ЕК
Феофан Прокопович
15. IN STANISLAVUM LESZCZYNSKI
BIS REGNO POLONIAE OCCUPATO EXCUSSUM.
ALLUDITUR AD STANISLAVI NOMEN, QUOD QUASI STATOREM
GLORIAE SONAT ET AD VETUSTAM ROMANORUM HISTORIAM,
UBI A SISTENDO IN FUGA EXERCITI JUPITER
A ROMULO STATOR APPELATUS
Stanislave, suum finxit quem gloria numen,
Namque ejus nutu diceris esse stator,
Ipsa haec exposuit claris dea candida factis
Sistere se properam, qua ratione potes
Non illa, ut quondam steterant fugiendo Quirites
Rege salutiferum sollicitante Jovem;
Non fugiens, sed bis votisque petita dolisque
Inque tuas aedes visa venire stetit.
ДВАЖДЫ ОТ КОРОНЫ ПОЛСКОЙ ОТВЕРЖЕННОМ,
ПО ТОЛКУ ИМЕНИ ЕГО И ПО ПРИЛИЧИЮ ДРЕВНЕЙ
РИМСКОЙ ИСТОРИИ,
КОГДА РИМЛЯНЕ НА ВОЙНЕ С САБИНАМИ, УСТРАШАСЬ,
БЕЖАЛИ С ИОЛЯ, А ПЕРВЫЙ ИХ КОРОЛЬ РОМУЛУС
МОЛИЛСЯ ЙОВИШУ,
ДАБЫ ИХ В ПОБЕГЕ ТОМ ОСТАНОВИЛ;
ЧТО КОГДА СДЕЛАЛОСЬ, ЙОВИШ ОТ РОМУЛА НАЗВАН СТАТОР,
ТО ЕСТЬ УДЕРЖАТЕЛЬ, ИЛИ ОСТАНОВНИК
Что слава Станислава богом своим славит,
Станислав бо в имени будто славу ставит.
Сама она не в одном показала диле,
В какой ты, Станиславе, славу ставишь силе.
Не так, как в бегстве римский полк остановился,
Когда о том Йовишу король их молился.
Она не прочь избегнуть; но будто с тобою
Жить хотела, влекома разною маною,
И дважды не от дому, но в дом твой бежала
И, внутрь внити торопясь, не дошла и стала.
16. «К ЛУКЕ И ВАРЛААМУ КАДЕЦКИМ…»
Ante diem, Luca, proprias invadis in arcas,
Exhauris vacuas, exonerasque leves,
Spargis opes, sed quae nondum tua scrinia rumpunt
Das multum, dum te constat habere parum.
Crede mihi, inverso, Luca, res ordine tractas,
Sis primum condus, postea promus eris.
Рано, Лука, в сундуки свои кладешь руку!
Из пустого черпаешь, легчишь легка в звуку,
Сеешь сребром, сундуки ж еще не вмещают.
Много даешь, а мало имеешь — вси знают.
Поверь мне, Лука, что ты делаешь противно:
Прежде сам разбогатей, потом дать не дивно.
17. К СЕЛИЮ
Говорит, что бога нет, Селий богомерзкий,
И небо пустым местом зовет злодей дерзкий,
А тем утверждается в догмате нечистом,
Что хорошо разжился, как стал афеистом.
18. К СЛОЖЕНИЮ ЛЕКСИКОВ
Если в мучительские осужден кто руки,
Ждет бедная голова печали и муки.
Не вели томить его делом кузниц трудных,
Ни посылать в тяжкие работы мест рудных,
Пусть лексики делает: то одно довлеет,
Всех мук роды сей один труд в себе имеет.
А. Д. Кантемир
19. САТИРИК К ЧИТАТЕЛЮ
Кольнул тя? Молчи, ибо тя не именую.
Воплишь? Не я — ты выдал свою злобу злую.
20. К ЧИТАТЕЛЯМ
Не гневитеся, чтецы, стихами моими.
С музой своей говорю; нет дела с иными.
Коли кому и смеюсь, — ей, не с доброй воли,
Для украсы: ведь и в щах нет смаку без соли.
Без соли. В стихотворстве забавные и острые речи латин соль называются, и для того говорит автор, что смеялся иным для украсы своей сатиры, или прямо сказать: смешками посолил ее, чтоб была вкуснее уму чтущих.
1731
21. НА ЭЗОПА
Хотя телом непригож, да ловок умишком,
Что с лица недостает, то внутре залишком.
Горбат, брюхат, шепетлив, ножечки как крюки,—
Гнусно на меня смотреть, а слышать — нет скуки;
Сам я, весь будучи крив, правду похваляю;
Не прям будучи, прямо всё говорить знаю;
И хоть тело справить мне было невозможно,
Много душ исправил я, уча правду ложно.
22–29.<ИЗ РАЗДЕЛА «ЭПИГРАММЫ»>
Наставляет всех Клеандр и всех нравы судит:
Тот спесив, тот в суетах мысли свои нудит;
Другой в законе не тверд, и соблазны вводит,
И науки новостью в старый ад нисходит. —
Наведи и на себя, Клеандр, зорки очи,
Не без порока и ты; скажу, нет уж мочи:
Самолюбец ты, Клеандр; все, кроме тя, знают:
Слепец как ведет [28]слепца, в яму упадают.
Умен ты, Бруте, порук тому счесть устанешь[31];
Да и ты же, Бруте, глуп. Как то может статься?
Изрядно, и, как я мню, могу догадаться:
Умен ты молча; а глуп, как говорить станешь.
Гораздо прихотлив ты, дружок мой Эраздо.
Все девки наши за тя сватались бесстудно,
А ты сед и неженат: выбрать было трудно.
Та стара, та неумна, та рода не славна,
Та не красна, та гола, та не добронравна;
Все негодны. Прихотлив ты, друг мой, гораздо.
Пять стенных, пять столовых и столько ж
карманных
Имеет Леандр часов; в трудах несказанных
Век за ними возится, заводя и правя,
И то взад, то наперед по теченью ставя
Солнца стрелки. С тех трудов кой плод получает?
Никто в городе, кой час, лучше его знает.
В. К. Тредиаковский
30. К ОХУЖДАТЕЛЮ ЗОИЛУ
МНОГО НА МНОГИ КНИГИ вас, братец,
БЫВАЛО,
А НА ЭТУ НЕУЖЛИ вас ТАКИ НЕ СТАЛО?
31. НА ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ, ВЫШЕД В ЧЕСТЬ, ТАК НАЧАЛ БЫ ГОРДИТЬСЯ, ЧТО ПРЕЖНИХ СВОИХ РАВНЫХ ДРУГОВ ПРЕНЕБРЕГАЛ БЫ
О сударь, мой свет! Как уж ТЫ спесив стал!
Сколь ни заходил, я не мог ТЯ видеть:
То спишь, то нельзя, я лишь ходя устал.
ТЫ изволил сим мя весьма обидеть.
Нужды, будь вин жаль, нет мне в красовулях;
Буде ж знаться ТЫ с низкими перестал,
Как к высоким всё уже лицам пристал,
Ин к СЕБЕ прийти позволь на ходулях.
32. НА ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ БЫ ТОЛЬ БЫЛ ЗОЛ, ЧТОБ И ВСЯ Б ФАМИЛИЯ ЕГО ТЕМ ЖЕ ЗЛОНРАВИЕМ ПОВРЕДИЛАСЬ
Зол ты, друг! Зла жена, дети злы, зла сватья;
Правда, игумен каков, такова и братья.
33.<НА М. В. ЛОМОНОСОВА>
Хоть глотку пьяную закрыл, отвисши зоб,
Не возьмешь ли с собой ты бочку пива в гроб?
И так же ли счастлив мнишь в будущем быть веке,
Как здесь у многих ты в приязни и опеке?
Никак там твой покров<и черт и>сатана?
Один охотник сам до пива и вина,
Другой за то тебя поставит в аде паном,
Что крюком в ад влечет, а ты — большим стаканом.
М. В. Ломоносов
34. «Одна с Нарциссом мне судьбина…»
Одна с Нарциссом мне судьбина,
Однака с ним любовь моя:
Хоть я не сам тоя причина,
Люблю Миртиллу, как себя.
35. «Ты тверже, нежель тот металл…»
Ты тверже, нежель тот металл,
Который в стену ты заклал.
36. ИЗ МАРЦИАЛА («На белых волосах у Аппия зима…»)
На белых волосах у Аппия зима,
И лето на глазах, горящих от вина;
Как пьет, то по носу фиалки расцветают
И точно тем весны средину представляют;
Как в осень, щеки все брусники полны зрелой.
Не всяк ли видит год изображен тут целый?
37. ИЗ МАРЦИАЛА («Иные петлею от петли убегают…»)
Иные петлею от петли убегают
И смертию себя от смерти избавляют.
38. «Не всяк ли говорит: я даром не труждусь…»
Не всяк ли говорит: я даром не труждусь
И даром ничего не дам, и в том божусь.
То правда, и мое в том мнение согласно,
Но даром хоть никто, а многие напрасно.
39. ИЗ МАРЦИАЛА («Дивишься, что не дам тебе стихов моих?..»)
Дивишься, что не дам тебе стихов моих?
Боюсь, чтобы ты мне не подарил своих.
40. «В тополовой тени гуляя, Муравей…»
В тополовой тени гуляя, Муравей
В прилипчивой смоле увяз ногой своей.
Хотя он у людей был в жизнь свою презренный,
По смерти в янтаре у них стал драгоценный.
41. «На что мы плачемся, когда терпим беды?..»
На что мы плачемся, когда терпим беды́?
Пронзенная земля дает свои плоды.
42. «Зачем я на жене богатой не женюсь?..»
Зачем я на жене богатой не женюсь?
Я выйти за жену богатую боюсь.
Всегда муж должен быть жене своей главою,
То будут завсегда равны между собою.
43. ИЗ МАРЦИАЛА («Когда себя хранил от яду Митридат…»)
Когда себя хранил от яду Митридат,
По вся дни принимал в своей он пище яд.
Ты, Цинна, у себя всегда недоедаешь
И тем предостеречь себя от гладу чаешь.
44. «Женился Стил, старик без мочи…»
Женился Стил, старик без мочи,
На Стелле, что в пятнадцать лет,
И, не дождавшись первой ночи,
Закашлявшись, оставил свет.
Тут Стелла бедная вздыхала,
Что на супружню смерть не тронута взирала.
45. «Отмщать завистнику меня вооружают…»
Отмщать завистнику меня вооружают,
Хотя мне от него вреда отнюдь не чают.
Когда Зоилова хула мне не вредит,
Могу ли на него за то я быть сердит?
Однако ж осержусь! Я встал, ищу обуха;
Уж поднял, я махну! А кто сидит тут? Муха!
Коль жаль мне для нее напрасного труда,
Бедняжка, ты летай, ты пой, мне нет вреда.
46. ЗУБНИЦКОМУ
Безбожник и ханжа, подметных писем враль!
Твой мерзкий склад давно и смех нам и печаль;
Печаль, что ты язык российский развращаешь,
А смех, что ты тем злом затмить достойных чаешь.
Наплю́ем мы на страм твоих поганых врак:
Уже за двадцать лет ты записной дурак;
Давно изгага всем читать твои «синички»,
«Дорогу некошну», «вонючие лисички».
Никто не поминай нам подлости ходуль
И к пьянству твоему потребных красоуль.
Хоть ложной святостью ты Бородой скрывался,
Пробин, на злость твою взирая, улыбался:
Учения его, и чести, и труда
Не можешь повредить ни ты, ни Борода.
47.<НА ПРОТИВНИКОВ СИСТЕМЫ КОПЕРНИКА>
Случились вместе два Астронома в пиру
И спорили весьма между собой в жару.
Один твердил: земля, вертясь, вкруг Солнца ходит;
Другой, что Солнце все с собой планеты водит;
Один Коперник был, другой слыл Птоломей.
Тут повар спор решил усмешкою своей.
Хозяин спрашивал: «Ты звезд теченье знаешь?
Скажи, как ты о сем сомненье рассуждаешь?»
Он дал такой ответ: «Что в том Коперник прав,
Я правду докажу, на Солнце не бывав.
Кто видел простака из поваров такого,
Который бы вертел очаг вокруг жаркого?»
48. <НА МОНАХОВ>
Мышь некогда, любя святыню,
Оставила прелестный мир,
Ушла в глубокую пустыню,
Засевшись вся в голландский сыр.
А. П. Сумароков
49. «Брат был игрок; нельзя сестрице не крушиться…»
Брат был игрок; нельзя сестрице не крушиться,
И льзя ли унимать его ей укрепиться,
Когда он день и ночь без милости мотал?
«Уж пол-имения ты, братец, проиграл,—
Журила игрока сестра и вопрошала: —
Дождусь ли, чтоб тебе игра противна стала?»
Брат ей ответствовал: «Как станешь отставать,
Сестрица, от любви, закаюся играть,
И в постоянстве жить потом мы будем оба».
Сестра ему на то: «Мотать тебе до гроба!»
50. «Скупой окраден был и чуть не удавился…»
Скупой окраден был и чуть не удавился,
Что части своего богатства он лишился.
Поиман вор и то в допросе показал,
Что у скупого он пятьсот рублев украл.
Пятьсот рублев нашлись. Вор знал, как тот смущался,
И что в удавку он без памяти бросался.
И как невольнику скупой наш говорил:
«Имением моим ты петлю заслужил»,
Тот отвечал ему: «Быть так, я в этом грешен.
Да ты за деньги сам страшился ль быть повешен?»
51. «Восстал незапно вихрь, а в злую ту погоду…»
Восстал незапно вихрь, а в злую ту погоду
Скупой вез все свои монеты через воду.
Жестокий лодку вихрь вверх дном перевернул:
Едва-едва скупой тут сам не утонул;
Однако он спасся, тотчас его поймали,
Да денежки его, что ни было, пропали.
Не разорился он — все деньги те в реке:
Всё им равно лежать, что там, что в сундуке.
52. «Клеон раскаялся, что грабил он весь свет…»
Клеон раскаялся, что грабил он весь свет,
Однако ничего назад не отдает.
Так вправду ли Клеон раскаялся иль нет?
53. «Коль в винность я, мой свет, тебе чрез это впал…»
Коль в винность я, мой свет, тебе чрез это впал,
Что дерзостно тебе «люблю тебя» сказал,
Так тем же и меня за то ты накажи,
И что тебе сказал, то мне сама скажи.
54. «Стоя при водах, ощущаю жажду…»
Стоя при водах, ощущаю жажду;
Вижу, что люблю; видя, только стражду.
55. «Клеон прогневался, и злобою безмерной…»
Клеон прогневался, и злобою безмерной
На щедрых был он баб во гневе заражен.
«Я б всех, — он говорил, — постриг неверных жен.
Не знаю, для чего б тужить мне о неверной?»
Жена ему на то такой дала ответ:
«Так хочешь, чтобы я, сокровище, мой свет,
Ходила, как вдова, всегда в одежде черной?»
56. «Клавина смолоду сияла красотою…»
Клавина смолоду сияла красотою,
И многих молодцов она пленила тою.
Но как уже прошел сей век ее златой,
Она и в старости была всё в мысли той,
И что во младости хорошею казалась,
И, сморщася, всегда такою ж называлась.
За что ж ее никто хорошей не зовет?
И Нов-город уж стар, а Новгород слывет.
57. «Ты очень ей любим, она в твоей вся воле…»
Ты очень ей любим, она в твоей вся воле,
Да только тридцать есть, которых любит боле.
58. «Она уже твоя, однако не навек…»
Она уже твоя, однако не навек:
Пока не встретится с ней кстати человек.
59. «За что неверною тебе я прослыла?..»
За что неверною тебе я прослыла?
Я от рождения твоею не была.
60. «Коль мыслишь, я любовь свою к тебе скончала…»
Коль мыслишь, я любовь свою к тебе скончала,
Так ищешь тут конца, где не было начала.
61. «Всем сердцем я люблю и вся горю, любя…»
Всем сердцем я люблю и вся горю, любя,
Да только не тебя.
62. «Милон на многи дни с женою разлучился…»
Милон на многи дни с женою разлучился,
Однако к ней еще проститься возвратился.
Она не чаяла при горести своей,
Что возвратится он опять так скоро к ней,
Хотя ей три часа казались за неделю,
И от тоски взяла другого на постелю.
Увидя гостя с ней, приезжий обомлел.
Жена вскричала: «Что ты, муж, оторопел?
Будь господин страстей и овладей собою;
Я телом только с ним, душа моя с тобою».
