«Если это вербовкой можно назвать, то она началась до войны с Советским Союзом. Когда это началось, трудно сказать, но в нашем кругу знакомых в Берлине это узнали не больше недели до начала самой войны. Такие русские добровольцы-переводчики (Dolmetscher) призывали‹сь› из Германии, Франции, Югославии, Бельгии, Польши и люди, бежавшие в 1940 и 1941 году из Прибалтики после того, как Красная армия заняла Литву, Латвию и Эстонию. Переводчиками были и немцы-переселенцы (umgesiedelt) из Прибалтийских стран.
Знания немецкого языка или же русского языка были разные, и, конечно, назначения были разные. Но сами назначения делались при штабе действующей армии. В Берлине для 9‹-й› Армии, которая входила в Средний (или Центральный) фронт[650] (Heeresgruppe Mitte), добровольцев-служащих-переводчиков принимал ротмистр (в немецкой армии Sonderführer «К», что значит, что в ранге капитана, но без звания и чина капитана) Карцев, личный переводчик главнокомандующего 9‹-й› Армией генерал-полковника Штраус‹а›. Карцев имел контакты с бывшими офицерами Императорской и Белой армии и с другими кругами русской эмиграции. Он же имел полное доверие генерал-полковника Штраус‹а› – настоящего представителя старой школы немецкой армии.
Добровольцы в гражданском направлялись в Arys-Süd[651] (Восточная Пруссия), где происходило обмундирование и прикрепление к отдельным частям. Надо сказать, что переводчики были разного возраста, разных профес‹с›ий, разного происхождения и из разных мест Европы. Понятно, что они не знали, что начнется война с Советским Союзом. Да, очень подразумевали, думали, надеялись, что начнется война с Советским Союзом. А надеялись потому, что в войне видели единственный путь освобождения Россия от большевиков, от Сталина, от НКВД, от порабощения. Были уверены, что советская власть падет и опять возродится русская – национальная, свободная и, конечно, совсем независимая Россия.
Начальником роты стал на Восточном фронте прибывший ротмистр Заустинский – настоящий русский патриот, офицер Императорской и Белой Ар‹мии›. Он как и сам ротмистр Карцев был воспитанником Николаевского Кавалерийского училища. Простыми словами выражаясь, надо сказать, что его любили солдаты-добровольцы, бывшие красноармейцы (военнопленные), потому что они не могли не чувствовать, что он чистую русскую душою искренни любит Россию, любит русского человека и что он им начальник, брат и отец. Эту чувство куда больше стоит и связывает вместо организационных и других уставов, параграфов.
С ротмистром Заустинским роту создавали, добровольцев выбирали и обучали, сплочали, старш‹ий› лейтенант Насанов (бывший офицер Красной армии, бежавший в Финляндию, что-то в 1931–1933 году, если не ошибаюсь), Вл‹адимир› Втор‹ов›, прошедший военную школу в Франции (сильная и умная личность) и молодой (наверно 22 лет) Олег Горбачевский из Польши, насколько я знаю. Они одни других знали и это дало очень хорошее, удачное ядро для начала создания русских освободительных частей. Младшими руководителями были солдаты Красной армии. И это было начало в конце августа – начала сентября 1941 ‹года›. Начало было хорошее – русские люди нашли русских людей, которые хотели свободы и лучшего будущего России.
Когда еще шли первые подготовительные работы для создания отряда-роты добровольцев, когда было получено первое и принципиальное разрешение создавать русские добровольческие части, еще была надежда, что Гитлер послушает ген‹енерал-›фельдмаршала фон Браухич‹а› и откажется от наступления на Москву до весны 1942 года. Стоящий в твердых позициях фронт дал бы куда больше время и лучшие условия укрепить душевно и физически добровольческий отряд. Дабы лучшие условия отряду расти и организовывать с ним связанные отряды-роты и батальоны до того времени, когда можно будет их связать в более крупные единицы – в бригады и дивизии».
