– Ага, – сказал Валерик, не отрывая взгляда от камней. – Иду.
Высыпая камни с ладони в коробку, выронил несколько штук на пол, пару минут возился, подбирая. Пальцы плохо слушались, дрожали.
Ничего, пробормотал Валерик, все уже. Теперь домой. Напьюсь. Пересчитаю камни и напьюсь…
Зачем ему было считать все свое богатство – Валерик даже не задумался, просто высыпал камни на покрывало своей кровати и стал сортировать камни по цвету – красные к красным, синие к синим… были еще зеленые и ярко-оранжевые. Потом сообразил, что камни меняют цвет, что камень, который только что был темно-красным, вдруг стал бирюзовым, а после этого – вдруг непроницаемо-черным.
Ладно, Валерик вытер вспотевший лоб шторой, просто посчитаем. С первого раза не получилось, тогда он просто стал раскладывать камешки в кучки по десять штук рядами по десять кучек. Потом сгреб все, не считая – какая, на фиг, разница?
Сколько бы тут их ни было – это сто миллионов. Сто миллионов. Через тридцать один день он сойдет на плиты аэродрома, обменяет эти стекляшки… нет, не все, несколько штук он оставит себе на память. Жаль, что нет фотографий…
Валерик спохватился, что за все время полета не делал снимков, которые можно было потом предъявить… да кому угодно предъявить – коллегам, соседям, родственникам… Не «Порш» какой-нибудь, не «Ролекс» с золотым браслетом, а вот эти вот играющие цветом камни. Вот так вот, на ладони. И пусть они все обзавидуются…
А еще было бы неплохо, если бы Наблюдатель все-таки сфоткал бы то, как они ехали в прозрачном танке… Эти рушащиеся дома… инопланетян этих синерожих, убивающих друг друга и себя самих… Нужно будет спросить. Не сообразил сразу потребовать, придурок, теперь этот урод может состроить постную рожу и сказать, что договором это не предусмотрено…
Ладно, как будет – так будет. Валерик и без фотографий не забудет всего, что с ним случилось. Запах горелой плоти, бьющиеся в судорогах тела, шелестящие голоса, небо, похожее на… ни на что не похожее, если честно.
– Слышь, – наклонившись к переговорному устройству на письменном столе, позвал Валерик. – Наблюдатель!
– Да, – мгновенно, без малейшей задержки ответил Наблюдатель.
– Хочу сегодня банкет небольшой устроить, есть повод, как полагаешь?
Наблюдатель не ответил.
– Есть-есть, – хрипло засмеялся Сысоев. – Я тут набросаю меню. Составь компанию. Составишь?
– Да, конечно. – Голос Наблюдателя, как обычно, был ровен и спокоен.
И то верно, это у меня праздник, подумал Валерик, а у него… Получит зарплату свою обычную… Максимум – командировочные. Или что там у них… Деньги же у них какие-то есть? Ради чего-то они тусуются на Земле, возятся с клиентами, летают хрен знает куда не пойми зачем…
– Через час давай… Хотя, нет, давай через два – я еще душ приму, пропотел весь… Надо бы вам в контору рекламацию направить – нельзя же так нормального человека без предупреждения… Вот тебя оштрафуют, ты ведь мог…
– В договоре… – начал Наблюдатель, но Сысоев не дал ему закончить, засмеялся.
– Зануда ты, парень! Все вы зануды! Пошутил я, понятно? Или для ваших инопланетных мозгов наши шутки недоступны? Успокойся – просто выпьем и закусим.
И они выпили и закусили.
Гулять так гулять, тем более – за чужой счет.
Валерик заказал для банкета все, что только смог вспомнить: одной икры на столе оказалось видов десять, здоровенная рыбина, всякого разного мяса пятнадцать сортов, экзотические фрукты и овощи, пара тортов, пирожные, конфеты в коробках, – все, что ассоциировалось у Сысоева с шикарным столом.
Ну и, ясное дело, выпивка.
Сысоев совершенно искренне пожалел, что все это изобилие достается ему бесплатно, было бы классно все это оплатить из собственного кармана, с заработка, полученного от инопланетных жлобов, чтобы увидели они, как может гулять…
Хотя, выпив первый бокал, подумал Валерик, пожалуй, за свои рука бы могла и не подняться.
– Ладно, – провозгласил он, по-быстрому опростав фужер шампанского. – Без тостов пить – впадать в алкоголизм. За мозги раба божьего Сысоева Валерки!
Наблюдатель подставил свой бокал под удар посуды Сысоева, выпил. Как всегда – без выдохов, затаенного дыхания или, наоборот, сладострастного причмокивания. Будто воду пил. Наверное, поэтому Сысоев и перестал в начале полета звать инопланетянина к столу. И больше звать не будет. Вот отметят выполнение работы, и пусть даже на глаза не появляется. Обойдемся.
– И между первой и второй… в смысле, второй и третьей… – Валерик разлил оставшееся в бутылке вино в два фужера, бутылку сунул под стол. – За бестолковых мудаков с синими рожами!
И выпил, не чокаясь, не обратив внимания – выпил Наблюдатель или нет.
Пьет – пусть пьет. Не хочет – ему же хуже. Хрен ему разрешают в командировке питаться так, как клиент. Не могут своему мальчику на побегушках разрешать то же самое, что и человеку, заработавшему сто миллионов… Вот с завтрашнего дня будет Наблюдатель у себя в каюте какую-нибудь пасту белковую жрать, а господин Сысоев – всякие изыски. Из принципа будет изыски трескать, пусть хоть через не могу или тошноту… Потому что – заработал.
Во-первых, придумал эту работу для себя. А во-вторых…
Если подумать, то он смог сделать то, на что не решились эти типы на планете… Не хватило у них храбрости, чтобы нажать на кнопку… да, на кнопку, на голубое на темно-синем. Сколько их на той планете было? Миллионы? Миллиарды? А никто… Никто…
Сысоев налил себе несколько раз подряд водки в рюмку и выпил, не закусывая.
Слабаки! И еще… Получается, что во всей долбаной Галактике… А ведь точно – во всей Галактике никто не смог такого… чтобы кнопку нажать… А почему? Ведь в Галактике народу должно быть до фигища… Твое здоровье, Валера! Твое здоровье!
Сколько, говоришь, народу в Галактике? Ну не миллиарды, миллиарды миллиардов миллиардов – вот сколько народу в Галактике, а никто не нажал кнопку, пришлось ждать, пока Валера Сысоев согласится… Додумается. Конечно… Ваше здоровье!.. Конечно додумается… А потом нажмет…
– А ты чего не пьешь?
– Спасибо, я пью. – Наблюдатель действительно налил себе водки и выпил. – Вот.
– Это правильно. За упокой, как я полагаю. Это скольких же я ухлопал, а? Я же убил? Это же оружие было?
Наблюдатель молча посмотрел в глаза Сысоеву и не ответил.
– Да ну ладно! Понятно же – придумали хреновину такую смертоубийственную, что даже сами боялись стрельнуть… Кнопочку нажать. Да ты не бойся, мне это без разницы, сколько на тот свет ушло синерожих, правда. Просто знать хочется. Всех противников на ноль помножил? Сколько лет они воевали? Ты же сам видел – пыли там полно было, значит, построили пункт управления, подключили кабеля к кнопке, а нажать – в носу не кругло, как мой дед говорил. Пришлось кого-то со стороны звать… Что, никого не нашлось на других планетах? Да ну брось, не может быть, чтобы я один такой умный… – Сысоев засмеялся. – Нет, понятно, что я да-ле-ко не дурак, но такая тьма народу… Если бы у нас понадобилось шарахнуть по кому-то ракетой… сотней ракет… что, не нашлось бы желающего? Даже не за камешки… не за сто миллионов, а так, по приказу и дисциплине. Ну не единственные же мы уроды во Вселенной, чтобы убивать вот так… пальцем нажать, и нет – миллиардов нет или миллионов… Из-за меньшего количества они не стали бы так беситься, правда? Ну колись – скольких я угробил?
Наблюдатель молчал.
– Ну одну-то страну – уж точно в дребезги. Сколько у них война длилась? Десять лет? Двадцать? Или у них, как у нас при Союзе, – холодная война была? А тут я… – Сысоев хихикнул. – Страну угробил? Или больше?
– На этой планете единое правительство уже более пятисот ваших лет, – сказал вдруг Наблюдатель.
– Врешь… Как это – единое правительство? Как это – пятьсот лет? А кто же стрелял? Я тебя спрашиваю – кто стрелял? Ведь и по мне стреляли… и по тебе заодно… Что же это – гражданская война получается? Или как?.. – Сысоев растерянно посмотрел на собеседника. – Если бы война у них была гражданская, так руины, наверное, были, нет? Город же был целым, пока мы по нему не проехали… Да и то… Сколько там домов разрушили… Не, ты не молчи, сволочь, не молчи!.. Что это было?
– Мы не обязаны, согласно договору, сообщать вам подробности выполненной работы. Вы подрядились… – Наблюдатель произнес это слово с нажимом, – подрядились нажать кнопку за сто миллионов долларов в драгоценных камнях. Работа была вам предоставлена, вознаграждение за нее – выплачено. Даже налог мы взяли на себя, все сто миллионов остаются у вас.
– Но…
– И никакой информации. Извините. – Наблюдатель отложил салфетку в сторону и встал. – Я пойду, пожалуй, спать.
– Спать… – пробормотал Сысоев, глядя на закрывшуюся за Наблюдателем дверь. – И хрен с тобой! А я вот…
Но пить не хотелось. И есть – тоже.
Выбросят они свою хавку. Или в холодильник сунут. Сысоев никогда не видел, как убирают со стола. И как накрывают, готовят, хранят продукты – тоже не видел. Наверное, клепают они эти деликатесы из какого-нибудь дерьма… Из космической пыли. И ржут потом, видя, как Валерка причмокивает, лопая все это… изысканное…
Да и черт с ними! Можно и котлету из опилок потерпеть, дома вон тоже никогда не видел, что именно в колбасу на заводе кладут… Не видел, а слышал разное. Похоже на икру – значит, икра… Валерик зачерпнул рукой из мисочки золотистую иранскую икру, облизал пальцы.
Не было, говоришь, войны? На планете не было, так, значит, с другой планетой воевали. Вон, танки у них без колес и крыльев летали, в космос тоже, наверное, вышли. Вот и…
Тогда какого они друг друга мочили, Валера? Нет, правда, зачем? Друг в друга… Этот, водитель, он ведь мог не в висок себе шарахнуть, а в тебя, Валерик. Ты бы и мяукнуть не успел. Нет, возможно, Наблюдатель такой крутой, что шансов у водителя не было до тебя добраться, но мог же он, скажем, танк в дом вогнать. Ломаются ведь танки, горят и взрываются, ты же сам, Валерик, видел… А он себе в висок. Почему? Зачем?