XX ВЕКА
А. М. Горький
1812. <НА Д. С. МЕРЕЖКОВСКОГО>
О господи! Помилуй нас!
Здесь в настроении игривом
Заехал Митя на Парнас
С фрегатом и локомотивом!
Он ради вящего комизма
Здесь мистицизмом накурил,
И храбро в бездне пантеизма
Он здесь смысл здравый уморил.
1813. «Смертный, входящий в Самару с надеждой в ней…»
Смертный, входящий в Самару с надеждой в ней
встретить культуру
Вспять возвратися, зане город сей груб и убог.
Ценят здесь только скотов, знают цены на сало и шкуру,
Но не умеют ценить к высшему в жизни дорог.
1814. «Сквозь железные решетки…»
Сквозь железные решетки
С неба в окна смотрят звезды…
Ах! В России даже звезды
Смотрят с неба сквозь решетки.
Ф. И. Шаляпин
1815. <АВТОЭПИГРАММА>
Я здесь в Милане — страус в клетке
(В Милане страусы так редки);
Милан сбирается смотреть,
Как русский страус будет петь.
И я пою, и звуки тают,
Но в воздух чепчики отнюдь
Здесь, как в России, не бросают.
В. С. Лихачев
1816–1817. НАПУТСТВИЯ
Благочестивый старичок,
Он вынес бы антихриста явленье,
Он вынес бы и светопреставленье —
Но конституцию он вынести не смог.
Тут скажу немного:
Скатертью дорога!
1818. ПИСАТЕЛЮ САМОЗВАНОВУ
Сочинена тобою, Самозванов,
Романов целая семья;
Но молвлю, правды не тая:
Я не люблю твоей семьи романов.
1819. СОМНЕНИЕ
«Без царя в голове» — говорят про того,
Головою кто слаб иль недужен…
Я ни против, ни за не скажу ничего;
В голове царь, быть может, и нужен.
1820. ЭКСПРОМТ
На каждую приветственную речь
Он отвечает лишь: «Я тронут…»
Признанию, читатель, не перечь:
Ответ таков, что в нем все обвиненья тонут.
1821. ДОЖДАЛИСЬ!
Верен взгляд был у великого
Щедрина, друзья мои:
Дождались мы царства дикого
«Торжествующей Свиньи»!
1822. SIC TRANSIT…[97]
Старины родной блюстители,
Вековых заветов данники,
Где вы, наши охранители?
Заменили вас охранники!
1823. ИЗДАТЕЛЮ
Слово — серебро, молчанье — золото.
Подписки дань в кошницу собирая,
Не усмехайся так хитро,
Не чти себя у врат земного рая,
Не мни, что «слово — серебро!».
Гляди, чтоб не вручил тебе объявку
Гонец, подкравшийся как тать,
И, штраф платя, чтоб не пришлось вдобавку
«Молчанье — золото» — сказать!
А. С. Лазарев-Грузинский
1824. ВЗДОХ СОВРЕМЕННИКА
Словно как в лесе я,
Нервен, что акция…
Слева — репрессия,
Справа — реакция…
В. А. Дмитриев
1825. ИЗ АЛЬБОМА ЗАЕЗЖЕГО ИНОСТРАНЦА
По спискам храбрых кавалеров
Есть Алексеев-адмирал;
Хотя он доблести примеров
В войне японской не являл,
Но третьей степенью увешан
И справедливо награжден,—
В России есть такой закон:
«Тех чтить, кто должен быть повешен».
Л. Г. Мунштейн
1826. УДЕЛЬНЫЙ РАЗГОВОР
Тяжел и мрачен мой удел:
Я очутился не у дел!
А я боюсь, «уступки» сделав,
Остаться вовсе без … уделов.
Ф. Сологуб
1827. «Стоят три фонаря — для вешанья трех лиц…»
Стоят три фонаря — для вешанья трех лиц:
Середний — для царя, а сбоку — для цариц.
П. П. Потемкин
1828. ДУБАСОВ И СВЕЧКА
Придя к Дубасову, копеечная Свечка
С ним о заслугах стала толковать
И утверждать,
Что он пред ней смиренная овечка.
«Превосходительный, судите сами вы, —
Так Свечка говорила,—
Сожгли вы только треть Москвы,
А я так всю Москву спалила».
1829. ПЕШКА, КОРОЛЬ И ФЕРЯЗЬШахматная басня
В своем бессилии уверясь,
Сказала Пешка: «Друг мой Ферязь,
Скажи мне, отчего, как я ни бьюсь,
Всё в Короли не проберусь,
Хотя, не скрою,
Фигурой сделаться могу любою?»
— «Утешься, не горюй о том, —
Ей Ферязь говорит с усмешкой, —
Ты не бываешь Королем —
Зато Король бывает Пешкой!»
1830. СВОБОДА, СОЖАЛЕНИЕ И ЧИТАТЕЛЬ
Однажды нам была дарована свобода,
Но, к сожалению, такого рода,
Что в тот же миг куда-то затерялась.
Тебе, читатель мой, она не попадалась?
1831. МАНИФЕСТ И ТАРАТАЙКА
Наняв газетчик таратайку,
Пук манифестов вез с собою,
Но, подвернувшись под нагайку,
Лечим был преданной женою.
Читатель, в басне сей, откинув манифесты,
Здесь помещенные не к месту,
Ты только это соблюди:
Чтоб не попробовать нагайки,
Не езди ты на таратайке,
Да и пешком не выходи.
1832. «Он был прокурор из палаты…»
Он был прокурор из палаты,
Она же — родная печать.
Она о свободе мечтала,
А он — как бы крестик поймать.
И с горя она побледнела,
Померкнул сатиры задор…
И грезится ей беспрестанно:
«Сто третья», арест, прокурор.
1833. СКУЛЬПТОРУ АНДРЕЕВУ
Он выбрал Гоголя «Портрет»,
Когда поэт
Страдал последние недели.
Испортив множество резцов,
В конце концов
Он сделал Гоголя из «Носа» и «Шинели».
1834–1838. НА ВЫСТАВКЕ «ТРЕУГОЛЬНИК»Шутка
Шмит-Рыжова падка
К рифмам на «адко»,
Всё очень сладко,
Тона — помадка,
А в общем…
На грязной рогоже
Рожа на роже.
Художе —
ство тоже!
Коль у тебя фантазия востра —
Взгляни-ка на портрет «Моя сестра»
И объясни: чем разнится от бурдюка
Сестрица Бурлюка?
Пальцем, выпачканным в сажу
(В бане не был я давно),
Я всё мажу, мажу, мажу
Терпеливо полотно.
И нечистый плод исканий
Называю «Зимней баней».
Колено, изрытое оспой,
Будет весь век колено —
Это нередко, —
А полено, изрытое оспой,
Будет уже не полено,
А статуэтка.
Ф. Т. Куликов
1839. НАШИ СВОБОДЫ
Свобод российских не понять,
Чужим аршином их не смерить,
У них особенная стать,
В свободы наши надо верить!
Е. Э. Сно
1840. «Конституция стиль нуво…»
Конституция стиль нуво,
Радуйтесь, народы, —
Арестует Дурново
Всех друзей свободы.
«На жандармов разорюсь,
Первое им место!
Шлиссельбургом станет Русь
После манифеста».
В. В. Трофимов
1841. О ЧЕМ МОЖНО ПИСАТЬ
Нельзя писать: о бюрократе,
Об офицерстве, о солдате,
О забастовке, о движенье,
О духовенстве, о броженье,
О мужике, о министерстве,
О казни, о казачьем зверстве,
О полицейских, об арестах,
О грабежах, о манифестах!
Но остальное всё печать
Должна сурово обличать!
Когда ж напишешь — просмотри
«128» и «103»…
Н. Г. Шебуев
1842. ЕГО ПЛАТФОРМА
«Мой программный центр — народ,
Все полдюжины свобод,
Общая реформа.
Ну, а ваша, генерал?»
На жену он указал:
«Вот моя платформа!»