63. «„Я обесчещена“, — пришла просить вдова…»
«Я обесчещена», — пришла просить вдова.
Однако знал судья, кто просит такова.
«Чем?» — спрашивал ее. «Сегодня у соседа,—
Ответствовала та, — случилася беседа.
Тут гостья на меня так грубо солгала:
Уж ты-де во вдовстве четы́рех родила».
Судья ей говорил: «Плюнь на́ эту кручину;
Стал свет таков, всегда приложат половину».
64. «Клеон при смерти был и был совсем готов…»
Клеон при смерти был и был совсем готов
Пустить на небо дух, в подземный тело ров.
Друзья его пред ним писание вещали
И царствие ему небесно обещали.
«Готов ли ты?» — «Готов, я к раю приступил…
На брата только я прошенья не скрепил».
65. «Построил ныне ты пространный госпита́ль…»
Построил ныне ты пространный госпита́ль,
Достойно то хвалы, того лишь только жаль,
Кого ограбил ты, все в оном быть те льстятся,
Что, бедные, они в нем все не уместятся.
66. «Кто хвалит истину, достоин лютой казни…»
Кто хвалит истину, достоин лютой казни;
Он в сердце к ближнему не чувствует приязни.
Какое в нем добро, коль так он хулит свет,
Хваля, чего нигде на полполушки нет?
67. «Пеняешь ты мне, муж, тебе-де муж постыл…»
Пеняешь ты мне, муж, тебе-де муж постыл,
А был-де в женихах тебе он очень мил.
С кем я спрягалася, в том вижу то ж приятство:
Я шла не за тебя, но за твое богатство.
68. «Не раз ты мне, жена, неверность учинила…»
«Не раз ты мне, жена, неверность учинила.
Скажи мне, сколько раз ты мужу изменила?» —
Рогатый говорил. В ответ на то жена:
«Я арифметике, ей-ей, не учена».
66–75. ЭПИТАФИИ
На месте сем лежит презнатный дворянин.
Был очень он богат, имел великий чин.
Что здесь ни сказано, всё сказано без лести.
Довольно ли того к его бессмертной чести?
Что исчезаю я, в том нет большой мне траты,
Я не дал ведь за то, что я родился, платы.
Пусть черви плоть мою едят и всю съедят.
Досадно только то, что саван повредят.
На свете живучи, Плон ел и пил не сладко,
Не знался он ни с кем, одет всегда был гадко,
Он тратить не любил богатства своего:
Спокоен, что уже не тратит ничего.
Подьячий здесь лежит, который дело знал:
Что прямо, то кривил, что криво — попрямлял,
Трудясь до самого последнего в том часу.
И, умираючи, еще просил запасу.
Здесь Делий погребен, который всех ругал.
Единого творца он только не замал
И то лишь для того, что он его не знал.
На месте сем лежит безмерно муж велик,
А именно: зловредный откупщик.
Реками золото ему стекалось ко рту
И, душу озлатив, послало душу к черту.
Под камнем сим лежит Фирс Фирсович Гомер,
Который пел, не знав галиматии мер.
Великого воспеть он мужа устремился:
Отважился, дерзнул, запел — и осрамился,
Оставив по себе потомству вечный смех.
Он море обещал, а вылилася лужа.
Прохожий! Возгласи к душе им пета мужа:
«Великая душа, прости вралю сей грех».
76. «Два были человека…»
Два были человека
В несчастий все дни плачевнейшего века.
Метались помощи искать по всем местам,
Куда ни бегали, теряли время там.
Потом отчаянье их день и ночь терзало,
На всё дерзало.
Один бежал,
Схватил кинжал,
Вручил он душу богу
И сделал сам себе к спокойствию дорогу,
Другой мучение до гроба умножал,
И бога всякий час злословил, и дрожал;
Страшася тартара, покаялся при смерти.
Скажите, коего из сих двух взяли черти?
77. НА ПОЖАЛОВАНИЕ ВЫСОКОПОСТАВЛЕННОМУ ЛИЦУ ОРДЕНА ЗОЛОТОГО РУНА
Нетрудно в мудреца безумца превратить,
Он вдруг начнет о всем разумно говорить.
Премудрость высшая в великом только чине.
Нося его, овца — овца в златой овчине.
Когда воздастся честь Златого ей Руна,
Тогда в премудрости прославится она.
78. «Ты будущей себя женою утешаешь…»
Ты будущей себя женою утешаешь.
Какую взять тебе, усердно вопрошаешь.
Возьми богатую, так будешь ты богат,
Возьми большой родни, боярам будешь брат.
Возьми разумную, любви к похвальной страсти,
Возьми прекрасную, телесной ради сласти.
А ты ответствуешь: «Хочу иметь покой».
Так лучше не бери, пожалуй, никакой.
79. «Кто в чем когда-нибудь молвою возвышен…»
Кто в чем когда-нибудь молвою возвышен,
Достоинством прямым нимало украшен.
Не дивно: похвала и похуленье в воле,
А разум не у всех, — глупцов на свете боле.
80. «Преподлый суевер от разума бежит…»
Преподлый суевер от разума бежит,
И верит он тому, чему не надлежит.
Кто вздору всякому старается поверить,
Стремится пред самим он богом лицемерить.
81. «Пожалуй, не зови меня безверным боле…»
Пожалуй, не зови меня безверным боле
За то, что к вере я не причитаю врак;
Я верю божеству, покорен вышней воле
И верю я еще тому, что ты дурак.
82. «Судьи приказных дел у нас не помечали…»
Судьи приказных дел у нас не помечали,
Дьяки́ сей дар писать и взятки брать нашли,
Писать и брать они дворянство обучали,
Но мы учителей далеко превзошли!
83. «На то лишь бытие твое тебе дано…»
На то лишь бытие твое тебе дано,
Чтоб ты и день и ночь пил водку и вино.
Когда ни головы не жаль тебе, ни глотки,
Пожалуй, пожалей, мой друг, вина и водки.
84. «Напрасно, муженек, грустишь и унываешь…»
Напрасно, муженек, грустишь и унываешь,
Что я люблю других; ведь ты не убываешь.
Робяток полон дом, спокойся и нишкни.
Какая убыль то, когда, не сея, жни?..
85. «Танцовщик! Ты богат. Профессор! Ты убог…»
Танцовщик! Ты богат. Профессор! Ты убог.
Конечно, голова в почтенье меньше ног.
86. «Весь город я спрошу, спрошу и весь я двор…»
Весь город я спрошу, спрошу и весь я двор:
Когда подьячему в казну исправно с году
Сто тысячей рублев сбирается доходу,
Честной ли человек подьячий тот иль вор?
87. «Живу на свете я уж лет десятков шесть…»
Живу на свете я уж лет десятков шесть,
И хоть мое житье в приказах и преславно,
Однако не могу пожитков я завесть,
Понеже взятки все в кабак ношу исправно.
88. «По смерти Откупщик в подземную страну…»
По смерти Откупщик в подземную страну
Пришел пред Сатану,
И спрашивает он: «Скажи, мой друг сердечный,
Не можно ль откупить во аде муки вечной?
Как я на свете жил,
Всем сердцем я тебе и всей душой служил».
— «Пожалуй, дедушка, на откуп это внуку!
Я множил цену там, а здесь умножу муку».
89. УЧЕНЫЙ И БОГАЧ
Разбило судно,
Спасаться трудно.
Жестокий ветр — жесточе, как палач;
Спаслись, однако, тут ученый и богач.
Ученый разжился, богатый в горе.
Наука в голове, богатство в море.
90. СТРЯПЧИЙ
Какой-то человек ко Стряпчему бежит:
«Мне триста, — говорит, — рублей принадлежит».
Что делать надобно тяжбо́ю, как он чает?
А Стряпчий отвечает:
«Совет мой тот:
Поди и отнеси дьяку рублей пятьсот».
91. «Наместо соловьев кукушки здесь кукуют…»
Наместо соловьев кукушки здесь кукуют
И гневом милости Дианины толкуют.
Хотя разносится кукушечья молва,
Кукушкам ли понять богинины слова?
В дуброве сей поют безмозглые кукушки,
Которых песни все не стоят ни полушки.
Лишь только закричит кукушка на суку,
Другие все за ней кричат: «Куку-куку».
92. «Окончится ль когда парнасское роптанье?..»
Окончится ль когда парнасское роптанье?
Во драме скаредной явилось «Воспитанье»,
Явилося еще сложение потом:
Богини дыни жрут, Пегас стал, видно, хром,
А ныне этот конь, шатаяся, тупея,
Не скачет, не летит — ползет, тащит «Помпея»[40].
93. «Всегда болван — болван, в каком бы ни был чине…»
Всегда болван — болван, в каком бы ни был чине.
Овца — всегда овца и во златой овчине.
Хоть холя филину осанки придает,
Но филин соловьем вовек не запоет.
Но филин ли один в велику честь восходит?
Фортуна часто змей в великий чин возводит.
Кто ж больше повредит — иль филин, иль змея?
Мне тот и пагубен, которым стражду я.
И от обеих их иной гораздо трусит:
Тот даст его кусать, а та сама укусит.
94. АЛЕКСАНДР И ПАРМЕНИОН
Войск вожду греческих царь перский дщерь давал,
Пол-Азии ему приданым обещает,
Чтоб он ему спокойство даровал,
И чрез послов его об этом извещает.
Парменион такой давал ему совет:
«Когда бы Александр я был на свете,
Я взял бы тотчас то, что перский царь дает».
<Что в> Александровом сей слышит муж ответе?
Ответствовал ему на слово это он:
«А я бы взял, когда б я был Парменион».
95. ШАЛУНЬЯ
Шалунья некая в беседе,
В торжественном обеде,
Не бредила без слов французских ничего.
Хотя она из языка сего
Не знала ничего,
Ни слова одного,
Однако знанием хотела поблистати
И ставила слова французские некстати;
Сказала между тем: «Я еду делать кур».
Сказали дурище, внимая то, соседки:
«Какой плетешь ты вздор! Кур делают наседки».
96. НЕВЕСТА ЗА СТОЛОМ
Невеста за столом сидела.
Пора вести невесту на подклет;
Во ужине ей ну́жды нет:
Не ради этого она венчалась дела,
Она и у себя в тот день довольно ела.
Зевает девушка, томя девичий взгляд,
И говорит: «Я мню, давно уже все спят».
97. ПОСОЛ ОСЕЛ
В Венеции послом шалун какой-то был,
Был горд, и многим он довольно нагрубил.
Досадой на него венециане дышут
И ко двору о том, отколь посол был, пишут.
Там ведают уже о тьме посольских врак.
Ответствуют: «Его простите, он дурак.
Не будет со ослом у человека драк».
Они на то: «И мы не скудны здесь ослами,
Однако мы ослов не делаем послами».
98. АСТРОЛОГ
Премудрый астроло́г
В беседе возвещал, что он предвидеть мог
Лет за пять раняе, что с кем когда случится
И что ни приключится.
Вбежал его слуга и это говорит:
«Ступай, ступай скоряй домой, твой дом горит».
99. ЦЫГАНКА
Цыганку женщина дарила
И говорила:
«Рабенка я иметь хочу,
Ты сделай мне, я это заплачу».
Цыганка говорит на эту речь погану:
«Поди к цыгану».
100. «Фуфона свой портрет писати заказала…»
Фуфона свой портрет писати заказала,
Но живописцу то сказала:
«Ты видишь, я крива.
Однако напиши, что я не такова».
Он ей ответствовал, доволен быв приказом:
«Красивяй будет так, сударыня, — тотчас
В портрет я вставлю глаз;
Однако станешь ли ты видеть этим глазом?»
101. «Хотя, Марназов, ты и грешен…»
Хотя, Марназов, ты и грешен,
Еще, однако, не повешен.
Но болен ты, лежа при смерти;
Так, видно, не палач возьмет тебя, да черти.
102. «Фирюля день и ночь во сне препровождает…»
Фирюля день и ночь во сне препровождает,
Не спорит и людей не осуждает,
Из уст его не слышно врак.
Скажите ж: почему Фирюля мой дурак?
А. И. Дубровский
103–105. ТРИ ЭПИТАФИИ НА СКУПОГО
Я в жизнь мою имел богатство неисчетно,
Однако никому то не было приметно:
Не знаешь, для чего? Ответ я дам один:
Я был вещей моих слуга, не господин.
Земля и камень сей меня отягощает;
Однако тягость их то много облегчает,
Что прежде, как меня зарыли здесь в земле,
Я душу закопал любезную в котле.
Читатель, знай, что здесь зарыт лежит богатый,
Кой не дал ничего по смерть, не взявши платы;
Смотри, чтоб и с тебя не попросил чего,
Затем что ты прочел надгробие его.
106–111. ОВЕНОВЫ ЭПИГРАММЫ
Пророки говорят о будущем правдиво,
А стиходельцы все и о прошедшем лживо.
Не спрашивай меня о смерти ничего:
Я не был мертв еще от роду моего.
Тогда спроси меня о знатной сей особе,
Как буду я лежать, мертв будучи, во гробе.
Как несогласны мы, для нас мал целый двор.
Согласным, на одной постели нам простор.
Не мог я никогда сочесть волос своих,
Не мог и ты своих, затем что нету их.
Я взял жену себе, женой другой владеет;
Подобно мед пчела не для себя имеет.
Я сделал сих детей, не я слыву отец;
Так и овечья шерсть не служит для овец.
К. А. Кондратович
112. БЫВШАЯ МОСКОВСКАЯ СЕКРЕТАРША ЗОРИНА́ 1733 ГОДУ
Imitatio Martialis. «Ferrea tota domus, ferreus et dominus» [41]
В доме каменном живет каменная госпожа,
Духом такова она, как и телом пригожа;
Камни носит на главе, камни на руках сияют,
С ожерельем, с пряжками и запястия блистают;
Каменны столы и пол; ходит, камни вороша…
Камни, где ни глянь, везде! Каменна в ней и душа!
113. О ЧРЕЗНАТУРАЛЬНОСТИ
Томпак не будет золотом, не будет золото томпаком;
Белугою не будет рак, не будет и белуга раком;
Не будет карлой великан, не будет карла и велик;
Не будет веник с голика, а будет с веника голик.
114. «Ехал в Кракове один да на лошади верхом…»
Ехал в Кракове один да на лошади верхом,
Коя длинная была. Встретился другий, пешком,
И спросил: «А по чему продаешь аршин коня?»
Тот, вершник, подъявший хвост, рек: «Не спрашивай
меня:
В лавку здесь ступай скоряй, — я ценою не забьюсь
И с тобой по совести о цене договорюсь».
115. HISTOR ANGLIC[42]
Язык человеч в падение ему.
Ессекс, британский граф, сказал Елисавете:
«Как телом, нравом так горбата ты в совете!»
Язык головушку на плаху положил,
Без кости, без хрящу он шеишку сломил.
116. БЕЗОПАСНОСТЬ
Feriuntque summos fulmina montes.
Qui jacet in terra, non habet, unde cadat[43].
На холмы и древа высоки гром стремится;
Кто на земле лежит, упасть тот не боится.
117. СКУПОСТЬ И ТОРОВАТОСТЬ
Один заживный брат, да скуп; другий брат скуден
тороват.
Есть первый при богатстве нищ, вторый
при нищенстве богат.
118. ДВА РАСКОЛЬНИКА
Ты раскольник с бородою, но безженный ты, Ипат.
Карп, раскольник безбородый, на двоих женах женат!
119. ОСУЖДЕНИЕ
Искреннего осуждать губы суть широки;
Без порока должен быть хулящий пороки!
120. ДЬЯК С МУШНИКОМ
Мушник мукой дьяка́ при лавке замушнил,
А дьяк на мушника весь гневный яд излил:
— «Зачем, плутец, мое ты платье так мараешь?
Тебе дам знать себя, ты ежели не знаешь!»
— «Знать, замушнились вы и дома, мой сударь!»
Он палкой в голову отвесил добр удар,
Рек: «Лжешь, проклятый сын, и правды нет нимало,
Ведь у меня муки лет тридцать не бывало».
121. «Советует Екклезияст, кто пьян, дабы блевал…»
Levin. Lemnius et Mizaldcentur. 2, aphor. 12.[44]
Советует Екклезияст, кто пьян, дабы блевал,
Я рвотного аптечного еще не принимал.
Без денег может всяк себя с домашними лечить,
А лучше всех лекарств одно — чтоб допьяна не пить.
