– Я полечу к папе, – сказала Эсфирь.
– С ума сошла?! Зачем? И как? – ошеломленно проговорил Джей.
– Да хоть бы и на папином челноке.
– Ты что, тебя никуда не пустят. Орбита полностью закрыта. На подходе к Данте уже вовсю идут сражения. Право на старт имеют только военные корабли и эвакуационный транспорт. Или специальное разрешение нужно получать, а тебе его никто не даст. Если честно, я сам тебя никуда не пущу. Ближайший к нам пункт эвакуации в часе езды, моя тетя с племянниками давно собра…
– От отца уже три недели ни одной весточки, – прервала его Эсфирь. – Я полечу.
Джей с размаху сел на диван, так что застонали пружины.
– Сумасшедшая. Не пущу.
Эсфирь медленно покачала головой.
– Ты же знаешь, что не помешаешь мне.
Пальцы Джея сжались в кулаки и долго не разжимались. Наконец он поднялся.
– Ладно, попробую договориться с Чезаре.
– А чем он может помочь? – удивилась девушка.
– Он – пресса. Думаю, шанс есть.
Спустя час интенсивных переговоров Джей повернулся к Эсти и скомандовал:
– Так, бери самое необходимое, чтобы в небольшую сумку влезло, и едем. В пять утра Чезаре встретит нас возле космодрома. Летим вместе с журналистами, аккредитацию нам с тобой выдадут на месте.
Эсфирь подпрыгнула от радости и повисла на шее у Джерома. На мгновение он растерялся, но в следующее – обнял девушку и крепко прижал к себе. А вот поцелуй вышел как-то сам собой и получился одновременно робким, неуклюжим и очень жарким. Лишь когда Джей, осмелев, решился поцеловать и теплую, загорелую шею, Эсфирь обрела способность мыслить и, мягко положив ладошку ему на плечо, чуть отодвинула от себя.
Оба тут же запунцовели. Сделав вид, будто нужно срочно собираться, разбежались по разным углам.
Всю дорогу до космодрома Эсфирь проспала на плече у Джея; добирались скоростным поездом, так было удобнее всего. В четыре утра пришлось подниматься, Джей вскочил довольно бодро, а Эсти еле-еле разлепила веки.
Здание порта было небольшим – журналисты улетали с гражданского. В ожидании Чезаре Джером внезапно замялся, пытаясь что-то сказать. Он сбивался, застревал на середине фразы, отворачивался, начинал высматривать своего знакомого вдалеке. В конце концов Эсфирь не выдержала и спросила прямо, в чем дело.
– Эсти, только не обижайся, но ты не могла бы не говорить при Чезаре, что ты из маринеров? – пробормотал парень.
– Почему? – Голос девушки стал прохладнее.
– Понимаешь, он не очень хорошо к ним… к вам относится. Ну, такой уж он человек. Но он – единственный, кто согласился взять нас в пресс-центр на орбите.
Эсфирь нахмурилась. Эх, если бы имелась возможность как-то по-другому узнать о папе. За эти недели ей никто ничего не сообщил – куда бы она ни звонила, кого бы ни старалась достать.
– Хорошо, – кивнула девушка. – Я не скажу.
Чезаре Фернандо оказался низеньким, тощим и довольно молодым, не старше тридцати, в старомодных узких очках, с короткой бородкой на жестком лице. Он пролетел мимо кометой, зацепил кометным хвостом Эсти и Джея и увлек их за собой. Так же на лету они прошли таможню, границу, проверку багажа и все процедуры, которых потребовала посадка в звездолет.
Лишь на борту Эсфирь почувствовала на себе цепкий взгляд этого реактивного знакомого Джея и поняла, что, даже не сказав ни слова, она оказалась раскрытой. Впрочем, Чезаре промолчал, занявшись делами: переговоры – с коллегами, с пресс-службой космофлота, с высокими и низкими военными чинами – не смолкали ни на минуту за все время полета.
Звездолет сел в ангаре гигантской платформы, которая несла на себе множество построек самого разнообразного назначения. В том числе был здесь и пресс-центр, где, по уверению Джея, они могли получить все последние сведения, а также увидеть, что происходит на командном пункте и в космосе. Из обрывков разговоров Чезаре стало ясно, что Зенор окончательно перестал таиться и развернул силы и что то же самое делает сейчас Данта.
Однако все пошло наперекосяк.
Лифт поднял их из ангара на этаж, где царила пресса. Эсфирь с любопытством разглядывала огромный, по меркам космоплатформ, зал с выпуклым потолком, сотней мониторов и висящих голограмм. Этакая голова осьминога: компьютерные серверы – мозг спрута, радиоканалы – невидимые кровеносные сосуды, три больших экрана в центре – мощные осьминожьи сердца. От головы разбегаются в стороны коридоры-щупальца. Эсти успела насчитать их семь, когда из ближайшей двери вылетел всклокоченный мужичок с планшетником в руке и заорал:
– Началось! Атакуют!
И случился апокалипсис.
Десятки людей сорвались с места, понеслись куда-то, сшибая все на своем пути. Голоса – истерические и деловые – наполнили коридоры и главный зал. Чезаре испарился, вновь оправдывая определение человека-кометы, присвоенное ему Эсти. Сама же Эсфирь прижалась вместе с Джеем к стене, чтобы не попадаться под ноги журналистам.
Разобрать что-либо в этом хаосе было невозможно.
