С конца 1944 г. советские представители в СКК изымали из компетенции болгарского правительства все вопросы, связанные с судьбой русских эмигрантов и решали их с классовых позиций по принципу «все эмигранты – враги СССР». В соответствии с этим советские представители ввели по отношению ко всей русской эмиграции в Болгарии термин «белогвардейцы». Он неточен и политизирован, так как не проводит различия между гражданским населением, покинувшим Россию, избегая ужасов Гражданской войны, и солдатами Белой армии.
С вступлением Красной Армии на территорию Болгарии в сентябре 1944 г. органы советской военной контрразведки «Смерш»[254] начинают арестовывать наиболее видных русских эмигрантов. Их заставляли доносить на своих соотечественников, сотрудничавших с гитлеровцами. Для выполнения этой задачи были подключены и болгарские репрессивные органы. По распоряжению «Смерш» в начале октября 1944 г. руководитель Дирекции народной милиции (ДНМ) Раденко Видински в свою очередь дает распоряжение своим подчиненным областным дирекциям подготовить списки русских эмигрантов, сотрудничавших во время войны с фашистами.[255]
Не дожидаясь передачи этих списков, агенты «Смерш» арестовывали отдельных русских только по доносам, не интересуясь, сотрудничалили в действительности эти лица с немцам или нет. В последние годы российские архивы рассекретили часть документов «Смерш» 3-го Украинского фронта, относящихся к территории Югославии. Из них видно, что советские спецчасти весьма произвольно расширяли крут лиц, участвовавших в военных формированиях Германии или прямо сотрудничавших с ней, и воспользовались ситуацией для расправы со всеми неудобными для них эмигрантами. Так, например, приказом «Смерш» № 30341/3 от 28 декабря 1944 г. были разысканы и арестованы не только русские, работавшие открыто на гитлеровцев, но и все «активные участники белоэмигрантских организаций». В данном случае речь идет о 68 эмигрантах, проводивших «контрразведывательную работу против СССР». Большинство из них (41 человек) члены РОВС, но в списках фигурируют и лица других эмигрантских формирований: 9 членов НТСНП, 4 – монархических формирований кирилловцев, 6 человек из казачьих организаций, один младоросс, один – член украинской националистической организации и др. В зоне ответственности «Смерш» 3-го Украинского фронта в Югославии они были раскрыты и задержаны при помощи «местных организаций русских эмигрантов».[256]
Аналогичным образом «Смерш» поступал и в Болгарии. Воспоминания об этом оставил известный в Болгарии русский эмигрант кн. А.Л. Ратиев:
«Случайные встречи с офицерами (советскими, – Ц.К.), приятельские, дружественные разговоры, часто заканчивавшиеся неопределенными предупреждениями: опасайтесь тех, кто придет после нас, представителей специальных служб и учреждений <…> И вот начинают заходить к нам и лица другого облика. Внешне все они стараются быть вполне корректными, но в их разговорах чувствуется нарочитая твердость и сдержанность. Расспрашивают они неизменно и о причинах нашего выезда из России, выражают по этому поводу свои сдержанные сожаления и начинают расспрашивать о ряде других лиц и об их адресах. Ясно, что их интересуют в первую очередь те лица, которые, как известно, поступили в немецкий корпус <…> или те, кто непосредственно сотрудничал и работал с немцами <…> Это подтверждают и начавшиеся аресты. Способствуют этому и некоторые из эмигрантов, которые, как видно, своим угодничеством стараться загладить или кое-какие свои собственные прегрешения, или же заполучить для себя какие-нибудь блага за счет непрошенного угодничества <…>».[257]
Так во имя Родины легализировалось предательство!
Соглашение о перемирии придает законный характер репрессивным мерам. Согласно п. 6 этого документа, Болгария обязывалась сотрудничать с Союзной контрольной комиссией в мероприятиях «по задержанию лиц, обвиненных в военных преступлениях» против Объединенных Наций, и «их осуждению».[258] Деятельность по розыску и наказанию этих лиц направлялась советскими членами СКК, но реализовывалась болгарскими органами в лице Дирекции народной милиции.