122. ПРАВЕДНЫЙ СУДЬЯ
Года два в суде искал и́стец и судье молился,
Делом государевым тот пред и́стцом извинился.
Видя и́стец завтраки лишь, рукой заговорил,
В два́ дни праведный судья дело оного решил.
А. О. Аблесимов
123. «Приказчик в деревнях, иль в доме управитель…»
Приказчик в деревнях, иль в доме управитель,
Или, ясняй сказать, над деньгами властитель,
Хотя к помещику радением горит,
Однако в свой карман побольше норовит.
124. «Подьячий здесь зарыт, нашел который клад…»
Подьячий здесь зарыт, нашел который клад.
У бедных он людей пожитков поубавил,
Однако ничего не снес с собой во ад,
Но всё имение на кабаке оставил.
С. В. Нарышкин
125. «Тавран народное блаженство защищает…»
Тавран народное блаженство защищает,
Ворам, мошенникам он казни избирает.
Но больше б он тогда блаженство защитил,
Когда бы к казни сам себя приговорил.
А. А. Нартов
126. ВЫВЕСКА
Сим объявляется
И повторяется,
Что Римския том перв истории Роллена
Да и по-русскому — какая о премена! —
В продаже есть на том дворе, где сам толмач
Живет, что преж сего стихов был русских ткач;
Дом — краска зелена́
В двенадцатой лине́и
Покажет, а цена —
Вот вам, о благодеи!
Бумаге на простой — рубль пол и гривны три,
На чистой — два рубли кто даст, тот и бери.
127. НА УЧЕНОГО БОМБАСТА
Бомбаст на всякий день книг по сту покупает,
Чтоб тем о знании своем уверить свет.
Он не обманет нас: он ничего не знает;
Не любит книг совсем, но любит переплет.
Ф. Г. Волков
128. <НА А. Г. ОРЛОВА>
Всадника хвалят: хорош молодец!
Хвалят другие: хорош жеребец!
Полно, не спорьте: и конь и детина
Оба красивы; да оба — скотина.
И. С. Барков
129–138. ДИОНИСИЯ КАТОНА ДВУСТРОЧНЫЕ СТИХИ О БЛАГОНРАВИИ К СЫНУ
Коль безрассуден ты и нерадив собою,
Фортуны, коей нет, не называй слепою.
Чти малое большим и малым чти большое,
Не будешь алчным слыть и падким на чужое.
Чрезмерну роскошь брось, родится зависть злостна,
Которая хотя не вредна, но несносна.
Богатства не жалей, чтоб не прослыть скупягой:
Что в нем, коль с нищим ты равняешься бродягой?
Двукратно не сули, что в силах сделать махом,
Чтоб вместо доброго не слыл ты вертопрахом.
Не зная дела в-точь, не спорь с великим жаром.
Не может истины зреть ум во гневе яром.
Что заслужил, сноси то само терпеливо.
Сама себя раба бьет, если жнет лениво.
Жги ладан богу в честь, тельца оставь для пашни.
Тем не спасешься, что заколешь скот домашний.
Имей то в голове, чтоб смерти не бояться.
Хотя она горька, но бедства прекратятся.
Сноси язык жены честно́го поведенья:
Порочно не молчать и не иметь терпенья.
139. ЖЕНА, РОДАМИ МУЧАЩАЯСЯ
На ту же лошадь сесть боится всякий боле,
Которая ногой ударила дотоле.
Ходила на часах беременна жена,
И уж совсем родить должна была она,
Затем что ей пора урочна миновала.
Металась по полу и тяжко воздыхала.
Просил муж, чтоб жена на мягкий одр легла,
На коем бы родить удобнее могла.
На то жена ему ответствовала прямо:
«Не мню, чтоб помогло мне то же место само
И от болезни чтоб моей я там спаслась,
Где прежде оная, как знаешь, началась».
И. Ф. Богданович
140. ПОНЕЖЕ
Понеже говорят подьячие в приказе:
Понеже без него не можно им прожить,
Понеже слово то показано в указе,
Понеже в выписке оно имелось быть,
Понеже секретарь им сделался в заразе,
Понеже следует везде его гласить.
Понеже состоит вся сила в их понеже,
Затем и не живет у них понеже реже.
141. «Кто никогда души спокойства не имеет…»
Кто никогда души спокойства не имеет,
Тот думает: для всех на свете счастье ложно.
Однако лишь ему найти его не можно,
Затем что он сносить напасти не умеет.
142. ВКУС ВОЗРАСТА
Игрушки свойственны во время первых лет,
И свойственно любить, когда любить прилично,
А умными тогда бываем мы обычно,
Как свет оставит нас и мы оставим свет.
143. НА САМОХВАЛЬСТВО
Разумные дела себе ты ставишь в смех
И говоришь, что ты умнее в свете многих;
Не спорю я с тобой: умнее ты и всех,
Да только не людей, а всех четвероногих.
144. НА ЗЛОРЕЧИЕ
Хоть я бранен везде тобою,
А ты хвален повсюду мною,
Имеем оба мы несчастьем общим то:
Ни в первом, ни в другом не верит нам никто.
145. ОТ ЗРИТЕЛЯ КОМЕДИИ «НЕДОРОСЛЯ»
Почтенный Стародум,
Услышав подлый шум,
Где баба непригоже
С ногтями лезет к роже,
Ушел скорей домой.
Писатель дорогой!
Прости, я сделал то же.
В. Д. Санковский
146. РАЗГОВОР МЕЖДУ ЩЕГОЛЕМ И УЧЕНЫМ
Конечно, у тебя пустая голова,
Что на сто слов моих одним ты отвечаешь.
Болтают вздор один, а говорят слова.
Я мало говорю, а много ты болтаешь.
А. А. Ржевский
147. «Я знаю, что ты мне, жена, весьма верна…»
Я знаю, что ты мне, жена, весьма верна,
Да для того, что ты, мой свет, весьма дурна!
148. «Коль справедливо то сказанье…»
Коль справедливо то сказанье,
Что терпим за дела мы предков наказанье,—
За прародительски, конечно, ты грехи
Писать охотник стал стихи.
М. М. Херасков
149. «Искусные врачи хвалимы должны быть…»
Искусные врачи хвалимы должны быть,
Что могут в крайностях они нам пособить.
Ты хочешь, и тебя чтоб также похвалили,
Что многим пользою твои рецепты были.
Хвалю. Кому ж явил ты пользу ону?
Себе, аптекарям, церковникам, Харону.
150. «Искусный медик ты, мы все о том слыхали…»
Искусный медик ты, мы все о том слыхали.
Которые в твоих руках ни побывали,
Те после никогда в болезни не впадали
Затем, что уж они с постели не вставали.
151. Поветрие, война опустошают свет
Поветрие, война опустошают свет,
А более всего рецепты да ланцет.
152. «Пив много, пьяница в велику немощь впал…»
Пив много, пьяница в велику немощь впал.
Чтоб боль свою прервать, он медика призвал
И говорит ему: «Я лихорадкой стражду,
Причем безмерную всегда имею жажду».
Чтоб медику болезнь по правилам лечить,
Хотел он наперед в нем жажду утолить.
Больной ему на то: «Лечи мое ты тело,
А жажду утолять мое то будет дело».
153. «На что науки знать? — невежда говорит…»
«На что науки знать? — невежда говорит.—
Добьюсь хорошего и без наук я чина».
Но чин тебе, мой друг, ума не подарит:
Ты будешь и в чести скотина как скотина.
154. «Украл мужик коня. Допрашивать в вине…»
Украл мужик коня. Допрашивать в вине
Судья приехал в суд на краденом коне.
Кому теперь решить чело́битье и ссору —
Тому или другому вору?
155. ЭПИТАФИЯ ПОДЬЯЧЕМУ
За взятки и грабеж подьячий здесь повис.
Вверх тело поднялось, душа спустилась вниз.
156. ЭПИТАФИЯ ЛЕНИВЦУ
Под камнем сим лежит умерший человек:
Он здесь спокойно спит; то ж делал весь свой век.
157. «Ты, муж, мне говоришь, винна я будто в этом…»
Ты, муж, мне говоришь, винна я будто в этом,
Со всем люблюсь что светом;
Покойся, мой дружок, вины моей в том нет:
Весь свет я чту тобой, в тебе я чту весь свет.
И. И. Хемницер
158. НА ТРАГЕДИЮ ХЕРАСКОВА «ВЕНЕЦИАНСКАЯ МОНАХИНЯ»
Венецианская монахиня живет,
Как должно жить, оставя свет,
И в люди для того не хочет появиться,
Что, быв освистана, опять того ж боится.
159. НА ВОЛЬТЕРА
Вольтера все бранят, поносят
И гнусный на него такой поступок взносят,
Что много он в своей «Истории»[45] налгал.
Ну, виноват ли он, когда его дарили
И просили,
Чтоб вместо правды ложь он иногда писал?
160. «Что М<айков> никогда, писав, не упадал…»
Что М<айков> никогда, писав, не упадал,
Ты правду точную сказал.
Я мненья этого всегда об нем держался:
Он сколько ни писал, нигде не возвышался.
161. «Преострым ты умом явил нам, Боало…»
Преострым ты умом явил нам, Боало,
Какое нам от жен бывает в браке зло.
Но ты не пожелал добавить в поученье,
Как нам по естеству питать к ним отвращенье.
162. НА СКУПОГО
Кремнев в отчаянье в удавку лезть готов
Затем, что в зимний день исходит много дров.
163–166. <ЭПИГРАММАТИЧЕСКИЕ АФОРИЗМЫ>
Все любят истину, да с разницею той,
Чтоб сказана была она на счет чужой.
Рай на лице ее, однако в сердце ад.
Он умер, чтоб расход на кушанье сберечь.
Что пользы в тишине, когда корабль разбит?
В. И. Майков
167. «Почто писать уметь?..»
Почто писать уметь?
Писцы хорошие не в моде, —
Ведь так не ходит медь,
Как золото, в народе;
А розница лишь тут,
Что злата золотник, а меди целый пуд.
168. НЕРОНУ ОСТРЫЙ ОТВЕТ ДВОРЯНИНА, ПРИЕХАВШЕГО В РИМ
Насмешка вредная бывает иногда
Причиной самому насмешнику вреда.
Ко Не́рону один представлен был детина,
Похожий на него и ростом и лицом;
А Не́рон всем была известная скотина,
Он матерью своей ругался и отцом.
С насмешкой сей тиран детину вопрошает:
«Скажи, пожалуй, мне всю правду, молодец,
Бывала ль в Риме мать твоя, как мой отец
Владел престолом сим?» Детина отвечает:
«Как Клавдии носил порфиру и венец,
Тогда в Рим мать моя не ездила ни разу,
А только многажды по цесарску указу
Приезживал сюда покойный мой отец».
169. «Коль сила велика российского языка!..»
Коль сила велика российского язы́ка!
Петров лишь захотел — Вергилий стал заика.
170. «Петр, будучи врачом, зла много приключил…»
Петр, будучи врачом, зла много приключил:
Он множество людей до смерти залечил.
Когда ж он будет поп, себя он не уронит
И в сем чину людей не меньше похоронит.
То предвещание немедленно сбылось:
Сегодня в городе повсюду разнеслось,
Что от лечбы его большая людям трата.
Итак, он сделался палач из Гиппократа!
171. НА БОЛТУНА
Довольно из твоих мы грома слышим уст:
Шумишь, как барабан, но так же ты и пуст.
Ф. Я. Козельский
172. КРИТИКУ
Я критика творцов к чему ни применю,
Подобен, мнится мне, бесплодному кремню,
Который никогда себя не согревает,
Но часто здания огромны зажигает.
173. ТОМУ ЖЕ
Завистный критик, ты сказать себе позволь,
Что так ты вреден всем, как вечно тляща моль,
От коей никакой нет к пользе нам надежды,
Но часто тлит она богатые одежды.
174. «Ты мнишь, как все кричат, горит соседский дом…»
Ты мнишь, как все кричат, горит соседский дом:
«Я богу домолюсь, спасу себя потом».
Бог долготерпелив, потом его прославишь,
Как дом свой от беды грядущия избавишь.
175. ЗНАТНОМУ ДУРАКУ
Молчишь, что говорить ты с знатными стыдишься,
Молчишь, что с бедными промолвить ты гордишься.
В тебе спокоен дух, вовеки ты не мнишь,
Счастливо в свете сем живешь и век молчишь.
176. МНОГОГЛАГОЛИВОМУ
Как если скажешь нам ты что-либо нестройно,
В ошибке таковой простить тебя достойно:
Нет времени тебе подумать никогда,
Язык твой упражнен, но праздна мысль всегда.
177. РЕВНИВОМУ
Винна́ твоя жена всечасно без причины,
И кажутся тебе врагами все мужчины.
178. ПИЯНИЦЕ
Ложится весел спать, встает смущен с одра
И хочет быть таким, каким он был вчера.
179. ХВАСТУНУ
Скупой, хотя и есть, нет часто повторяет.
Хвастун, хотя и нет, есть многим возвещает.
180. СКОРОЙ ГОРОДОВОЙ ЕЗДЕ
Без нужды не скачи, доколе цуг твой в мо́че.
Когда б так Феб скакал, то был бы день короче.
181. ГНЕВУ
Любовь не зрит вины, хотя и мимо ходит,
Но гнев, хотя и нет, вин множества находит.
182. ТИРАНУ
Проси, чтоб я любил тебя, — не соглашусь.
Бояться не велишь — но я тебя боюсь.
183. ЗАВИСТИ
Ты хулишь, если что достойно зришь хвалы,
Но хвалишь, если что достойно зришь хулы.
И. Я. Соколов
184. «Восплачь, Чулков! Твое вчерашне представленье…»
Восплачь, Чулков! Твое вчерашне представленье
У зрителей ввело тебя во омерзенье.
О смерти Трувора ты очень гнусно выл;
Достоин твоего герой сей плача был.
Игранием твоим покойник остыдился.
Но более его псаломщик осрамился.
М. И. Попов
185–186. НАДГРОБИЯ
Под кучкой сей зарыт пречестный человек;
Он обществу служил во весь свой долгий век,
От зависти самой имел похвал венец
И украшением природы почитался;
Но наконец,
За все свои труды, от голода скончался.
В гробнице сей лежит преславнейший купец,
И вот каких он был товаров продавец:
Не рыб и не скотов, не птиц и не зверей;
Да что ж он продавал? Людей.
187. «Когда смеются мне, что я рога ношу…»
Когда смеются мне, что я рога ношу,
И я смеюся сам: рогатых поношу;
Но те, у коих лоб тягчат рога простые,
Те правда что смешны; а я ношу златые.
188. «Наукой ум на то печемся мы питать…»
Наукой ум на то печемся мы питать,
Из глупого скота чтоб человеком стать;
А ты на то провел в ней юные дни века,
Чтоб сделаться тебе скотом из человека.
189. «Что разным мудростям ты десять лет учился…»
Что разным мудростям ты десять лет учился,
То знает всяк;
Да всякий и о том теперь уж известился,
Что ныне ты, мой друг, ученый стал дурак.
190. «Негодный лицемер, скрыв яд в душе своей…»
Негодный лицемер, скрыв яд в душе своей,
Обманывает век и бога и людей
И мнит, что бог ему все плутни отпускает
За то, что всякий день он церкви посещает.
191. «Ты скупостью меня моею попрекаешь…»
Ты скупостью меня моею попрекаешь,
И обществу ее ты вредною считаешь.
А я так мню не так: от денег страждет свет;
Так я, скрывая их, людей лишаю бед.
192. «Неверностью меня не можешь ты винить…»
Неверностью меня не можешь ты винить;
Кого любила я, тот в той поднесь судьбине:
Богатству твоему клялась я верной быть.
Его любила я, его люблю и ныне.
В. Г. Рубан
193. «Что прежде был порок под именем обман…»
Что прежде был порок под именем обман,
Тому политики теперь титул уж дан,
И добродетелью то ныне свет сей числит,
Когда кто говорит не то, что в сердце мыслит.
194. НАДПИСЬ ГОРДОМУ ВЕЛЬМОЖЕ
Надменного в сей день увидел я вельможу,
Кой преклонить свою за тяжесть ставит рожу.
Я кланялся ему, он не нагнулся мне.
Конечно, у него сел чирей на спине.
Д. И. Фонвизин
195. «О Клим! Дела твои велики!..»
О Клим! Дела твои велики!
Но кто хвалил тебя? Родня и две заики.