14 июля 1941 г. частями 9-й немецкой армии был захвачен город Велиж[652], которому было суждено стать колыбелью одной из первых русских антисоветских частей. Месяц спустя в городе началось формирование интересующих нас частей. Один из переводчиков 9-й армии зондерфюрер А. П. Заустинский получил разрешение на создание русской охранной антипартизанской роты, на формирование которой было передано 50 советских военнопленных и ряд белоэмигрантов, служивших в 9-й армии. Новая рота должна была стать частью создаваемого с 24 августа 1941 г. моторизованного антипартизанского подразделения при штабе командования 9-й армией[653]. Основой последнего была усиленная 9-я рота 18-го пехотного полка 6-й пехотной дивизии под командованием обер-лейтенанта резерва Георга Титьена. Один из сослуживцев Титьена позже писал о его подразделении: «Они были совершенно автономным подразделением и, выполняя свое исключительно опасное задание, могли полагаться только на свою собственную инициативу. Постепенно к Титжену[654] примыкало все больше и больше русских добровольцев, рота усиливалась и обновлялась и вскоре приобрела довольно широкую известность как «группа Титжена». Русские добровольцы были отважными бойцами, и в тех условиях ведения войны, которые складывались тогда, – чаще всего им приходилось действовать в огромных дремучих лесах – группа Титжена жила подобно шайке настоящих лесных разбойников»[655]. Не менее восторженные отзывы о подразделении и его русском командире оставил русский журналист-эмигрант Н. Н. Брешко-Брешковский: «Передо мною не человек, нет… Какая-то очеловеченная стальная пружина в серой офицерской форме. И глаза у нее стальные, бездонные, гипнотизирующие. Оторваться нельзя!.. Ими гипнотизировал он вчерашних красноармейцев, сегодня готовых идти с ним и за него и в огонь и в воду, и к черту на рога…
Какая выносливость, какая сопротивляемость мощного организма, какие дерзания воли!.. После почти смертельного ранения в грудь, с пронзенным пулею легким, весь забрызганный собственной кровью, он «приказал» себе остаться в строю… И остался на несколько месяцев, только раз выбыв на… десять минут. Это когда после ранения, во время спешной перевязки в зимнем лесу, под трескотню пулеметов, потерял сознание»[656].
Обрастая добровольческими частями, подразделение Титьена становилось все более многочисленным. 15 ноября 1941 г. в его составе было сформировано 6 восточных рот по 50 человек каждая и артиллерийский взвод из трофейных советских 76-мм орудий. Теперь подразделение называлось боевой группой Титьена. 1 марта 1942 г. группа была подчинена командованию 582-го тылового района, а численность рот была увеличена до 150 человек[657]. 29 сентября 1942 г. группа была официально распущена, ее личный состав составил I, II, III добровольческие батальоны 582-го тылового района, запасную роту 582-го тылового района и Восточную батарею 582-го тылового района с подчинением инспектору местных охранных войск 582-го тылового района. На этом переформирования в истории части не закончились – 19 ноября 1942 г. батальоны тылового района были переименованы в 628, 629 и 630-й Восточные батальоны. По документу штаба группы армий «Центр» на 2 декабря 1942 г. интересующие нас части имели следующую численность:
• 582-й Восточный батальон – 65 человек (из них 49 немцы)
• 582-я запасная Восточная рота – 250 человек
• 582-я школа унтер-офицеров – 54 человека
• 582-я Восточная батарея – 236 человек (из них 9 немцы)
• 628-й Восточный батальон – 638 человек (из них 122 немцы)
• 629-й Восточный батальон – 534 человека (из них 138 немцы)
• 630-й Восточный батальон – 595 человека (из них 61 немцы)[658].
В Болгарии ситуация обстояла следующим образом. Офицеры, чиновники и нижние чины Русской армии, принявшие болгарское подданство, зачислялись в запас болгарской армии без присвоения прав и званий по их прежней службе, но с освобождением от воинской повинности и уплаты воинского налога в мирное время.
При мобилизации армии все офицеры бывшей Русской армии зачислялись в специальные окружные (окружие – военный округ в Болгарии) списки, без разделения по чинам и специальностям. Порядок использования этого списка в ходе войны представлялся на усмотрение военных округов. По сведениям Центрального управления болгарской армии чины занесенные в специальные списки предназначаются для занятия в армии и ее тыловых учреждениях мест, где требуется более высокая квалификация, чем у простых солдат. Таким образом, предполагалось, что чины РОВСа будут занимать должности наподобие военных чиновников, которых в болгарской армии не существовало. Предложение руководства III отдела устроить при болгарской армии повторительные курсы для русских офицеров, которые позволили бы офицерам в случае успешного прохождения испытаний занимать офицерские должности, было болгарами отклонено без объяснения причин. Руководство отдела опасалось, что болгары не станут разбираться в чинах и специальностях и будут использовать даже штаб-офицеров на должностях писарей, надзирателей, фельдфебелей и пр.[659]
Осенью 1939 г. в III отделе РОВСа начали функционировать курсы заочного преподавания по методу генерала Н. Н. Головина, по программе и при непосредственном руководстве Генерального штаба генерал-майора Шуберского, начальника отделения Высших военно-научных курсов в Белграде. Руководителем этих курсов в Болгарии был назначен генерал-майор М. М. Зинкевич. Большую роль в работе играли Генерального штаба полковники Петренко, Оранский и Алексеев.