Лия с интересом посмотрела на Звягина.
— Почему ты все время говоришь о путешествиях во времени? Мы странствуем между мирами — перемещаясь и во времени, и в пространстве. Одно неотделимо от другого. Связность.
— Континуум, — подтвердил физик, покраснев. Его, без пяти минут доктора наук, учит элементарным вещам девчонка, которая, наверное, и в университете не училась.
— Детей нужно выращивать, сидя на одном месте, — сказала Лия. — Можно ли вернуться к детям, купив билет на поезд в один конец, да еще и зная, что мосты за тобой взорвут? Можно, пожалуй, только будет это не так просто, да и дети, к которым ты возвратишься, будут уже совсем другими.
— Значит, люди делятся на тех, кто живет все время в одном мире, и тех, кто бродит между миров?
— И да, и нет. Если ты собрался куда-то пройтись, будь готов к тому, что твое место будет занято другим. В нашем случае — другим тобой. Ты ведь знаешь, что никогда нельзя встретить в путешествиях себя самого?
— Мне говорили.
— Это так. Близнеца и двойника — можно. Но себя — нет. В мире есть место лишь для тебя одного. И если ты из другого пространства и времени попал в какое-то место, другим туда хода нет.
— Особое квантовое состояние для каждого объекта, — кивнул Звягин.
— Вот так же и с детьми, — неожиданно заявила Лия. — Отвернулся — а их сердце уже принадлежит другому. Да и не отворачивался — тоже. Они такие непостоянные поросята…
Лицо девушки просветлело, и Василий понял, что детей она очень любит.
Лия и Василий пробирались тропками между мирами три дня. Леса сменились полями, поля — полупустынями, потом на горизонте показались горы, а на выжженной равнине росли одни колючие саксаулы. Ручейки иссякли, и путешественники страдали от жажды.
— Ничего, там, где будет Отшельник, обязательно есть вода. А он рядом, — успокаивала Василия Лия.
Действительно, ручеек с прозрачной и прохладной водой выбивался из камней, бежал несколько метров под палящим солнцем и снова скрывался в камнях. Но ручей меньше всего удивил Звягина. Вода она и есть вода, сколь бы желанной ни была.
Прямо в воздухе, примерно в полуметре над каменистой ровной площадкой, парил в воздухе смуглый, обритый наголо человек в темно-красном одеянии. Лицо Отшельника выражало умиротворение и покой. Прикрыв глаза, он безмятежно улыбался.
— Здравствуйте, Учитель, — тихо сказала Лия.
Отшельник не шевельнулся и не ответил — но Звягина вдруг охватило такое умиротворение и покой, что он понял: их не только заметили, с ними поздоровались. На душе стало радостно.
— Ты нам поможешь? — спросила девушка.
Отшельник, не открывая глаз, медленно покачал головой. Сердце Звягина упало. Отшельник знал, зачем они пришли, и не мог отправить его домой. Что же теперь делать?
— Не расстраивайся, — сказала Лия. — Это всего лишь первый ответ.
— В каком смысле? — спросил Звягин.
— Отшельник не один. Он дрейфует сквозь миры, проникая везде. Завтра на его месте будет другой человек. Такой же просветленный. Но, возможно, он будет способен тебе помочь.
Отшельник вдруг открыл глаза — и Василию показалось, что он преисполнился мудростью и любовью.
— Девушка права, — тихо, с легким акцентом заявил он. — Я не силен в науке и технике, но я могу дать тебе благословение. Благодаря ему ты найдешь и узнаешь свою любовь, где бы ни был. Если твоя любовь истинна.
— Спасибо, Учитель! — тихо сказал Звягин. Он не понял, как оказался рядом с Отшельником. А тот прикоснулся к груди Василия и снова закрыл глаза.
— Не будем беспокоить просветленного. — Лия схватила оторопевшего Звягина под руку и потащила прочь. — Он и так сделал для нас очень много.
Только оказавшись в неглубоком овражке, Звягин сообразил, что они даже не напились из ручья. Но пить отчего-то совершенно перехотелось. Лия поглядывала на Звягина немного испуганно.
— Что случилось? — спросил ее физик.
— Ты получил благословение просветленного. Теперь с пути не свернуть, — отозвалась девушка.
— Но я так и не понял, что мне нужно делать. Мы будем искать другого Отшельника?
— Он сам найдет нас. Точнее, он окажется здесь, сегодня или завтра. А может быть, через неделю. Мы поймем когда.
— Это будет другой просветленный?
— Да. Или нет. Нельзя сказать наверняка. Здесь всегда есть Отшельник, и он всегда один. Но, как правило, в разные дни это разные люди. Если только их можно назвать людьми.
— А как он парил в воздухе? — спросил Звягин.
— Если бы я умела это делать, с удовольствием бы тебе рассказала, — фыркнула Лия. Похоже, на нее встреча с Отшельником произвела не такое сильное впечатление, как на Василия, и она уже начала приходить в себя, теряя внезапно накатившую благость. Впрочем, бесследно такая встреча не могла пройти ни для кого. И Звягин подумал, что Лия стала такой отзывчивой и доброй именно после того, как встретилась с просветленным. Или наши стремления, наши чаяния и наша любовь — только в нас самих?
Василий дремал, привалившись спиной к прохладной скале, когда его тронули за плечо. Открыв глаза, он увидел босого мужчину в белой парусиновой рубашке с коротким рукавом и шортах. Взгляд серых глаз мужчины было трудно выдержать. Если бы не глаза, Звягин бы и не понял, кто перед ним, — Отшельник выглядел как самый обычный европеец на экзотическом отдыхе. Что слишком загорел — вполне понятно. Под таким солнцем за день загоришь.
Лия спала, свернувшись калачиком. Лицо ее было счастливым.
— Ты хочешь вернуть любовь, Василий? — без предисловий спросил Отшельник.
— Да.
— И как далеко готов ты пойти ради этого?
— Как угодно.
— Опасное заявление, — тихо сказал Отшельник.
— Я в хорошем смысле, — тут же ответил Звягин.
И действительно, он не собирался никого убивать, не хотел ничего красть. В присутствии просветленного и мысли о том, что такое происходит в других временах и пространствах, казались дикими. Но сам Василий был готов сделать все, что от него потребуется.
— Даже пройти Вселенную насквозь? — спросил Отшельник.
— Конечно. Если мне хватит на это времени.
— Мы сами выбираем для себя время, — заметил Отшельник. — Отойдем. Не будем мешать девушке.
Они прошли вдоль высохшего русла ручья метров двадцать. Там Отшельник наклонился, поднял из травы какой-то черный продолговатый предмет. При ближайшем рассмотрении он оказался не то скипетром, не то короткой дубинкой. Утолщения на концах, резьба по всей длине.
— Образец высоких технологий, — пояснил Отшельник, улыбнувшись. — Сам мастерил. Но могу отдать тебе — если очень надо.
— Что это? — осторожно спросил Звягин, разглядывая резную палку.
— Пространственно-временной преобразователь, конечно. Единственный в своем роде. Его и запускать-то опасно — слишком велика скорость перемещения. Минута — и окажешься там, куда Макар телят не гонял.
— А обратно?
— С этим закавыка, — признался Отшельник. — Необычайно высокая скорость развивается за счет анизотропии действия преобразователя. Можно двигаться только в одну сторону.
— И что в конце пути?
— У кольца нет конца, — засмеялся Отшельник. — Ты пройдешь Вселенную насквозь. И окажешься там, откуда прибыл.
Ответ можно было угадать, но Василий все равно задержал дыхание. Пройти Вселенную насквозь?
— Значит, время тоже замкнуто в кольцо?
— Нет, время — оно течет, — протянул Отшельник. — Но пространство-то в кольце. И времени никуда отсюда не деться. Так что, двигаясь в одну сторону по условной прямой, рано или поздно окажешься в той же точке, откуда вышел.
Взмахнув резной палкой, Отшельник нарисовал в воздухе сферу из золотистых искр. Сфера продавилась с полюсов, превратилась в бублик, начала расширяться, пока не коснулась Звягина, — а потом растаяла в воздухе.
— И через Большой взрыв придется пройти? — спросил Василий.
— Нет, конечно. Тебе еще учиться и учиться, — усмехнулся Отшельник. — Ты пройдешь по поверхности тора. По краю расширяющегося бублика. А взрыв — он вне того бублика, что существует сейчас. Ровно посредине. Вне пространства, за горизонтом событий. Понимаешь?
На этот раз Отшельник не стал ничего рисовать в воздухе — просто глянул в бездонное голубое небо. И Василий посмотрел туда же. Небо как небо, только очень яркое.
— Не совсем хорошо понимаю, но представляю, — ответил физик.
— Отлично. Я дам тебе преобразователь, а прежде тебе было дано благословение — поэтому ты непременно окажешься там, где надо. И поймешь, когда нужно остановиться. Найдешь свою Машу — так, как хотел.
Казалось, Отшельник говорил не очень сложные вещи, а обещания его могли оказаться пустыми — если бы их произносил кто-то другой. Но этому человеку Звягин безоговорочно верил. И ему было так хорошо, так спокойно… Хотелось просто сесть в позу лотоса и подняться на полметра над землей. И сидеть так до скончания веков, время от времени улыбаясь.
— Нет, нет, даже не думай! — воскликнул Отшельник. — Твое предназначение не в этом. Ты должен идти, а не сидеть.
— Почему вы все мне помогаете? — едва сдерживая слезы, спросил Василий. — Инквизитор из того дикого мира, Лия, ты и еще один ты. Чем я заслужил это?
Голубое небо над головой, чистая вода в ручье, ласковые морские волны, прохлада дубовой рощи и свежесть земляники — чем люди заслуживают это? Или хорошие отношения между людьми так же естественны, как яркое солнце и чистая вода?
— Да, ты понял верно. Ничем, — коротко ответил Отшельник. — Мы — люди, и этим все сказано.
— Но человек так мал в сравнении с временем…
— И с пространством, — подтвердил просветленный. — Вчера я смотрел на небо и увидел скопление из четырехсот галактик в созвездии Северная Корона. Ты представляешь себе хотя бы одну галактику, Василий?
— Ну, если только смотреть издалека, — ответил Звягин.
— То-то и оно, — сказал учитель. — А ведь вникать нужно изнутри. И когда-то мы вникнем. Я побываю в каждой из этих галактик, у каждой звезды — и мои глаза будуг отражать их свет. Но до этого далеко. Твой путь не так далек, но труден. Тебе придется идти к своей Маше пять лет.