Исчезнувший Чезаре – это было уже слишком. Куда бежать, кого искать, что делать? Джей затравленно озирался вокруг на происходящее столпотворение. Но стоило ему встретить такой же растерянный взгляд Эсти, решимость вернулась. Во-первых, нужно довести девушку до безопасного и тихого места, а во-вторых, во что бы то ни стало узнать что-нибудь про ее отца.
– Не уходи никуда, ладно? – попросил он Эсфирь и нырнул в гущу репортеров в поисках Фернандо.
Ему повезло, тот как раз мчался навстречу.
– Чез, стой! Мне от тебя нужна одна минута…
– Некогда! – крикнул Фернандо на ходу. – Меня уже нет.
– Ты куда?
– Ближе к позициям. У наших не хватает спутников с аппаратурой, нужно лететь самому.
Джей судорожно огляделся в поисках Эсти, махнул, подзывая. Девушка мгновенно оказалась рядом.
– Чезаре улетает к войскам. Надо найти кого-нибудь еще, кто нам поможет. Если мы…
– А давай полетим с ним, можно? – спросила Эсфирь.
– Что? – Джей опешил. – Нет… наверное.
– Давай! Так будет еще лучше. Окажемся ближе к папе, и все разъяснится. То есть я окажусь, тебе со мной не обязательно.
– Эсти, нельзя. Что за бредовая идея!
Не слушая его, девушка рванула к лифтам. Джей, плюнув – вполне реально, а не иносказательно, – бросился за ней.
У корабля, того самого, на котором они прилетели, уже стояла группка из четырех человек. Двое – пилоты в светло-серой форме и двое, похоже, репортеры, Чезаре среди них. Сверху на корпус звездолета спешно монтировалось дополнительное оборудование, техники ругались с прессой.
Предложение Джея взять их с собой энтузиазма ни у кого не вызвало. Чезаре метнул быстрый взгляд на Эсфирь и отчеканил:
– Нет.
Эсти чуть побледнела, выпрямляясь. Джей не стал дожидаться взрыва, схватил журналиста за локоть и отволок в угол ангара.
– Чез, прошу тебя! Я все понимаю, но разреши ей лететь. Она ужасно переживает.
– Нет.
– Ты хоть знаешь, что она может натворить? Найдет маринерское судно, наплюет на все разрешения и полетит на нем прямо в пекло. Она это сделает. У них же, у маринеров, связь. Совсем не такая, как у людей. Тем более у нее с отцом. А потом, дай бог, если напорется на наших, а если на зенорийцев? Она же погибнет.
– Мне жаль.
– Вам не жаль. – Эсти вышла из-за плеча журналиста. – Вам ничуточки не жаль, но это не важно. Чезаре, прошу вас, возьмите меня на корабль. Мне очень нужно узнать, где папа. Клянусь, я буду просто смотреть на экран и не мешаться под ногами. Я… я все равно полечу, так или иначе. Но мне не справиться одной.
Джей, скрипнув зубами, добавил:
– Я устрою тебе интервью с моим отцом.
Бородка Фернандо тут же дернулась в его сторону.
– Эксклюзив. Не меньше получаса.
– Идет.
Чезаре помедлил секунду и кивнул в сторону трапа.
Едва звездолет стартовал, репортеры уткнулись в свои планшетники, а Чезаре повис на коммуникаторе. Журналист по-прежнему смотрел на Эсти чуть ласковей разбуженного посреди спячки медведя, но, главное, они летели. Эсфирь тихонько сидела в уголке рубки, видно было, что вся она будто на иголках. Джей, смирившись, ждал прибытия «на позиции».
– Включай обзорники, – приказал Чезаре пилоту, тот повиновался.
В рубку ворвалась ночь. Неохватная угольная скатерть космоса, над которой кто-то давным-давно во время небесного чаепития опрокинул огромную сахарницу, и крупинки звезд раскатились, рассыпались по вселенскому столу. Сзади за кормой осталась Данта, из-за правого борта выглядывал краешек солнечного диска. Джей не первый раз видел эту картину, но только сейчас кольнула ее неправильность, искусственность. Может, потому, что раньше он никогда не летал вместе с маленькой корабелкой на утлом суденышке и не чувствовал космос ее руками.
– Вот они, – проговорила Эсфирь негромко.
– Кто? – тоже шепотом отозвался Джей.
– Корабелы…
– Где?
Джером не разглядел ничего, кроме черной пустоты и светлых крапинок вдалеке.
– Ближе, – скомандовал Фернандо.
И Джей увидел. В каких-то полутораста километрах от них… Три сотни крейсеров Данты против пятисот, а то и семисот зенорийских. За второй линией боевых платформ и истребителей пурпурная полоса – энергеты. И бой уже идет.
Да какой бой!
Плазменные вспышки погибающих звездолетов, теряющие управление большие крейсеры и легкие корветы. И много, много Зенора. Он давил количеством, дантийцы огрызались, трепали одиночек по краям, стремились разбить основной строй. На миг показалось, что им это удастся, но последовал новый удар, и Данта откатилась назад. Даже самая хитроумная тактика не могла спасти неспасаемое.
У Джея занемели руки, он вдруг понял, что уже полчаса сидит, вцепившись в поручни кресла.
Эсфирь сжала и разжала пальцы.
– Зачем они это делают? – спросила она, неотрывно следя за сражением. – Зенорийцы. Они ведь такие же люди, как мы. Как вы.
– Затем, что такие же люди, – буркнул Джей и подался вперед.