Г. Р. Державин
196. ВЫВЕСКА
Терентий здесь живет Облаевич Цербер,
Который обругал подьячих выше мер,
Кощунствовать своим «Опекуном» стремился,
Отважился, дерзнул, зевнул и подавился;
Хулил он, наконец, дела почтенна мужа,
Чтоб сей из моря стал ему подобна лужа.
197. НА СОРОКУ В ЗАЩИЩЕНИЕ КУКУШЕК
Не будучи орлом, Сорока здесь довольна,
Щекочет и кричит: чики-чики-чики,
В дубраве будто сей все птицы — дураки.
Но мужество орла Диана почитает,
И весь пернатый свет его заслуги знает.
Сорока ж завсегда сорокою слывет,
И что Сорока врет, то всё сорочий бред.
198. НА ГРОБ БОДРЯГИ
Бодряга капитан под камнем сим лежит.
В сраженьях он бывал — в трактире он убит.
199. СХОЛАСТИК
Схоластик, доктора увидев, укрывался.
Врач спрашивал его: «Чего ты испугался?»
«Мне стыдно, сударь, вас, — схоластик отвечал. —
Уж несколько годов я болен не бывал».
200. ПРАВИЛО ЖИТЬ
Утешь поклоном горделивца,
Уйми пощечиной сварливца,
Засаль подмазкой скрып ворот,
Заткни собаке хлебом рот, —
Я бьюся об заклад,
Что все четыре замолчат.
201. КНЯЗЮ КАНТЕМИРУ
Старинный слог его достоинств не умалит.
Порок, не подходи: сей взор тебя ужалит.
202. ПРИ ЧТЕНИИ ОПИСАНИЯ ЗИМЫ В «РОССИЯДЕ» ВО ВРЕМЯ ЖЕСТОКОГО МОРОЗУ 1779 ГОДА
Останови свою, Херасков, кисть ты льдяну:
Уж от твоей зимы
Все содрогаем мы.
Стой, стой! Я весь замерз — и вмиг дышать
престану.
203. НА ХМЕЛЬНИНА
Весьма злоре́чив тот, неправеден и злобен,
Кто скажет, что Хмельнин Гомеру не подобен:
Пиита огнь везде и гром блистает в нем;
Лишь пахнет несколько вином.
204. НА ПТИЧКУ
Поймали птичку голосисту
И ну сжимать ее рукой.
Пищит бедняжка вместо свисту;
А ей твердят: «Пой, птичка, пой».
205. НА СМЕРТЬ СОБАЧКИ МИЛУ́ШКИ, КОТОРАЯ ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ИЗВЕСТИЯ О СМЕРТИ ЛЮДОВИКА XVI УПАЛА С КОЛЕН ХОЗЯЙКИ И УБИЛАСЬ ДО СМЕРТИ
Увы! Сей день с колен Милушка
И с трона Людвиг пал. — Смотри,
О смертный! Не все ль судьб игрушка —
Собачки и цари?
206. НА НАДУТОГО, НЕСПРАВЕДЛИВОГО И ХРОМОНОГОГО ИСТОРИКА
Тацит наш за столом, по многих красоулях,
Минувший хает век, а хвалит только свой;
Но жаль, что крив душой и хром ногой:
История его к нам выйдет на ходулях.
207. НА БАРСУКА
Витией слыл барсук средь львиного чертога.
С утра до вечера он всех ценил, ругал
И даже уж шутил на счет царя и бога;
А только о себе, ослах и псах молчал.
208. ЭПИТАФИЯ Н. Е. СТРУЙСКОМУ
Средь мшистого сего и влажного толь грота,
Пожалуй, мне скажи, могила эта чья?
«Поэт тут погребен по имени — струя,
А по стихам — болото».
209. НА РИФМОПЛЕТА
Видал ли, рифмоплет, на рынке ты блины
Из гречневой муки, холодные, сухие,
Без соли, без дрожжей, без масла спечены
И, словом, черствые и жесткие такие,
Что в горло могут быть пестом лишь втолчены?
Не трудно ль, рассуди, блины такие кушать,
Не казнь ли смертная за тяжкие грехи?
Вот так-то, рифмоплет, легко читать и слушать,
Увы! твои стихи.
210. НА ВЗДОРНОГО ПИСАТЕЛЯ
В твоих торжественных, высокопарных,
Похвальных одах, благодарных
Не блески в мраке зрю, не день,
Не звуки слышу громовые;
Текут потоки потовые
И от гремушек дребедень.
211. НА ПОДЬЯЧЕГО, СВИСТАВШЕГО В КОМЕДИИ «КОВАРНЫЙ»
«Как ты Коварного решился освистать?» —
Сказал дьяку так дьяк, быв хитрый сам пролаза.
«Наш долг, — тот отвечал, — себя здесь защищать:
И ворон ворону не выколет ведь глаза».
212. ОТВЕТ ТРОМПЕТИНА К БУЛАВКИНУ
Трубит Тромпетин, как в тромпету,
Трубы звук вторит холм и дол;
По колет, как Булавкин в мету,
Кому слышна булавки боль?
Блистали царствы — царств тех нету;
Пинда́р в стихах своих живет.
Толпой толпятся мошки к свету;
Но дунет ветр — и мошек нет.
213. НА ЖУРНАЛ «ДРУГ ПРОСВЕЩЕНИЯ», ПЕРЕМЕНЕННЫЙ ИЗ АЛОГО ЦВЕТА В ГОЛУБОЙ
В одежде красной был в год прошлый сей журнал,
И просвещение нам суриком блистало.
Но ныне голубым он стал:
Неужель нам вранье приятнее в нем стало?
214. НА БАГРАТИОНА
О как велик На-поле-он!
Он хитр, и быстр, и тверд во брани;
Но дрогнул, как простер лишь длани
К нему с штыком Бог-рати-он.
215. НА ПОРАЖЕНИЕ ГИШПАНЦАМИ ФРАНЦУЗОВ
В огневице француз ужасны терпит муки,
Бросается на всех, кусает и грызет:
Гишпанские ему прикладывают мухи.
Не знаю, при́дет ли он в разум или нет.
216. ИЗДАТЕЛЮ МОИХ СОЧИНЕНИЙ
В угодность наконец общественному взгляду
Багрим к тебе предстал татарских мурз с гудком;
Но с вздохом признаюсь: в нем очень мало ладу;
И то уже порок: я смел блистать умом.
217. СУД О БАСЕЛЬНИКАХ
Эзоп, Хемницера зря, Дмитрева, Крылова,
Последнему сказал: «Ты колок и умен»;
Второму: «Ты хорош для модных, нежных жен»;
С усмешкой первому сжал руку — и ни слова.
218. ССОРА АРИСТОФАНА И СОКРАТА
Как не завидовать толь сильному жрецу,
Который подает всему законы миру?
Чтоб я завидовал преподлому льстецу,
Служащему без чувств и без ума кумиру?
Хула Юпитеру! Се облаки[46], се гром!
Бессмертный и на смерть дух прямо зрит лицом.
219. МОСТКИ
Во гневе, с бешеной, отчаянной душой,
Сократова жена на сих мостках топилась.
Не смогши он унять, уж шел в слезах домой,
Она тихохонько на ложе возвратилась.
220. КОРОЛЬ И ЦИРЮЛЬНИК
Рассказчик-брадобрей, брить короля сбираясь,
В восторге возгласил: «О! Как дерзну, касаясь,
Снять с царского лица брады сребристый куст?»
Монарх ему в ответ: «Не отверзая уст».
221. НА ТРАГЕДИЮ
«Не правда ль, что я в сей трагедии прекрасен,
И ты не освистал, быв с публикой согласен?» —
Вольтер с улыбкой злой Пирона вопрошал.
Пирон в ответ: «Мне как свистать, когда зевал?»
222. ЭКОНОМКА
Расчетисто ведешь ты дом, хозяйка, твой:
Скончался муженек — в запасе есть другой.
223. НА ИЗОБРАЖЕНИЕ ПЕТРА ВЕЛИКОГО
Бог редко, чудеса творя,
Подобных в свет мужей являет;
Создав Великого Петра,
Поныне отдыхает.
В. В. Капнист
224. «Недавно вздумалось Героду…»
Недавно вздумалось Героду
В две стро́фы сделать оду.
И только лишь о том
Герод наш суетится,
Чтобы своим ее наполнить всю умом.
Посетуйте о нем:
Бедняжка разорится.
225. СКАЗАВШЕМУ ОБО МНЕ: «В СЕМЬЕ НЕ БЕЗ УРОДА»
Не грубостью своей меня ты огорчаешь,
Но ласки, Стиховраль, несносны мне твои.
За что меня в твое семейство ты вмещаешь?
Ну, пусть я и урод, да не твоей семьи.
226. <НА Д. П. ГОРЧАКОВА>
Напрасно Стихобред сказал,
Что братом уж давно осла я почитал.
Я, право, побожуся,
Что в жизнь осла я не видал,
А в правде сей пошлюся
На Стихобреда самого:
Пускай он скажет сам, где видел я его.
227–230. <АВТОЭПИГРАММЫ>
Никто не мог узнать из целого партера,
Кто в «Сганареве» смел так осрамить Мольера.
Но общий и согласный свист
Всем показал, что то Капнист.
Капниста я прочел и сердцем сокрушился:
Зачем читать учился.
Любезну Антигону,
Которой прелестьми нас Озеров пленил,
Капнист, чтоб угодить Креону,
В трагедии своей — убил!
Сколь горька участь Антигоны!
Давно убил ее Креон;
А к похоронам вновь Капнист со всех сторон
Накликал миллионы
И псов привратных и ворон.
231–246. <ИЗ ЦИКЛА «ВСТРЕЧНЫЕ МЫСЛИ»>
Все в виде колеса —
Земля и небеса —
Кружатся;
Чему же многие дивятся,
Что на шару земном
Кой-что становится вверх дном?
Вельможа! ведай, что не тот
Лишь благороден впрямь, кто ро́жден дворянином:
Ведь благороден всяк, кто только не урод;
Благой душой — благий ты докажи свой род;
Иной бесчинен — с знатным чином.
«Ты под ручной заклад
Ссужаешь, милый сват,
Друзей твоих деньгами,—
Возьми жену мою, а дай мне сто рублей.
Я в срок, как водится меж добрыми друзьями,
Тебе их заплачу, ей-ей,
И неустойкой ты меня не опорочишь».
— «Нет, братец! — отвечает друг. —
Ну, если да просрочишь,
Как сбыть ручной заклад твой с рук?»
Пред дверью гробовой зачем дрожишь, пришлец?
Всё в мире кругло, как венец;
Ступай же, не страшись нимало:
Творец —
Всему начало,
С началом съединен конец.
Все хвалят искренность; всяк говорит: «Будь прям»,—
А скажешь правду — по зубам.
Что ж делать? — Возносить моленье:
«О боже! положи устам моим храненье!»
Союз сердец, в любви до исступленья страстный,
Бывает в браке пренесчастный;
Супругов видел я таких:
Казалося, восторг им был стихией сладкой,
Но пламенна горячка их
Окончилася — лихорадкой.
Дай другу; а взаймы когда его ссужаешь —
На должника меняешь.
Чтоб быть ученым, пропотел
Иной охотой долго в школе:
Как врач Мольеров Сганарел,
Я стал ученым — поневоле.
Любились Федька с Феклой
Так жарко, как никто друг друга не любил:
Женились; год прошел. «Поп врет, не в аде пекло»,—
Наш Федька всем твердил.
Чем черт не шутит? Дама там
По райским золотым ключам
К святым отцам Причлася:
Другая, Феникс из старух,
Новейших академий двух
Тут президентом нареклася;
Жан д’Арк фельдмаршалом была
И на престол царя взвела;
Там царство женское, победами их громки,
Установили амазонки;
А сколько было в свете жен,
На мужниных сидевших тронах!
Так чудно ль, что женой Клим в юбку наряжен,
А Климиха в его гуляет панталонах?
Несносней гордеца творенья в свете нет,
Павлин прямой его портрет:
Высокий рост, на лбу уборная эгрета,
Златосапфирна грудь, хребет;
От солнечных лучей пременчивого цвета
Блистающий убор
И радужный хвоста пленит тебя узор;
Но загляни, откуда
Выходят перья те, кругами изумруда,
Отливом яхонта прельщающие взор?
Послушай, как певец хрыпучий
На грубый лад скрипучий
Воронью арию поет,
И скажешь: гордеца несносней твари нет.
Пороков строгою ты казнью не исправишь,—
Надзором их убавишь.
Но легче во сто раз
Сыскать хорошую дубину,
Французску даже гильотину,
Чем пару беспристрастных глаз.
«Мне не дали креста: его не заслужил»,—
Достойный говорил.
«Так, хорошо. А нам зачем же отказали?» —
Незаслужившие кричали.
«Досадно, у меня по сию пору Анна
На шее не висит»,—
Один старик ворчит.
«Твоя печаль мне странна,
Я истинно дивлюсь,—
Молодчик отвечал. — На шею сами Анны,
И бриллиантами убранны,
Повисли мне: от них, ей-ей, не отобьюсь!»
Зачем в России нет судей,
Хотя сословия их сами избирают? —
Затем, что ложь секретарей
Они лишь исправляют.
Разбойника, что жизнь свою
В сем часто ремесле и смерти подвергает,
Закон кнутом карает.
Да чем же будем сечь разбойника-судью?
247–257. <ИЗ ЦИКЛА «СЛУЧАЙНЫЕ МЫСЛИ»> ИЗ ОПЫТА ЖИЗНИ
Коль глупость сделаешь, советую признаться.
Но чтобы кой-как оправдаться,
Не говори: «Я думал…» Всяк
Подумает, что ты — не наобум дурак.
Одним язы́ком нас владыка,
Двумя ушами одарил.
Зачем? — Догадка невелика:
Чтоб больше слушал ты, а меньше говорил.
Влас умер с голода, Карп с роскоши скончался.
Поп долго не решался,
Над кем из них поставить крест,
Над кем — вязовый шест.
Когда ни загляну в мирской я маскерад,
Святошин кажется мне всех страшней наряд.
Коль сшутит умный — улыбнися,
Дурак — хоть со смеха валися.
Он будет рад и не смекнет,
Кто смеха твоего предмет.
«Нерона юного портрет
Чрез несколько лишь лет
Испортился и изменился;
Сократов неизменен лик!»
— «Чему ж ты удивился?
Одно, мой друг, пастель, другое — мозаик».
«Одно — грабеж и воровство,
Другое — плутовство;
Совсем иное взятки», —
Подьячий говорит.
Конечно, разные ухватки
Дают различный делу вид.
Святоше кто поверит,
Когда он с богом лицемерит?
Есть недоверчивых премного,
Но легковерней их людей на свете нет:
Бракуют очень строго,
А как до выбора дойдет,
В доверенные плут наверно попадет;
Один душою завладеет,
Потом продаст, за что успеет.
Миряся с ябедою, ты
Хоть несколько и разоришься,
Но вдвое тем обогатишься;
Бездонны ведь суды.
Ты стар, чахоткою хвораешь,
А деньги всё еще сбираешь:
Пора же, чтоб не растерять,
Велеть уж их в твой гроб складать.
258. «Клит всё печатает — и всё, как мыслит, кстати…»
Клит всё печатает — и всё, как мыслит, кстати;
А не увидит ввек того,
Что лишь невежества его
Печать выходит из печати.
А. И. Попов
259. «Пред всяким без стыда Флор клятву нарушает…»
Пред всяким без стыда Флор клятву нарушает,
Кто смело совести его себя вверяет.
Флор сходно с истиной всеобщей то чинит;
Вся совесть в нем ничто: ex nihilo nil fit[47].
260. О ВРЕМЕНА! О НРАВЫ!
За то я не любим всегда Орконом был,
Что было не любо мне то, что он любил.
С Орконом ныне я люблю одну Хилону.
За что же не люб я теперь уже Оркону?
261. «Богатый графский дом купивши, Туберон…»
Богатый графский дом купивши, Туберон,
По крайней мере мнишь, что ты теперь барон.
Осла Меркурием не делают Афины.
Природа, нрав и вид в осле всегда ослины.
262. «Чрез десять лет Сидин в училище ходил…»
Чрез десять лет Сидин в училище ходил,
Чрез десять лет Сидин равно свой ум острил.
Зачем не сделался острей он от ученья?
Знать, весь истер свой ум от многого остренья.
263. «Считая с тех времен, как началась вселенна…»
Считая с тех времен, как началась вселенна,
Была ль хотя одна вещь в свете не пременна?
Предписан есть предел, известный всем вещам,
Предписан есть предел, известный всем делам.
