Тем временем главные силы армии карабкались по оледенелым кручам, до тех пор считавшимися недоступными… 20 сентября, сбив дивизию Молитора, армия собралась в Гларусе, где выждала присоединения арьергарда Розенберга.
Здесь Суворов узнал о поражении Корсакова при Цюрихе.
«За кровь, пролитую под Цюрихом, вы ответите перед Богом», – писал он эрц-герцогу Карлу, главному виновнику цюрихской катастрофы – результата вероломства австрийцев.
От Гларуса началась самая трудная часть пути. Рингенкопф явился Голгофой этого изумительного похода. Поднялась снежная буря, проводники разбежались, войска двигались ощупью по козьим тропам над пропастями.
Сотнями скатывались в бездну измученные, обессилевшие люди – их товарищи все шли вперед… Артиллерию оставили у подножия этого перевала, устроив для заклепанных орудий в камнях и снегу подобие могилы.
26 сентября армия имела первый отдых в Паниксе, а 1 октября стала у Фельдкирха… Трудности и лишения, холод и голод, бездонные пропасти и могилы товарищей, восхищенные враги и посрамленные союзники – все это осталось позади.
19 октября Суворов привел свою армию в Баварию. В строю после двухнедельного похода оставалось едва 15 000 чудо-богатырей.
А. В. Суворов с фельдмаршальским жезлом. Неизвестный художник
Гренадер Преображенского полка, 1800–1801 гг. Раскрашенная гравюра
Сражение в Муттенской долине. Художник А. Е. Коцебу
Переход Суворова через Альпы. Художник В. И. Суриков
Здесь получил он от императора Павла повеление вести войска в Россию. Союз с вероломной Австрией был расторгнут.
За изумительный свой подвиг Суворов был возведен в сан генералиссимуса и получил титул князя Италийского. Было повелено воздавать ему царские почести, даже в высочайшем присутствии.
Великому князю Константину Павловичу за боевые отличия был пожалован титул цесаревича.
Так закончилась первая война с французами. Как и все последовавшие затем войны с Францией, она не имела никаких положительных результатов. Русская кровь лилась здесь за чужие интересы.
Император Павел понял это, когда отозвал свою армию из Швейцарии. К сожалению, этим опытом совершенно не воспользовались два его сына, и в первую половину XIX века русскими костями будут усеяны все поля Европы, русская кровь будет проливаться за всевозможные интересы, кроме русских… Но походы наших чудо-богатырей в Италии и Швейцарии, политически бесплодные, имеют громаднейшее военное воспитательное значение. Это, пожалуй, самая блестящая страница нашей военной истории, лучший лавр нашего победного венка.
Кампания 1799 года была последней и блистательнейшей кампанией Суворова. Никогда его гений не сиял так ярко, никогда он не был так велик, как в этот последний год своей земной жизни.
Швейцарский поход Суворова бессмертен. Такой яркой, торжествующей победы духа над материей не выпадало на долю ни одного народа, ни одной армии в мире.
Способнейший из всей плеяды маршалов Наполеона – Массена не раз признавался, что отдал бы все свои кампании за один этот суворовский поход.
А. В. Суворов. Художник H. A. Шабунин
Штаб-офицеры полков Измайловского, Семеновского и Преображенского, 1800–1801 гг. Раскрашенная гравюра
Обер-офицер, штаб-офицер, унтер-офицер и гренадер Павловского гренадерского полка, 1805–1811 гг. Раскрашенная гравюра
Отечественная война 1812 года
Весь 1811 год протек в приготовлениях сторон, поддерживавших все же для виду дипломатические сношения. Александр I хотел было взять инициативу в свои руки и вторгнуться в германские земли, но этому воспрепятствовала неготовность армии и все продолжавшаяся война с Турцией. Лучшие государственные умы России противились этой совершенно для нее бессмысленной войне.
Сперанского и канцлера Румянцева постигла опала, а одержавший блистательную победу над турками Кутузов был оставлен не у дел…
Со своей стороны Наполеон тоже не терял времени. Он принудил своего тестя – австрийского императора и своего вассала – прусского короля предоставить в его распоряжение их вооруженные силы. Пруссия играла жалкую, унизительную роль. Возлагая все свои упования на Россию (где тем временем работали, и столь успешно, ее агенты), она вынуждена была в то же время из-под палки служить своим победителям. Великая армия была доведена до состава в 106 000 человек при 1700 орудиях. В ее состав вошли все подвластные Наполеону народы – то есть все нации Европы, за исключением шведов, датчан и испанцев. К началу 1812 года эти полчища расположились на территории вассальной Пруссии и Варшавского герцогства.
Вооруженные силы России составляли 480 000 человек полевых войск; однако далеко не все они могли быть употреблены в дело.
Война с Турцией, едва закончившаяся и грозившая возобновиться, и с Персией, а также неуверенность в Швеции занимали примерно третью часть всех сил на Дунае, Черноморском побережье, Кавказе и в Финляндии. В оставшихся силах по батальону от полка – третья часть всех сил – была отчислена на образование запасных войск и обучение пополнений (весьма предусмотрительное мероприятие).
