[217] был произведен в хорунжие.
Служба русских во французском Иностранном легионе продолжалась. В 1924–1926 гг. русские легионеры составляли 75 % от численности всего легиона, а в 1927 г. лишь 25 %[218]. Многие русские эмигранты были в легионе на офицерских должностях, более молодые эмигранты получили образование во французских военных училищах, преимущественно в Сен-Сире. Однако в 1927 г. военный министр Франции распорядился выпускать русских не су-лейтенантами в армию, а сержантами в Иностранный легион[219].
Численность русских военных эмигрантов в Бельгии продолжала постепенно расти. Это наглядно видно по изменению числа членов областного отдела Общества галлиполийцев в Бельгии. В январе 1926 г. в нем насчитывалось 62 члена и 9 соревнователей, а к декабрю 1927 г. было уже 89 членов и 8 соревнователей[220].
В связи с сокращением финансирования в феврале 1926 г. генерал-лейтенант Ронжин был освобожден от должности русского военного представителя в Болгарии и зачислен в распоряжение генерала П. Н. Врангеля[221].
В марте 1926 г. приказом по III отделу РОВСа было объявлено переизбранное правление Общества русских офицеров ГШ в Болгарии: генерал-лейтенант Бредов, генерал-майор Никольский, генерал-майор М. М. Зинкевич, полковник Алатырцев[222]. Приказами П. Н. Врангеля были также утверждены представитель Главного правления Союза участников 1-го Кубанского похода в Болгарии статский советник Ф. Трейман и председатель сливенского отделения Союза русских офицеров в Болгарии полковник Первозванский. На время отсутствия генерала Ф. Ф. Абрамова временно исполняющим должность начальника III отдела назначался генерал-лейтенант Рерберг[223].
В Болгарии, где находилось значительное число чинов Донского корпуса в связи с образованием казачьих станиц и хуторов, в ряде случаев возникло двойное подчинение военнослужащих. Распоряжением № 285 по III от 25 марта 1926 г. генерал Ф. Ф. Абрамов запретил «одновременное нахождение чинов корпуса в составе войсковых частей (в войсковых рабочих группах и партиях) и в местных «станицах» и «хуторах», – во избежание одновременного подчинения в одном и том же пункте двум начальникам…»[224]
В августе 1926 г. генерал Врангель посещал русские части в Болгарии и КСХС. Его наиболее яркие впечатления нашли отражение в приказе № 23 «8 августа смотрел дивизион Лейб-гвардии кубанских и терских сотен и взвод запорожцев… По прошествии шести лет изгнаннической трудовой жизни живы славные части старой Российской Императорской армии, крепок воинский дух, жива внутренняя спайка…»[225].
К лету 1926 г. Союз увечных воинов был переименован в отделение Союза русских инвалидов в Болгарии. По состоянию на 16 июня 1926 г. в отделении числились филиалы:
София – председатель полковник Калиновский
Варна – председатель полковник Мельников
Шумен – председатель полковник Худашев
Тырново – председатель ротмистр Арсеньев
Г. Ореховцы – председатель полковник Чебышев
Плевна – председатель поручик Воловик
Д. Ореховцы – председатель полковник Русаков
Руса – председатель генерал Бухгольц
Казанлык – председатель полковник Жиров
Шипка – председатель полковник Ревуцкий
Н. Загора – председатель генерал Ананьев
Пловдив – председатель генерал Ковалевский
Кочеринов – председатель полковник Корниенко
Мина Плачковцы – председатель генерал Александров[226].
Отпуск денежных средств от болгарского правительства на оказание помощи русским инвалидам поступал в распоряжение Центрального правления Союза русских инвалидов в Болгарии и частично в Русский Красный Крест, который содержал инвалидные дома на Шипке и в Новой Загоре.
Для получения помощи от союза было необходимо иметь членский билет. Для зачисления в союз также было необходимо соблюсти ряд формальностей: написать заявление на имя председателя ближайшего отделения, приложить к заявлению краткую аттестацию от командира своей части или поручительство двух действительных членов Союза инвалидов об общей благонадежности и нравственной порядочности, приложить медицинское свидетельство Центральной комиссии при Главном управлении Русского Красного Креста в Болгарии об инвалидности или медицинское свидетельство об инвалидности и потере трудоспособности, выданное местной комиссией из двух врачей (один болгарский) и одного русского офицера по назначению командира или старшего армейской группы[227]. Лица, не вносящие ежемесячные членские взносы, исключались из состава союза.
9 января 1927 г. на мине Перник болгарскими гражданами – членами националистической организации «Родна защита» (позже Союз «Българска родна защита») были совершены нападения на русских. В нападениях участвовали 8-10 человек, были среди них и солдаты болгарской армии (1 человек из 1-й дружины (София) и 2–3 человека из конного полка (Брезник), нападавшие были вооружены огнестрельным и холодным оружием, палками и дубинками. В одном случае полковник Керманов и 5 корниловцев были вынуждены, добравшись до казармы, вооружиться и применить огнестрельное оружие[228]. Мотивы нападавших при этом неясны.
