и. Первыми откликнулись на этот призыв демократы Франции и Бельгии, политэмигранты всех национальностей, нашедшие в этих странах убежище и работу»[240].
Эмигранты, желающие сражаться за республику, могли добраться в Испанию, как и индивидуально, так и в составе организованных групп. Наиболее простой и дешевой была дорога в Испанию из Франции. Правительство французского Народного фронта Леона Блюма сквозь пальцы смотрело на отправку добровольцев в республику, ну а близость двух стран делала дорогу простой и привлекательной. Тем, кто отправлялся в составе групп, приходилось пройти проверку на благонадежность – представить рекомендации от членов компартии или пройти собеседование с функционерами Союза возвращения на Родину. Отправка добровольцев проходила совершенно легально и с большим размахом – для добровольцев бронировались пароходы и целые поезда. Так, небольшая группа русских эмигрантов в октябре 1936 г. отправилась в Испанию на поезде вместе с другими иностранными добровольцами[241].
Один из русских добровольцев, ехавших из Парижа, вспоминал: «Группами до ста человек – представителей разных наций – мы почти легально, где поездом, а где автобусом, доехали до Перпиньяна, а потом перешли границу»[242].
В случае русских эмигрантов, отправку в Испанию проводили Союзы возвращения на Родину, различные профсоюзные организации. Один из руководителей парижского союза вспоминал: «По заданию партии организовал “Комитет помощи Республики Испания” (славянский сектор), в задачу которого входила вербовка добровольцев, отправка их в интербригаду и сбор средств на приобретение оружия и продовольствия…»[243] Силами союзов также осуществлялись первичная проверка лояльности добровольцев, обучение и инструктаж.
Один из первых добровольцев-эмигрантов вспоминал о своей записи в Испанию: «Значительно труднее было осуществить наше решение. Комитеты помощи республиканской Испании еще только организовывались. Никто не мог предвидеть в те дни, какая помощь понадобится республике. Но я уже знал, что ряд военных специалистов, французов и иностранцев, и в их числе наш общий знакомый полковник Глиноедский[244], уже отбыли “в неизвестном направлении”.
Я атаковал секретаря партийной организации Васю Ковалева, доказывая, что я тоже военный и вовсе не так молод, как это ему кажется и что к занятиям я сразу же вернусь, как только разобьем фашистов. На мое счастье, вскоре подоспело решение партии о выделении каждой партийной организацией 10 процентов ее членов в помощь Испанской республике»[245]. Парижский Союз возвращения в октябре 1936 г. подготовил к отправке в Испанию 100 человек, как раз 10 % своих членов. К ноябрю 1936 г. планировалось сформировать из них отдельную роту[246].
К февралю 1937 г. идейные члены Союза возвращения уже были в Испании и добровольцев начали искать на улице. Об обстоятельствах вербовки писала милюковская газета: «Вербовщики “Союза возвращенцев”, имена которых нам известны, орудуют, главным образом, в ночлежках и бесплатных столовых.
Наметив подходящую жертву, – большей частью молодого, физически здорового человека, вербовщик заводит с ним разговор:
– Что, плохо без работы? Ни места, ни шомажного пособия?
Затем следует приглашение зайти в бистро, распить бутылку вина. Как отказаться?
За вином разговор начинает принимать более определенный характер.
– Зря вы пропадаете в Париже! По этим столовкам и ночлежкам только болезнь схватить можно. А то и высылку получите, – тогда и с тюрьмой придется познакомиться…
– Что же делать? Ведь нет выхода из нашего проклятого положения…
– Выход есть, – улыбается вербовщик, – выход простой. Вы в России кем были? Офицером?
– Служил… всю войну проделал. И Великую, и Гражданскую…
– Такие люди сейчас как раз нужны в Испании… Почему бы вам туда не отправиться?..
Человек начинает протестовать. Как же ему, бывшему офицеру, русскому эмигранту, ехать в Испанию, под начальство к “красным”? Опытный вербовщик его немедленно успокаивает.
– А зачем под начальство? Сами будете начальствовать. Дадут вам отряд, будете, как и в старое время – офицером. Тут вы – последний, бесправный, никому не нужный человек. А там будете одеты, обуты, будете получать жалованье, снова вернете чин. А месяца через два-три, когда война кончиться, все русские, сражавшиеся в Интернациональной колонне, получат право ехать в Россию.
И тогда – конец всем эмигрантским мытарствам. Ранят, – так вас сразу в Россию отправят, да еще как героя примут.
<…>
Вербовщик делает паузу и испытывающе смотрит на свою жертву… Надо понять, что делается в такую минуту в душе несчастного человека. За 17 лет эмигрантской жизни многое ему пришлось испытать, во многом извериться… Человек начинает колебаться. В эту минуту вербовщик протягивает ему бумажку, на которой написано:
– 12, Рю де Бюси.