1843. ФЕДОР СОЛОГУБ
Тары-бары
Растабары…
Тары-бары
Сплел намедни
Для кликуш
«Навьи чары»,
Навьи бредни,
Навью чушь.
А. Т. Аверченко
1844. АДМИНИСТРАТОРУ
Студентом в «левых» состоял,
Пока на службу не попал!..
И вот на службе, как должно,
Ты «вправо» всё берешь искусно.
«Всё это было бы смешно,
Когда бы не было так грустно!»
1845. ИЗ ПЕРЕСЕЛЕНЧЕСКИХ МОТИВОВ
Навозну кучу разрывая,
Петух не отыскал там ни зерна.
И говорит: «Ага, я понимаю:
То голодающим назначена она!»
1846. <НА А. И. ГУЧКОВА>
А. И. Гучков! Твои «А», «И»
Не заиграли, как «Аи».
Они звучат, как «А» и «У»,
Ау! Гучков! Ау! Ау!
В. В. Адикаевский
1847. РАЗГАДКА
Мотивом к упразднению Шлиссельбургской крепости послужило то, что на содержание ее тратилось 200 000, при наличности только 30 «номеров».
Уничтоженью Шлиссельбурга
Напрасно радовались мы,
Крича, что подле Петербурга
Не будет более тюрьмы.
Друзья, напрасно столько шуму:
Ведь, упразднивши сей «приют»,
На сэкономленную сумму
Пять лишних тюрем заведут.
1848. БЕЗ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ЦЕНЗУРЫ
Свобод мы много в наше время
Внесем в истории анналы;
Спихнув с себя цензуры бремя,
Горды газеты и журналы,
И клохчут ныне, словно куры,
Кичась яичком — «манифестом»,
Без предварительной цензуры,
Но … с предварительным арестом.
1849. ПЕЧАЛЬНАЯ ПЕРЕМЕНА
Ну и дела! Хоть волком вой.
Нет сладу с «важною персоной».
Он прежде думал головой,
Теперь же графскою короной.
1850. КЛИН КЛИНОМ
Правительство, устав от всяких смут и бед,
Преследует повсюду красный цвет
Преступны красные значки, а также флаги.
Платясь за каждый лист раскрашенной бумаги,
За краску красную, от ночи до утра
Толпой в тюрьму идут редактора.
Но, чтобы справиться с народным исполином,
Уступки сделавши, клин вышибают клином,
Лепя с усердием спасителям страны
Лампасы красные на старые штаны.
Д. И. Гликман
1851. НЕПОНЯТЛИВЫЙ
«Вы слышали: был бал у Дурново…
Прекрасный бал…» — «И что же, ничего?..»
— «Как „ничего“? И пили, и плясали…
Играли в винт, и в фанты, и в лото…
Так весело…» — «Да нет, я не про то!..»
— «Про что же?» — «Никого не расстреляли?!»
А. И. Гомолицкий
1852–1853. <ИЗ ЦИКЛА «ЭПИГРАММЫ»>ПРЕДВЫБОРНОЕ
Нам предлагают всем кутью…
И обыватель, этим пронят,
Гадает, склонный уж к нытью:
«Чьему конец житью-бытью?
Не конституцию ль хоронят?!»
В Ревеле сооружают военный порт.
Каков бы ни был спор там,
Но вывод мой таков:
Россия будет с портом,
Хотя и без… портов.
1854. НЕЦЕНЗУРНАЯ МЕБЕЛЬ
О мебели писать цензурно или нет?
Ведь мысль о мебели — что может быть безвредней?
А напиши-ка: «Этот кабинет
Во многом схож, по-моему, с передней!!!»
П. А. Казанский
1855. ЭПИТАФИЯ
Здесь Трепов погребен. Вреда он сделал много.
«Патронов не жалел», свободу он губил;
Но мы судить его не будем слишком строго —
Свободе послужил и он, хотя немного:
…Он от себя страну теперь освободил.
В. В. Князев
1856. В АЛЬБОМ С. Ю. ВИТТЕ
Внимает он привычным ухом
Руси протест.
И пишет он единым духом
Свой мани-фест…
И обещаньями он свету
Терзает слух.
Проходит время, и… он в Лету
Свободы бух!..
1857. О КА-ДЕТКАХДетская песенка
Их устои — шатки,
Их победы — редки,
Но их речи — сладки,
Их сравненья — метки.
Вечные нападки
Заслужили ль детки?
Бедные ребятки,
Паиньки ка-детки.
1858. ПРИЗНАНИЕ МОДЕРНИСТА
Для новой рифмы
Готовы тиф мы
В стихах воспеть,
И с ним возиться,
И заразиться,
И умереть.
1859. ПАВЕЛ
Мой приятель Павел,
Патриот по духу,
Выше рома ставил
Русскую сивуху.
Был борцом известным,
Златоустом местным
Русского Союза,
Но ему, о муза,
Выпал тяжкий номер:
От патриотизма,
От алкоголизма —
Помер!
1860. КАЗИМИР
Мой приятель Казимир
Мыслит очень здраво:
Если вправо есть трактир —
Он идет направо.
И хоть тресни левый стан,
Он — не повернется!
Разве только … ресторан
Слева попадется.
1861. «О, сколько ненужного, нудного шума…»
О, сколько ненужного, нудного шума:
«Четвертая дума! Четвертая дума!!
Четвертая дума кадетскою будет,
Четвертая дума нас с властью рассудит!!
Четвертая дума, поверьте, не Третья:
Начало рассвета, конец лихолетья!!!»
………………………………………………
Но рвется наружу предательский вздох:
«Не будет ли, братцы, довольно и трех?»
1862. <НА Л. ЧАРСКУЮ>
В «Речи» от 9 сентября критик Чуковский разнес детскую писательницу Чарскую. От симпатичной дамы остались лишь рожки да ножки.
Прием неслыханно татарский,—
Не пощадил Чуковский Чарской,
Ам-ам! —
И нет ее, mesdames![98]
Ам-ам! —
И мертв творец «Джавахи»,
И цепенеет в лютом страхе
Иная нечисть по углам:
«Ай, не досталось бы и нам!»
1863. «Что темные цвета наводят гимназистов…»
Попечитель Казанского учебного округа предписал, чтобы в гимназиях были изменены цвета форменного платья на более светлые тона. Попечитель мотивирует это распоряжение тем, что темные цвета наводят гимназистов на мрачные мысли.
Что темные цвета наводят гимназистов
На мысли мрачные — неведомо кому ж?
Про Шварца вспомните…
О, сколько пессимистов
Он расплодил у нас, сей трижды черный муж!
1864–1866. <ИЗ ЦИКЛА «ЛУКОМОРСКАЯ КОМПАНИЯ» >
Перед войною суворинское «Новое время», с целью перекинуть мостик между собой и честной литературой, стало издавать жирногонорарное «Лукоморье».
«У „Лукоморья“ дуб зеленый,
Златая цепь на дубе том»,
А на цепи позолоченной —
Ряд бардов, купленных гуртом.
Строчат стихи, да так, что любо!
Но… что милей для их души:
Златая цепь иль… желудь с дуба?
Эдип, реши.
В 31-м номере появился Федор Сологуб.
У «Лукоморья» старый дуб
Разросся пышно и картинно;
Под дубом — Федор Сологуб
Почил от дел своих невинно.
Но что милее для души
Почтеннейшего Сологуба:
Златая цепь иль желудь с дуба?
Эдип, реши.
Не то беда, что Сологуба
Пленил пикантный желудь с дуба, —
Пускай! мы старца не виним,
А то беда, что вслед за ним
Сюда «сих малых» вереница
Стопою легкою придет,
Увидит старца, соблазнится
И, соблазненная, — падет.
1867. «В былые давние лета…»
В былые давние лета
Жилось нам туго, дети,
И только «общие места»
Мы видели в газете.
Теперь уж музыка не та,
Мир выступил с протестом:
В газетах «общие места»
Сменились… «белым местом».
1868–1870. <ИЗ ЦИКЛА «ГАЗЕТНЫЕ СКАЛЬПЫ»>
Давно уж спроса нет на рынке
На ненадежный этот хлам,
Где всё построено на… Глинке
С грязной союзной пополам.
Оно ново,
Как… стиль нуво.
«Ну?» — «Во!»
И лексикон его:
«Ну?» — жест с протянутой рукой,
«Во!» — отзвук щедрости людской.
1871. ПЕЧАЛЬНАЯ ПЕСЕНКА ОБ ОДНОМ ПОЭТЕ
Он холост был и для одной души
В ночной тиши
Писал свои творения,
И были у него безумно хороши
Стихотворения,
Но вот поэт — отец и муж
И пишет для одиннадцати душ…
Чушь!
В. В. Князев и П. П. Потемкин
1872. ДМИТРИЮ ЦЕНЗОРУДружеская шалость
Дмитрий Цензор плачет сдуру:
«Дал же бог такую кличку!
Все суют меня в цензуру —
Мне ж цензура не в привычку,
Я хочу в литературу».
Дмитрий Цензор, слезы вытри,
Ты повсюду в ложной шкуре,—
Всё тебе не по натуре:
Ты в поэзии Лжедмитрий
И лжецензор ты в цензуре.
Я. О. Сиркес
1873. СОВРЕМЕННОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ
Редактор нужен — но какой!
Чтоб качество имел:
За правду чтоб стоял горой,
Ну а потом… сидел!..
1874. НАДГРОБНАЯ НАДПИСЬ
Я видел надпись, удивлен…
И смысл ее в мечтах остался:
«Здесь гражданин спит русский… Он
От конституции скончался».
1875. ПРЕЖДЕ И ТЕПЕРЬ
В былые дни иль жизнь, иль кошелек
От встречных брали все разбойники-злодеи…
Бандиты ж наших дней берут в короткий срок
И жизнь и кошелек под маскою идеи!..
1876. РОЖДЕНИЕ МЫСЛИ
Родилась Мысль среди житейской гнили,
Потом ее в редакцию стащили,
Потом ее наборщики давили,
Потом ее на волю в свет пустили,
А в свете, справившись с каким-то парагра́фом,
Ее вдруг обвенчали с господином Штрафом.
Красный
1877. ПЕРЕД ЧЕТВЕРТОЙ СЕССИЕЙ
Вновь засядут, засидят
Тьму проектов и законов
И, опасного не тронув,
В позе доблестных Солонов
Вновь на отдых поспешат!
Сидя сиднем без движенья,
Служат делу обновленья…
Как не крикнуть им порой:
«Ради бога, шевелитесь,
А не то вы превратитесь
В всероссийский геморрой!..»
1878. ЭПИГРАММА НА ГУЧКОВА(ПО ПОВОДУ НЕДАВНИХ ВЫСТУПЛЕНИЙ)
Из октябристского вождя
Его тянули в председатели.
И вдруг узрели избиратели,
Что, через урны проходя,
Застряла где-то голова…
Знать, участь Думы такова:
По Думе — председатели…
1879. РЕДАКТОРУ, ЧИТАЮЩЕМУ РУКОПИСИЭкспромт
Ты читаешь. И в осанке,
И в лице твоем — бесстрастье.
Ты — что птичка на шарманке,
Вынимающая счастье…
1880. ЦЕНЗУРНАЯ КУКУШКА
Распоряжением комитета по делам печати наложен арест на № такой-то «Живой мысли» и на № такой-то «Северной правды».
Я кукушка, я кукую
Каждый день одно и то же:
Конфискую, конфискую —
До бесчувствия… О, боже!..
Г. П. Альтерсон
1881. И НАДО БЫ ХУЖЕ
Один генерал, проигравши кампанию,
Теперь разражается длинною бранью,
Он выпустил в свет три огромные тома.
«Виновен не я, а Фома и Ерема!» —
Твердит генерал, находясь в авантаже.
……………………………………
И надо бы хуже, да некуда гаже!
В. А. Зоргенфрей
1882–1884. <ИЗ ЦИКЛА «ЭПИТАФИИ» НА СЛУЧАЙ КОНЧИНЫ>:
Лежу в гробу и женщин не целую…
Прохожий, это — общая судьба!
Зайди ж, как Санин некогда, в пивную
И помяни усопшего раба.
Пофилософствуй, путник-друг,
Как всё превратно в этом мире:
Любить жену, иметь две пары брюк —
И написать рассказ «Четыре»!
Он для народа сделал больше всех,
Взывая каждою строкою:
Снабдите русского крестьянина землею,
Иль повесть напишу длиннее втрое,
Чем «Грех».
Саша Черный
1885. «Четыре нравственных урода…»
Четыре нравственных урода —
Один шпион и три осла —
Назвались ради ремесла
«Союзом русского народа».
Громить и грабить — сесть в тюрьму,
И конкуренция большая:
Одних воров какая стая —
Известно богу одному.
А здесь идея и значки,
Своя печать, свобода глотки,
Любовь начальства, много водки,
Патриотизм и пятачки…
1886–1888. ЛИТЕРАТУРА И КРИТИКА<Из «Sinngedichte» [100] Людвига Фульда>
Короли, герои, папы,
Божий сын и бог отец,
Юбиляры и сатрапы,
Каждый олух и мудрец,
И любой сановник крупный,
И любой правленья строй —
Все для критики доступны,
Кроме критики самой!
«Кто здесь покоится, не знаете?» — «Поэт».
— «Поэт? И только-то? — последовал ответ. —
Но что еще при жизни делал этот гений?»
— «Он написал собрание своих произведений!»
Когда он меня обругал,
Я справился с горем прекрасно.
Теперь он меня увенчал —
И это, пожалуй, опасно.
Венки из его мастерской
У глупых в таком предпочтенье,
Что новый подарок такой —
И мне уж не будет спасенья…
1889–1890. ДВА ЖЕЛАНИЯ
Жить на вершине голой,
Писать простые сонеты…
И брать от людей из дола
Хлеб, вино и котлеты.
Сжечь корабли и впереди и сзади,
Лечь на кровать, не глядя ни на что,
Уснуть без снов и, любопытства ради,
Проснуться лет чрез сто.
1891. ЭКСПРОМТ
И мы когда-то, как Тиль-Тиль,
Неслись за Синей Птицей!
Когда нам вставили фитиль —
Мы увлеклись синицей.
Мы шли за нею много миль —
Вернулись с Черной Птицей…
Синицу нашу ты, Тиль-Тиль,
Не встретил за границей?
1892. НЕДЕРЖАНИЕ
У поэта умерла жена…
Он ее любил сильнее гонорара!
Скорбь его была безумна и страшна —
Но поэт не умер от удара.
После похорон сел дома у окна,
Весь охвачен новым впечатленьем, —
И, спеша, родил стихотворенье;
«У поэта умерла жена».
1893. ДВА ТОЛКА
Одни кричат: «Что форма? Пустяки!
Когда в хрусталь налить навозной жижи —
Не станет ли хрусталь безмерно ниже?»
Другие возражают: «Дураки!
И лучшего вина в ночном сосуде
Не станут пить порядочные люди».
Им спора не решить… А жаль!
Ведь можно наливать вино … в хрусталь.
1894. КРИТИКУ
Когда поэт, описывая даму,
Начнет: «Я шла по улице. В бока впился корсет», —
Здесь «я» не понимай, конечно, прямо —
Что, мол, под дамою скрывается поэт.
Я истину тебе по-дружески открою:
Поэт — мужчина. Даже с бородою.
1895. СИРОПЧИК(Дамам, чирикающим в детских журналах)
Дама, качаясь на ветке,
Пикала: «Милые детки!
Солнышко чмокнуло кустик,
Птичка оправила бюстик
И, обнимая ромашку,
Кушает манную кашку…»
Детки, в оконные рамы
Хмуро уставясь глазами,
Полны недетской печали,
Даме в молчанье внимали.
Вдруг зазвенел голосочек:
«Сколько напикала строчек?»
1896. БАЛЛАДА(Из «Sinngedichte» Людвига Фульда)
Был верный себе до кончины
Почтенный и старый шаблон.
