И он оставил гнездо, заметив его точное расположение, и продолжил свой путь.
На следующий день Винод завернул на отмеченное место, чтоб проверить свою находку, и, как оказалось, сделал это весьма вовремя. Юркая ящерица довольно противного вида уже проглотила одно яйцо и разинула жадную пасть на второе. Разозлившийся на неожиданную гостью, Винод швырнул в нее подвернувшийся под руку камень, промахнулся, и глупая, но ловкая тварь мгновенно исчезла в кустах. В гнезде осталось два яйца. На их боках появились пестрые крапинки, и кажется, что они стали теплее. Значит, мать или кто-то из родственников еще недавно навещали их. Винод громко и от всей своей измученной души выразился по поводу местных обитателей, хищников и нерадивых родителей, покачал головой и поправил разваленное ящерицей ограждение гнезда, не дающее яйцам раскатиться в разные стороны. Весь день он просидел в засаде, надеясь увидеть хозяев гнезда. Но к наступлению сумерек пришлось вернуться в пещеры. Туда, где можно было согреться и провести ночь в сухой одежде и не под открытым небом.
На следующий день он был так занят обживанием пещеры, тем более еще не до конца восстановилась вывихнутая нога, что не смог дойти до места расположения гнезда. А через день начался настоящий ураган.
…
Когда Винод смог выбраться из-под завала образованного у входа в пещеры упавшими камнями и деревьями, погода стала более-менее сносной. И он сразу направился к гнезду. Там осталось лишь одно яйцо. И оно было теплым, как будто его грели всю ночь. Мысли о ферме с трудолюбивыми наседками окончательно покинули голову человека…
Погода часто менялась на этой планете буквально за часы. К этому всегда сложно привыкнуть. Винод еще ничего не знал о местных сезонах. Вот только что светило солнце и обещало отличный вечер, но резко потемнело, и температура упала до минусовой. В воздухе появились первые хлопья снега… При таком повороте событий гнездо окажется под снегом уже через пять минут, и яйцо не будет иметь никаких шансов не превратиться в замороженную ледышку. Трезвый расчет подсказывал, что в принципе данный замороженный продукт может дольше сохраниться, но мысли о еде как-то тихо и незаметно отступили на задний план. Некоторое время он держал ладонь над гнездом, не давая нарастающему снежному потоку заключить яйцо в свои холодные объятия. Но через некоторое время понял, что уже сам начинает замерзать. Ему отчаянно хотелось верить, что неизвестная хозяйка гнезда, возможно, кружит где-то поблизости и не может приблизиться, боясь чужака. Он похлопал себя замерзающими руками по бокам и немного согрелся, пора было возвращаться в пещеры. У него не было теплой одежды. Уйти, ничего не трогая, это было вполне разумное решение, и он прошел уже не менее половины пути, когда передумал. Решил убедиться, что гнездо в безопасности. Когда увидел, что все занесено плотным слоем снега и никто не пришел на помощь еще не родившемуся птенцу, эмоциональная сторона его натуры взяла верх над рациональной, и он бросился откапывать яйцо. С трудом нащупал его в образовавшейся ледяной корке, и оно показалось почти таким же холодным. Недолго думая человек положил яйцо в нагрудный карман и плотнее застегнул герметичный клапан. Внутренняя прослойка ткани была давно повреждена, но карман вполне уцелел, может быть, как раз потому, что им не часто приходилось пользоваться. Так и остался человек жить в пещере, но уже не один, а с яйцом неизвестного инопланетного вида. Даже если бы из него вдруг вылупился динозавр, это бы не имело значения. Потому что это уже был свой динозавр, а не какой-то чужой. И когда яйцо лопнуло и из него выбралось нечто несуразное, Винод лишь улыбнулся и сказал «привет». Нечто не было ни на что похоже, оно не было ни рыбой, ни птицей. Но оно внимательно слушало и подрагивало на звук голоса. Потом выяснилось, что у него покладистый характер, оно послушно ело все, что ему давали, и никогда не капризничало и довольно быстро подрастало. И оно было очень эмоциональным, повсюду старалось следовать за человеком и норовило спать поближе под боком, как обычная собака. Но собак на этой планете никогда не было.
Никаких проблем с воспитанием тоже не было, существо не безобразничало, не нарушало чистоты в пещере, человек даже не заметил, когда оно впервые встало и побежало с ним как равное на охоту. Для Винода уже не казалось странным, что у существа появились ноги или крылья. И так же, как когда-то замерзающее яйцо, Винод прижимал его к своей груди в ненастную погоду или когда хотел защитить от опасности. А однажды оно привело Винода в ужас, по-детски наивно сунувшись в огонь костра. Винод так испугался, что поставил рекорд по прыжкам и успел выхватить звереныша из огня буквально за секунды до того, как могла загореться его пушистая зимняя шерсть… Но надежная спасательная куртка с тех пор стала безрукавкой, так обгорели ее манжеты. Тогда он еще не знал, что этот малыш «в огне не горит и в воде не тонет».
