Естественно, что вместе с первыми группами христиан и первыми христианскими церквами на Руси должны были появиться и первые христианские богослужебные книги, в том числе книги Священного писания.
Неизвестно, какого обряда — восточного, греческого или западного, римского, придерживались первые христиане на Руси. Жившие в Киеве и Новгороде греки и хозары-христиане принадлежали, наверное, к восточному обряду, а христиане из числа варягов и немцев — к западному. Соответственно и первые богослужебные книги, завезенные на Русь, были на латинском и греческом языках. Но в Житии св. Кирилла, составленном не позднее конца IX в., имеется интересное упоминание о том, что Константин еще в 860 г., будучи в Корсуни (Херсонесе), греческой колонии в Крыму, обнаружил у одного русина Евангелие и Псалтырь, писанные «руськыми письмены» и беседовал с ним на этом языке. А в «Сказании о письменах» болгарского монаха Храбра Черноризца, жившего на рубеже IX и X вв., сообщается, что в дохристианские времена славяне не имели книг, а читали и гадали «чертами» и «резами». Совершенно неясно, что собою представляли эти древнейшие «русские письмена» и написанные этими письменами евангелие и Псалтырь. Во всяком случае невероятно, чтобы это были какие-то докирилловские переводы библии на славянский язык.
Откуда бы ни пришли первые христиане Киевской Руси, массовое крещение русских славян было связано с Византией. Оттуда, а также из южнославянских стран стали после этого прибывать на Русь христианские священники — греки, болгары, сербы. И, конечно, они привозили с собой в числе других принадлежностей церковной службы богослужебные книги, в том числе библейские, на славянском языке. Скорее всего, это были переводы кирилло-мефодиевской школы, претерпевшие некоторые изменения на славянском юге, а также переводы, сделанные в самой Болгарии. Среди ученых до сих пор идут споры о том, на какое наречие славянского языка Кирилл и Мефодий перевели книги библии — моравов, сербов или болгар. Но в то время разные славянские наречия различались между собой сравнительно мало. Еще в XI в. русский летописец, упомянув о переводе библии на моравский язык, замечает, что «моравь яже прозвася грамота словенская, яже грамота есть в Руси и в Болгарех дунайских. А словенский язык и русский — одно есть». И другой писатель примерно того же времени, монах Иаков, также пишет, что Русь «прияше святое крещение готово имуще святое писание и книги преведены с греческа языка на русский». Язык кирилло-мефодиевского перевода библии был вполне понятен для русских славян, так же как болгарские изводы.
Уже в первые два века после принятия христианства потребность в богослужебных книгах на Руси должна была ощущаться очень остро. Летопись сообщает, что сразу после крещения киевлян Владимир «повеле рубити церкви и поставляти по местам, идеже стояху кумири… идеже творяху требы князь и людье; и нача ставити по градом церкви и попы и люди на крещенье приводити по всем градом и селом». Другие князья также построили множество церквей. Церкви строились на собранные пожертвования и на средства частных лиц; богатые люди строили для себя частные домовые церкви. О многочисленности церквей на Руси в эти века можно судить по некоторым источникам. Когда в 1124 г. в Киеве произошел страшный пожар, сгорело шестьсот церквей. Современные исследователи считают, что с XI по XIII в. на Руси было построено около десяти тысяч церквей и почти двести монастырей. Для каждой церкви требовался определенный минимум церковного причта, церковной утвари и литературы, необходимой для богослужения. Все это сначала поступало из других стран. Само крещение киевлян, по свидетельству летописи, проводили вывезенные Владимиром из Корсуни «корсуньские попы». И впоследствии из Византии, а также из южнославянских стран часто приезжали на Русь представители духовенства, церковные певцы, зодчие для строительства церквей, художники, расписывавшие церкви и писавшие иконы. Но с течением времени и строительство, и обслуживание церквей неизбежно должно было перейти к самим русским. Сложнее всего, пожалуй, обстояло дело с церковными книгами.
Большое количество книг требовалось, прежде всего, для того, чтобы обеспечить необходимой литературой духовенство всех церквей и монастырей. Но и многие светские лица, разумеется, из наиболее зажиточных слоев общества, также хотели иметь у себя в личном пользовании книгу «душеспасительного» содержания. Считается, что в период XI–XIII вв. на Руси находилось в обращении не менее ста тысяч книг.
Значительная часть этих книг была, несомненно, иноземного происхождения. Из источников известно, что в Константинополе, центре древнего православия, в Салониках и, может быть, в некоторых других пунктах Византии при монастырях существовали группы переписчиков и переводчиков, которые, зная греческий и славянский языки, занимались по специальным заказам, поступавшим из Руси, переписыванием богослужебных книг, а также переводами богословских и иных сочинений. Гора Афон с ее многочисленными монастырями также стала крупным центром, где книги переписывались и переводились на славянский язык и отсюда во многих списках расходились по разным странам. Это свое значение Афон сохранил и после завоевания Балкан турками в конце XIV в.