Однажды, с насмешкой змеиной,
Кинжалом он был умерщвлен.
Когда с торжеством разделили
Наследники царство и трон,
То новый шаблон, говорили,
Похож был на старый шаблон.
1897. УСПОКОЕНИЕ
Посв<ящается> русским Бисмаркам
Больной спокоен. Спрячьте в шкап лекарства и посулы!
Зрачки потухли, впала грудь, и заострились скулы.
Больной лоялен… На устах застыли крик и стоны,
С веселым карканьем над ним уже кружат вороны…
С врачей не спросят. А больной — проснется ли,
бог знает?
Сознаться тяжко, но боюсь, что он уже воняет.
1898. ЕЩЕ ЭКСПРОМТ
У старца Шварца
Ключ от ларца,
А в ларце просвещенье.
Но старец Шварец
Сел на ларец
Без всякого смущенья.
Сиденье Шварца
Тверже кварца —
Унылая картина.
Что ж будет с ларцем
Под старцем Шварцем?
Молчу, молчу невинно…
1899–1905. ВЕШАЛКА ДУРАКОВ
Раз двое третьего рассматривали в лупы
И изрекли: «Он глуп». Весь ужас здесь был в том,
Что тот, кого они признали дураком,
Был умницей — они же были глупы.
«Кто этот, лгущий так туманно,
Неискренно, шаблонно и пространно?»
— «Известный мистик N, большой чудак».
— «Ах, мистик? Так… Я полагал — дурак».
Ослу образованье дали.
Он стал умней? Едва ли.
Но раньше, как осел,
Он просто чушь порол,
А нынче — ах, злодей! —
Он с важностью педанта
При каждой глупости своей
Ссылается на Канта.
Дурак рассматривал картину:
Лиловый бык лизал моржа.
Дурак пригнулся, сделал мину
И начал: «Живопись свежа…
Идея слишком Символична,
Но стилизовано прилично».
(Бедняк скрывал сильней всего,
Что он не понял ничего.)
Умный слушал терпеливо
Излиянья дурака:
«Не затем ли жизнь тосклива,
И бесцветна, и дика,
Что вокруг, в конце концов,
Слишком много дураков?»
Но, скрывая желчный смех,
Умный думал, свирепея:
«Он считает только тех,
Кто его еще глупее, —
„Слишком много“ для него…
Ну а мне-то каково?»
Дурак и мудрецу порою кровный брат:
Дурак вовек не поумнеет,
Но если с ним заспорит хоть Сократ, —
С двух первых слов Сократ глупеет.
Пусть свистнет рак,
Пусть рыба запоет,
Пусть манна льет с небес,—
Но пусть дурак
Себя в себе найдет —
Вот чудо из чудес!
1906. ИСКУССТВО В ОПАСНОСТИ
Литературного ордена
Рыцари! Встаньте, горим!!
Книжка Владимира Гордина
Вышла изданьем вторым.
1907. БОРЬБА
Сползаются тучи.
Всё острее мечта о заре…
А они повторяют: «Чем хуже, тем лучше» —
И идут… в кабаре.
1908–1911. РЕКЛАМА(Из «Sinngedichte» Людвига Фульда)
Когда, спеша, себе плетете вы венки,
Вас можно извинить — ведь дело объяснимо:
Всего лишь день живут бедняжки мотыльки —
Им день до вечера хвалить необходимо.
Муза к ветреным исканьям
Остается ледяной:
Не идет на содержанье,
Но желает быть женой.
В иных пробелах мысли
Над бездной пустоты
Цитаты образуют
Ослиные мосты.
Едва ль тебя узнает тот,
Кто наблюдал твой честный пот
В часы усерднейшей работы.
Но расскажи мне: чем, мой друг,
Ты наполняешь свой досуг,
И я тебе открою — кто ты.
1912–1918. ИЗ ЗЕЛЕНОЙ ТЕТРАДКИ
Холодный ветер разметал рассаду.
Мрак, мертвый сон и дребезжанье штофов…
Бодрись, народ! Димитрий Философов
Зажег «Неугасимую лампаду».
Без галстука и чина,
Настроив контрабас,
Размашистый мужчина
Взобрался на Парнас.
Как друг облапил Феба,
Взял у него аванс
И, сочно сплюнув в небо,
Сел с музой в преферанс.
Почему-то у «толстых» журналов,
Как у толстых девиц средних лет,
Слов и рыхлого мяса немало,
Но совсем темперамента нет.
Бабкин смел — прочел Сенеку
И, насвистывая туш,
Снес его в библиотеку,
На полях отметив: «Чушь!»
Бабкин, друг, суровый критик,
Ты подумал ли хоть раз,
Что безногий паралитик
Легкой серне не указ?..
К баронессе Аксан’Грав
Влез в окно голландский граф.
Ауслендер всё до слова
Записал из-под алькова,
Надушил со всех сторон
И отправил в «Аполлон»;
Через месяц — деньги, лавры
И кузминские литавры.
Порой вам «знаменитость»
Подаст, забыв маститость,
Пять пальцев с миной льва.
Зато его супруга
(И то довольно туго) —
Всегда подаст лишь два.
Немало критиков сейчас
Для развлечения баранов
Ведут подробный счет опискам…
Рекомендую в добрый час
Дать этим мелким василискам
Губернский титул «критиканов».
1919. «Когда смельчак найдет свой стиль…»
Когда смельчак найдет свой стиль,
Толпа кричит: «Какая гиль!
У стариков, брат, глаже!»
А кто творит, как «старики»,—
Вновь недовольны чудаки:
Манера, мол, всё та же!
Ну что ж… При жизни стариков
Обычай тоже был таков,
И посуровей даже.
1920–1922. <ИЗ ЦИКЛА «ЭПИГРАММЫ»>
Художник в парусиновых штанах,
Однажды сев случайно на палитру,
Вскочил и заметался впопыхах:
«Где скипидар?! Давай скорее вытру!»
Но, рассмотревши радужный каскад,
Он в трансе творческой интуитивной дрожи
Из парусины вырезал квадрат
И отослал в «Салон Ослиной кожи».
По мненью критиков суровых,
Парнас пустует много лет.
Бесспорно, — Пушкиных нет новых,
Но … и Белинских тоже нет.
Когда б иную «знаменитость»
Цирюльник наголо остриг, —
Пожалуй, вся ее маститость
Упала б на пол с гривой вмиг!
С. Я. Маршак
1923. ЖАЛОБА
О, как терплю я от жестокой моды
На переводы!..
Жена
Переводит «Нана»,
Вера —
Бодлера,
Лена —
Верлена,
Маленькая Зинка —
Метерлинка,
А старая мамаша —
Шолома Аша.
1924. ПИИТ
Собираясь издать собрание стихотворений…
Пять долгих лет увеселял
Он думские собранья.
Пять долгих лет он издавал
Одни лишь восклицанья.
Но вот в последний думский год
Созрел в нем новый гений:
Уж он не звуки издает,
А том стихотворений.
О Гете, Байрон, и Шекспир,
И Пушкин, и Мицкевич!
К вам собирается на пир
Владимир Пуришкевич.
Как вам понравится собрат?
Ведь он — не кто попало!
Он бравый правый депутат
И в чине генерала.
Пять лет скрывался он, но вдруг
Явил нам гений новый!
О, Академия наук!
Готовь венец лавровый!
М. М. Бескин
1925–1926. В АЛЬБОМЫ
Читатель долго и напрасно
Понять пытается одно:
Навозну кучу видит ясно,
Но где жемчужное зерно?
Субсидий грозные витии,
Борцы оплаченных идей,
Внушить хотите вы России,
Что вы Катковы наших дней;
Вы правы, в этом нет сомненья,
Но согласиться вы должны:
Он был Катковым от рожденья,
А вы — Катковы от казны.
Н. Е. Каменский
1927. РЕЗОННО
Гадает матушка Москва:
Какая будет голова?
Но — по словам людской молвы —
И ждать не нужно головы.
