– Я могу на нужное болото отвести, – подает голос Савелий. – Да хоть всех четверых! В разных местах вас расставлю, Хозяин на вас сам выйдет. Или не выйдет. Он же не каждый день выходит. Без оружия пойдете?
– А волки? – Василий шелестит мечом в ножнах.
– И как ты найдешь его, Савелий? – перебивает брата Богдан.
– Следы, – поясняет дядька. – В этом лесу водится только один медведь. Хозяин. Я знаю, где искать следы.
– И где? – Богдан дотошен и недоверчив.
Савелий с ответом медлит, но все ждут, и наконец он говорит:
– Хозяин держится подальше от Адовой топи. Никогда не подходит к ней близко. Видать, она его тоже пугает. Но и уйти от нее далеко не может. Словно манит она его. Подойдет, посмотрит и назад в лес уходит. Покружит и возвращается к болоту. Словно ждет кого-то оттуда.
– Савелий, а что ты не говоришь им, что Хозяин только в полнолуние в лесу объявляется? – Батюшка своей осведомленностью обрывает разговор.
Каждый задумывается. Это ж что выходит, Савелий над нами насмехается, знает, что Хозяин леса к нам не выйдет? Но вслух никто не задает этот вопрос.
– А волки? – повторяет Василий.
– Что волки? – переспрашивает Андрей.
– А то, что не складывается. – Одинцовский решает вмешаться в разговор князей. – Если Хозяин леса – оборотень и появляется в полнолуние, то волки на луну только воют. Она им не мешает жрать скотину.
– А почему ты решил, что Хозяин леса – оборотень? – одергивает шляхтича Богдан.
– Если появляется только в полнолуние, значит, оборотень, – объясняет Одинцовский. – Смотрите! Из Стефана чучело сделал в полнолуние, Роман Ильинич сгубил свой отряд тоже при полной луне. Но каким боком тут волки? Не понимаю.
В разговор вмешивается Анна:
– Все складывается. На наш табор Хозяин леса вместе с волками напал. Гигантский медведь и волки. Заодно они.
– Ты чего молчишь, Савелий? – Отец Даниил возвращает разговор к его началу.
– А че объяснять? Полнолуние через четыре дня. Можете между собой дальше спорить. А потом я вернусь и отведу на болото того, кто смелый.
– Что будете делать, если договора не будет? – Неужели этот вопрос задал я?
– Как? – Богдан думает быстрее остальных.
– Совсем! Если никто из нас не понравится Хозяину?
– А вы вернитесь сначала. – Одинцовский осмелел и говорил чуть ли не дерзко. – Хозяин того из вас, кто не по нраву ему будет, может того… Не отпустить!
– И будет ему жертва! А говорить с ним как? – Голос Андрея дрожит. – Он по-человечьи разумеет?
– Если оборотень, то разумеет. Наверное.
Мне кажется, что шляхтич, батюшка и дядька сейчас на одной стороне, смотрят на нас, Дмитриевичей, с пренебрежением и вызовом. Но Одинцовский продолжает:
– Есть еще одна проблема. Время! Боярин не дурак и к полнолунию вернется. Если хоругвь будет конная.
Теперь только костер трещит.
– А можно… – начинает Анна и тут же смущенно умолкает.
– Что?
Мне кажется, что сейчас она скажет важное.
– Можно мне тоже? Пойти с вами. А вдруг Хозяин леса со мной захочет договориться?
– По праву крови, – густым басом произносит Василий.
Мне становится смешно.
– Забыл сказать вам, братья, Анна Иоанновна – законная жена моя. Она теперь тоже Друцкая. Отец Даниил обвенчал нас.
– Да, – подтверждает батюшка, – вот в этом самом храме.
– Выходит, ты, Юрок, вперед нас всех поспел, – говорит Богдан.
– И что, ты ею готов пожертвовать? Если я прав и Хозяину в самом деле нужна жертва. – Андрей возвращается к прежней мысли.
– В самом деле, Анна, ты ж тогда чуть не погибла! – увещеваю я.
Ее желание мне кажется несерьезным.
– Из вас всех я одна его видела, и медведь меня не тронул. И в этот раз обойдется. Уверена. И я не буду брать оружие.
Ночные звуки в лесу стихают, близится рассвет. Мне не хочется спорить с Анной при всех. Я встаю, с хрустом потягиваюсь и поворачиваюсь лицом к восходу. Братья расходятся по своим шалашам спать, кто-то заворачивается в одеяло прямо у костра. Наверное, Савелий и Одинцовский. Я отхожу в лес, подальше. Следом идет жена.
– Душа моя! Что ты задумала? С чего ты взяла, что Хозяин леса оставил тебя в живых со смыслом? Я помню твой рассказ! Он тебя просто не заметил, маленькая моя!
Анна обнимает меня, и мы стоим так. Я слушаю ее дыхание и стук сердечка. Так покойно с ней! Но она отстраняется:
– Как думаешь, с кем Хозяин леса заключит договор?
– Я, по крайней мере, его не испугаюсь. Я же его не увижу! – бравирую я, но это напускная бравада.
– А если он тебя просто сожрет? Я останусь с кем-то из твоих старших братьев, да? Как кто?
– А если тебя сожрет?
Она думает недолго, берет меня за руку и подносит к губам.
– Тогда я пойду сразу за тобой.
Мне нечего сказать жене. Рассвет близко. Мне вдруг нестерпимо хочется побыть одному. Просто я верю, что однажды смогу увидеть восходящее солнце. Это моя мечта! Отворачиваюсь от Анны и срываю повязку. Моргаю, ищу свет… Тщетно.
Вдалеке кричит петух, кто-то из бежавших смердов сумел привести на болота скотину. Начинается еще один день.
Мы выходим наружу из скита отца Даниила. Четверо братьев и княгиня Анна. Савелий нетерпеливо уходит вперед, поджидает. