После выступления Шатилова генералы Скоблин и Пешня предоставили своих подчиненных (корниловцев и марковцев соответственно) для формирования русского отряда. Была проведена предварительная запись добровольцев. Из Корниловского полка добровольцами записалось 53 человека[436]. На основании доклада Шатилова было подготовлено подробное циркулярное отношение по РОВСу № 40 от 4 февраля 1937 г.
Руководством союза было решено отправлять добровольцев в Испанию группами до 10 человек. Организация и комплектование групп I отдела происходили в Париже, в помещении Союза галлиполийцев. Из Парижа группы отправлялись поездом в Биарриц, а затем в Сен-Жан-де-Луц. Местом назначения на испанской территории был городок Ирун.
Непременным условием для отправки добровольцев из Франции было наличие нансеновского паспорта (эти паспорта начали изготовляться комитетом Нансена после признания европейскими странами Советского государства и потому получили такое название). Паспорт Нансена стал для русских эмигрантов удостоверением личности владельца, подтверждающим отсутствие гражданства[437]. Кроме того, добровольцу требовался сертификат, подписанный генералом Миллером. Нансеновский паспорт требовался для оформления виз, а сертификат, выдаваемый руководителем РОВСа по рекомендации начальника отдела РОВСа или председателя организации, входящей в РОВС, был свидетельством благонадежности[438].
Костяк русских добровольцев в Испании должны были составить военнослужащие элитных цветных частей Русской армии. Первыми в Испанию должны были переброшены корниловцы. При накоплении их в количестве 150–200 человек, в Испанию со знаменем Корниловского полка должен был выехать генерал Скоблин. Его заместителем должен был быть генерал Пешня. Марковцев планировалось перебросить в Испанию как туристов на грузовиках, при этом не исключался прорыв через границу и арест, похищение пограничников в случае их сопротивления. С алексеевцами и дроздовцами ситуация была сложнее: «Вождя» генерала А. В. Туркула, отделившегося от Р.О.В.С.-а в то время предполагалось привлечь позже. Алексеевцы, неудачно возглавлявшиеся «лукавым царедворцем» полковником Сергеем Мацылевым временно оставлялись в тени»[439].
Тем временем в начале марта 1937 г. в Испанию отправилась 1-я организованная группа русских добровольцев из Франции (9 человек, преимущественно марковцы-артиллеристы), в середине марта – вторая[440]. Затем в марте-апреле 1937 г. в Испанию прибыли еще две группы русских добровольцев. По мнению П. П. Савина, генерал Шатилов специально задерживал отправку организованных групп в Испанию[441], хотя мне данное утверждение видится ложным: в иерархии РОВСа он уже не играл никакой роли, а значит, препятствовать отправке просто не мог.
В официозе русской военной эмиграции – журнале «Часовой» – стали появляться статьи, написанные русскими добровольцами в армии Франко: «Вот уже несколько дней, как я на фронте со своими товарищами в N роте Терции Зумалокарреги (имя известного испанского генерала) Рекеты…
Нам разрешили на форме носить русские национальные цвета и награды… Сражаясь теперь «por Dios, por Patria y el Rey», мы ясно понимаем, что эти лозунги вполне сейчас отождествляются с борьбой против большевиков, не на митингах и банкетах, как в Париже, но в деле правом, чистом и общем. Пусть наше участие пока и незначительно, но один факт присутствия несколько русских офицеров на участке нашего фронта доказывает, что в эмиграции не все говоруны и господа, активные только за рюмкой водки, но и люди, жаждущие свою ненависть к большевикам воплотить в деле»[442].
Французское правительство, уже в январе 1937 г. предлагавшее запретить отправку иностранных добровольцев в Испанию, пристально следило за своей границей. Особую тревогу правительства вызывали добровольцы, отправлявшиеся в армию националистов из числа французских праворадикальных организаций. Им, в отличие от добровольцев-республиканцев, чинили всевозможные препятствия.
Сложившаяся на границе ситуация беспокоила и руководство РОВСа[443]. Кроме того, 16 февраля 1937 г. Комитет по невмешательству запретил отправку добровольцев в Испанию. Это обстоятельство, а также публикация писем русских добровольцев в «Часовом» привели к ужесточению мер по охране границы. По сведениям «Последних новостей», французы планировали осуществить целый комплекс мер: «Прежде всего, будет усилена охрана испанской границы. Паспортный контроль будет столь суров, что всякие злоупотребления станут невозможными. Численность пограничной стражи будет значительно увеличена. Аналогичные меры будут приняты в портах и на аэродромах. Все бюро по вербовке добровольцев будут закрыты. Лица, замеченные в нарушении постановлений правительства, будут подвергнуты наказанию»[444].
В результате этих мероприятий 16 апреля 1937 г. в Сен-Жан-де-Луце была арестована 5-я группа РОВСа во главе с капитаном-корниловцем А. Максимовичем[445]. Арестованные были отправлены в тюрьму города Байонна. Для юридической помощи арестованным в кругах РОВСа начался сбор денежных средств.
С этого момента организованный переход русских групп из Франции был прекращен. Таким образом, к 16 апреля 1937 г. в Испанию в составе групп РОВСа смогло пробраться 34 человека из I отдела союза.
При этом необходимо заметить, что генерал Шинкаренко видел причину закрытия испано-французской границы в действиях генерала А. В. Туркула. Шинкаренко считал, что Туркул был платным осведомителем Второго бюро французского Генерального штаба (военная разведка) и, когда началось восстание в Испании, якобы захотел сформировать и возглавить подразделение из чинов дроздовских частей, получив взамен от испанцев звание генерала испанской армии и соответствующее содержание, включая личный автомобиль. Этой затее не суждено было осуществиться, и Туркул отказался от участия в испанских событиях, но при этом он доложил о переходе границы эмигрантами французам, и те закрыли границу. Выдвинув довольно серьезные обвинения против своего товарища по белой армии, Шинкаренко оговаривается: «…я не имею возможности доказать, что это было именно по его доносу, но внутреннее ощущение говорит мне, что это правда»[446]. Другой участник испанских событий П. П. Савин утверждал, что граница была закрыта из-за интриг П. Н. Шатилова.
Другие отделы Русского Обще-Воинского Союза тоже не остались в стороне от испанских событий. В Германии (II отдел РОВСа) в октябре 1936 г. были образованы два русских добровольческих отряда для отправки в Испанию, чины этих отрядов беспрепятственно перешли франко-испанскую границу[447]. Командирами отрядов были хорунжий Панасенко и бывший главный редактор софийской газеты «Русское дело» Г. А. Кочубей[448]. 10 марта 1937 г. ТАСС сообщило, что по информации из Берлина «наряду с отправкой регулярных воинских частей на днях в Испанию был послан сводный отряд в 97 человек, сформированный из проживающих в Германии белоэмигрантов, принадлежащих к «союзу русских офицеров»[449]. Попытка генерала Миллера привлечь начальника II отдела генерала фон Лампе к переговорам с немецкими властями о содействии в переброске добровольцев-эмигрантов не увенчалась успехом: осторожный фон Лампе поспешно отказался.
На территории III отдела РОВСа была произведена запись добровольцев для отправки в Испанию. Транспортировку туда планировалось осуществлять тремя маршрутами:
Через Дубровник – дорога София – Дубровник оценивалась в 670 болгарских левов, далее из Дубровника в Геную, а затем в Испанию;
София – Варна – Испания – цена не была просчитана, а потому, вероятно, этот маршрут не использовался;
София – Германия – Испания – этот маршрут предлагалось использовать при согласии немцев спонсировать переброску русских эмигрантов из Германии в Испанию. При этом стоимость проезда по железной дороги из Болгарии до Чехословакии оценивалась в 1655 болгарских левов[450].
Каким именно маршрутом пользовались добровольцы из Болгарии, неизвестно, да и о самих добровольцах информации немного. Так, только В. Л. Телицын упоминает о русском отряде поручика М. Блинова из 30 человек, отправленном в Испанию в апреле 1937 г. Чины отряда ехали через Францию поодиночке и группами по два-три человека, из них два человека вернулись в Болгарию, один был арестован французами и один пропал без вести[451].
О вербовочных мероприятиях на территории IV отдела РОВСа достоверных сведений нет. Известно лишь, что чины Гвардейского казачьего дивизиона, находившиеся в Югославянском королевстве, обратились в штаб Франко с предложением принять дивизион на службу в национальную армию, но при этом поставили вопрос о денежном обеспечении для семейств убитых и раненых. Испанцам не удалось договориться с казаками и тем пришлось ждать еще долгих 15 лет, чтобы затем уже без всяких условий подняться на борьбу с большевизмом.
После установления жесткого контроля на франко-испанской границе чины РОВСа пробирались в Испанию в индивидуальном порядке или в составе многонациональных групп. Так, 14 октября 1937 г. испанские пограничники-республиканцы пресекли переход границы группой из 107 человек, которые при задержании оказали сопротивление: 1 человек был убит и 7 ранены.