Это – адрес “Союза возвращенцев”. Прием ежедневно, от 5 до 7.
– Заходите туда завтра, да захватите с собой все документы. Помните, – вам терять нечего. Путь в Москву ведет сейчас через Мадрид.
И вербовщик, получающий “с головы”, отправляется за новыми жертвами. Он найдет их на шоферских стоянках, на собраниях Армии спасения, в чайной, в ночлежке, на пустырях, где ночуют беспаспортные бродяги…»[247]
Работа на Испанию велась Союзами возвращения на Родину в тесном контакте с зарубежными резидентурами советских спецслужб. По мнению историков отечественных спецслужб, «…советские разведчики совместно с испанскими коллегами организовали переброску в Испанию нескольких сотен русских добровольцев из Франции, Чехословакии, Болгарии и Югославии. Среди них преобладали русские эмигранты, в том числе и бывшие белогвардейцы, покинувшие Россию после 1917 года»[248].
Тесное сотрудничество НКВД и Совнарода не было секретом и для большинства эмигрантов: «Кроме статистов, в Союзе возвращения работала группа опытных чекистов. Часть из них состояла из эмигрантов, в течение ряда лет работавших на ГПУ, часть была прислана из Москвы и выступала под псевдонимами. Наиболее известными из этих руководителей были Тверетинов, Ковалев, Ларионов, “товарищ Мишель” и другие. <…> Есть все основания предполагать, что головка Союза была причастна и к похищению ген. Миллера… Кроме работы по устранению врагов и слежки за эмигрантами, Союз возвращения играл большую роль и в деле отправки оружия в Испанию; он же вел вербовку добровольцев, желающих туда поехать, о менее важных поручениях (вроде явочных квартир и т. п. можно и не говорить)»[249].
В ином свете видели деятельность Союза возвращения на Родину по отправке добровольцев в газете «Последние новости». В цикле статей Андрея Седых (Я.М. Цвибак) автор указывал: «До сих пор добровольцев вербовали исключительно в среде французских и иностранных коммунистов; в последнее время торговцы пушечным мясом обратили внимание на русских эмигрантов, на самых обездоленных в нашей среде: на высылаемых, безработных, на завсегдатаев бесплатных столовых и ночлежных домов.
В среде этих голодных людей, не имеющих ни крова, ни куска хлеба, велась усиленная пропаганда, и не без успеха…
Никто в точности не знает, какое количество русских эмигрантов уехало за последние дни через Перпиньян в Мадрид…
Есть все основания думать, что за одну только неделю свыше 100 русских эмигрантов, соблазненных “Союзом возвращенцев”, бросились очертя голову в авантюру, которая может им стоить жизни.
Каждый эмигрант вправе распоряжаться своей личной судьбой. Человек, едущий в Мадрид или Бургос из идейных соображений, – достоин уважения. Но недопустимо, чтобы вербовщики из “Союза возвращенцев” покупали человеческую жизнь за 30 франков и за обещание возврата в Россию… по окончании гражданской войны в Испании»[250].
Члены союза не скупились на обещания и предлагали бывшим офицерам службу на офицерских должностях в армии республики, достойное жалованье на службе, при ранении – отправку в СССР для излечения, также прозрачно намекалось о возможном возвращении по окончании борьбы. Седых также обвинял членов союза в утаивании «подъемных» сумм, выделяемых на каждого добровольца: с его слов, завербованным выдавалось 30–50 франков вместо 500[251]. Вскоре Союз возвращения на Родину ответил «Последним новостям», назвав их белогвардейским подголоском фашизма.
Всего, за годы войны, через интербригады прошло около 40 000 иностранных добровольцев, из них французов – 8500 человек, немцев – 5000, поляков – 4200, итальянцев – 4000, американцев – 3000, жителей Великобритании – 2000, бельгийцев – 2000, австрийцев – 1700, югославов – 1600, жителей Чехословакии – 1300, канадцев – 1300, венгров – 1000, кубинцев – 1000[252]. Еще около 3400 человек были гражданами других стран.
Михаил Шварц (Эгон Шмидт) по прибытии в Испанию
Михаил Шварц в испанской форме
Определение численности русских добровольцев в интербригадах и в армии республики в целом является одной из самых острых проблем. Как правило, численность добровольцев варьируется от нескольких сотен до тысячи человек[253]. Позднее появились более скромные оценки – от 50 до 200 человек[254]. Алексей Эйснер считал, что только из Франции прибыло «ориентировочно около трехсот добровольцев, отправившихся в Испанию через партийную организацию Союза возвращения на Родину, свыше ста было убито»