Порядки наши так убоги,
Что все твердят: «Давай бог ноги!»
Э. Л. Радлов
1928. <НА И. К. КОЗЬМИНА>
На Надеждина Козьмин
Все надежды возложил,
Но Надеждин Козьмина
Безнадежно подкузьмил.
И. К. Прутков
1929. ИСТИНА ДЛЯ ИСТИННЫХЭпиграмма
Они «на задних» ходят в мире,
Но я сочувствую скотам…
Итак, друзья, не лучше ль вам,
Как прежде, встать на все четыре?!
А. В. Амфитеатров
1930–1931. АФОРИЗМЫ
Наш век — таинственный и пестрый маскарад,—
Такого не найти ни в песне нам, ни в сказке! —
Где ум давно надел дурачества наряд,
А глупость с важностью гуляет в умной маске!
Когда ты истинный поэт,
Твори без фанаберий,
Не издавай свой юный бред
И не пиши мистерий.
1932. ПРИБЕЖИЩЕ ВО СКОРБЕХ
Правительство обратилось к московскому духовенству с просьбою молебствовать о прекращении междуусобной брани. Просьба правительства исполнена, и желаемые молебствия отслужены в Троице-Сергиевской лавре.
Спешите петь молебны в Лавре,
Зане пылает бунт, как горн…
Мечтали опочить на Лавре,
А Лавр-то вышел — колкий терн…
Демьян Бедный
1933. 19 ФЕВРАЛЯ
Так повелось, такая мода,
Что в этот предвесенний день
Все говорят кому не лень
О воле русского народа.
И говорят нам, и поют.
Но… почему ж все эти годы,
Чем больше «воли» нам дают,
Тем больше жаждем мы свободы?!
1934. ЗАТМЕНИЕ
Не спрашивай меня, вчера затменье было
Иль не было, а так, в глазах темнило?
Я дам тебе совет:
Маклация спроси! Когда он скажет «нет»,
Так, значит, «было».
1935. НИ ТЬМА, НИ СВЕТ
Московским комитетом по делам печати арестованы №№ 86 и 87 «Утра России» за статьи: «Так было, так будет» и «Так было, но так не будет».
Ни тьма, ни свет,
Ни да, ни нет,
Ни рыба, ни жаркое,
Ни дать, ни взять, —
Ой, срам сказать,
Читатель, что такое!
Нам даст ответ
Тот «комитет»,
Что кстати и некстати,
И в день и в ночь —
Всегда не прочь
Ударить по печати.
1936. БЕЗЗАКОНИЕ
В Англии приговорен к шестимесячному тюремному заключению вожак рабочих Том Ман, побуждавший солдат не повиноваться приказаниям стрелять в забастовщиков.
Российский бюрократ, прочтя о Томе Мане,
Сердито брякнул: «Вот те на!
Да сотню б шкур спустить на этом шарлатане!..
Уж эти англичане!..
Ей-ей, у них мозги в тумане!..
Тьфу, беззаконная страна!»
…………………………………………………
1937. «ВЕЩУНЬЯ»
Приятель мой ворчит: «Ох, до каких же пор?!
Скажи: над „Правдою“ опять повис топор?
Был обыск? Выемки лихие?»
— «Вранье!.. Да кто тебе сказал!»
Приятель мне «Россию» показал.
«Ро-с-си-я»!!
Ну, жди теперь добра!
Ведь тут не просто врет неопытная сводня,—
Чернила капали с «казенного» пера:
Про обыск писано вчера,
Так надо ждать его сегодня!
1938. «СОСЕДКА»
Бедняжка «Земщина» в горячечном припадке!
Трясет ее как в лихорадке,
И невесть что плетет, сердечная, в жару:
«Городовой!.. Спаси!.. Помру!..
Прибегни, брат, скорей к какому-либо средству,
Чтоб не было, когда я вру,
Со мною „Правды“ по соседству!»
1939. «Про „демагогию“ слова…»
Большевистская демагогия!
Про «демагогию» слова,
И — к удивлению — не робко!
Я думал: пишет голова,
Ан оказалося — Коробка!
1940. ПРЕДВЫБОРНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
Г-н К. нашел, что человек — животное четвероногое. Самое естественное его положение — «коленно-локтевое».
Кусковой рек Коробка:
«Да! Выборы — сраженье.
Какое ж в нем, миледи,
Занять нам положенье?»
— «Милорд, — так без смущенья
Воскликнула Кускова,—
Нет лучше положенья
Коленно-локтевого!»
То слыша, «Речь» приходит
В восторг и умиленье:
«Идите ж к нам!.. Наш лозунг —
Коленопреклонение!»
1941. НЕДОУМЕНИЕ
Переносится действие в Пизу.
№ 2 «Сев<ерной> правды» конфискован за корресп<онденцию> из Голландии.
Мы писали прежде смело:
Дескать, «в Пизе было дело».
Для цензуры — стоп! Стена!
Пизой правда спасена!
А теперь нас и за Пизу
Жарят сверху, дуют снизу!
Вот те на!!!
1942. «СВОИ КОЗЫРИ»
В Пронском уезде в земских выборах принимал участие… мертвец.
Был пронский черный стан
Объят большой тревогой:
«Эх, облегчить себя хоть малой бы подмогой!»
Судили долго, как свести конец с концом,
И козырнули … мертвецом!
1943. «РЕЧЬ»
Рабочий Л. съел жареную кошку.
Что легче: голову ль, желудок ли беречь?
Бог с нею, с кошкою! Охотно съем и кошку.
Всё легче, чем читать вихляющую «Речь»
И переваривать кадетскую картошку.
1944. ЭПИТАФИЯ «РОССИИ»(БУДУЩАЯ)
«Россия», «Россия», жаль мне
тебя…
Жутко читать, например, следующее обращение какого-то рабочего в редакцию социалистического листка: «Рабочая газета нужна нам для развития нашего самосознания. Она должна вносить свет в нашу среду, где так еще много мраку».
Вся жизнь ее прошла и пакостно и жутко:
Врала, брала — без промежутка.
Боролась яростно с «рабочим буйным сбродом»
И подавилась … бутербродом.
1945. «ГАЗЕТА-КОПЕЙКА»СОДЕРЖАНИЕ НОМЕРА
Билет
Варшавской лотереи,
Жилет,
Лакейских две ливреи,
Чулки,
Бумажные ботинки,
Брелки,
Секретные картинки,
«Эффект» —
Мазь для особых целей,
Комплект
Резиновых изделий,
Одна
Продажная идейка.
Цена
За весь товар — копейка.
1946. «СОВРЕМЕННА»
Пред «Речью»-маменькой — невинная кадетка,
Перед рабочими — жеманница, кокетка,
Призывно-ласково юлит, юлит, юлит…
Да мама не велит!
1947. «ЗА ЧТО?» — «ЗА ТО!»
Позавчера стряслась над «Правдою труда»,
Над номером вторым, обычная беда.
«И я за первым вслед! — насилием взволнован,
Сей номер возопил. — Но первый был герой,
А я за что же арестован?!»
— «За то, что ты… второй».
1948. «РОСКОШЬ»
Вполне бесспорные улики есть вообще роскошь правосудия.
«Мой друг, по совести, — шепнул судье судья, —
Вот этот… как там: Мендель? Хаим?
Ей-богу, нет улик… Мы ж ничего не знаем…
И осуждать его совсем не склонен я».
— «Ну что ж? И не суди. Тебя никто не нудит.
С уликами — дурак осудит.
И в этом подвиг невелик.
Вот осуди-ка… без улик!»
1949. «СТОЯТЕЛЬ»
На раут министерства внутренних дел в честь земцев были приглашены 500 чиновников и 300 земцев. По окончании речей и приветствий в зал вкатили три накрытых стола, за которые и сели ужинать министры и чиновники управления по делам местного хозяйства, а земцам был тут же «предложен» холодный ужин стоя!..
Какой-то земец с юбилея
В родную прибыл Чухлому.
«Ну что? За нас, — тут все к нему,—
Ты постоял, душой болея?»