Для отражения ставшего неизбежным нашествия оставалось немногим более 200 000. Силы эти, постепенно с 1811 года стягивавшиеся на западную границу, к весне 1812 года составили три армии.
1-я – Барклая-де-Толли (122 000) наблюдала линию Немана от Россиен до Лиды;
2-я – Багратиона (45 000) находилась между Неманом и Бугом, у Гродно и Бреста;
3-я – Тормасова (43 000), собранная у Луцка, прикрывала Волынь.
Расположение это – чисто кордонное – подставляло наши армии порознь под удар превосходных масс противника. Автором его был некий прусский генерал Пфуль, сумевший снискать полное к себе доверие государя. Бездарность его могла сравниться разве что с самоуверенностью.
При вторжении противника предполагалось оттянуть 1-ю армию к Свенцянам, а 2-й действовать в правый фланг противника. Изобретенная в то время прусская «доктрина» требовала обязательно ведения войны двумя армиями, из коих одна действует во фронт, а другая во фланг противника. Блестящую характеристику Пфулю дает Ермолов. Записки этого большого русского человека прочтут с пользой для себя многие поклонники немецких военных доктрин. Цесаревич Константин Павлович предлагал перейти в решительное наступление 1-й армией и бить собирающихся французов по частям (сказалась суворовская школа!). Однако от этого плана пришлось отказаться ввиду выяснившегося почти тройного превосходства в силах «два-десяти язык».
Переправа наполеоновских войск через Неман. Художник Д. Кларк
Переправа Итальянского корпуса Евгения Богарне через Неман. Художник А. Адам
Переправа наполеоновской армии через Неман. Раскрашенная гравюра
12 июня Великая армия начала у Ковны переправу – и 16 числа заняла Вильну. Жребий был брошен…
1-я армия отошла с Немана на Двину – от Вильны к Дриссе. По плану Пфуля там был приготовлен укрепленный лагерь, в который прусский стратег полагал упрятать русскую армию. Если бы план Пфуля был приведен в исполнение – русских на Двине ждала бы участь австрийцев при Ульме: гибель армии в этой мышеловке была бы обеспечена. «Славный по слухам» дрисский лагерь на деле оказался «образцом невежества», а самое движение на него нашей 1-й армии удаляло ее от 2-й и грозило самыми тяжелыми последствиями. По словам Ермолова, «если бы Наполеон сам направлял наши движения, то, конечно, не мог бы избрать для себя выгоднейшего»…
Тогда кончили тем, с чего следовало бы начать, – избавились от душегуба-пруссака и решили действовать своим умом. Но избавиться от последствий «пфулевщины» было труднее – и много десятков тысяч русских солдатских ног было растерто в кровь, выправляя ошибки одной прусской головы… Главной заботой русских военачальников стало соединить две разрозненные армии – Барклая и Багратиона – в один кулак. А главной задачей Наполеона – не допустить этого соединения и разбить их порознь.
4 июня 1-я армия тронулась от Дриссы в восточном направлении – долиной Двины к Витебску. Тем временем 2-я армия форсированными маршами пошла к Несвижу и дальше, от Буга к Днепру, на сближение с первой.
У Наполеона в пределах России было уже свыше 300 000, составлявших главную массу – центр, не считая вспомогательных «вассальных» войск, действовавших на флангах (пруссаки в Курляндии, австро-саксонцы на Волыни).
Император двинул главные силы – 150 000 Мюрата – на армию Барклая, решив обойти левый фланг 1-й армии и отрезать ее от Москвы и центральных областей. Своему брату – вестфальскому королю Иерониму с 80 000 – он поручил нагнать Багратиона и разделаться с ним, в то время как корпус Даву – 50 000 – был двинут на пересечку отступления 2-й армии между двумя указанными массами. Армия Багратиона, таким образом, должна была попасть между молотом и наковальней, и в минских суглинках Корсиканец уготовил ей могилу. План был хорош – как и все планы Наполеона (удавшиеся и неудавшиеся), но сбыться ему было не суждено.
Сказалась старая петровская истина:
«Не множеством побеждают». Великая Армия 1812 года уже не была армией Аустерлица, ни даже армией Ваграма. Разношерстные, разноязычные, с бору да с сосенки собранные массы, где целые полки уже состояли из штрафованных и уклонявшихся от воинской повинности, являлись тяжеловесным инструментом.
Наполеону пришлось встретиться с отрицательными свойствами «полчищ» – и в первую очередь – с их неповоротливостью и «тихоходностью».
Дело казаков M. И. Платова под Миром. Художник В. Мазуровский
Атака донских казаков М. И. Платова около Несвижа. Хромолитография Н. Богатова
Выполнение плана оказалось плачевным. Неспособный Иероним упустил Багратиона под Несвижем, за что был отставлен – и ведение всей операции против нашей 2-й армии поручено Даву. Этот последний предупредил Багратиона на путях к Минску. 2-я армия повернула на Бобруйск, где 6 июля Багратион получил повеление идти на соединение с 1-й армией через Могилев и Оршу. Но Даву со своим корпусом уже стоял в Могилеве. Багратион попробовал пробиться силой – и корпус Раевского 11 июля атаковал Даву на позиции под Салтановкой, но не имел успеха, хотя и причинил французам очень тяжкие потери.