Премены видимы во свете ежечасно.
Одно дурачество лишь оным не подвластно.
264. «Весьма богатым быть я в жизни не желаю…»
Весьма богатым быть я в жизни не желаю
Затем, что никого тогда я не узнаю.
Весьма ж и нищим быть я не хочу опять
Затем, что уж меня никто не будет знать.
265. «Под видом серебра и злата бога чтили…»
Под видом серебра и злата бога чтили,
Как прежде идолам язычники служили.
Мы суеверьем их смеясь теперь глупы́м,
Сребро и золото под видом бога чтим.
266. ЧТО ЕСТЬ УМЕТЬ НА СВЕТЕ ЖИТЬ
Во-первых, должно свой прибыток твердо знать,
Сразмерно с ним служить, приятствовать, ласкать,
Дружиться, и дарить, и милости искать,
Свое звать собственным, чужое брать без счету,
Имея про запас ложь, правдою одету.
267. «Рифмач, который век покоя не имеет…»
Рифмач, который век покоя не имеет,
Нимало не стыдясь, во весь сказал народ,
Что будто прозою писать он не умеет.
Прочти его стихи: увидишь, как он лжет.
268. «Под прахом сим навек Морин себя сокрыл…»
Под прахом сим навек Морин себя сокрыл.
Ничто умняй сего он в жизнь не учинил.
М. Н. Муравьев
269. «Всегда о суете Дамон лишь рассуждает…»
Всегда о суете Дамон лишь рассуждает.
Зачем? Дамон ее получше прочих знает.
270. «Скажите, для чего Полоний так гордится?..»
Скажите, для чего Полоний так гордится?
Породу показать он подлую боится.
271. «Ты хочешь лишь со всех, Алкандр, бесчестья брать…»
Ты хочешь лишь со всех, Алкандр, бесчестья брать;
Зачем к бесчестию бесчестье прибавлять?
272–274. ЭПИТАФИИ
Прохожий, воздохни в сем месте мимоходом:
Расстался Гарпагон здесь ввек с своим доходом.
Почтите хладный прах, который здесь лежит,
Насилу здесь уснул пресва́рливый пиит,
Он в весь свой век не мог ни с кем имети миру
И в ад затем пошел, чтоб написать сатиру.
Кому хочу я днесь надгробный стих сплести?
Тому, кто твердо знал по форме суд вести,
Кем ябеды устав подробно собрегался,
Кто с смертию одной лишь только не тягался.
Того ль хочу я петь, кто был в крючках горазд?
Счастлив, коль на меня он явки не подаст!
Н. М. Яновский
275. Олень, как говорят о нем натуралисты
Олень, как говорят о нем натуралисты,
Переменяет в год рога один лишь раз;
Но муж любезныя и дорогой Калисты
Переменяет их почти чрез всякий час.
И. И. Бахтин
276. ЭПИТАФИЯ
Лежал наш Доримон, ел, пил и спал век весь;
Лежит под камнем сим подобно он и здесь;
Отменным же его я в том лишь вижу ныне,
Что он не пьет, не ест, лежит не на перине.
277. «Готовясь свет оставить сей…»
Готовясь свет оставить сей,
Горюешь, не хотя расстаться ты с душей.
Не плачь, не трать ты слез: чего тебе бояться?
Души в тебе и нет: так с чем же расставаться?
278. «Как будто за разбой вчерашнего дни, Фрол…»
Как будто за разбой вчерашнего дни, Фрол,
Боярин твой тебя порол.
Но ништо, плут, тебе! Ведь сек он не без дела;
Ты чашку чаю нес, а муха в чай влетела.
279. «Чтоб было действие, должна быть и причина!..»
Чтоб было действие, должна быть и причина!
Все филозофы то твердят согласно нам.
Я прежде думал так и сам;
Но гордость Клитова, кой малого толь чина,
Незнатен предками, собою непригож,
Посредственно умен, богат не слишком тож,
Доказывает, что та аксиома — ложь.
280. «Хоть вместе завсегда Тирсис и Фирс бывают…»
Хоть вместе завсегда Тирсис и Фирс бывают,
Однако ж и досель остался глуп Тирсис.
Любезный друг! Сему нимало не дивись:
Не оспа — ум; его к другим не прививают.
281. РАЗЛИЧИЕ СЛОВА «ГУЛЯТЬ»
Когда тебя Лафре увидя очень рад
И говорит, что он, свой делав променад,
Зашел к тебе на час, изволь тогда ты ведать,
Что не гуляет он, а ищет пообедать.
Макар же коль сказал: «Гулял вчера, брат, я»,
То знай, что он, быв пьян, валялся, как свинья.
А Таньки, Фенюшки и прочи полымянки
Другое знать дают под именем гулянки.
282. ХАЛАТ ЖАН-ЖАКА РУССО
Жан-Жак Руссо сказал в одной из книг своих:
«В халатах только мы все искренни бываем
И правду говорим; когда же надеваем
Парадны платья мы, то лжем безбожно в них».
Руссо то написал остро, умно и кстати,
Притом же, как писал, то, видно, был в халате.
Г. П. Каменев
283. «Когда Адам в раю приятность сна вкусил…»
Когда Адам в раю приятность сна вкусил,
В то время из ребра бог Еву сотворил.
О бедный праотец! — мир начат неустройством.
Твой первый сон тебе последним был спокойством.
А. Н. Урусов
284. ШУТКА НАД НОСАТЫМ
Ты если в красный день спиной на землю ляжешь
И если длинные свои зубы́ оскалишь,
То кой час дня того, возможно угадать:
Итак, тебе часов не должно покупать.
285. ШУТКА НАД ХРОМОНОГИМ
Ты хром душой так, как твоя нога хрома.
Натура чудная потщилася сама
Изобразить твои душевные нам свойства
Чрез знак наружного на теле неустройства.
И. Б. Лафинов
286. «Дивишься ты, мой друг, что Лиза молода…»
Дивишься ты, мой друг, что Лиза молода,
А блеск красы ее всечасно увядает.
Но что за диво то? Прелестный цвет, когда
Не огражден стоит, всех взоры привлекает:
Кто б ни узрел его, не медлит осязать.
А от сего ему как блеску не терять?
Д. Дягилев
287. «У Клита некогда спросил не помню кто»
У Клита некогда спросил не помню кто,
Зачем он охранять прилежно деньги тщится.
А Клит в ответ ему на то:
«Боюся, чтоб друзей мне с ними не лишиться».
А. В. Колмаков
288. СВИФТОВА ЭПИГРАММАПереведена с аглинского
Ну, льзя ль, в ком есть ума хоть мало,
Подумать, что ветчинно сало
Имеет силы, раздраж<ит>
Того, кто в небесах гремит?
И что сухарь тому, кто ест его, послужит,
Всесильного обезоружит?
Г. А. Хованский
289. ГЛУПЫЙ ВРАЧ
«Больные на меня не жалуются ввек,—
Врач глупый говорил. — Не буду я в ответе».
На то ему сказал разумный человек:
«Здесь некогда — все мрут; на том попросят свете».
290. ВОЯЖ РУССКОГО В ПАРИЖ
«Милон посы́лай был в Париж на воспитанье,
Приехал в Петербург, — что ж выучил Милон?»
— «Как что? Он приобрел великое там знанье:
Прекрасно делает он па де ригодон,
Умеет лепетать проворно по-французски
И сколько песенок различных натвердил!
Полезный человек!» — «Да знает ли по-русски?»
Сказали мне в ответ: «Что знал, и то забыл».
291. СКУПОМУ(С французского)
Не плачь, прохожий, зря скупого гроб урода,
Который с тем себя решился уморить,
Чтоб в праздник никого ничем не подарить,
И умер Нового он накануне года[48].
292. «Не знаете ль, суда́рь, скажите, кто такая…»
«Не знаете ль, суда́рь, скажите, кто такая
Та харя мерзкая, что подле вас была?»
— «Она, сударыня… моя сестра родная».
— «Ах, боже, как она прекрасна и мила!»
О. П. Беляев
293. «О чести спорились философ и портной…»
О чести спорились философ и портной.
«Я душу, — говорил философ, — украшаю».
«А я, — сказал портной, — всё тело убираю:
Так что же есть честней, покрышка иль подбой?»
294. «Всегда с толпой друзей меня ты посещаешь…»
Всегда с толпой друзей меня ты посещаешь
И ужин и обед мой с ними разделяешь:
Журишь — что не хожу к столу я твоему?
Божусь, что за столом быть скучно одному.
295. «Напрасно, бедный, ты к скупому стон возносишь…»
Напрасно, бедный, ты к скупому стон возносишь
И помощи себе от сребролюбца просишь.
Он душу скрыл в сундук, сокровище любя:
Так слышать без души возможно ли тебя?
296. «Маралов написал стихов велику груду…»
Маралов написал стихов велику груду,
Едва ли вмочь тащить дебелому верблюду.
Однако ж для худого смаку
Не вышло в публику ни одного стиха.
Но в этом нет греха:
Коль не пошли в печать, пойдут под кулебяку.
297. «Я всё имение прожил, тебя любя…»
«Я всё имение прожил, тебя любя,
Толико я любил, дражайшая, тебя,—
Молодчик говорил красавице, вздыхая. —
За что ж теперь меня кидаешь ты, драгая?»
Красавица на то: «Так водится, Милон,
Коль выжат сок, пустой кидается лимон».
298. «Прелеста красится чужими волосами…»
Прелеста красится чужими волосами,
Чужою красотой, чужими ест зубами.
Скажи ж, Прелеста, нам, почто не купишь глаз?
— «Продажных нет у нас».
299. «Честон меня журил и часто мне пенял…»
Честон меня журил и часто мне пенял,
Зачем писать стихи я ныне перестал.
Стихи, он говорил, мои увеселяют;
Их хвалят и везде охотно раскупают.
«Увеселение худое там, Честон,
Где деньги — продавцу, а автору — лишь звон».
Н. П. Николев
300. <НА Н. М. КАРАМЗИНА>
Был я в Женеве, был я в Париже,
Спесью стал выше, разумом ниже.
301–303. <ИЗ ЦИКЛА «ПЛОДЫ МИНУТ» >
При жизни статую народ царю поставил.
А царь народу что оставил?
Веселье под нее тирана положить
И без тирана жить.
«В веселье видел я Филата:
Конечно, до́быча богата».
— «А чем торгует он?»
— «Да продает закон».
А. Котельницкий
304. ЭХО К ХУДЫМ СТИХОТВОРЦАМ
«Уж сочиняете и вы?»
— «Увы!»
А. И. Голицын
305. ОТВЕТ КАТОНА
Единый суевер к Катону прибежал,
Дрожащим голосом и хладными устами
Вещал ему, что в ночь, как он в одре лежал,
Башмак его в куски изгрызла мышь зубами.
Катон наш вспыльчив был и дал глупцу тумак,
Сказав: «Тут дива нет, и нечего бояться;
Но если мышь сию загрыз бы твой башмак,
То ты, и я, и Рим весь стал бы удивляться».
306. ЭПИТАФИЯПеревод
Воздержан был, как сенобит,
Он прожил чисто, непорочно;
Но, плоть и тело быв немочно,
Распутству нехотя претит.
307. РАЗМЫШЛЕНИЕ
Семь славных мудрецов нам Греция казала,
Которым по сей час еще дивится свет;
Но сколько ж дураков она в себе вмещала,
Коль умных семерых мы зрим во столько лет?
Д. И. Хвостов
308. ДВЕ ТРАПЕЗЫ
Кричит какой-то стиходей,
На праздник приглася премножество людей:
«Я две трапе́зы дам для милых мне гостей —
Сперва духовную, потом плотскую».
Сказали гости все: «Мы будем на вторую».
309. ПОЭТУ ЗАИКЕ
По особливому внушенью Аполлона
Чудесный Елисей коснулся Геликона,
Затем что множество бывало там слепых,
Хромых
Участников божественной музыки,
Да не было заики.
310. НА ВРАЧА
Что ты лечил меня, слух этот, верно, лжив, —
Я жив.
311. «Юпитер в золотом дожде явился…»
Юпитер в золотом дожде явился,
Когда желал в любовь красавицу склонить.
В сем виде женщинам он столько полюбился,
Что золото теперь привыкли богом чтить.
312. НАДГРОБОПИСЦУ КЛИМУ
Надгробописец Клим надгробиями жил,
Надгробие себе без платы заслужил.
313. МУЗЫКАНТУ ХАНТОШКИНУ
Прохожий, здесь лежит Хантошкин — наш Орфей;
Дивиться нечему, — у смерти нет ушей.
314. НА САМОГО СЕБЯНадгробие
Поэт, который век с Пегасом обходился
И в рифмах возглашал земель дальнейших весть,
Сорокалетний, он, желав на лошадь сесть,
Садясь, не совладал и — до смерти убился.
315. ДАМОНУ
Дамон всё на весах злословия измерил:
Он добродетель, честь и разум клеветал;
На бога лишь хулы затем не соплетал,
Что он не знал его и бытию не верил.
316. «Лука с Хавроньею лишь только в брак вступил…»
Лука с Хавроньею лишь только в брак вступил,
В минуту зачал жить огромно и богато;
Везде блестит сребро, жемчуг, алмазы, злато;
Рог изобилия он с нею получил.
317. НАДГРОБИЕ ВРАЧУ
К сему надгробию не надобны предлоги:
Здесь тот опочиет, кем опочили многи.
318. «Начальник Взяткобрач отставку получил…»
Начальник Взяткобрач отставку получил
И скоро с деньгами в столицу прикатил,
И где чрез полгода приезжего встречает,
Он говорит: «У вас, чай, тужат обо мне?»
— «Губерния, — приезжий отвечает,—
По милости твоей вся плачет и рыдает!»
319. «Нарцизовой красы историю слыхали?..»
Нарцизовой красы историю слыхали?
Узря себя в водах, в восторге умер он.
Ты в воды не смотрись! Тебе другой закон:
Ты можешь умереть с печали.
320. РИФМУШКИНУ
Рифмушкин говорит:
«Я славою не сыт;
Собранье полное стихов моих представлю,
По смерти я себя превозносить заставлю,
Изданье полное — прямой венец труда!
Нет нужды в справке,
Остаться я хочу, остаться навсегда…»
Приятель возразил: «У Глазунова в лавке».
321. «Нельзя о новости стерпеть твоих мне врак…»
Нельзя о новости стерпеть твоих мне врак.
Узнай в моем ответе,
Что нового нет ничего на свете,
Не новое и то, что ты дурак.
322. КЛИМУ БЕСПЕЧНОМУ
Клим, сидя в уголку, в беспечности своей
Давно покинул свет, и дом ему — могила.
Диковинка, что смерть его не позабыла;
Божусь, что никогда не думал он об ней.
323. ГЛУПОЙ КРАСАВИЦЕ
Едва тебя узрел — почувствовал любовь,
Восхитили меня прекраснейшие взоры;
Я, Дафна, лишь твои услышал разговоры,—
Моя замерзла вмиг пылающая кровь.
324. «Ты хочешь, чтобы я о Присняке тужил…»
Ты хочешь, чтобы я о Присняке тужил
И смертию его безмерно огорчался,—
Ну, что ж. Присняк наш жил;
Присняк скончался.
А. С. Хвостов
325. НА ПЕРЕВОД ВОЛЬТЕРОВОЙ ТРАГЕДИИ «КИТАЙСКАЯ СИРОТА»
Вольтер и от врагов не зрел столь мщенья злого,
Какое чувствует теперь от Шаховского.
Трагедия его совсем, совсем не та…
Что вышло из нее? — Прямая сирота.
Приписываемое326. «Женися!» — «Не хочу, мне воли нет дороже»
«Женися!» — «Не хочу, мне воли нет дороже».
— «Невесту б я тебе сыскал». — «Избави боже!»
— «Постой, авось либо полюбится». — «Пустяк!»
— «Пятнадцать лет». — «Ну, что ж?» — «Умна».—
«Тем больше врак».
— «Скромна». — «Не верь!» — «Собой прекрасна».—
«Лбу опасна».
— «Породы знатной». — «Спесь!» — «И как мила!» —
«Ужасно!»
— «С талантами». — «На них-то глядя и взбешусь».
— «Сто тысяч деньгами за ней». — «Изволь, женюсь».
Д. П. Горчаков
327. СОЧИНИТЕЛЮ ОПЕРЫ «МЕЛЬНИКА»
Все лица в «Мельнике» мне кажутся на стать.
