеров Генерального штаба составляла 13 человек, 9 из которых были генералами.
К концу 1927 г. становление и организационное оформление союзов было закончено, что и нашло отражение в письме генерала фон Лампе: «Необходимо прийти к выводу, что в Центральной Европе почти все офицерство стабилизировалось в союзах и все, что осталось вне их, либо политиканствует (кириллисты, республиканцы, социалисты, сменовеховцы), либо настолько опустилось, что перестало быть похожим на офицера! Исключения в этом вопросе были наблюдаемы довольно редко! Все это касается главным образом именно Германии, так как в остальных странах II отдела число офицеров сравнительно мало, состав офицерства почти не меняется и поэтому вопроса о новых приемах почти не существует»[192].
В сентябре 1927 г. П. Н. Врангель переехал в Брюссель, чтобы находится ближе к центру интриг – Франции. Переезд не улучшил его взаимоотношений с генералом Кутеповым и великим князем Николаем Николаевичем.
18 января 1925 г. генералом Врангелем был подписан приказ № 7: «За упразднением с 1-го января сего года должности председателя Третьего отдела Русского Обще-Воинского Союза, управление его расформировано 13 сего января. Офицерские союзы и общества и воинские организации, входившие в состав Третьего отдела Русского Обще-Воинского Союза, включаю в состав Первого отдела Русского Обще-Воинского Союза»