Следует принять во внимание, что как раз в 30–40-е годы XVII в. киевский митрополит Петр Могила развернул на Украине активную деятельность по исправлению и изданию богослужебных книг, сверяя их с греческими, и сам лично занимался пересмотром библии. Некоторые книги, изданные в Киеве, получили распространение в Московской Руси и даже переиздавались в Москве. И вообще влияние украинского богословия и авторитет ученых украинских богословов в России были довольно сильными. Итак, исправление церковной литературы стало актуальным и настоятельным, а это неизбежно было связано с исправлением главной вероисповедной основы русского православия — славянской библии.
30 сентября 1648 г. царь Алексей Михайлович обратился к черниговскому епископу Зосиме с просьбой прислать нескольких ученых иноков, которые «еллинскому языку навычны и с еллинского языку на славянскую речь перевести умеют, и латинскую речь достаточно знают… для справки библеи греческой на славенскую речь».
Зосима по какой-то причине не откликнулся на грамоту московского царя. Последовало второе царское обращение, на этот раз к киевскому митрополиту Сильвестру Коссову. В 1649 г. в Москву прибыли несколько ученых украинских «старцев» во главе с выдающимся знатоком греческого и латинского языков Епифанием Славинецким.
В январе 1655 г. сам Епифаний писал в челобитной, что был вызван царской грамотой «для переводу латинских и греческих книг». За время своего пребывания в Москве Епифаний действительно перевел с греческого ряд книг не только богословского содержания, например, книгу «Космография», и также составил «Полный лексикон греко-славено-латинский». Но главной обязанностью Епифания было все же исправление славянских богослужебных и богословских книг. Чувствуя поддержку со стороны царя и патриарха, Епифаний действовал достаточно смело. Источник того времени — «записка» о деятельности Славинецкого, написанная, по-видимому, одним из сотрудников Епифания, монахом Чудова монастыря Евфимием, — повествует, что он, «живый в царствующем граде Москве, по времени между иных дел, яко есть обычай мудрым мужам, читаше книгу Библию Ветхий и Новый завет Еллинский печатный, семидесятыми преводники преведенный, спущая (то есть сравнивая) с славенского Библиею, в Острозе граде и на Москве печатными, испытуя и толкование святых отец на некая речения и разумения, глаголаше во многих слухи, наипаче честных и властителей, мужей благоумных и доброссудных, яко грех величайший есть нам, Славеном, Православным христианом, и укоризна и бесчестие крайнейшее от иностранных народов, совершенно добре знающих Еллинский и отчасти Славенский и укаряющих ны, яко не имамы Библии добре преведенные, паче же в Священном Евангелии премногая суть погрешения, в них же Сам Предвечное Слово Пребезначального Бога Отца, Иисус Христос глаголаше боговещанная своя словеса. И оттуду вину прием и святейший Никон патриарх нача с греческих правите книги славенские, по тогож-де мудрейшего иеромонаха Епифания рассмотрению и возвещанию… тако мало по малу мудрого и преславного сего Епифания словеса доидоша в слухи и самого благочестивейшего государя, царя и великого князя Алексея Михайловича… что в славянской Библии премногая суть погрешения в речениях и разумении не от хитрости, но от простоты и неведения, и несогласие величайшее с Еллинскою седмидесятых преводников».
Не стоит, однако, переоценивать поддержку, оказанную Епифанию царем и патриархом. Реформы в церковной жизни диктовались, конечно, сложной внутренней и внешней обстановкой в России XVII в. и были тесным образом связаны с политическими планами российского правительства. Вместе с тем по-прежнему даже мелкие изменения в богослужебных книгах вызывали бурю возмущения у защитников «древлего благочестия». Известно, что когда, например, в исправленных по повелению патриарха Никона книгах имя сына божия стало писаться в соответствии с греческим правописанием Иисус вместо укоренившегося в старинных русских книгах, но совершенно неправильного Исус, то противники изменений не преминули распустить слух, будто Иисус — это на самом деле имя антихриста, которому «никониане» хотят таким коварным путем заставить молиться всех православных христиан. А выход в свет 11 февраля 1653 г. Псалтыри, тоже исправленной по распоряжению Никона, вызвал целую смуту среди московского духовенства, часть которого осмелилась выступить открыто против патриарха. Никон ответил на это жестокими репрессиями, которые стали как бы прелюдией к расколу, хотя главные его причины лежали, конечно, гораздо глубже — в экономических и социальных условиях эпохи.
Понятно, что правительство и в последующие годы предпочитало не слишком торопиться с полным пересмотром библии, хорошо понимая всю сложность задачи. Когда в 1663 г. в Москве вышло первое в России печатное издание полной церковнославянской библии, то в предисловии к нему редакторы специально подчеркнули, что в напечатанную библию не внесено никаких изменений сравнительно с принятой церковью и привычной Острожской библией. Правда, некоторая редакторская работа была проделана, однако, исправления оказались настолько немногочисленными и незначительными, что для не очень сведущего читателя могли остаться незамеченными. Главным образом произошла замена некоторых устаревших и малопонятных слов и форм более понятными: например, сотворим вместо сътворим. Сами справщики библии 1663 г. в предисловии к ней сокрушенно признавали недостатки своего издания, объясняя их тем, что не могли найти «преводников многих и искуссных и переводов добрых» в условиях войны и народной смуты, а медлить с изданием было нельзя по причине острой нехватки библий.