Один лишь мерин в нем немножечко негоден,
Однако же и тот с натурой был бы сходен,
Когда бы автор сам взялся его играть.
328. «Московской публике Мирон служить хотел…»
Московской публике Мирон служить хотел
И «Заблуждение минутно» перевел.
Зато ему во награжденье,
Что переводами нас хочет веселить,
Осталося о том создателя просить,
Чтоб было то минутно заблужденье.
329. ЭПИТАФИЯ
Лежащий здесь Дамон, играв в волан, вспотел
И столько запыхался,
Что книгой кровь свою спокоити хотел,
Но, Адельсона взяв, страницу лишь прочел —
Застыла кровь, и он простудою скончался.
330. <НА ТРАГЕДИЮ Я. Б. КНЯЖНИНА «ТИТОВО МИЛОСЕРДИЕ»>
История вещает,
Что Тит утехой римлян был.
Быть может, но теперь он свойство пременил,
И всё веселие, что римлянам дарил,
Он здесь на русских вымещает.
331. «Не попусту Волтер монахов ненавидел…»
Не попусту Волтер монахов ненавидел,
Недаром лил на них ток гнева своего,
Он в жизни, верно, то с досадою предвидел,
Что их воспитанник переведет его.
332. НАДГРОБИЕ САМОМУ СЕБЕ 1797 ГОДУ, МАРТА 1
Здесь всадник погребен, что целый век трудился,
Крылатого коня смиря, хвалу обресть;
Но в сорок лет, хотя на лошадь мелку сесть,
Садясь, не совладел и до смерти убился.
333. «Что честность иногда бывает бесполезна…»
Что честность иногда бывает бесполезна,
То Велизария являет участь слезна.
Однако же из всех его разивших бед
Лютейшая — что он Безуменным воспет.
334. «Заграбин в воровстве хотя явился грешен…»
Заграбин в воровстве хотя явился грешен,
Однако же еще доселе не повешен.
Да чем же он от петли избежал?
Тем самым, что не рубль, а тысячу украл.
335. «Попам заграждена всегда во ад дорога…»Подражание французской
Попам заграждена всегда во ад дорога —
Боятся дьяволы великих их затей
И мнят: когда в живых они едали бога,
То здесь не мудрено поесть им всех чертей.
336. «Велят свой ум скрывать поэту сколько можно…»
Велят свой ум скрывать поэту сколько можно,
Поэтому прямой Чертополох поэт,
Затем что у него неложно
Во всех его стихах ума и следу нет.
337. «Чертополох хотел бессмертным учиниться…»
Чертополох хотел бессмертным учиниться,
И с одой на Олимп он начал громоздиться,
Но, встречен будучи от Мома тумаком,
Слетел, не сделавшись бессмертным дураком.
А. И. Тургенев
338. «О, сколь религия священная страдает…»
О, сколь религия священная страдает:
Вольтер ее бранил, Кутузов защищает!
339. «Адам еще в раю с женой был жить обязан…»
Адам еще в раю с женой был жить обязан;
Так до падения он был уже наказан.
П. П. Сумароков
340. «Клеон Дамону говорил…»
Клеон Дамону говорил
И всякий час ему твердил:
«Куда как схож с тобою я!
Когда б не превышал меня
Ты ростом целой головою,
Различья б не было между тобой и мною».
Дамон ему в ответ:
«Об этом спору нет:
Когда б я головы лишился,
Тогда во всем бы я с тобой, мой друг, сравнился».
341. «Ты жалуешься, Клит, что Фирс тебя ругает…»
Ты жалуешься, Клит, что Фирс тебя ругает
И замарать желает.
Фирс — плут отъявленный; о чем же, Клит, тужить?
Все знают, что он лгун, чего ж тебе бояться?
Притом же в этом ты уверен можешь быть,
Что уголь сажею не может замараться.
342. «Скотом рогатым Клит, я слышу, торг ведет…»
Скотом рогатым Клит, я слышу, торг ведет.
Вот так-то ныне всяк друг друга продает!
343. ЭПИТАФИЯ
Худого больше, чем добра, творил Клеон.
Весь свет почти таков, и это что за чудо?
Но вот вещь редкая, что вечно делал он
Худое хорошо, хорошее же худо.
344. ЭПИТИМЬЯПодражание французскому
Клит, исповедавшись, назад вдруг воротился,
Отцу духовному с усмешкой поклонился,
И видно, что, над ним желая пошутить,
Стал за грехи свои эпитимью просить.
Но тот ему на то: «Ты о пустом хлопочешь,
Коль на духу ты мне, дружок мой, не солгал,
Что ты жениться скоро хочешь».
345. «Какое сходство Клит с календарем имеет?..»
Какое сходство Клит с календарем имеет?
Он лжет и не краснеет.
346–347. ЭПИТАФИИ
Лежащий в гробе сем почти весь век свой жрал.
Как смерть незваная пришла к нему вдруг в гости.
Он, верно б, и ее убрал,
Но, по несчастию, нашел в ней только кости.
Клит ближнему услуг не делал никаких,
Как только лишь одну — в день похорон своих.
348. «Однажды Скрягин видел сон…»
Однажды Скрягин видел сон,
Что будто пиршество давал большое он.
От этого он сна столь сильно испугался,
Что мог насилу встать,
И страшной клятвой обязался
Вперед совсем не спать.
349. «Скажите, отчего, как скоро ночь наступит…»
«Скажите, отчего, как скоро ночь наступит,
Клитандр начнет грустить и брови он насупит?
Неужто вправду ночь виною лишь тому?»
— «Нет, вот что: днем свечи не надо жечь ему».
350. НАДПИСЬ К ПОРТРЕТУ
Портрет сей бесподобен!
Со мною скажет то весь свет.
Души в нем только нет;
Но тем-то более он с подлинником сходен.
351. «Как схож портрет Климены!..»
Как схож портрет Климены!
Его не узнают одни лишь только стены;
Несходство ж только в том, что он всегда молчит,
Но подлинник за двух довольно говорит.
352. «В стакане Альциндор свой образ зря на дне…»
В стакане Альциндор свой образ зря на дне,
Любовию к нему так, как Нарцисс, сгорает,
Однако же умней его он поступает:
Во-первых, не в воде он смотрится, в вине;
А во-вторых, своей любви тем угождает,
Что милый образ свой в день по сту раз глотает.
353. «Девица, кою сбыть скорее с рук желают…»
Девица, кою сбыть скорее с рук желают
И тщатся для сего богатей нарядить,
Сходна с пилюлею, котору позлащают,
Дабы скорей ее заставить проглотить.
354. «Поутру с фонарем по улицам Тит рыщет…»
«Поутру с фонарем по улицам Тит рыщет.
Ужли, как Диоген, он человека ищет?»
— «Нет, он поступок сей вменил себе бы в стыд;
Он ни за что людей так колко не обидит».
— «На что ж ему фонарь?» — «Тит всякий раз
предвидит,
Что до полуночи в шинке он просидит».
355. «За что не терпит Клит Дамона, как врага?..»
«За что не терпит Клит Дамона, как врага?
Что сделал он ему?» — «Рога».
— «Ага!»
356. «Что Клав меня лечил, слух этот, друг мой, лжив…»
Что Клав меня лечил, слух этот, друг мой, лжив:
Когда б то было так, то как же б я был жив?
357. СМЕРТЬ И ДРОВОСЕК
Согбенный старостью, трудами изнуренный,
Какой-то Дровосек под ношей дров стенал,
И вдруг, последних сил усталостью лишенный,
Он, сбросив с плеч дрова, кончину призывал.
«Зачем ты звал меня?» — пришедши, Смерть
спросила.
«Затем, чтоб ты дрова тащить мне пособила».
358. «На Клита, верно б, я сатиру сочинил…»
На Клита, верно б, я сатиру сочинил,
Когда бы стоил он бумаги и чернил.
359. «Скончался Чужехват». — «Неужто?» — «В самом деле…»
«Скончался Чужехват». — «Неужто?» — «В самом
деле».
— «Да где же умер он?» — «Он умер на постеле».
— «Ну, кто б подумать мог, чтоб этот человек
Горизонтально кончил век?»
360. «Силен, напившись пьян и возвратясь домой…»
Силен, напившись пьян и возвратясь домой,
Вдруг видит две жены… Кричит он: «Боже мой!
За что меня так наказуешь?
Я муку адскую терплю и от одной,
А ты другую мне даруешь!»
361. «Ты спрашиваешь, как от Клита отвязаться…»
Ты спрашиваешь, как от Клита отвязаться,
Чтоб ввек с ним больше не видаться?
Я научу тебя тому:
Не нужно для сего браниться с ним, ни драться.
Дай рубль взаймы ему.
362. «Ты знаешь всё, мой друг, но кроме одного…»
Ты знаешь всё, мой друг, но кроме одного,
А именно, что ты не знаешь ничего.
363. «Гей, сторож, брат, скажи, чтоб здесь…»
«Гей, сторож, брат, скажи, чтоб здесь
потише были! —
Кричал в присутствии судья.—
Мы десять дел уже решили,
Но не слыхал из них еще ни слова я».
364. «Как Злобин каменной болезнью захворал…»
Как Злобин каменной болезнью захворал,
Причины оному никто не понимал.
Мне ж показалося не чудно то нимало:
Знать, сердце Злобина в пузырь к нему ниспало.
365. «Однажды барыня спросила Астроло́га…»
Однажды барыня спросила Астроло́га:
«Пожалуй, дедушка, скажи мне, ради бога,
Иметь я буду ли детей?»
А тот, поворожив, ответ такой дал ей,
Что будут у нее их трое.
Тут муж, услышавши решение такое,
Спросил, худого быть в вопросе том не мня:
«А сколько будет у меня?»
366. «Клеон — предобрый человек…»
Клеон — предобрый человек:
Не делал никому он зла во весь свой век;
Он даже и во сне добром лишь только бредил;
Итак, не зная за собой грехов,
По смерти, верно бы, он рай себе наследил,
Когда бы не писал стихов.
367. «Битобе славную поэму сочинил…»
Битобе славную поэму сочинил[50],
И всех читателей он ею прослезил.
А ты, Глупонов, нам в пять пуд поэму сбрякал,
Но от твоей один лишь только Ценсор плакал.
368. ЧИСТОСЕРДЕЧНОЕ РАСКАЯНИЕ
Карп каялся попу, что бил свою жену.
«А часто ли, мой сын?» — спросил его священник.
«Не редко: всякий день» — «Как? Всякий день,
мошенник!
За это я тебя навеки прокляну».
— «Помилуй, батюшка. Я всем тебе клянуся,
Что, если эту мне отпустишь ты вину,
С женой в последний раз я завтра подеруся».
369. ИСПРАВЛЕННЫЙ СКУПЕЦ
Случилось Скрягину на проповеди быть.
Подействовала в нем святая благостыня;
Кричит наш Скрягин: «Как изящна милостыня!
И я с сего часа́ пойду ее — просить».
370. «Клит, ехавши в театр…»
Клит, ехавши в театр,
Так кучеру кричал: «Потише, Сосипатр!
Ведь нас с тобой в тюрьму посадят, либо в яму,
Коль, по несчастию, кого задавишь ты».
А тот ему в ответ: «Не бойтесь тесноты.
Севодни, кажется, играют вашу драму».
371. «Охотник Клит стихи чужие поправлять…»
Охотник Клит стихи чужие поправлять
И также прозу;
Но, право, чем сие он может оправдать?
Он колдуном себя желает показать,
В крапиву превращая розу.
372. «Клав, борзый наш поэт…»
Клав, борзый наш поэт,
Одною славою питается шесть лет:
Так мудрено ли же, что худ он, как скелет?
373. «„В природе смерти нет!“ — так Гердер говорит…»
«В природе смерти нет!» — так Гердер говорит.
Но мнения сего он, верно б, не держался,
Когда с Глупоном бы спознался,
Который хоть кого в минуту уморит.
374. БЛАЖЕНСТВА
Блажен, кому всегда печаль и скука чужды;
Блажен, кто не имел в родных ни разу нужды;
Блажен, кто не роптал вовеки на судьбу;
Блажен, равняющий с Расином К<оцебу>;
Сто крат блаженна та судебная Палата,
Котора трезвыми подьячими богата;
Блажен, кто не имел, однако ж, с ними дел;
Блажен, кто от стихов своих разбогател;
Блажен, кто верную любовницу имеет;
Блажен, кто Кантовы писанья разумеет;
Блажен ревнивый муж, проживший без рогов;
Блажен, кто, дослужась до старших генералов,
Ни разу не видал ни пушек, ни врагов;
Блажен, кто не бывал издателем журналов;
Но тот блаженнее едва ль не всех святых,
Кто не читал поэм и драм, Клеон, твоих!
375. ЭПИТАФИЯ
Самошка мельник здесь зарыт,
Который ветром лишь во весь свой век был сыт;
Но мало ли людей такую ж пищу ели,
Хотя и мельниц не имели?
376. «Примеру следуя ученого народа…»
Примеру следуя ученого народа,
Клеон спешит свои творенья в свет издать.
Что ж против этого сказать?
Приятно в кучку всех детей своих сбирать,
Приятно с милою семьею обитать;
Но, по несчастию, в семье не без урода!
377. «Тафты, атласы и перкали…»
Тафты, атласы и перкали,
Алмазы, жемчуги и кашемирски шали,
Линоны, кружева, батисты, тарлатан,
Да фунтов несколько притом белил, румян,
В карете а́глинской двухтысячной катают
И модной дамою сей сверток величают.
378. ОТВЕТ НА ВОПРОС: ЧТО ЗА ЛЮДИ ДАНТИСТЫ?
Приемы их довольно грубы:
Они стараются чужие зубы
Как можно чаще вырывать,
Чтобы своим зубам доставить что жевать.
379. «Леандр, наш стиходей, на Пиндара походит…»
Леандр, наш стиходей, на Пиндара походит
Не слога красотой,
Не мыслей высотой,
Но особливостью лишь той,
Что так же, как и тот, не вверх ногами ходит.
380. «Когда смеются над тобой…»
Когда смеются над тобой,
Ты говоришь, приятель мой,
Что сам над теми ты смеешься.
Ах, как мне жаль тебя! Ты, верно, надорвешься.
381. «Комедией своей Клеон…»
Комедией своей Клеон
Всех нас заставил горько плакать.
За это гневается он:
Шумит, ворчит, но что пустое, брат, калякать,
Не лучше ль нас простить, —
Мы пред тобой в вине смиренно признаемся.
Теперь трагедию ты должен сочинить,
И верь, что мы в твою угодность посмеемся.
382. «Дамон, вчера женясь, клялся жену любить…»
Дамон, вчера женясь, клялся жену любить
И ей не временно, а вечно верным быть.
Он клятву данную исполнит в самом деле,
Коль вечность кончится на будущей неделе.
А. И. Бухарский
383. ЭПИТАФИЯ
Под камнем этим муж столь дивный положен,
Что в жизни от троих рога носил он жен.
Он, видно, под таким созвездием родился,
Что было б то ж, хотя б в четвертый раз женился.
С. А. Тучков
384. ЛЕКАРЬ
Войны иль миру мне просить, то всё равно:
Мне милостивы Марс и Венус уж давно.
385. «То недивно, что, влюбяся, умный будет дураком…»
То недивно, что, влюбяся, умный будет дураком,
Коль Юпитер, бывши богом, для Европы стал
быком.
И. И. Дмитриев
386. «Почто ты Ма́зона, мой друг, не прочитаешь?»
«Почто ты Ма́зона[51], мой друг, не прочитаешь?»
— «Какая польза в том?» — «Ты сам себя
узнаешь».
— «А ты его читал?»
— «Два раза». — «Хорошо ж, что я не начинал».
387. «Кто хочет, тот несчастья трусь!..»
«Кто хочет, тот несчастья трусь! —
Философ говорил. — Ко отвращенью бедства
Я знаю верны средства:
Я в добродетель облекусь».
— «Ну, подлинно! — сказал невежда. —
Вот сама легкая одежда».
388. «Он врал — теперь не врет…»
«Он врал — теперь не врет».
Вот эпитафия, когда Бурун умрет.
389. «Мне лекарь говорил: Нет, ни один больной…»
Мне лекарь говорил: «Нет, ни один больной
Не скажет обо мне, что не доволен мной!»
«Конечно, — думал я, — никто того не скажет:
Смерть всякому язык привяжет».
390. <НА А. И. КЛУШИНА>
391. «Коль разум чтить должны мы в образе Шатрова…»
Коль разум чтить должны мы в образе Шатрова,
Нас, боже, упаси от разума такова.
