– Ну что, пойдем домой? – сказал он, протягивая руку. – А то родители уже с ума сходят.
И еще очень хорошо, думал Антон, пока они с Настей вели домой за руки зареванного, перемазанного, оборванного Мишку, очень хорошо, что эту гипотезу совершенно невозможно проверить.
Хронон. Санкт-Петербург, 2015, ноябрь.
– Получается, – сказал Серега, – он все время прятался где-то на складе?
– Получается так, – сказал дед.
– А остальные. Ну, там, сбили тогда кого?
Дед Антон молчал.
Долго.
– Не знаю, – наконец сказал он. – Следующую загадку готов решать? Она очень известная. Про Ахилла и черепаху.
– Мифоложка? – обрадовался внук. – Они мне нравятся.
– Не знаю, что у тебя за ложка, – сварливо сказал дед. – Это называется апория. Сиречь парадокс. Догонит ли Ахилл черепаху? И самое главное – почему?
Хронон. Санкт-Петербург, 1994, февраль.
С первого же взгляда Антону стало ясно, что ничего он здесь не найдет.
Он все равно прошел по всей квартире, прислушиваясь к скрипу паркета, внимательно осматривая стены, шкафы, представляя, где могут быть тайники. Постоял немного у очерченного мелом профиля.
– Комп у кого? – спросил он Вакатова. – Комп вы забрали или эти уроды?
– Уроды, конечно, – буркнул тот. – Да не было там ничего.
– Откуда ты знаешь?
– Чистов сам рассказывал. Не любил он компы. Неудобные.
Антон удивленно поднял брови. Он не думал, что ученый мог откровенничать с крышующим его бандитом.
– А пойдем-ка посидим где-нибудь, и ты мне о своих отношениях с покойным поподробнее расскажешь, – сказал он.
С Валеркой Вакатовым они познакомились еще в школе. Учился тот неплохо и умудрился поступить аж на физфак. К сожалению, потом покатился по наклонной и стал в конце концов консультантом у одного из питерских авторитетов.
По-хорошему, Валерка первым был виноват в гибели Чистова – именно он посоветовал взять ученого на финансирование, именно он подарил тому пистолет. Чужие, напавшие на физика, вероятно, не собирались его убивать. Но тот, подобно Архимеду из легенды, попытался защитить свою работу с оружием в руках. За что и поплатился.
Скорее всего, Вакатова приставили к Чистову именно за его академическое прошлое. И если тот действительно делился с ним результатами своей работы, хотя бы на словах, это могло пролить свет на запутанные записи, ксерокопии которых Валера регулярно снимал и теперь отдал Антону.
– Ну что, рассказывай, – сказал Антон после того, как они устроились в уголке суши-бара. – Чем занимался Чистов?
– Ну, собственно говоря, временем, – ответил Валерий.
– Это я и сам знаю. Мне бы поподробнее.
– Короче, есть такой парадокс про Ахилла и черепаху. Знаешь, наверное?
Антон кивнул.
– И есть такая штукенция, называется хронон. Минимальная неделимая частица времени. И вот, значит, Чистов говорил, что если время состоит из неделимых частиц, то этот парадокс неразрешим. Когда Ахилл уже почти совсем догнал черепаху, время начинает идти на хрононы. И в какой-то момент мы понимаем, что нам нужно время меньше хронона, а это невозможно. И тогда Чистов разработал теорию, в которой хронон – это не просто квант времени, но квант событийности. То есть за один хронон может произойти только одно событие. И тогда парадокс разрешим.
– Пока не понимаю, – помотал головой Антон.
– Когда Ахилл почти догнал черепаху, два события начали претендовать на один хронон – перемещение Ахилла и перемещение черепахи. И Вселенной пришлось выбирать. И она выбрала Ахилла. Его событие было важнее, так как он проходил большее расстояние за это время. Черепаху же проигнорировали. Выключили из мировой линии. И тогда Ахилл догнал черепаху.
Вакатов замолчал с таким торжествующим видом, будто сам это все только что придумал.
Антон жевал роллы и думал.
– Ну, предположим, – сказал он. – Дальше-то что? Это даже не теория – так, гипотеза, предположение. Что именно заставило кого-то им заинтересоваться?
– Понимаешь, – замялся Валера, – Чистов упоминал кое-что, но это бред же…
– Ты не представляешь, сколько подобного якобы бреда я в своей жизни видел. Выкладывай.
– Короче, Чистов утверждал, что можно управлять плотностью событий. И если очень постараться, то можно организовать событийный вакуум внутри некоего пространства. Тогда этот кусок выпадет из мировой линии.
– И что будет?
– Неизвестно, – признался Вакатов. – Чистов говорил, мол, вплоть до аннигиляции.
– А как это сделать?
– Осуществить отток хрононов к соседнему фрагменту пространства. Движуху там глобальную организовать, чтобы событий побольше было.
Антон фыркнул.
– Да уж. Не очень научно, на мой взгляд. Ладно, черт с ним. Ты сам как? Не планируешь уходить из этого всего?
Валерка погрустнел.
– Ты понимаешь… – сказал он. – Я как тот Ахилл. Надоело все до чертиков. Вроде бы и денег заработал достаточно. А вот кажется, что еще немного нужно. Вот еще чуть-чуть бы. А то не хватит, а потом уже не найдешь. Заработаешь – а тут уже и новые заботы, и новые расходы, и подорожало все опять, и еще чуть-чуть бы надо. И никак ты эту черепаху не догонишь.