Но очень рано переписыванием и переводами книг на свой язык стали заниматься русские люди, достаточно грамотные для этого и достаточно хорошо владевшие не только славянским, но греческим, латинским и даже древнееврейским языками.
Известно, что на ранних порах своего существования русская церковь входила в состав константинопольской патриархии на правах митрополии. При этом, если болгарская митрополия считалась автокефальной, то есть самостоятельной, церковью, то за русской такого «достоинства» не признавалось. А это означало, что Константинопольский патриарх присвоил себе исключительное право назначать для русской церкви все высшее духовенство: митрополитов и епископов. На протяжении ряда веков митрополитами на Руси были, как правило, присланные из Византии греки, так же как многие епископы и даже часть рядового духовенства. Естественно, что эти приезжие люди в подавляющем большинстве своем очень плохо или даже совсем не владели русским языком. По образному выражению Никифора, одного из немногих русских митрополитов XII в., такой духовный пастырь, не зная русской речи, стоит среди пасомых «безгласен и совершенно безмолвен».
С другой стороны, слишком сильная зависимость Руси в церковных делах от Византии была нежелательной и для русского духовенства, и для русских князей. С течением времени князья добиваются для себя права самим назначать епископов. Митрополиту, константинопольскому ставленнику, оставалось только совершать формальный акт «рукоположения» над княжеским кандидатом.
Разумеется, для занятия епископской кафедры или другого значительного церковного поста требовалась соответствующая подготовка и, в частности, знание греческого языка. Отчасти это было необходимо даже для представителей рядового духовенства. Дело в том, что в то время многие важные церковные книги еще не были переведены на русский язык, да и в литургии часть молитв читалась или пелась по-гречески. Наконец, люди грамотные и образованные, особенно знающие иностранные языки, нужны были не только для церковных нужд, но и для государственных дел и торговли. И вот из той же Повести временных лет мы узнаем, что уже Владимир, князь киевский, не только повелел всюду крестить народ и строить церкви, но также «послав по всем градам своего царства и по странам и повеле дети отнимали у нарочитых людей и учити грамоте». А преемник его на киевском престоле — Ярослав Мудрый — основал в Новгороде духовное училище на пятьсот учащихся. О смоленском князе Романе Ростиславиче (середина XII в.) известно, что он все свои доходы тратил на устройство училищ и на оплату учителей, знавших греческий и латинский языки, готовя в первую очередь служителей церкви, а великий князь владимирский Всеволод (начало XIII в.) передал собственный дом во Владимире, свою богатую библиотеку, а также доходы с нескольких волостей в дар училищу, где иноки русские и греческие обучали детей.
По словам Повести временных лет, Ярослав Мудрый собрал при своем дворе в Киеве много писцов и переводчиков, и они «прекладаше от грек на словенское писмо и списаша книгы многи, ими же получаются вернии людие, наслажаются учения божественного».
Профессиональные переписчики на Руси работали при княжеских и митрополичьих дворах в Киеве и Новгороде, Владимире и Москве, в Чернигове и Галиче. Переписыванием книг занимались наиболее грамотные монахи в ряде русских монастырей. В житии игумена Киево-Печерского монастыря Феодосия (XI в.), составленном Нестором-летописцем, содержится любопытная жанровая картинка. В келье Феодосия, повествует Нестор, днем и ночью занимались переписыванием священных книг. Писал монах Ларион, который, по свидетельству Нестора, лично его знавшего, «бяше книгам хитр писати». Другой монах, Никон, переплетал переписанные книги. И сам игумен, распевая потихоньку псалмы, прял из шерсти нити, нужные для переплетения этих книг. Сценка эта описана Нестором со слов очевидца и участника ее — «Ларион поведал ми».
Что за книги переписывались и переводились на Руси в эти века? В подавляющем большинстве это были, конечно, книги религиозного содержания, и среди них преимущественно богослужебные — сборники молитв и отрывков Священного писания, употребляемых во время литургии или при совершении различных обрядов. Из книг библии чаще всего переписывались евангелие, Апостол и Псалтырь. Псалтырь была также учебной книгой, по ней начинали учиться чтению и письму. Из Ветхого завета наибольшей популярностью пользовались книги дидактического жанра, вроде Притчей Соломона, Премудрости Иисуса, сына Сирахова, Премудрости Соломона. Можно думать, что в XI–XIII вв. в Киевской Руси имелись в переводе на славянский язык, не говоря уже о новозаветных, почти все книги Ветхого завета, свидетельством чего могут служить хотя бы многочисленные цитаты почти из всех ветхозаветных сочинений, приводимые автором Повести временных лет и