392. «Завидна, — я сказал, — Терситова судьбина…»
«Завидна, — я сказал, — Терситова судьбина:
Чин знатный и, что год, то дочь ему иль сына!»
— «Да, он не без друзей, — ответствовали мне, —
И при дворе и при жене».
393. КЕНОТАФИЯ
Покорствуя судеб уставу,
Здесь некто положил отцовский шлем с пером,
Меч предков, их любовь к отечеству и славу,
А сам — на козлы сел и хлопает бичом.
394. К ВЕНЕРИНОЙ СТАТУЕИз антологии
Парис и Марс — о том ни слова, —
И Адонис, когда хотел,
Меня видали без покрова;
Но как увидел Праксител?
395. ЭПИТАФИЯ
В надежде будущих талантов
И вечных за стихи наград,
Родитель спит здесь фолиантов,
Умерший… после чад.
396. НА СПУСК СТЕФАНИЕМ ТРЕХ ШАРОВ В ПРИСУТСТВИИ ТРЕХ ЗНАТНЫХ ОСОБ
«Ну, видел спуск я трех шаров!»
— «Что ж было?» — «Вздулись и упали
Все в сторону — и проскакали
Куракин, Зубов и Орлов».
397. НАДПИСЬ К АМУРУ
Стреляй, о милый враг, в два сердца, не в одно;
А иначе навек несчастливо оно.
398. СУПРУЖНЯЯ МОЛИТВА
Один предобрый муж имел обыкновенье,
Вставая ото сна и отходя ко сну,
Такое приносить моленье:
«Хранитель ангел мой! Спаси мою жену!
Не дай упасть ей в искушенье!
А ежели уж я… не дай про то мне знать!
А если знаю я, то дай мне не видать!
А если вижу я, даруй ты мне терпенье!»
399. «Я разорился от воров!..»
«Я разорился от воров!»
— «Жалею о твоем я горе».
— «Украли пук моих стихов!»
— «Жалею я об воре».
400. «Увы, — Дамон кричит, — мне Нина неверна!..»
«Увы, — Дамон кричит, — мне Нина неверна!
Лукавый пол, твой дар лишь только лицемерить!
Давно ли мужем мне своим клялась она?..»
— «И мужем?.. Можно ль не поверить!»
401. ЭПИТАФИЯ БРИГАДИРУ
Здесь бригадир лежит, умерший в поздних летах.
Вот жребий наш каков!
Живи, живи, умри — и только что в газетах
Осталось: выехал в Ростов.
402. «Поэт Оргон, хваля жену не в меру…»
Поэт Оргон, хваля жену не в меру,
В стихах своих ее с Венерою сравнял.
Без умысла жене он сделал мадригал
И эпиграмму на Венеру!
403. «Прохожий, стой! Во фрунт! Скинь шляпу и читай…»
Прохожий, стой! Во фрунт! Скинь шляпу и читай:
«Я воин, грамоты не знал за недосугом.
Направо кру́гом!
Ступай!»
404. ЭПИТАФИЯ ЭПИТАФИЯМ
Прохожий, пусть тебе напомнит этот стих,
Что всё на час под небесами:
Поутру плакали о смерти мы других,
А к вечеру скончались сами.
405. НА ЖУРНАЛЫ
Как этот год у нас журналами богат!
И «Вестник от карел», и «Просвещенья сват»,
«Аврора» и «Курьер московский» — не Европы,
И грузный «Корифей» — дорожник на Парнас…
<Какой запас для …>
Какой для чтения запас!
406. «Не понимаю я, откуда мысль пришла…»
Не понимаю я, откуда мысль пришла
Клеону приписать Фуфоновой «Цирцею»?
Цирцея хитростью своею
Героев полк в зверей оборотить могла,
А эта — мужа лишь, да и того в козла!
407. ОТВЕТ <М. Т. КАЧЕНОВСКОМУ>
Нахальство, Аристарх, таланту не замена,
Я буду всё поэт, тебе наперекор!
А ты — останешься всё тот же крохобор,
Плюгавый выползок из <гузна> Дефонтена.
408. НА ДУРНЫЕ ОДЫ ПО СЛУЧАЮ РОЖДЕНИЯ ИМЕНИТОЙ ОСОБЫ
О, тяжкой жизни договор!
О дщерь полубогов! Нет и тебе свободы!
Едва родилась ты, что твой встречает взор?
Свивальники, сироп и оды!
409. <НА Д. И. ХВОСТОВА>
Подзобок на груди и, подогнув колена,
Наш Бавий говорит, любуясь сам собой:
«Отныне будет всем поэтам модным смена!
Все классики уже переводимы мной,
Так я и сам ученым светом
Достоин признан быть классическим поэтом!»
Так, Бавий, так! Стихи, конечно, и твои
На лекциях пойдут в пример галиматьи!
410. НИСПРОВЕРЖЕННЫЙ ИСТУКАН
«Что вижу? Истукан мой в прахе! Мщенье,
мщенье, —
Вскричал Деспо́т, себя равнявший с божеством,—
Накажем смертью дерзновенье!
Кто низложил его? Кто этот враг мой?» — «Гром».
411. АВТОР И КРИТИКА
«Что вздумалось тебе сухие апологи
Представить критикам на суд?
Ты знаешь, как они насмешливы и строги».
— «Тем лучше: их прочтут».
412. ЭПИТАФИЯ ПОПУГАЮ
Увы, здесь погребен мой милый попугай.
Где красота и где дар слова?
Прохожий говорун! Вздохни о нем и знай:
Он слишком говорил, но не во вред другого.
413. ЭПИТАФИЯ
Под хладной кочкой сей Вралева хладный прах.
Бог с ним! Он был и сам так холоден в стихах.
Н. М. Карамзин
414. <ЭПИТАФИЯ ТАЛЕСУ>
Когда от старости Талесов взор затмился,
Когда уже и звезд не мог он различить,
Мудрец на небо преселился,
Чтоб к ним поближе быть.
415. НАДПИСЬ К ПОРТРЕТУ ЖЕСТОКОЙ
Любезна всем сердцам любезная моя;
А ей любезен кто?.. Не знаю, но — не я!
416. ПЕРЕМЕНА ЦВЕТА
Вдруг стал у Лины дурен цвет:
Конечно, в городе румян хороших нет!
417. ЭПИТАФИЯ
Он жил в сем мире для того,
Чтоб жить — не зная для чего.
418. ПЕЧАЛЬ И РАДОСТЬ
С печалью радость здесь едва ли не равна:
Надежда с первою, с другой боязнь дана.
419. К ШЕКСПИРОВУ ПОДРАЖАТЕЛЮ
Ты хочешь быть, Глупон, Шекспиров
подражатель;
Выводишь для того на сцену мясников,
Башмачников, портных, чудовищ и духо́в.
Великий Александр, земли завоеватель,
Для современников был также образцом;
Но в чем они ему искусно подражали?
В геройстве ли души? В делах? Ах, нет, не в том;
Но шею к левому плечу, как он, склоняли[53].
Что делали они, то делаешь и ты:
Уродство видим мы; но где же красоты?
420–428. НАДПИСИ[54] НА СТАТУЮ КУПИДОНА
Где трудится голова,
Там труда для сердца мало;
Там любви и не бывало;
Там любовь — одни слова.
Любовь слепа для света
И, кроме своего
Бесценного предмета,
Не видит ничего.
Любовь — анатомист: где сердце у тебя,
Узнаешь, полюбя.
Награда скромности готова:
Будь счастлив — но ни слова!
Не верь любовнику, когда его рука
Дерзка.
Амур летает для того,
Чтоб милую найти для сердца своего.
Нашедши, крылья оставляет —
Уже ему в них нужды нет, —
Летать позабывает
И с милою живет.
Страшитесь: прострелю!
Но вы от раны не умрете;
Лишь томно взглянете, вздохнете
И скажете: «Люблю!»
Когда любовь без ног? Как надобно идти
От друга милого, сказав ему: «Прости!»
Стою всегда лицом к красавцам молодым,
Спиною к старикам седым.
429. ДУРНОЙ ВКУС
Никандр! Ты хвалишь мне свой нежный
вкус напрасно;
Скажу я беспристрастно,
Что вкус и груб и дурен у тебя:
Ты любишь самого себя!
430. НАДГРОБИЕ ШАРЛАТАНА
Я пыль в глаза пускал;
Теперь — я пылью стал.
431. «Я знаю, для чего Крадон твердит всегда…»
Я знаю, для чего Крадон твердит всегда,
Что свет наук есть зло: для вора свет — беда!
432. ИСТИНА
Кто скажет не солгав, что сроду он не лгал,
Тот разве никогда влюбленным не бывал!
И. П. Пнин
433. СЧАСТИЕ
Не может счастие ничем меня прельстить,
Величия его считаю я мечтою;
Ко счастью надобно ступеней тьму пройтить,
А сходят от него почти всегда — одною.
434. КАРИКАТУРАПодражание английскому
«Что это, кумушка? — сказал Медведь
Лисице. —
Смотри, пожалуй: Лев наш едет в колеснице
И точно на таких, каков и сам он, львах!
Неужто же пошли они в упряжку сами,
Неужто силою? Они ведь тож с когтями?»
— «Ты слеп стал, куманек, он едет на ослах!»
435. ЭПИТАФИЯ ПЛЯСУНУ
Жантиля славного сей камень кроет прах.
Об участи его скажу я в двух словах:
Он, прыгая балет, ногам дал лишню силу,
Вскокнул — всех удивил, а сам — попал
в могилу.
Приписываемое
436. «Женатый господин слугу его спросил…»
Женатый господин слугу его спросил:
«Не с рогоносца ли ты шляпу, друг, купил,
Что кроет почти все твое лицо полями?»
— «Она одна из тех, что вы носили сами».
437. «Известный М…, страшилище людей…»
Известный М…, страшилище людей,
Избавил многих мук, лишася жизни сей.
«Тебе, — кончаясь, рек, — я душу, бог, вручаю».
Но взял ли бог ее? Я этого не чаю.
438. РАЗЛИЧИЕ МЕЖДУ РОСКОШНЫМ И СКУПЫМ ЧЕЛОВЕКОМ
Роскошный человек, страстям предавшись всем,
Живет, как будто бы он смерти ожидает;
Скупой же, напроти́в, всё деньги собирает,
Как будто вечно жить ему на свете сем.
А. Горн
439. БИТАЯ СОБАКАС поль<ского>
Собака на воров ночь целую брехала;
Прибили бедную за то, что спать мешала.
В другую ночь спала, воров не ожидала;
Окрали дом — и бьют ее, что не брехала!
Неизвестные авторы
440. РАСКАИВАЮЩЕМУСЯ ЧЕРНЕЦУ
Чернец тот, что ономнясь чрезмерну охоту
Имел ходить в клобуке на всяку работу
И в церкви легко сказывал, прося со слезами,
Чтобы он был в счете с ангельскими чинами.
А ныне не то поет: рад бы скинуть рясу, —
Скучили уж сухари, полетел бы к мясу.
Рад к черту в товарищи, лишь бы бельцом быти.
Нет уж мочи ангелом в слабом теле слыти.
441. БОГАТОМУ СКУПЦУ
Молвишь, что нету, а есть, слава богу!
Имеешь в скринях и в людях залогу,
Впредь назовут тя самолюбцем зильным.
Когда еси здрав, не зовись бессильным.
442. НА ЖЕНУ-БЕЛОРУЧКУ
Казалось, будто добра господыня,
Но сей промыслом пуст весь дом и скриня.
Не работает, токмо отдыхает.
Не всяка кошка ло́вушка бывает.
443. ЭПИТАФИЯ СКУПОМУ
Зде погребен, который не давал нико́му,
Хотя было довольно в сундуке и в дому.
Днесь ему за то руки по смерти связа́но,
Дабы не могл отобрать, что по нем забрано.
444. ЭПИГРАММА НА ЕЛ<АГИНА>
Тебе не сродно то, Гораций что имел,
И верь, что лишнее подумать ты посмел.
Ты петиметром быть и сам всем сердцем хочешь,
Да денег лишь занять найти нигде не можешь:
Богатство на табак свое, знать, издержал,
Как засыпа́лся им, стихи когда писал.
А авторов за то немецких почитаешь,
Что по-французски ты ни слова сам не знаешь.
445. НА ПЕТИМЕТРА
Глаферт природою и счастьем одарен,
Дворянства своего считает сто колен.
Богатству нет числа; был десять лет в Париже;
Науки все прошел уклонностью всех ниже;
Пригожство ж в нем равно высокому уму.
А добра совесть есть? Вот на! Что в ней ему!
446–447. ЭПИГРАММЫ БОАЛОВЫ
За то, что наглое тщеславие казал
Против Вергилия, Гомера, Цицерона,
Неистовым почли отважного Нерона,
Калигулу весь свет безумным называл.
О ты, который в то ж безумие впадаешь,
Но с большей глупостью героев тех ругаешь,
Которых Греция и Рим произвели,
П<ерро>, когда б ты был владетель на земли,
Каким ты наречен быть именем желаешь?
Как Клио с жалобой к отцу стихов пришла,
Что негде таковых людей она нашла,
Которы греческих Гомеров презирали
И римских за стихи Вергилиев ругали,
«Как статься льзя тому! — сказал ей Аполлон.—
Конечно, над тобой на свете издевались?
Где б люди таковы несмысленны сыскались?
Конечно, было то в Мордве иль у гурон?»
— «В Париже». — «Тамо, где безумных
запирают?»
— «Нет, в Лувре, где людей ученых собирают».
448. «Калигул не смешон, сколь глупым он ни слыл…»
Калигул не смешон, сколь глупым он ни слыл,
И лошадь что свою судьею учредил.
Смешнее ныне то, ослов что призывают
К советам и за стол почтенно их сажают.
449. АТЕИСТ
Педрил хоть Библию и церковь презирает,
Однако он пока на всяк день посещает.
Поп думает, к нему грехи его влекут,
И чает, что мольбы усердные спасут.
Но тщетно сей простяк мнит спасть того собою,
Не спа́сенье влечет, но дочь тому виною.
450. «Лежит тут старый поп, он всё кутью едал!..»
Лежит тут старый поп, он всё кутью едал!
Доходы все один церковные сбирал.
Он кашей и кутьей так много обожрался,
Что с светом оттого навеки он расстался.
451. <НА А. П. СУМАРОКОВА>
— Робята, старики, старухи, молодицы
И девушки, в запас купите рукавицы;
Хотя и не хотя вам надобно купить:
Директоры забав велят в ладоши бить.
452. ОТВЕТ
На что нам покупать? В том есть всегда замена:
Сама в ладоши бьет со Тру́вором Ильмена.
453. «Когда плачевные стихи твои читаю…»
Когда плачевные стихи твои читаю,
Ты сердишься, что я тут слез не проливаю;
Сердиться на меня, спроси у всех, грешно.
Виновен ли я тем, что плачешь ты смешно?
454. «Страдальцы ломбера и мученики реста…»
Страдальцы ломбера и мученики реста,
Чей ум слабее теста,
Кто в ябеды проник:
Такие остряки не любят книг.
Но что за злоба их на книги разрывает?
Причина: книга сплошь их зеркалом бывает.
455. «Ты упрекаешь мне: к тебе я не склонна́…»
Ты упрекаешь мне: к тебе я не склонна́;
Но я ли в том, скажи, перед тобой винна́,
Что не по воле ты моей в меня влюбился
И говоришь, что тем ты разума лишился;
Я разума в тебе не знала никогда,
Как глуп теперь, таков бывал ты и всегда.
456. «Коль Греция славна великими людьми…»
Коль Греция славна великими людьми,
Которых ныне мы столь много почитаем.
Премудрых не было в ней более семи;
Почто же дураков мы в оной не считаем?
457. ИСКУСНЫЙ В МИТОЛОГИИ
Кай в митологии искусен без примера,
Понеже испытал, что Бахус, что Венера.
458. НЕ ЛОЖЬ
Король, солдат, богач и нищий
Равной че́рвям будут пищей.
459. «Во всю готовит жизнь имение скупой…»
Во всю готовит жизнь имение скупой
И веселится, лишь пожиток числя свой,
Не тратит ничего, по смерть живет убого,
Чтоб только при конце сказать: осталось много.
460. ПОЛОЖЕНИЕ СТРАН СВЕТА
Священник на Восток, на Юг астроном зрит,
Географ к Северу, а к Западу пиит.