— «М-мы… — промычал бедняк,
бледнея,—
Я… — и смущенно шапку смял, —
Н-не… с-сомневайтесь: п-по-стоял!»
1950. ЧТО ВЕРНО, ТО ВЕРНО!
Клеветник без дарования.
«Куда мне, Бедному Демьяну! —
Скажу я Мартову и Дану.—
Ведь вы по части клеветы —
Киты!
И я ль оспаривать таланты ваши стану?»
1951. ЛИКВИДАТОРАМ
Кадеты приветствуют решение ликвидаторов «выступать совместно с буржуазией».
«Со ступеньки на ступеньку»
(Молвим вашим языком)
Вы, катяся помаленьку,
Под конец уж кувырком,
Докатились до кадета.
Не дивит нас штука эта, —
«Штуки» ждали мы давно.
То-то, братцы, и оно!
1952. ИЗ КНИГИ БЫТИЯ РАБОЧЕЙ ГАЗЕТЫ
Сегодняшним приказом градоначальника в третий раз подвергнут штрафу в 500 рублей с заменой арестом на три месяца редактор рабочей газеты «Путь правды» К. Н. Морозов за помещение в газете объявления о сборе пожертвований на цели, противные государственному порядку и общественному спокойствию.
Бысть «Правде» трижды глас с высот:
«Пятьсот!» «Пятьсот!» «Пятьсот!»
1953. ПРОДОЛЖЕНИЕ
Редактор «Пути правды» вновь оштрафован на 500 рублей.
Бысть глас в четвертый раз с высот:
«Вноси еще пятьсот!»
1954. «Позвольте! Что такое?..»
Рабочий марксистский съезд, конечно, был бы очень полезен. Но… такой съезд возможно созвать лишь при соглашении и совместных усилиях всех течений русского марксизма.
Позвольте! Что такое?
При чем тут «но»?!
Смешно!
Марксистский съезд — ведь это же одно,
А ликвидаторский — совсем, совсем другое!
1955. АДМИНИСТРАТИВНЫЙ ЮМОР
В Ростове-на-Дону газета «Утро Юга» оштрафована 8 мая на 500 рублей за помещение статьи «Необходимо кричать».
Свободна ли печать?
О господи! Вестимо!
Свободен всяк кричать,
Кому необходимо.
Нет гнета на Руси
На малую толику:
Полтысячи внеси
И — надорвись от крику!
1956. НЕВЫНОСИМАЯ БРАНЬ(ВНИМАНИЮ «ОБ<ЩЕСТ>ВА ПОКРОВИТЕЛЬСТВА ЖИВОТНЫХ»)
В главный «обновленный» совет Союза русского народа поступило недавно донесение от бессарабского губернского отдела Союза, сообщающего, что кучера коночных вагонов города Аккермана, понукая лошадей, называют их «Пуришкевич», «Крушеван», «Марков» и т. д.
«Н-но, Марков, гром тебя убей!..
Но, Пуришкевич! Но, злодей!..»
Не надобно большой догадки,
Тут явно прейдена всех оскорблений грань,
И терпят злую брань
Не «патревоты» же, конечно, а лошадки.
1957. ПОЧЕМУ?
Русский хлеб — хороший хлеб. Народный хлеб.
«Хороший хлеб! Народный хлеб!»
Не потому ли хлеб «народный»,
Что странной волею судеб
Народ весь век сидит … голодный?
1958. НА СВОЕМ МЕСТЕ
Пуришкевич в Киеве снял для лекции цирк.
Пусть убедятся все, что не остались втуне
Судьбою данные Володеньке дары:
Природный клоун, он усердно на трибуне
Семь лет готовился для цирковой игры.
Порадоваться мы должны с Володей вместе,
Что на своем он месте!
1959. «БАТАЛИСТЫ»
Посвящ<ается> военным «беллетристам» — А. Федорову, В. Муйжелю и им подобным.
На всё наведена искусно позолота.
Идеи мирные, как шелуху, отвеяв,
Бытописатели российского болота
Преобразилися в Тиртеев.
Победно-радостны, нахмурив грозно брови,
За сценкой боевой спешат состряпать сценку:
С еще дымящейся, горячей братской крови
Снимают пенку!
1960. «МЕСТ БОЛЬШЕ НЕТ»
Что Николай «лишился места»,
Мы знаем все без манифеста,
Но всё ж, чтоб не было неясности,
Предать необходимо гласности
Для «кандидатов» всех ответ,
Что «места» тоже больше нет.
1961. КНЯЗЬЯ(ЛЬВОВ и НИКОЛАЙ — ЦАРСКИЙ ДЯДЯ)
Как не подумать нам, друзья,
Что «столковалися» князья:
Один предательски лукавит,
Другой вовсю «верховно правит»,
Меж тем, народный «бунт» кляня,
Ликует царская родня:
«Всё дело дяденька поправит!»
Как тут мозгами ни верти,
А место дяде — взаперти!
1962. «„Власть“ тосковала по „твердыне“…»
Твердыня власти роковой.
«Власть» тосковала по «твердыне»,
«Твердыня» плакала по «власти».
К довольству общему — отныне
В одно слилися обе части.
Всяк справедливостью утешен:
«Власть» в подходящей обстановке.
Какое зрелище: повешен
Палач на собственной веревке!
1963. УРОК
… Ко мне поступают сведения, что… Исполнительными комитетами и солдатами арестовываются офицеры и их места замещаются другими… Предваряю, что… строго будут караться виновные в самоуправных действиях по отношению к своим начальникам.
Приказ Гучкова стоит похвалы:
Всё верно в нем от слова и до слова.
Гучков готовит кандалы
Для тех, кто «одобрял» избрание… Гучкова.
«Ура, Гучков! Ура!
Давно уж сократить „советчиков“ пора», —
Скрипеть начнут везде восторженные перья.
Гучков старается вовсю, без лицемерья:
«Всех сокращу, мол, дайте срок!»
Хорошенький урок
Сторонникам «доверья».
1964. МАСКИ
Ребятушки в «Вечернем времени»
Из черносотенного племени
«Республиканцы» нынче ярые,
Да их повадочки все старые:
То тут, то там потянут носиком,
Глядь — через час уже с доносиком!
1965. БРАТАНИЕ ПОСЛЕ СМЕРТИ
Организованное братание возможно лишь после заключения всеобщего мира.
Товарищ, сойдемся вдвоем
И во всем поквитаемся:
Сначала друг друга убьем,
А потом… побратаемся.
1966. ВЛАСТЬ
«Благословенна власть господня!..
Бог — нам прибежище и сила!..» —
Кадеты молятся сегодня,
И «Речь» язык свой прикусила.
Мысль буржуазная убога:
«Несть власти, аще не от бога!»
А власть, едва лишь став на ноги,
Уже от смены ждет подмоги,
Несть власти аще… аще… аще…
Сменяйся, милая, почаще.
Так, понемножечку, с подходу,
Глядь — перейдешь ты вся… к народу!
1967. НОВАЯ КОМБИНАЦИЯ
Князь Львов, князь Шаховской, И. Церетели и т. д.
Возрадуйся, нация!
Новая комбинация!
Теперь-то будет у народа
Хлеб и свобода!
А не свобода, так права!
Зато был князь, а стали два,
С прибавкой Церетели:
Достиг он общей цели.
А мы конца дождались торга…
Без всякого восторга.
1968. ПОДРАЖАНИЕ Л. МАРТОВУ
На историческом заседании 11-го числа Л. Мартов напомнил министру Ираклию Церетели изречение Кавура, что при помощи осадного положения может править каждый дурак.
Ираклий скрыть не мог досады:
«Ужель при помощи осады
Любая может править дура?!»
И осенило тут Ираклия:
«Ну не дурак ли я!
Ведь это ж метили… в Кавура!»
1969–1971. <ИЗ ЦИКЛА «ЗАЕМ»>
Посвящается всем, всем, всем социал-оборонцам
Вр<еменному> правительству подано заявление от имени бывшего царя и его семьи о желании подписаться на «Заем свободы».
