Эван остановился у главного входа. С огорчением посмотрел на забрызганные грязью туфли, поправил воротничок – и потянул еще липкую от лака дверную ручку на себя.
Зал ожидания пока был закрыт – строители торопливо разбирали леса у дальней стенки. А вот кассы уже работали. К ним-то Эван и направился.
– Добрый день, сэр, – вежливо улыбнулась ему пожилая дама, закрывая книгу с изображением влюбленной пары на обложке. – Чем могу помочь?
– Видите ли, мне очень надо попасть в воскресный поезд.
– Но билеты давно распроданы, сэр!
– Знаю! – горестно воскликнул Эван, мельком бросив взгляд на обложку романа. – Понимаете, у меня есть невеста. Я люблю ее больше жизни. И она, представьте себе, уезжает этим поездом в столицу – может быть, навсегда! Но не по своей воле, это все ее старший брат…
Сказал – и сам ужаснулся: ну кто поверит в такую ахинею? Однако дама заинтересованно подалась вперед.
– Несколько лет назад он уехал на континент, и от него не было вестей, – на ходу сочинял Эван. – Мы уже назначили дату свадьбы, разослали приглашения. И тут он возвращается и, конечно, приходит в бешенство из-за того, что все решили без его ведома. Он запретил нам общаться, настроил ее против меня – не знаю, как ему это удалось!
– Он мог вас оклеветать, – сочувственно сказала дама. – От человека с континента всего можно ожидать.
– Думаете?.. Ох, если бы мне только удалось с ней поговорить, все разъяснилось бы, я уверен! Но не стану же я пробираться к ней в дом, как вор, в самом деле? Есть лишь один шанс.
– Сожалею, сэр, но…
– Я точно знаю – она поедет этим поездом, в вагоне первого класса. Только представьте себе, у меня будет пять часов, чтобы с ней поговорить! Я уверен, мне бы удалось…
– …но билетов действительно нет!
– Конечно! Но если бы я знал, кто поедет в том вагоне, – может, я бы выкупил билет у одного из этих людей? Я бы никаких денег не пожалел! Просто для кого-то эта поездка – так, баловство. А для меня – последний шанс. Они поймут, должны понять!
– Мне очень жаль, сэр. Ничем не могу вам помочь.
Окошко захлопнулось.
Эван стоял как громом пораженный. Вот и все. Хорошо хоть, Эми не видела этого позорного спектакля – уж она поглумилась бы всласть…
Он вышел на перрон. По ту сторону новеньких рельс виднелось старое деревянное строение с выцветшей надписью над дверью – бывший склад. Жестяная крыша поблескивала в лучах заходящего солнца.
Кто-то тронул Эвана за рукав. Девочка-уборщица протягивала ему исписанный косым торопливым почерком лист.
– Мисс Нелли велела передать, – улыбнулась она. – Вы правда очень ее любите, невесту свою?
– Очень! – с чувством произнес Эван, впиваясь взглядом в список.
Семнадцать строчек. Фамилии и имена. И цифры напротив них – наверное, номера купе.
Номер три. Некая Эллен Бойд – видимо, сестра или жена того самого Вольденского филантропа. Наверняка Уиллиг знает, где она живет. Нет, вряд ли ее можно заподозрить, но с кого-то же надо начать!
Номер пять – Эндрю Смит-младший. Ищи, что называется, ветра в поле. Сколько Эндрю Смитов, пусть даже и младших, может обитать в городе с двадцатью тысячами населения?
Номер десять…
Эван нахмурился. Приблизил лист к глазам, перечитал строчку еще раз. Это было похоже на чью-то чертовски дурную шутку.
Под десятым номером в списке значилась некая Ида Монтгомери. Под одиннадцатым – Льялл Кори.
Ида, как всегда, вышла из здания института последней, когда ее сокурсницы уже успели разбежаться по узким улочкам Вольдена. Привычным изящным движением поправила выбившуюся из прически прядь, надела перчатки – и торопливо зашагала к остановке конного трамвая. Одна. Ну и славно.
Эван шагнул ей навстречу из темного переулка.
– Что вы с Льяллом затеяли? – прошипел он.
– Ты о чем? – Удивление в ее голосе казалось таким искренним. Господи, и когда она научилась врать?
– Ида, – выдохнул он, переводя дух. – Ты знаешь, мне плевать на политику. Но тебе не кажется, что отправить на тот свет двести душ во имя святой, мать ее, свободы – это слишком?
– Да о чем ты? – чуть не плача, спросила она.
– Вы купили билеты в вагон первого класса. Умно, что уж там. Кто в чем заподозрит богатую влюбленную пару?
– Так, постой-ка, – нахмурилась она. – Ты про воскресный поезд на Бриттсбург? Ну да, Льялл раздобыл для нас билеты. Но что ты плетешь? Какие двести душ?
– Поезд до столицы не доедет! Кто-то пронесет в него взрывчатку и устроит крушение на мосту!
Ида осторожно кивнула. Да она же думает, что я рехнулся, понял вдруг Эван.
– Я точно знаю, что так и будет! – Насколько же глупо это прозвучало! – Хорошо, раз ты ничего не знаешь… Но Льялл… Ты в нем уверена?
– Вполне, – сухо ответила она. – Эван, мы просто едем в столицу. Мы любим друг друга и хотим погулять по красивому городу. Без взрывчатки. Люди так делают иногда.
– Не надо. – Он понял, что все летит к чертям. – Только не этим поездом… Послушай, ради всего святого – спрячься где-нибудь до понедельника!