Во второй половине 1927 г. генерал Врангель провел ряд кадровых перемен в руководстве союзов в КСХС. Приказом № 23 от 28 июля генерал-лейтенант Мартынов был назначен председателем областного правления Общества галлиполийцев в КСХС, приказом № 36 от 1 декабря вместо Генерального штаба генерал-майора Георгиевича начальником Корниловского военного училища был назначен полковник Керманов, приказом № 49 от 27 декабря вместо полковника Дьяченко командиром Технического батальона 1-го Армейского корпуса был объявлен полковник Е. Д. Лукин[229].
Чуть ранее генерал Врангель преобразовал Технический батальон. Приказом № 34 от 4 октября 1927 г. из его состава были выделены 1-я генерала Маркова железнодорожная и 2-я сводная железнодорожная роты, вместе образовавшие Железнодорожный батальон. Приказом № 46 от 1 декабря 1927 г. командиром Железнодорожного батальона был назначен полковник Осипов[230].
Из тайной организации III отдела РОВСа – «Долг Родине» – была образована так называемая «Внутренняя линия»[231]. Эта организация была особенно сильна в Болгарии и Франции. Приоритетным направлением в деятельности РОВСа стали антисоветские акции, в том числе террористические. Молодые офицеры РОВСа неоднократно проникали на территорию Советской России с различными заданиями. Пожалуй, самой громкой диверсией боевиков Кутепова был взрыв Ленинградского центрального партийного клуба 7 июня 1927 г. Все успехи боевиков советские спецслужбы связывали с именем А. П. Кутепова, кроме того, в военных кругах эмиграции он был признан безусловным лидером. Это стало главными причинами для физического устранения генерала.
Жизнь офицерских союзов в Болгарии шла своим чередом – менялись начальники и председатели союзов, количество организаций и их численность. 1 сентября 1927 г. начальником рабочей партии 1-й Галлиполийской роты в Софии был назначен военный чиновник Погожев. В составе партии находилось лишь 35 чинов, но за год ее численность снизилась лишь на 2 человека[232].
6 ноября 1927 г. в Тырнове чинами 1-го Армейского корпуса на русском участке местного кладбища воздвигнут и освящен памятник-часовня всем чинам корпуса, умершим и похороненным в Болгарии в 1921–1927 гг. Памятник построен на добровольные пожертвования чинов 1-го Армейского корпуса.
По состоянию на декабрь 1927 г. в состав III отдела входили группа 1-го Армейского корпуса, Лемносская группа в Болгарии, Союз русских офицеров в Болгарии, Союз Георгиевских кавалеров, Общество офицеров Генерального штаба, Объединение офицеров армейской кавалерии, Объединение офицеров артиллерии, Союз русских инвалидов в Болгарии, Объединение офицеров технических войск[233].
В территориальном делении на районы произошли небольшие изменения: город Варна был выделен из 12-го района и стал независимой единицей. Начальником армейской группы в Варне назначен генерал-майор Курбатов.
В марте 1928 г. стали известны состав совета и правления Общества галлиполийцев. Пожизненным почетным председателем был объявлен генерал от инфантерии А. П. Кутепов. Членами генерал-лейтенант М. И. Репьев*, генерал-лейтенант Барбович, генерал-лейтенант Мартынов*, генерал-майор Фок, генерал-майор Пешня, генерал-майор Крейтер*, генерал-майор Буров, генерал-майор А. В. Туркул, генерал-майор Ползиков, генерал-майор Скоблин, генерал-майор Казьмин, генерал-майор Баумгартен*, генерал-майор Бредов, действительный статский советник Резниченко, статский советник Трейман, протоирей Миляновский, полковник Савченко*, полковник Лихачев*, подполковник Эрдели, капитан Рыбинский*, поручик Корольков, поручик Критский*, подпоручик В. Х. Даватц* (звездочкой отмечены члены правления)[234].
В конце 1927 г. генерал П. Н. Врангель после объезда частей РОВСа на Балканах обратил внимание на упаднические настроения в некоторых подразделениях. В приказе № 1883 от 9 декабря 1927 г. он отмечал: «Из бесед моих во время последнего объезда воинских групп в разных странах и из поступающих с мест сведений я вывожу заключение, что дух за последнее время несколько поколебался. Многолетняя беспросветная жизнь беженца, подчас непосильный труд, окружающая обстановка, распри и политические дрязги русских зарубежных кругов, наконец, отсутствие видимой действенной работы русского зарубежья, – все это вместе взятое смущает сердца досель крепких духом людей. Падает вера, теряется надежда…