Как бы, братцы, ни было —
К оборонцам прибыло:
Царь с царицею вдвоем
Подписались на заем!
Уж и я словцо подкину.
Оборонцы корчат мину:
«Отчего бы это вдруг
Объявился новый друг?
Для поддержки чьей свободы
Царь пустился на расходы?»
Подписывайтесь на «Заем свободы». Подписавшись на заем, вы не только ничего не потеряете, но выиграете: вместо бумажных рублей, которые с каждым днем дешевеют, вы получите облигацию, т. е. те же деньги, но приносящие вам проценты. Каждую минуту, как вам понадобятся наличные деньги, вы можете облигацию продать.
Что царю всего ценней?
Стало, знать, ему видней,
Что от долгой обороны
Путь недолгий… до короны.
В ход пуская капитал,
Царь, поди-кось, рассчитал:
«Недурная „облигация“ —
Верноподданная нация!»
1972. «Богачу война — лафа…»
Богачу война — лафа:
Что ни день — в приход графа.
В. В. Воинов
1973. К РИСУНКУ
В «Синем журнале» помещен снимок, изображающий Брешко-Брешковского, ходящего по пляжу на руках.
Пленяя мощным торсом дам,
Над самою водою
Брешковский, голый как Адам,
Стоит вниз головою.
Надулись бицепсы комком,
Руками в гравий врылся
И хоть бы фиговым листком,
Бессовестный, прикрылся.
Чего не сможет человек
В погоне за молвою?
Иной способен целый век
Прожить вниз головою.
Смотрю я на певца борцов,
И рот кривит усмешка:
Каким из двух своих концов
Творит романы Брешко?
Н. Я. Агнивцев
1974. ШЕБУЕВУ
Опять «Весна»?! Ну-ну,
Один Шебуев знает,
Которую весну
Он вновь переживает!
М. Пустынин
1975. ПРЕЖДЕ И ТЕПЕРЬ
Наш цензор встарь давал «уроки»,
И, как бы цензор ни был строг,
В статьях обычно были строки,
И мы читали между строк.
Теперь беру газет я груду,
Но в них зияют «островки»:
Как между строк читать я буду
Статью, в которой — ни строки?..
Эмиль Кроткий
1976. «На опрокинувшемся троне…»
На опрокинувшемся троне
Мятеж улегся, смел и груб.
И чернь веселая хоронит
Колосса рухнувшего труп.
Орлов растоптаны останки…
А царь в вагонное окно
Прочел на скучном полустанке
Слегка насмешливое: «Дно».
1977. НА СТАРЫЙ ЛАД
«С листком суворинским — несчастье…»
— «Вот те на!
Жалею о газете».
— «Да… в Лету канула она!»
— «Жалею я о Лете».
1978–1980. <ИЗ ЦИКЛА «ЖИВЫЕ ТРУПЫ»>
У них механика налажена толково:
«Живого слова» нет — осталось просто «Слово».
Словцо зачеркнуто — и дело тут с концом…
Увы, почтенные, отсутствие «Живого»
Еще не делает газеты мертвецом!
«Опять? Никак не разберусь:
Открыта, „Русь“?»
— «Закрыта, „Русь“».
— «Какая?»
— «Та… О ней же, кстати,
Гласят: „Веселье, Руси“ — лгати».
«Читали? Вежливая „Речь“
Всерьез решила уберечь…»
— «Конечно, Русь от заговора?»
— «О нет — последний от позора!..»
1981–1982. <ИЗ ЦИКЛА «РОДНОЕ»>
«О Предпарламенте вопрос
В объеме, видите ль, возрос.
К тому ж кадеты смотрят косо…
Нам нужен выход. Дайте нить!»
— «Пред-предпарламент учредить —
Для обсуждения вопроса!»
«Финал?»
— «Чудесные дела:
Гора мышонка родила».
— «Мышонка только лишь? Быть может.
Я совещанья не виню,
Но… вдруг „мышонок“ нам подложит
Традиционную „свинью“?!»
И. С. Логинов
1983–1985. ТРИО
Обладание Царьградом глубочайшим образом пересоздаст нашу внутреннюю и внешнюю жизнь.
Кто это там кричит «ура»
Так лихо, молодецки?
Из «Биржевых» профессора
Берут Стамбул турецкий.
Мы будем ждать спокойно и уверенно слова Государственной думы.
Сама судьба ему дала
Долготерпение вола.
Его стегают чем попало,
А он мычит, что очень мало.
Политическим центром страны остается Государственная дума.
А за волом
Идет шажком
Свой тост изречь —
Газета «Речь».
1986. ВОЯКИ
Керенский распорядился выдать пятьсот штук ружей первому женскому полку.
Есть винтовки, есть и пушки,
Есть гранаты и штыки.
Есть и воины-старушки..
Только свистнуть — и полки.
А. дʼАктиль
1987. ТРИ ГОДА
Безумству трех кровавых лет,
Что мы блуждаем без дороги,
Уныло подвели итоги
Обозреватели газет:
«Да, да, мы знаем: были беды!
Но близок час, но тщетен страх…»
Ах, им-то с перьями в руках
Легко сражаться до победы!
1988. ЭПИТАФИЯ
Господь! Во все часы и дни
Не наказуй и не кляни,
И не взирай на нас сурово,
От рабства слова нас храни,
А паки — от свободы слова!
Н. А. Фольбаум
1989. В МИРЕ НЕЯСНОГО И НЕРЕШЕННОГО
Николай Романов выразил намерение подписаться на «Заем свободы».
Не ожидал! Благодарю!
Свобода нравится царю!!!
Начнем искать, в догадках рьяны,
Зачем сей вклад на сей алтарь:
Свободолюбцем ли стал царь,
Иль у свободы есть изъяны?
1990. Б. Ф. КЕРЕНСКИЙ
Принять венец смиренно согласится…
Ах, боже мой! Какой сюрприз!
Был Александр, а стал — Борис.
1991. СПЕШКА
Чтобы объяснить аресты большевиков, опубликован вместо материалов следствия прямо «обвинительный акт» — в судебных летописях случай небывалый.
Чем в суесловье вам бродить,
Как за иголкой в чаще бора,
Чем обвинять да чем судить —
Начните прямо с приговора!
1992. ВОЗВРАЩЕНИЕ
Введена военная цензура. В Ревеле закрыты эстонская газета «Кийр» и русская «Утро правды». Ответственные редакторы газет, виновных в «призывах к ниспровержению», будут подвергаться судебному преследованию с перспективой тюрьмы до 1 года и 4 месяцев.
…И красный цвет фригийской шапки,
И окровавленный палаш.
Красны знамена, ленты, тряпки,
Красны, как некий карандаш…
В. В. Маяковский
1993. В. Я. БРЮСОВУ НА ПАМЯТЬ
Брюсов выпустил окончание поэмы Пушкина «Египетские ночи». Альманах «Стремнины».
Разбоя след затерян прочно
во тьме египетских ночей.
Проверив рукопись
построчно,
гроши отсыпал казначей.
Бояться вам рожна какого?
Что
против Пушкину иметь?
Его кулак
навек закован
в спокойную к обиде медь!
1994. «Ешь ананасы, рябчиков жуй…»
Ешь ананасы, рябчиков жуй,
День твой последний приходит, буржуй.
1995. <ИЗ ПОДПИСЕЙ К ПЛАКАТАМ ИЗДАТЕЛЬСТВА «ПАРУС»>
«Уж сгною, скручу их уж я!» —
думал царь, раздавши ружья.
Да забыл он, между прочим,
что солдат рожден рабочим.
Неизвестные авторы
1996. ХОР ОСМЕЛЕВШИХ ДВОРНЯЖЕК
Насилье терпеть не согласны мы дольше,
На привязи нас не удержите больше:
Властей мы не знаем и знать не желаем,
Свободно мы ходим, на дворника лаем.
1997. СЫНОВЬЯ СКОРБЬ
Всем сердцем родину любя,
Скорблю я об ее смятении.