Сразу по прибытии в Болгарию офицеры «Смерш» активно приступили к розыску лиц, сотрудничавших с гитлеровской Германией. По настоянию советских разведывательных органов в ноябре – декабре 1944 г. областные дирекции болгарской полиции составили списки агитаторов и участников РОК и лиц, работавших в военных, дипломатических, торговых и других учреждениях государств гитлеровской коалиции в Болгарии, и передали их в Союзную контрольную комиссию.[259] После это СКК обязала своих областных уполномоченных установить полный контроль над указанными в списках лицами. Чтобы помочь властям справиться с ситуацией, СКК в нарушение правовых норм Болгарии исключает из компетенции Дирекций народной милиции контроль за передвижением русских эмигрантов в населенных пунктах и передает эту функцию своим уполномоченным. Русские эмигранты были обязаны лично являться к ним, чтобы зарегистрироваться (и быть допрошенными). Таким образом контролировалось их наличие по месту жительства.[260]
Участники РОК становятся объектом репрессий с начала февраля 1945 г. и по договоренности в Ялте на самом высоком уровне – между Сталиным, Рузвельтом и Черчиллем. В соответствии с 3-м пунктом этого документа во имя политической и военной целесообразности западные союзники согласились передать после войны в распоряжение СССР всех лиц, сотрудничавших с Германией в разных формированиях ее армии и в немецкой оккупационной администрации.[261]
На основании ялтинских договоренностей подобные репрессивные меры против русских эмигрантов применялись во всех освобожденных Советским Союзом странах. Так, например, после освобождения Праги Кр асной Армией ее офицеры арестовали кн. П.Д. Долгорукова, директора Русского исторического архива в Праге С. Постникова и др.[262] Однако именно в Болгарии положение русских эмигрантов было самым тяжелым, так как они подвергались репрессиям сразу по двум юридическим основаниям: по Соглашению о перемирии между Болгарией и странами-победительницами в войне (подписано 28 октября 1944 г. в Москве) и по упомянутым выше ялтинским договоренностям. Текст 3-го пункта ялтинского соглашения расширяет и уточняет содержание 6-го пункта Московского документа (то есть Соглашения о перемирии) . Требования Ялты, однако, дополнительно усугубляли и продлевали время преследований, так как они продолжали применяться и после прекращения в конце 1947 г. действия Соглашения о перемирии.
Исключительно важную роль для розыска и наказания русских, сотрудничавших с фашизмом, сыграли отдельные высшие офицеры командования Красной Армии в Болгарии. Среди них генерал А.М. Вулл – начальник разведки штаба Красной Армии, советский военный комендант Софии полковник Свиридов, генерал Кирюшин и др.[263] По их настоянию с января по ноябрь 1945 г. Дирекция народной милиции арестовала и предоставила в распоряжение Союзной контрольной комиссии 88 лиц, которые, по мнению СКК, были «гестаповцы, провинившиеся до 9-го сентября 1944 года».[264] Их выдача осуществлялась группами на протяжении всего 1945 г. Просмотр списков арестованных лиц указывает на то, что как СКК, так и Дирекции народной милиции, весьма расширительно толковали понятия «фашисты» и «гестаповцы». Наряду с русскими, действительно служившими в военных формированиях гитлеровской Германии (Кирилл Венглевский, Вл. Гончаров, И. Зинкевич, кн. Дм. Мещерский, Петр Павчинский, Б. Сорокин, Ал. Стоянов, Вл. Фельдман, С. Чернорубашкин, Владимир Юхновский и др.), в эти списки были включены и лица, которые являлись членами различных русских эмигрантских организаций, таких как «Русский сокол», «Русские скауты» и др.[265]
Сохранившиеся в архиве Министерства внутренних дел Болгарии документы свидетельствуют и о другом любопытном явлении. В ряде случаев политически ответственные лица, например члены коммунистической партии, называющейся тогда Болгарская рабочая партия (коммунисты) в ДНМ выказывали завидное усердие при исполнении требований скк и сами предлагали комиссии предпринимать меры против лиц, не включенных в списки об аресте. Так, например, в донесении секретаря политического комитета при Бюро госбезопасности (ДС[266]) начальнику отделения «Б» в ДНМ даются сведения о видном украинском скульпторе, эмигранте в Болгарии Михайло Паращуке как о «человеке с темным прошлым». Болгарский коммунист высказывает удивление, почему советская разведка еще не предъявила счет этому лицу за его «пронемецкую и антисоветскую деятельность» и направляет СКК по его следу.[267]
Меньшая часть русских, числившихся в указанных выше списках, были насильственно репатриированы в СССР, где подверглись репрессиям, некоторые отправлены в ГУЛАГ.[268] Большинство из арестованных эмигрантов с согласия советских представителей в СКК были сосланы в созданные в Болгарии в конце 1944 г. для наказания политических противников новой власти Трудовые воспитательные общежития (ТВО). В документах ДНМ о выдворении в ТВО за период с 9 сентября 1944 по 23 апреля 1945 г. указывается, что в ТВО болгарского города Дупница были сосланы 60 «белогвардейцев» – участников немецких военных формировании или агитаторов вербовки в РОК, а в ТВО плотины «Росица» – 20 человек.