– Я бы пожил в таком, – вздохнул Фольмар. – Купил бы дом с садом, разводил цветы, по вечерам прогуливался, слушал колокольный звон…
– Один? – тихо спросила Улла.
Фольмар покраснел. Не ответил.
В третьем письме говорилось, что на верфи случился пожар и корабль, на котором собирался отплыть Мартин, сгорел. Новое судно снарядят только через полгода, а пока присматривается Мартин к торговому делу и думает, как вложить деньги с выгодой.
Фольмар помнил, как Улла смотрела то на него, то на листок бумаги, который дрожал в руках. Потом листок упал, и Фольмар бросился подбирать, нескладно бормоча что-то утешительное.
Год спустя пришло еще одно письмо, четвертое. Плыть на корабле Мартин раздумал и поступил правильно, потому что были шторма и суда, капитанам которых повезло, вернулись в гавань. А тех, которым не повезло, забрало море. Деньги Мартин вложил удачно и за год их обернул, увеличив капитал вдвое. На часть прибыли купил он хороший глиняный дом на берегу тихой заводи. С большим садом, в котором бьет фонтан, растут диковинные цветы и деревья и поют райские птицы невиданной красоты. А еще занялся Мартин банковским делом, сулящим приличные барыши, почти без риска, и, если бог даст, войдет в дело компаньоном. А там уж и домой вернуться можно, забрать Уллу и жить безбедно в Гааге, а то и в самом Амстердаме.
Улла по-прежнему отказывала женихам, и свататься к ней мало-помалу перестали. Частенько она заходила к Фольмару – поговорить о Мартине, прибраться, сготовить ужин. Или подсобить с починкой сетей – Улла ловко управлялась с ними, и ее, сидящую вместе с Фольмаром в путанице бечевы, легко можно было принять за жену рыбака.
Города под брюхом птибы стали появляться реже, потом их не стало вовсе. Птиба прошла над лесом, над морем и теперь плыла над огромной песчаной пустошью. Похоже, лететь ей было уже нелегко, наполненное брюхо тянуло к земле. Улла дернула Фольмара за рукав.
– Смотри!
Поодаль раскинулся город, подобного которому они еще не видали. Дома с белыми стенами и затейливыми цветными крышами, золоченые шпили и башенки, сады…
– Ох, Фольмар, какая красота… – выдохнула Улла.
Фольмар кивнул. Неизвестно, чем их встретит эта красота. И чем обернется – тоже.
Птиба прошла над городом, оставила его позади, и мало-помалу он потерялся из виду. Впереди вновь была песчаная пустошь, ровная, бескрайняя.
В пятом письме, последнем, говорилось, что возвращаться Мартин раздумал. Что жизнь в стране названием Индия намного веселее, богаче и лучше для человека, у которого есть голова на плечах. И почему бы Улле не перебраться к нему и не жить в глиняном доме у моря, в тепле и в лености, вместо того чтобы зябнуть от холода в промозглых северных городах. А заодно и Фольмару, дело для которого здесь наверняка найдется. Как добраться до Индии, Мартин не сообщал, видимо, путь казался ему простым, удобным, трудов и затрат не требующим.
Улла, прочитав письмо, долго молчала. Молчал и Фольмар, сидел на крыльце, понурившись, уставившись неподвижным взглядом в береговую кромку. Затем поднялся.
– Что ж, ладно, – сказал он. – Чтобы зацепить птибу, нужен особый железный крюк.
– Ты что же?! – ахнула Улла. – Хочешь…
Она не договорила. Фольмар кивнул, ссутулил плечи и двинулся к деревенскому кузнецу.
На рассвете сплошная лазурная полоса показалась на горизонте. Она росла, близилась, и птиба стала снижаться.
– Готовься! – крикнул Фольмар. Одной рукой он обхватил Уллу, другой вцепился в плавник.
Птиба, пройдя над берегом и тяжело дыша, так, что бока ходили ходуном, вспорола мордой лазурь, грянулась брюхом о мелководье.
Фольмар и Улла головами вперед бросились в поднявшуюся волну, отчаянно отмахивая гребками, принялись отплывать. Добрались до берега и, держась за руки, до полудня смотрели, как издыхает, ворочаясь на острых донных камнях исполинская туша.
Когда мутное, бурлящее водоворотами море стало опять прозрачным и ровным, Фольмар поднялся. Скинул одежду и с разбегу нырнул. До вечера его голова то показывалась над водой, то исчезала под ней вновь. Нырял он и весь следующий день – от рассвета до заката.
– Это все? – тихо спросила Улла, разглядывая пять выложенных на берег тусклых, щербатых монет.
– Все, – Фольмар, скрестив ноги, сел, замер недвижно. – Еще гнилые доски, рваные сети, обломки и разный хлам. Ну, и икра. Целые горы икры.
– Что же мы станем теперь делать?
– Выбора нет. – Фольмар криво усмехнулся. – Доберемся до какого-нибудь города. Попробуем продать монеты на рынке. И будем искать Мартина.
– Где мы его будем искать?
– Не знаю.
– Мартин-голландец? – переспросил загорелый, словно местный абориген, представитель британской торговой компании. – Знаю, конечно, человек известный. Живет в Мадрасе, у него там дела с недвижимостью и оптовой торговлей. Потом…
– Как добраться до Мадраса? – перебил Фольмар.
– Непросто. Но если есть деньги, добраться можно куда угодно.
– Есть несколько старинных монет. – Мартин выложил на стол улов с нереста.
Британец, вставив в глаз монокль, внимательно осмотрел монеты, попробовал на зуб каждую, поскреб ногтем.
– Цехины, – заключил он. – Продать, насколько я понимаю, надо срочно?
Фольмар кивнул.
– Что ж, я куплю. На дорогу до Мадраса вам хватит.
– Вот этот дом, сагиб.
Провожатый в чалме поклонился, отступил за спину. Фольмар, скрестив на груди руки, с минуту рассматривал огороженный цветастым кустарником белый нарядный дом. Украшенный лепниной по стенам, с вычурной кремовой крышей, – почти дворец. Затем решительно направился к чугунным резным воротам.
– Здесь ли живет Мартин-голландец? – угрюмо спросил он выбежавшего из дома на звон колокольчика мальчишку в тюрбане.
Тот, потоптавшись с ноги на ногу, умчался, но вскоре вернулся назад, сопровождаемый русоволосой молодой женщиной, – стройной, белокожей, настоящей красавицей.
– Вы ищете моего мужа? – спросила та по-нидерландски. – Могу я осведомиться, по какому делу?
Фольмар сглотнул, закашлялся, с трудом перевел дух.
– Я ищу человека по имени Мартин ван Клост, – сказал он. – Его в этих краях называют Мартин-голландец.
– Это мой муж, – улыбнулась русоволосая красавица. – Его сейчас нет, он с детьми на морской прогулке, должен вернуться к вечеру. Что ему передать?
Фольмар попятился.
– Ничего, – буркнул он. – Не надо передавать. Я приду завтра.
Улла ждала там, где Фольмар ее оставил, – в тени раскидистого придорожного дерева.
– Я нашел Мартина-голландца, – сказал Фольмар, глядя Улле в глаза. – Мы обознались. Это другой человек, я с ним не знаком.
– Я так и знала. – Улла невесело улыбнулась.
– Как – знала? – оторопел Фольмар. – Откуда?
– Да так. Расскажешь мне об этом «другом человеке».
– Он голландец и женат на красавице нидерландке, у них по меньшей мере двое детей. У него прекрасный дом, с садом и со слугами. Но какая разница – этот человек не мой брат и не твой жених. И письма писал не он.
– Я знаю, кто их писал, Фольмар. Хотя до сих пор не вполне понимаю зачем.
Фольмар отступил на шаг, споткнулся и едва не упал.
– Откуда ты знаешь? – прошептал он.
– Догадалась. Твой брат – решительный человек. Он не стал бы строить планы и откладывать их, чтобы потом поменять. Я думаю, что он действительно написал мне. Один раз, только письмо его не дошло.
Фольмар опустил голову. Письмо, что Мартин написал Улле, дошло. Фольмар перехватил его, прочитал и уничтожил. Всего шесть слов: «Я не вернусь. Прости меня. Мартин».
– Я д-думал, – запинаясь, проговорил Фольмар. – Я думал, т-ты не поверишь. Будешь ждать его, несмотря ни на что. Я знал, что он не станет больше писать. И писал за него. Ты поэтому отказывала женихам, и я думал, что, может быть, настанет день…
– День, когда ты решишься посвататься сам, так?
Фольмар понурился.
– Ты отказала бы мне так же, как остальным, – тихо проговорил он. – Пока была надежда, что Мартин вернется, отказала бы. Я не знаю, что стал бы тогда делать.
Улла молча смотрела на него. Долго, потом сказала:
– Ты решил, что стоит преодолеть полмира для того, чтобы я смогла убедиться?
Фольмар не ответил. Он мог бы добавить, что рассчитывал разбогатеть. Но не стал – деньги сейчас не значили ничего. Их птиба оказалась пустой. Что с того – не всем же быть везунчиками, как Мартину.
– Что ж, я убедилась в том, что знала уже давно, – грустно сказала Улла. – Мартин бросил меня. Что дальше? Говорят, за океанами есть еще более дальние страны. Найдем новую птибу и полетим туда? Тебе необходимы еще две-три неудачи, чтобы…
– Чтобы что? – выдохнул Фольмар.
Улла улыбнулась невесело.
– Чтобы наконец решиться на слова, которые мог бы сказать годы назад. Без всякой птибы.
Евгения КричМишины вещи
Есть вещи, которых ты не знаешь.
Где-то месяц спустя я получила посылку от твоей жены. На картонной коробке фломастером было написано: «Мишины вещи». Вещей было немного: старый альбом Элтона Джона Goodbye Yellow Brick Road, советский фотоаппарат «Зенит-19» с электромеханическим затвором, две книги Ричарда Баха – «Иллюзии» и «Мост через вечность», «Сто лет одиночества» Гарсиа Маркеса, несколько аудиокассет с любительскими записями, англо-русский словарь и самоучитель испанского языка. Прилагалось письмо твоей благоверной, написанное почерком аккуратным и изящным, как она сама. Все твои жены были красавицы и умницы. Особенно та, что обобрала тебя как липку и выставила за дверь. Ты тогда появился у нас на пороге с чемоданом, и я была готова простить ей все годы без тебя за то время, что ты был рядом. Но последняя твоя красавица и умница мне действительно нравилась. Хотя бы потому, что ты для нее был всерьез.