Дрожишь ведь, право, за себя
В охранном даже отделении.
1998. <НА М. М. КОВАЛЕВСКОГО>
Я в Париже — вольтерьянец,
Я в Италии — папист;
В Македонии — повстанец,
А в России — монархист.
Всё на свете этом милом
Я могу умом обнять,
И в Египте крокодилом
Быстро я сумел бы стать.
1999. НОВОРОЖДЕННОМУ КАБИНЕТУ
Вот они, мужи искомые,
Нужд отечества печальники!
Эва, лица-то знакомые —
Те же всё столоначальники!
2000. <НА П. Н. ДУРНОВО>
Калигула коня в сенат
Поставил и отборным
Велел кормить его зерном
Сенаторам покорным.
Теперь не те уж времена,
Не так решенья быстры,
Зато не брезгают овсом
Сенаторы-министры.
2001. ПЯТЬ И ОДНА
Пять свобод нам обещали,
И хоть мы их не видали,
Но подумай, о народ,
Целых пять ведь их — свобод.
А народ затылок чешет,
Молвя: «Пять меня не тешат.
Лучше б дали мне, народу,
Просто-напросто — свободу».
2002. КТО ОН?
Организатор смут,
Патронов истребитель,
Реакционный кнут,
Погромов вдохновитель…
Ушел сей молодец,
Насилия поборник:
Назначен во дворец
Как самый старший дворник!..
2003. «Господь Россию приукрасил…»
Господь Россию приукрасил —
Он двух героев ей послал:
Один в Москве народ дубасил,
Другой же в Питере — трепал.
2004. ЭПИГРАММА <НА МЕНЬШЕВИКОВ>
Чем хочешь будь себе свободно:
Буржуем, барином, купцом,
Нововременцем, подлецом —
Ну, всем, чем, душенька, угодно.
Семеновцем, прохвостом, вором,
Жандармом будь, будь прокурором,
Будь палачом, будь «октябристом»,
По мне хоть будь себе шпиком.
Но… если стал социалистом,
Мой друг, не будь меньшевиком.
2005. «Как прадед на Сенной…»
Как прадед на Сенной,
Явился бы и он
Пред смутною толпой
У памятных колонн,
Но в рабской простоте
Не пал бы ниц народ…
Да, времена не те —
И Николай не тот.
2006. ИЗ СТОЛИЧНЫХ ВПЕЧАТЛЕНИЙ
Куда ни ткнусь в столице я —
Везде у власти в руце я:
Журфикс — и там полиция…
Вот вам и конституция!
2007. АРТУРЦУ
Томился ты в плену —
Жена глодала корку.
Окончили войну —
Пришел… получишь порку.
2008. СМИРЕННОМУ ПАСТЫРЮ
В юдоли сей ты всё, что только можно, взял.
И не один тебе, наверно, генерал
Теперь завидует — военный или штатский:
Ты «невским» награжден
За подвиг свой «кронштадтский».
2009. ГИМНАСТИКА ОСОБОГО РОДА
Когда-то по градам и весям России,
По всем закоулкам ее и углам
Носился суровый казарменный окрик:
«Руки по швам!!!»
Но вот времена наступили иные,
Девиз дисциплины, как будто на смех,
Теперь изменился, и слышим мы крики:
«Эй, руки вверх!!!»
2010. НА ПАМЯТЬ
Чтобы профаном не прослыть,
Не переврать, не позабыть,
На память занеси ты в книжку:
«Такого-то числа и года
Тебе, о росс, дана свобода».
2011. «СВОБОДНОМУ ГРАЖДАНИНУ»
Преодолевши тягость боли
(Мы страждем тяжко все не век ли?..),
Не говори с тоской — «пороли!»,
Но с благодарностью лишь — «се́кли».
2012. НОВАЯ ГАЗЕТА
Союз семейный этот зря,
В душе, поверьте, станет горько:
Отец — Ярмонкин, мать — «Заря»,
Дочь — черносотенная «Зорька».
2013. К ТЕМНОЙ ИСТОРИИ О 30 000 РУБЛЯХ
Где замешается расстрига,
Там выйдет скверная интрига!
Таков истории закон,
А доказательство — Гапон!
2014. К НОВЫМ ПРАВИЛАМ О ПЕЧАТИ
Со слезами умиления,
Чужды гнева и печали,
Новых правил добавления
Мы в редакции читали.
С толком, чувством безмятежным
Перечли мы раз, другой…
И запели тихо, нежно:
«Со святыми упокой!»
2015. СПАСИТЕЛЮ ОТЕЧЕСТВА
Развенчан нами сей кумир
С его фразистою любовью.
Увы! Теперь не верит мир
Прогрессу, залитому кровью!
2016. ПО ПОВОДУ ДВУХ ПАЛАТ В РОССИИ
Посвящается первому Российскому парламенту
Как на рубище заплаты,
Вдруг явились две палаты.
Торжествуй же, храбрый росс!
Только вот один вопрос:
Будет ли ума палата?..
Это, кажется, сверх штата.
2017. ХАРАКТЕРИСТИКА
Дума, полная кадет,
Государственный совет,
Где засядут наши лорды —
Отставные держиморды,—
Вот фундамент жизни русской…
Завершится он … кутузкой!
2018. ИЗ КУЛЬКА В РОГОЖКУ
Наше житье преплохое,
Всем нам хотя и привычное:
Было недавно — дурное,
Нынче оно — горемычное.
2019. «Изданья повременные…»
Изданья повременные
Имеют передышку:
За речи откровенные
Тотчас дают им «крышку».
Издания безродными
Являются печально,
Но все-таки «свободными»
Слывут официально.
И тут судьба составила
Законы очень кстати:
Есть временные правила
О временной печати!
2020. «Печатай книги и брошюры…»
Печатай книги и брошюры,
Свободой пользуйся святой —
Без предварительной цензуры,
Но с предварительной тюрьмой.
2021. ВСЁ НЕ ПО АДРЕСУ
Чудеса творятся, братцы,
Не понятные уму:
Почта, сданная в Калугу,
Доставляется в Тотьму;
Если в Думу депутата
Назначают — не дойдет:
То в Архангельск угадает,
То в кутузку попадет!
2022. ВЫБОРНЫЙ, ДУМА И ТЮРЕМЩИК
Однажды выборный поплелся в Думу.
Ушел тихохонько, без шуму,
Но уж назад не возвращался…
Тюремщик! Он тебе не попадался?..
2023. ПОГОДА
От «политической погоды»
Жить очень скверно, как во тьме.
Увы! не только нет свободы —
Свободных нету мест в тюрьме…
2024. «От сомнений тяжелых сейчас…»
От сомнений тяжелых сейчас
Положительно можно повеситься:
Кабинеты министров у нас
Существуют не долее месяца!
Возникает вопрос роковой:
Есть у нас кабинеты недельные,
Был затем кабинет «деловой»;
Но когда же появятся дельные?
2025. ВОПРОС НА ЛЕТУ
Мы где? Не в Турции ли мы?
Не знаю, хоть убей!
Везде теперь у нас в ходу
Турецкий титул: «бей!»
2026. ТОНКИЙ РАСЧЕТ
Чтоб добиться в Третьей думе
Благотворных результатов,
В октябре (заметьте это)
Выбирают депутатов.
Здесь расчет заметен сразу,
И расчет довольно чистый:
В октябре проникнут в Думу,
Натурально, октябристы.
2027. ДУБРОВИНУ
Он ходит гордо, как иной хожалый,
Но я его затей почти не разберу;
Он старшим дворником годится быть, пожалуй,
А прессе он совсем не ко двору…
2028. В АЛЬБОМ РОСЛАВЛЕВУ
Поэт гробов, червей, могил
В порыве яростном к витийству
Гробовщика… похоронил
И смерть привел… к самоубийству!
2029. ЭКСПРОМТ
Искусство крепко возлюбя,
Сек Сологуб лозой себя…
Но Кузмину тогда за «Сети»
Не розги нужны уж, а плети!
2030. SIC[101]
…И нет Григория.
Sic transit gloria[102].