26 января 1939 г. на собрании Союза офицеров в Берлине полковник К. В. Семчевский объявил о скором открытии Специальных курсов теоретической военной подготовки. В марте 1939 г. в состав ОРВС вошла Русская военная группа капитана 1-го ранга Б. И. Бока (заместитель полковник барон Н. Б. Мейендорф), состоявшая из 24 офицеров-кирилловцев. Чуть позже к этой группе присоединился капитан 2-го ранга князь С. Г. Романовский, герцог Лейхтенбергский[366].
9 апреля 1939 г. приказом генерала фон Лампе были образованы Специальные курсы по теоретической военной подготовке. Начальником курсов был назначен полковник Семчевский, его помощником и секретарем – поручик Циммерман[367]. Как и прежде, союзы проводили лекции и делали доклады. Особый интерес вызвал состоявшийся 18 апреля 1939 г. в собрании Союза офицеров доклад В. А. Ларионова «Мария Захарченко и ее группа», на который явилось до 70 человек, в том числе много молодежи. Для сравнения: другие лекции ОРВС посещало не более 25 человек[368].
Берлинская общеказачья станица приняла деятельное участие в обсуждении конфликта за атаманскую булаву Донского войска. В данном конфликте станица встала на сторону атамана генерала графа Граббе и отвергла и осудила претензии генерала П. Х. Попова. Представителем донского атамана в Берлине являлся генерал Ю. Е. Макаров[369].
В воздухе Европы уже пахло порохом, но еще до начала войны эмигрантов ждало серьезное потрясение. Как гром среди ясного неба грянула весть о подписании 23 августа 1939 г. Договора о ненападении между Германией и Советским Союзом. В один миг антикоммунистическая Германия превратилась в союзника СССР. Таких потрясений русская эмиграция давно не испытывала.
17 июля 1936 г. части испанской Африканской армии начали восстание против республиканского правительства. К нему присоединились испанские монархисты и правые; вскоре восставших стали называть националистами. Испанские события болью отозвались в душах русских эмигрантов и всколыхнули все Русское зарубежье.
Слишком многое напоминало изгнанникам российские события 19-летней давности. Как и в России, испанская трагедия началась с отречения монарха – короля Испании Альфонса XIII.
Редактор парижского «Возрождения» Ю. Ф. Семенов в своей статье в одном из июльских номеров писал: «18-я годовщина мученической кончины Государя и членов царской семьи совпала с важными европейскими событиями, связанными внутренней связью с Екатеринбургской трагедией. ‹…›
Ныне мы наблюдаем и в Испании драматическое пробуждение народного сознания. Там военные, преданные испанскими Керенскими, восстали раньше, чем их начали распинать слуги Коминтерна. И что характерно: в своих обращениях к народу восставшие военные указывают на руку Москвы. Из Испании теперь доносятся до нас отзвуки того, что началось в России в 1917 г. Тени замученных русских жертв мировой революции витают над Европой, указывая здоровым силам народов, что должны они делать…»[370]
Продолжая свои размышления в рубрике «Толки и слухи» Юрий Семенов прямо указывает на идентичность событий 1917 г. и 1936 г.: «Поход на Мадрид скорее всего напоминает корниловское движение или нашу белую борьбу. ‹…› Защищают испанскую керенщину рабочие милиции и убившие своих офицеров солдаты, ныне возглавляемые другими офицерами и даже генералами, по карьерным соображениям, а быть может, и по принуждению, отдавшими свои шпаги марксистской власти. Рабочие милиции – это сущая наша красная гвардия. Фуражки, красные перевязи на рукавах, тупая ярость в лицах, и лишь только попадаются пленные – кровь рекою. ‹…›
«Корниловское» движение ген. Франко в Испании, так ярко воскрешающее русские трагические воспоминания, решит на ближайшее время политическую судьбу не одной только Испании»[371].
А тем временем революция вдохнула новую жизнь в сепаратистские стремления внутри страны, подняли голову буржуазно-националистические движения в Каталонии и в Стране Басков. Баски, как правило, сравнивались эмигрантами с украинскими националистами. Да и само наличие сильных центробежных тенденций повторяло русский опыт: «В Севилье пришлось услышать объяснения и о непонятной позиции басков, ревностных католиков, не приемлющих социалистической доктрины, которые на северном фронте дерутся на стороне красных. Баски – это наши самостийники. Они требуют от Франко независимости. Но он, объявив о неделимости Испании, ни за что на это не идет. Опять как это все напоминает нашу Гражд.‹анскую› войну»[372].
Испанские крестьяне и рабочие, опьяненные свободой, стали преследовать своих мнимых и явных врагов. Первыми жертвами черни были аристократы, военные и священники. Национальное восстание только подлило масла в огонь. К примеру, в первые несколько дней после начала восстания республиканцами было убито 70 % офицеров всего военно-морского флота Испании[373].
Уже в первые дни восстания в эмигрантской печати началась полемика об испанских событиях. 19 июля 1936 г. руководители РОВСа и РЦО объявили о своей поддержке испанских националистов[374]. Правые и центристские издания также безоговорочно поддержали выступление. Даже такой осторожный в своих суждениях человек, как А. И. Деникин, пожелал успеха восставшим, но порекомендовал эмигрантам воздержаться от участия в испанских событиях.
Вскоре, по аналогии с Россией времен Гражданской войны, испанских левых стали называть красными, а восставших – белыми. С легкой руки журналистов Русского зарубежья эти названия закрепились и в европейской прессе.
1 августа 1936 г. с гневной критикой в адрес восставших на страницах «Новой России» выступил А. Ф. Керенский. В своей статье «Испанские Корниловы» он провел аналогию между испанскими и русскими событиями, сравнив выступление Франко с мятежом генерала Л. Г. Корнилова. Другие эмигрантские издания левого лагеря пошли еще дальше и начали травлю испанских националистов. Особенно преуспел в этом печатный орган Союза возвращения на Родину.
Откликнулся на испанские события и Н. В. Шинкаренко – в августовском номере журнала «Часовой» была опубликована его статья «Привет испанским “Корниловцам”». В ней автор высказал свое отношение к восстанию националистов и провел параллели с белой борьбой в России: «Знаю или, точнее, чувствую, – и каждый из нас, Русских военных, вероятно, знает и чувствует тоже, – что за все 16 лет, истекших со дня нашего поражения, еще никогда, ни в какой точке земного шара не пришлось белому и красному снова сплестись в столь трагическом поединке.
И – есть все-таки такое ощущение, что может на этот раз одолеет белое. Наше. Дай, Боже! Дай, Боже! Дай, Боже!..»[375]
Два месяца спустя на страницах белградского «Царского вестника» была опубликована эмоциональная статья А. А. Керсновского «Никаких испанцев!», в которой автор гневно обличал «Общее дело» испанских правых и русских белогвардейцев, негодуя, что испанцы не прибыли в Россию на помощь белым[376]. Отповедь военному писателю на страницах того же издания дал герой Великой войны генерал-майор М. Ф. Скородумов. В отличие от Керсновского он считал, что «…русский офицер должен быть рыцарем всегда и всюду и, будучи убежденным антибольшевиком, должен уничтожать большевиков в любой испанской, французской, немецкой и других территориях…»[377]. Позже в полемику с Керсновским вступил видный публицист русского военного зарубежья В. Х. Даватц, назвавший выступление историка «смердяковской моралью».
Генерал Скородумов еще раз затронул тему Испании в отдельной листовке «Что такое большевизм?»: «Не все ли равно, по какому месту бить большевиков: по морде, по затылку или по пятке, т. е. бить ли в России, в Испании или в Японии. Главное, бить и не дать опомниться! Где высунется красная морда, там и трах по морде»[378].
«Последние новости» П. Н. Милюкова старались сохранять объективность, но бывали и перегибы. Так, в январе 1937 г. была опубликована статья М. Александрова «Ложная аналогия». В ней автор говорил о недопустимости отождествления белых русских и испанцев: «Русские эмигранты, белые офицеры, побежденные, унесли с собой одно право – именовать себя русскими патриотами. Они восстали против унижения страны, которой стали торговать большевики… Оскорблением для них и для их павших товарищей является сближение с испанскими изменниками… Бунт генералов не имел никаких патриотических мотивов, это они стали распродавать Испанию немцам и итальянцам»[379].
Таким образом, в прессе русской диаспоры бытовали различные мнения о событиях в Испании, которые, как правило, основывались на предвоенных политических пристрастиях.
Географическая близость Испании и Франции позволяла русским эмигрантам, обосновавшимся на французской территории, быть в гуще испанских событий. Особенно много внимания уделялось испанским событиям в 1936–1937 гг. Так, в конце сентября 1936 г. в русском клубе «Свободная мысль» в Париже состоялся доклад В. М. Волина «Что происходит в Испании?». От инициативы левых не отставали и центристы: 8 октября 1936 г. в парижском помещении РЦО состоялся доклад С. С. Ольденбурга «Борьба в Испании». Спустя 18 дней на собрании «Новой России» Д. О. Гронским был прочтен доклад «Шесть недель гражданской войны в Мадриде». Еще одно эмигрантское собрание, посвященное Испании, состоялось 29 января 1937 г. под председательством И. А. Бунина