461. «Колико всё превратно здесь на свете…»
Колико всё превратно здесь на свете:
Уж скачет шестерней в золо́ченой карете
Глупец, к которому веду я речь
И коего в карету должно впречь.
462. «Конечно, сей портрет Эмады?..»
Конечно, сей портрет Эмады?
Ошибки в нем ни малой нет:
Вот все ее усмешки, взгляды,
И лишь речей недостает.
О сем, однако, не тужите
И счастьем все сей недостаток чтите:
Оригинал довольно врет
И за себя и за портрет.
463. «Злорад творцов живых поносит…»
Злорад творцов живых поносит,
А мертвых до небес возносит.
Но чтоб ту честь иметь,
Никто не хочет умереть.
464. ЗАВИСТЬ
По свету два слепца убогие скитались,
И всякую они минуту спотыкались.
Прохожий сжалился и дал им по клюке,
Чтоб каждый для себя одну имел в руке,
И каждому велел клюкою подпираться.
Но глупые слепцы клюками стали драться
И головы ломать.
За что ж бы им вдруг драку поднимать,
И отчего сия война меж ими сталась?
Затем одна клюка им лучше показалась.
465. «Коль счастье не равно всех смертных оделяет!..»
Коль счастье не равно всех смертных оделяет!
Коль бедный преступил, ругатели готовы.
Когда ж из знатных кто пороком жизнь марает,
То тьмы льстецов ему хвалы сплетают новы.
466. <НА В. Г. РУБАНА>
Не будет тот столяр, кто рубит лишь дрова.
Не будет тот пиит, кто русские слова
Разрубит на стихи и рифмами окончит.
Так для чего ж у нас та вольность всем дана,
Что может и Рубач пиитом называться?
За имя же сие Рубач готов хоть драться,
И, нарубив стихов, он мнит, что славен ввек.
Так славен посему и всякий дровосек!
467. «Господа сочинители „Ни Того ни Сего“!..»
Господа сочинители «Ни Того ни Сего»!
Мне очень досадно, что ваше сочинение хулят… Хочется защитить вас, да не знаю как. По моему мнению, и бабушка ваша не очень права и корреспонденты ее не гораздо надежны; а виноватее всех вы сами. Скажите, для чего бы и вам не иметь осторожности в издавании получаемых будто вами писем, плесть себе такие же похвалы, какими бабушка ваша всем уши прожужжала?.. Что ж до бабушки принадлежит, то она извинительна потому, что выжила уже из лет и много забывается: сие вы можете видеть из того, что она, пишучи к вам поучение, в лице бабушки сказала взял, а не взяла себе на руки внучка. А когда она и роду и полу своего не помнит, то можно ль пенять, что она не умела отличить в своих корреспондентах критики от ругательства? Курмамет и Фалалей, ее корреспонденты, потому ненадежны, что один из них неверный, а другой бестолков, как сам пишет…
Ваш покорный слуга Неспускалов.
P.S. Не зная, вступится ли кто за стихи или нет, склонил я в запас к сему моего приятеля, который и прислал ко мне следующую эпиграмму.
Рецепта просишь ты в болезни, Курмамет;
Но исцелить тебя надежды вовсе нет:
Ты, видно, уж ослеп обоими глазами
Или смотрел тогда трегранными очками,
Когда последни чел стихи «Ни Сё ни То»;
Там вместо двух тебе явилось трое что.
Ты в обморок упал, зачем же не скончался?
Надгробный стих тебе свахлять бы я потщался,
Сказал бы: «Здесь лежит татарин Курмамет,
Что от „Ни То ни Сё“ оставил здешний Свет.
Прохожий, плюнь на прах неверна Курмамета,
Который спит теперь на лоне Магомета».
468. ЭПИТАФИЯ ЖУРНАЛУ «НИ ТО НИ СЕ»
Не много времени «Ни То ни Се» трудилось,
В исходе февраля родившися на свет.
Вся жизнь его была единый только бред,
И в бло́ху наконец в июле преродилось,
А сею тварию, презренно быв везде,
Исчезло во своем убогоньком гнезде.
469. СОН
Какую я во сне зрел страшную мечту,
Что будто я уж мертв! Зрел в доме суету,
Стенанье, вопль от всех, рыдание и плач;
Лишь двое прыгают. А кто же? Поп да врач.
470. «Услышав пение я Сафы и Ла Сюзы…»
Услышав пение я Сафы и Ла Сюзы,
Хотя имею я теперь преклонный век,
Боюсь, чтоб не попасть мне в их златые узы,
Затем что и старик — такой же человек.
471. «В сей день бесчестному платил я за бесчестье…»
В сей день бесчестному платил я за бесчестье,
И взяли по суду отцовское поместье;
Избавился от всех любовных я забот,
Моя любовница мне сделалась неверна;
О, милость божеска безмерна!
Лишился я любви, и долгу, и хлопот.
472. «Увидел я тебя и вдруг тобой пленился…»
Увидел я тебя и вдруг тобой пленился,
В отсутствии и в год не мог тебя забыть,
Но, слыша речь твою, весь дух во мне смутился,
И вечно бы хотел глухим на свете быть.
473. НАДГРОБНАЯ НАДПИСЬ ВЕНЬЯМИНА ФРАНКЛИНА, КОЮ ОН САМ СЕБЕ СОЧИНИЛ, БУДУЧИ ТИПОГРАФОМ В БОСТОНЕ
Здесь лежит тело
Типографа Веньямина Франклина,
Как переплет старой книги,
Лишенный своего сочинения, своей подписи и позолоты,
В снедь червям;
Но сочинение само не пропало:
Оно, как он уповает, когда-нибудь
Паки в свет покажется
В новом и лучшем издании,
Исправлено и украшено
Сочинителем.
474. ОТВЕТ ЧЕСТНОГО МУЖА
Один другому предлагал:
«Не хочешь ли побиться лбами?»
Другой на то ему сказал:
«Мой гладок лоб, а твой — с рогами».
475. «Нарцисс ломается, вертится…»
Нарцисс ломается, верти́тся,
Разряжен в золоте, всё в зеркало глядится.
Да чем же льстит ему стеклянная доска? —
Наряженного в ней он видит дурака.
476. НА НЕКОТОРУЮ ЗРИТЕЛЬНИЦУ КОМЕДИИ «БРИГАДИРА»
Весьма веселую вчера играли драму.
Хотя смеялись все, но я приметил даму,
Котора смехом тем была раздражена:
В советнице себя увидела она.
477. «Нарядный воин был…»
Нарядный воин был,
А воевать не знал, какою должно статью!..
За что ж нарядным слыл?
За то, что всюды он входил с нарядной ратью.
478. ОТПЛАЧЕННАЯ НАСМЕШКА
Хотевши государь министру насмеяться,
Который от него не раз бывал послом,
Нарек его ослом.
Министр не захотел в сем звании остаться
И так сказал ему в ответ:
«Осел ли я иль нет,
Я этого не знаю,
О сем я никогда еще не размышлял,
Но это, государь, я часто вспоминаю,
Что вашу я не раз особу представлял».
479. НА МЕЧТОНА
Мечтон богатыми поместьями владеет,
Мечтоновы чресчур деревни хороши.
Мечтон душ с тысячу крестьян одних имеет,
Но сам он без души.
480. ЭПИТАФИЯ ВЗЯТКОЛЮБОВУ
Не стал бы ты читать, прохожий, сей надгробной,
Когда б ты знал, кому надписана она.
Здесь погребен судья неправосудный, злобный.
Он не подьячий был, но сущий сатана.
Он дьявольские все имел в себе ухватки,
Он крючкотворец был, со всех сдирал он взятки.
Немного опишу тебе его я нрав:
Без денег у него невинный был неправ.
Когда ж к нему сходил с подарком кто богатым,
Хотя бы и злодей, то был невиноватым.
Богатство почитал он более всего
И даром для того не делал ничего.
И так ему и ты немало досаждаешь,
Что даром ты его надгробную читаешь.
481. БОЯРСКАЯ ЩЕДРОСТЬ
Слуга спас своего от смерти господина,
Который драл его плетьми почти всяк час.
В награду за́ это готовится полтина.
Боярин для слуги нарочно то припас.
482. ДЕНЕЖНЫЙ АРГУМЕНТ
На что свидетельство, коль деньги есть в кармане?
Противники у нас останутся в обмане.
Не ритор тот в суде, кто знает говорить,
Но тот, кто всех судей имеет чем дарить.
483. СМЕРТЬ
Рождаясь, плакал ты, родиться не желая;
То для чего ж ты плачешь, умирая?
484. НА ЭРАСТА
В невежестве двойном, Эраст, ты пребываешь:
Во-первых, ничего не знаешь,
А во-вторых, не знаешь и того,
Что ты, Эраст, не знаешь ничего.
485. НАРУМЯНЕННОЙ ВЕТУЛЛЕ
Ты кажешься младой: но кто не зрит того,
Что старе ты лица, Ветулла, своего?
486. АГАТА И БРАТ ЕЕ ЛИКОН ОБА ПРИГОЖИ, НО ОДНОГЛАЗЫ
Агате бы глазок свой отдал ты, Ликон,
Венерою сестра, ты был бы Купидон.
487. СЧАСТЬЕ
Как счастье сделает приятный оборот,
Появится тогда родня и у сирот.
488. ХВАСТУНУ
Чем хвастаешь, Подлон, то предков есть награда.
Хвались, что от тебя твои приимут чада.
489. НА ГРАФА Я. А. БРЮСА
Градоначальник я, Москва вся в моей воле.
Я знатен, я богат, чего ж желать мне боле?
Однако ж чувствую, чего недостает.
Безделицы одной: умишка только нет.
490. НА ПАМЯТЬ КОНЧИНЫ КНЯЗЯ Г. А. ПОТЕМКИНА-ТАВРИЧЕСКОГО
Прохожий, помоли всевышнего творца,
Что сей не разорил России до конца.
491. «Пред взводом шествуя, тем чванится Подлон…»
Пред взводом шествуя, тем чванится Подлон,
Что слышит за собой двух барабанов звон.
Но что ж народу те вещают барабаны?
Что, задом идучи, он вышел в капитаны.
492. «Кулимин говорит, что я ему скучаю…»
Кулимин говорит, что я ему скучаю.
Но он враньем своим мне столько скук навлек,
Что если буду жить Мафусаилов век,
То долг сей отплатить и тут ему не чаю.
493. «Взмостяся на Парнас, Арсен с пером сидит…»
Взмостяся на Парнас, Арсен с пером сидит
И мнит, что оным всех творцов он устрашает.
А он преглупые сатиры лишь клеит
И тамо, как евну́х в серале, всем мешает.
494. «Хотел было писать на плута я сатиру…»
Хотел было писать на плута я сатиру,
Чтоб плутнями не смел вреда он делать миру.
Но после рассудил: стихов боится ль плут?
На плута лучшая из всех сатира — кнут.
495. «Честь остров есть крутой, и пристани в нем нет…»
Честь остров есть крутой, и пристани в нем нет.
Кто раз упал с него, опять уж не взойдет.
496. ЭПИТАФИЯ
Вельможа тут лежит. Прохожий, прочь отселе!
Он много учинил и доказал на деле,
Что и без сердца нам жить можно много лет,
А после без души на тот поехать свет.
497. ДВЕ ЛЮБВИ(Арнольд)
Родились две любви, из коих постоянна,
Мудра одна была, на дружбу походила;
Другая, напроти́в, была дерзка, смела,
Почтенья ни к кому хотя и не имела,
Но более сестры ее любили все.
Им в празднованье я, порядок наблюдая,
Поравну фимиам для обои́х курю,
Обеим равное почтенье воздаю,
Одной богине — днем, другой, напротив, — ночью.
498–499. ЭПИГРАММЫ КОРНЕЛИЯ ШОНЕЯ ГУДСКОГО
Хоть благороден ты, к тому же и пригож,
Но самолюбием ты, знай, всем неугож.
Ведь благородный род не пользует с красой,
Когда в невежестве век провождаешь свой.
Желаю лучше я снести твою хулу,
Чем слушать от тебя, Зоиле, похвалу.
Зачем? Тотчас тебе скажу стишком я сим:
Прекрасно дело есть не нравитися злым.
500. «Мне сказывал Милон…»
«Мне сказывал Милон,
Что беса видел он.
Увидевши его, бедняжка испугался,
С ослиными ушми тот бес ему казался…»
— «Ошибся твой Милон… Личину зря сию,
Он видел тень свою».
501. «Здесь бросилася в пруд Эрастова невеста…»
Здесь бросилася в пруд Эрастова невеста.
Топитесь, девушки: в пруду довольно места.
502. ПРОВОРУ
Провора любит всяк, кто здесь его ни знает:
Иной племянником иль сватом называет,
Другой быть кумом мнит иль ближним хоть
своя́ком,
К Провору ласковость увидите во всяком.
Скажите ж, отчего Провору всякий рад?
Провор наш редких свойств, Провор весьма богат.
503. ПОПИЕВЫ СТИХИ НЕВТОНУ
Сокрыт природы был во тьме закон и след;
Бог рек: «Чтоб был Невтон…» И бысть повсюду
свет.
504. «Хоть денег у тебя и не один ларец…»
Хоть денег у тебя и не один ларец,
Но ты не господин им, а копец.
505. «Нарцисса дни увяли…»
Нарцисса дни увяли,
Когда свои в реке увидел красоты;
Брегися в зеркало равно смотреться ты:
Тот умер от любви, а ты умрешь с печали.
506. «Не думай, что свое невежество исправил…»
Не думай, что свое невежество исправил,
Когда ты кудри завил.
Нет смаку никогда, ни соли в дураке:
Болван — всегда болван, хоть гол, хоть в парике.
507. «Прохожий, потужи, крушись, как мы крушились…»
Прохожий, потужи, крушись, как мы крушились.
Щеголеватого красавца мы лишились,
Того, кто первый был изобретатель мод,
Того, кем одолжен толико смертный род;
В тот час, когда его дух с телом разлучался,
Он в твердых мыслях был, — с сим словом он скончался,
С сим словом навсегда его померкнул зрак:
«Ах, в чем мне умереть? Не сшит мой модный фрак!»
508. <НА ГЛАВНОГО ДИРЕКТОРА ПЕТЕРБУРГСКИХ ТЕАТРОВ>
Юсупов, наш директор новый,
Партер в раек пересадил,
Актеров лучших распустил
И публику сковал в оковы.
509. НА ИЗДАНИЕ ПОД НАЗВАНИЕМ «МУЗА»
Явилась Муза здесь совсем иного рода,
И мнит ученых дев сестрой она прослыть.
Не спорю я никак — легко то может быть:
В семье не без урода.
510. СОБАЧКЕ
На вора лаю я, любовника ласкаю;
Обоим: и жене, и мужу угождаю.
511. «„Рогатых в море всех!“ — так говорил Прелет…»
«Рогатых в море всех!» — так говорил Прелет.
«Сам плавать научись», — жена ему в ответ.
512. ОТВЕТ НА ПИСЬМО ГАЛАТЕИ
Бумага хоть бела, письмо пришло черно.
Сия есть тела знак, но знак души оно.
513. <НА П. В. ЛОПУХИНА>
Не два и не один ограблен,
А целый бедных миллион;
Но тот злодей судом оправдан,
И сам судьею сделан он.
514. ГРАММАТИЧЕСКАЯ НАДПИСЬ К ПОРТРЕТУ М<ИНИСТРА> Ю<СТИЦИИ> Л<ОПУХИНА>
В изображенье сем что за похабна рожа?
Министр юстиции — светлейшая вельможа.
Да как достигнул он сей знати?
Он сводник и отец известной Благодати.
515. <НА ДОСТРОЙКУ ИСААКИЕВСКОГО СОБОРА В ПЕТЕРБУРГЕ>
Се памятник двух царств, обоим им приличный:
Низ мраморный, а верх кирпичный.
516. <НА ПАВЛА I>
Похож на Фридриха, скажу пред целым миром,—
Но только не умом, а шляпой и мундиром.
517. <НА ПАВЛА I>
Не венценосец ты в Петровом славном граде,
Но варвар и капрал на вахтпараде.
518. <НА ОТКРЫТИЕ ПАМЯТНИКА А. В. СУВОРОВУ НА МАРСОВОМ ПОЛЕ>
Монарх! Командуй смело плац-парадом:
Суворов стоит задом.
519. <НА ПАВЛА I>
Поистине был он, покойник, велик:
Поставил на Невском проспекте голик.
520. ЭПИТАФИЯ
Не пес ли тут лежит, что так воняет стервой?
Нет! Это Павел Первый.