– Урод, – прошипела Ида сквозь зубы. Оттолкнула его и поспешила прочь.
– То есть ты зря потратил вчерашний день, – подытожила Эми.
– Ничего себе – зря! – возмутился Эван. – Я, можно сказать, нашел этого гада!
– Уверен? В твоем списке семнадцать человек. Нет, я понимаю, что только один из них увел у тебя девушку…
– Да при чем тут это! Льялл – сепаратист! И вообще, откуда у него деньги на эту поездку?
– Да, это интересно, – кивнула гномка. – Украсть билеты он не мог, они же именные. А с деньгами у подобной публики обычно плоховато. Чем он вообще занимается, этот твой Льялл?
– Газету выпускает. «Солнце свободы».
– Тогда вообще не понимаю. – Эми нахмурилась. – Содержать типографию – удовольствие недешевое. А если он еще и распространяет свою газетенку бесплатно, так вообще, одни расходы… Знаешь что? Раздобудь ее. И как можно больше легальных местных газет. Посмотрим на бумагу, шрифты. Если у него есть дружки в какой-то Вольденской типографии, то, по крайней мере, понятно будет, где его искать.
– Эми, у меня, вообще-то, работа есть! – простонал Эван. – Это несправедливо!
– Что несправедливо? – отчего-то разозлилась гномка. – Что ты вместо того, чтобы пускать слюни в стакан с бренди, занимаешься чем-то полезным? Ты хоть на миг себе представь, каково это – знать, что вот-вот случится что-то ужасное, и быть не в состоянии что-то изменить!
– Да какое тебе вообще дело до людей?
– Ты говоришь прямо как мой дядюшка!
– Дядюшка? Подожди. Так ты не одна такая?
– Само собой. Это же пустошь! – Эми посмотрела на него как на умалишенного. – Гномов здесь, конечно, меньше, чем встарь, но все же предостаточно. Просто наши не любят попадаться людям на глаза. Я – особый случай, да. Это у меня наследственное.
Она обернулась и с тоской посмотрела на дом.
– Раньше мне казалось, что это лучшее место на земле. Мы с отцом тут бывали чуть ли не каждый день. Прежний хозяин, Рольф Рейнольдс, был естествоиспытателем – довольно бесталанным, как я понимаю, но отец считал его интереснейшим собеседником.
И, что самое скверное, другом. Я рылась в библиотеке, а они часами сидели на этом вот крыльце и болтали без умолку. Рольф ведь так интересовался всем, что связано с нашим народом! Расспрашивал отца о наших легендах, обычаях, все записывал. Этот человек даже упросил папу показать ему, где мы живем – ух и досталось ему за это от наших!
А потом идиллия закончилась. Видишь ли, в Бриттсбурге решили провести зоологический конгресс. У нашего любимого мистера Рейнольдса был лишь один шанс впечатлить научную общественность. Сам догадаешься, какой?
В тот день отец ушел к нему с утра, как обычно. И не вернулся. Я испугалась, побежала к старине Рольфу за помощью – и нашла отца в хозяйском кабинете. В стеклянной банке. Заспиртованный экспонат – «гном Вольденской пустоши, взрослая особь». И рядом – стопка тетрадей с рассказами отца… Хорошо подготовился, сволочь. Несомненно, такое выступление произвело бы фурор. Вот только в Бриттсбург Рейнольдс так и не доехал, – мрачно усмехнулась гномка.
– Ты его убила.
– Да. И, как ни стыдно в этом признаваться, с превеликим удовольствием. Все-таки я слишком тесно общалась с людьми… Так что к нашим мне теперь путь заказан. Гномам ведь нельзя убивать. Мы хранители, творцы, но не разрушители.
Она вздохнула.
– У меня тогда было только одно желание – если бы я могла знать все заранее! Я бы предупредила отца, он бы остался в живых… И – вуаля! – желание исполнено. Теперь я вижу тени людей, которые умрут. Вот только по-прежнему ничего не могу с этим поделать.
– Так я за этим тебе и нужен? Ты не собиралась меня убивать?
– Нет, конечно. Просто хотелось, чтобы ты понял: в мире полно вещей более интересных и важных, чем жалость к себе. А еще мне до жути хочется разгадать планы этого мерзавца и изловить его. Можешь считать, что у меня такое хобби. Вот только без помощника я, сам понимаешь, как без рук. Так я могу на тебя рассчитывать?
Какого мнения были Мод и Уиллиг о его психическом здоровье, Эвану уже и знать не хотелось. Что можно подумать о человеке, который в день приезда напивается до звезд в глазах, на следующий день, побеседовав с воображаемыми друзьями в пустом кабинете, требует нарядный костюм, а теперь вот роется в ворохе кулинарных рецептов и занимательных статей, вырезанных Мод из старых газет? «Солнца свободы» у Уиллига, конечно, не оказалось. Пришлось снова тащиться в Вольден и обойти несколько студенческих пивнушек, пока не нашелся добрый человек из Альянса – и того пришлось напоить в стельку, чтобы заполучить несколько потрепанных экземпляров Льяллова детища.
Но оно того стоило.
Около десяти часов вечера Эван проклял все на свете. Уже третий час он сидел в дощатой подсобке во дворе типографии мистера Бойда. Найти прореху в заборе, от которой к одному из дальних корпусов вела вытоптанная тропинка, оказалось несложно – а вот ждать гостей, вдыхая едкую вонь хозяйственного мыла и застоявшейся в мусорном ведре воды, было просто невыносимо.