…
Он тогда еще многого не знал. Существо было совершеннее человека по физическим параметрам, оно было сильнее, быстрее и выносливее. Но человек этого не замечал, он осторожно поглаживал перья или шерсть или броню существа, как маленькую птичку, и существо, заметно подросшее за последнее время, благодарно вибрировало в ответ. Вместе они побывали в самых отдаленных местах планеты, поднимались в горы и даже ныряли в глубины озер… Самым поразительным стало открытие, что в тандеме с этим существом человек стал способен делать то, что не под силу ему одному…
Правда, был в его существовании на этой планете один неприятный случай, который он старался не вспоминать и старательно приравнивал к категории бредовых галлюцинаций. На одной из прогулок в поисках возможных обломков летательных средств, которых было немало на борту «Нагарджуна» и они наверняка могли находиться где-то на планете, а не обязательно погибнуть вместе с кораблем, он что-то заметил в глубокой расщелине. Замеченный объект, лежащий далеко внизу, среди камней и мягкой поросли местного мха, показался ему смутно напоминающим фрагмент стабилизатора крыла и имел характерный яркий цвет. Присмотревшись получше вокруг, он рассмотрел еще один явно не местный небольшой предмет, зацепившийся за мох, в нескольких метрах от себя. И наклонившись, попытался до него дотянуться. Он уже понимал, что, придя завтра, может ничего не найти, такова здешняя погода. Последнее, что он помнил, это его питомец, бросившийся за ним в пропасть. А дальше начинался полный бред, он не почувствовал удар о каменное дно, и не было жуткой боли переломанных костей и даже жизнь не промелькнула перед глазами. В глазах застыла темнота. Было темно, тепло и, кажется, немного влажно. Словно над ним сомкнулся слегка пульсирующий мягкий кокон или он парил в немыслимых объятиях, слишком близких к собственной коже. Он с тоской вспомнил о почти обжитой пещере и непонятном звере, как ему в общем-то повезло и как глупо все закончилось. И словно в ответ на мысли теплая обволакивающая темнота немного отодвинулась. Он попробовал пошевелить рукой, и, снова отвечая на мысли, что-то мягко держащее отпустило и дало возможность осуществить движение.
– Я жив, но, кажется, в шоке и ослеп, – чувствуя нарастающую панику подумал он. Его глаза были закрыты, но в них появились неясные картины, которые не мог воспринимать человеческий разум. Лишь воображение, присущее художникам, не чуждым абстракциям, помогло ему опознать в этих видениях окрестности. Только видел он их в странном свете и несколько иначе. В другом диапазоне, детально и точнее, как бы глазами другого существа. А человеческое тело подсказало, что оно вполне неплохо себя чувствует и даже находится в некоем движении. Пальцы ощупывали окружающую тесную среду и всюду натыкались на какую-то плоть, это было жутко для человеческого сознания, но она не казалась враждебной. Ему очень захотелось, чтоб его отпустило, и, повинуясь просьбе, объятия стали слабее, словно часть поддерживающих или обволакивающих «рук» ушли в окружающие «стены». Но не все, и он скоро ощутил почему. Его жизнь была каким-то образом связана с этими «руками», словно они его питали своей энергией, делились ею, делали бессмертным и всемогущим. Они несли его домой, к тому, что он считал своим домом, и без них каждый толчок мог отзываться небытием и болью. Он уже начал понимать, что произошло, но не хотел этому верить. Облизывая от напряжения губы, он обнаружил на месте выпавших во время катастрофы синтекс-имплантов модной длины и расцветки новые зубы обычной природной формы, и во всем теле ощущалось полное обновление, будто сбросил десяток прошлых лет. Словно включилась кем-то подстегнутая, давно утраченная человечеством активная регенерация.
Чтобы проверить догадку, он повторил – отпусти, и снова часть «рук» разжала объятия. Он был поражен и попробовал подтвердить результат. – Хочу есть – и открыл рот, но ничего не произошло. Стало легче, потому что действительно ничего не случилось, ведь ничто так не пугает людей, как неизвестность. Невольная шутка немного успокоила. – Старый я что-то… – едва успел подумать, осознать, пожалеть, что это было зря, и отключился.
…
С того памятного дня прошло немало времени, и всеми силами он старался воспринимать это как сон и забыть. Слишком фантастично и непостижимо для простого одиночки на неизвестной планете. Хотя ощущение подвластной его желаниям силы и неуязвимости не давало покоя еще долгое время…
Винод продолжал надеяться, что не является единственным землянином на планете. У него имелась своя схема поиска, и теперь было достаточно свободного времени. Давно уже не нужно было прятаться в пещерах, был свой собственный и вполне уютный дом. Небольшая ферма с огородом и деревья, похожие на фруктовые, постоянно приносили щедрый урожай. Встречающиеся временами другие существа имели разнообразие форм, но были не менее дружелюбно настроены и проявляли явный интерес к поведению и образу жизни Винода. При встрече он махал им рукой, и существа отвечали тем же. Рядом с ними ему было особенно спокойно на душе, словно они включили его в свое неземное единство.