Впоследствии Йозеф Добровский писал о московской библии 1663 г., что в «этом издании исправлены были только немногие и то легчайшие ошибки, гораздо большее число их и притом важнейшие остались, хотя легко могли бы быть исправлены при рассмотрении греческого текста». А еще позже, уже в начале XX в., православный русский богослов И. Е. Евсеев, давая оценку первопечатной московской библии, пренебрежительно отметил: «Библия московского издания 1663 г. с научной точки зрения представляется несамостоятельным, совершенно малоценным предприятием московской церковной власти второй половины XVII в. …По решительному недостатку образованных людей в распоряжении церковных властей того времени оно было исполнено по-ученически плохо, представляя не совсем точную перепечатку острожского издания 1581 г.».[52]
Может быть, во всем этом сыграло какую-то роль то обстоятельство, что издание библии было предпринято, когда Никон находился уже в опале, и его решительный характер не мог повлиять на ход дела. А «тишайший» царь Алексей не проявил достаточной настойчивости. Впоследствии в письме боярину Стрешневу Никон очень нелестно отозвался об изданной библии.
Уже упомянутый источник XVII в. сообщает, что в сентябре 1674 г. царь Алексей Михайлович, «познав истинное от неправого, указал, а Священный собор, преосвященные митрополиты, архиепископы и епископы всея великия России разных епархий благословили преводити Библию всю вновь, Ветхий и Новый завет, ему иеромонаху Епифанию Славенецкому с книг греческих самых семдесятых преведения, в Франкфорте печатных… лета 1597 и с других в Лондинии печатных лета 1600 и иные издания лета 1587».[53] Надзор за подготовкою нового перевода царь поручил крутицкому митрополиту Павлу, знавшему греческий язык: тот управлял патриаршими делами во время опалы Никона. В помощь Епифанию были определены несколько помощников, в том числе Евфимий — монах Чудова монастыря и ученик Епифания, автор приведенной «Записки».
Митрополиту было поручено создать соответствующие условия для переводчиков, и он отвел для них особое помещение за Москвою в Крутицах, «на горах высоких и крутых, над Москвою рекою, в месте тихом и безмолвном, приличном делу сему», и даже насадил там «вертоград разных видов древ и цветов и зелий всяких, и источники ископа тещи сладководные за утешение и от труда преставшим за упокоение и оградою огради ради похождения, яко ин некий рай, и в труде вкусити хотящим пищу и питие подобающее, и служащие оному приуготови». По свидетельству Евфимия, переводчики имели в своем распоряжении также немало ценных рукописных и печатных греческих книг, среди них одну рукопись Нового завета 1355 г., правленую митрополитом Алексием.
Ободренный этой заботой, Епифаний взялся было всерьез за перевод. Но успел перевести только книги Нового завета, да и этот перевод, как свидетельствует Евфимий, не был доведен до конца: «начисто не прочтеся и не исправися». Перевод же Ветхого завета вообще «в дело не произыде».
В 1672 г. умер митрополит Павел, а через несколько месяцев после этого скончался и сам Епифаний. И после этого дело с переводом библии приостановилось почти на пятьдесят лет.
Петровско-Елизаветинская библия 1751 г.
Политика Петра I в церковном вопросе определялась в основном его стремлением превратить русскую православную церковь в надежную опору помещичьего государства и царского самодержавия. Именно к этому были направлены все предпринятые им церковные реформы.
Нужно сказать, что в период правления Петра как у протестантов, так и у Ватикана возродились надежды распространить свое влияние на Россию, используя для этой цели всевластие царя, казалось бы, охотно поддававшегося влияниям Запада. Такую попытку сделали еще в 1698 г. представители англиканской церкви в Англии, а в 1717 г. католические богословы Сорбонны, воспользовавшись пребыванием русского царя в Париже, предложили ему рассмотреть вопрос о соединении русской православной церкви с католической. Петр уклончиво ответил в том смысле, что он — солдат и в богословские дела не вмешивается. Сорбонские богословы не успокоились, попросили у царя разрешения вступить в переговоры с русскими православными богословами и направили в Россию соответствующее послание. Ответ католикам по указанию Петра был составлен епископом Феофаном Прокоповичем, ближайшим помощником царя в проведении церковных реформ, он был составлен тоже в достаточно сдержанной форме: русская церковь не одна в православии, православия держатся и многие другие народы. Необходимо получить их согласие, ибо русские не могут единолично принимать принципиальные решения в вопросах веры и т. д. В общем, предложение сорбонских богословов (несомненно, сделанное с ведома и благословения Ватикана) было решительно отвергнуто.