Антон молчал.
– Мы много с Чистовым говорили, – продолжал Вакатов. – Просто про науку. Про жизнь. Я вспоминал, как на физфаке эксперименты ставил. Так это все было интересно. Вернуть бы это все. Или догнать.
Через несколько дней начались звонки.
Независимо от того, кто подходил к телефону, вежливый голос просил отдать последние записи Чистова. Уверения, что никаких бумаг у них нет, игнорировались. Настя воспринимала эти звонки спокойно, но спустя еще пару дней добавились завуалированные угрозы в виде каких-то проверок с пристрастием. Жена забеспокоилась, в первую очередь за детей.
Антон уверял ее, что ничего им не будет. Побоятся. Но сам такой уверенности не испытывал. Все это время он искал, кто стоит за нападением на Чистова, но зацепок не находил.
А потом ему позвонил Вакатов.
– Дело есть, – сказал он. – Не телефонный разговор.
Встретились через час, в Багратионовском сквере. Выглядел Валера хреново. Он ощутимо прихрамывал, глаза заплыли, краснел длинный свежий шрам на лбу.
– Это проверка с пристрастием так выглядит? – спросил Антон.
– Ага, – попытался засмеяться Вакатов и осекся: – Тебе что, тоже звонили?! Вот черт!
– Кто они?
– Без понятия. Я им говорил, что не знаю ничего, им похрен. Они думают, что у него где-то философский камень был зарыт. Блин, что думаешь делать?
Антон пожал плечами.
– Посмотрим. Если припечет, переедем. Не в первый раз. Тебе что от меня надо-то?
Валера привалился к дереву и несколько секунд дышал с присвистом.
– Бред буду проверять, – сказал он. – Поможешь?
– Ты озвучь.
– Чистов рассуждал при мне пару раз об эксперименте. По изменению плотности времени. Он говорил, как в теории можно повысить количество событий в отдельно взятом помещении. Свет не подходит. Какие-то там квантовые закидоны. Нужны упругие волны. Ну, звук то есть. Помоги мне, я один не успею. Они завтра в полночь придут.
– Но это же ерунда, Валер! Ты же сам говорил…
– Ты тоже сам говорил!
– Да помню, помню, – скривился Антон. – Хорошо, помогу. Что надо делать?
– Ультразвуковые источники нужны. Есть где взять? Денег дам, сколько надо. Только чтобы разной частоты. Или настраиваемой. Как можно больше. Сделаешь? Еще обычные колонки нужны, но это я сам. Да, частотные генераторы еще нужны для всего этого. Сможешь? Я бы тоже сам, но боюсь не успеть.
Антон смотрел на давнего знакомого и видел, как под избитой, небритой, заматеревшей физиономией проступает интерес бывшего аспиранта, беспокойный ум, загоревшийся очередной идеей. Ему стало ясно вдруг, что Вакатов не столько пытается уйти от преследователей, сколько реализовать эксперимент, пусть и сколь угодно безумный.
– Кажется, понимаю идею, – сказал он. – Тогда еще кое-чего подгоню. Должно, так сказать, увеличить количество событий.
– Отлично! – Валера продиктовал адрес. – Приезжай завтра. С утра прямо!
Настя даже бровью не повела, когда вечером к ним домой завалились люди с коробками. Шестилетний Артем подбирался к ним поближе, постреливая глазами на отца. Поняв, что тот не обращает внимания, сын начал нагло дербанить одну из них. Агата, уже большая девочка, степенно фланировала поодаль, но было видно, насколько ей интересно, что там внутри.
Коробка наконец открылась. Из нее посыпались картонные футлярчики. В каждом из них Артем обнаружил странную рогатую штуковину на подставке.
– Пап, а что это? – спросил он.
– Это называется камертон, – важно ответила вместо отца Агата.
Антон щелкнул штуковине по рогам, и та тонко загудела.
– А теперь все обратно убирай! – скомандовал он Артему.
Сын обиженно запыхтел, но все футлярчики запихал обратно.
– Эксперимент будешь ставить? – спросила Настя.
Антон кивнул.
– Он как-то связан с этими звонками?
Антон опять кивнул.
Она больше ничего не спрашивала. Сказала одну лишь только фразу, которая давным-давно стала их сакраментальным девизом, их позывным, смысл которого в полной мере известен был только им двоим.
– Я слежу за тобой.
Он улыбнулся и поцеловал ее.
В квартире Вакатова царил разгром. Сначала по ней прошлись «проверкой с пристрастием», а затем сам Валера добавил хаоса, обустраивая площадку для эксперимента. Входная дверь была открыта. Вакатов высунулся из дальней комнаты, приветственно кивнул – говорить ему мешали гвозди во рту – и продолжил стучать молотком. Вокруг валялись стопки звукоизоляции и стояли упаковки с динамиками. Несколько десятков.
– В этой комнате раскладываемся?! – крикнул Антон.
– Конечно!
Антон раскидал по периметру комнаты удлинители, подключил частотные генераторы и колонки, расставил камертоны. Развесил по стенам звукоотражающие панели. Проверил работу генераторов, поочередно включая каждый из них. Получилось вроде бы неплохо. Даже одна включенная колонка создавала вокруг жуткий вой и дребезг.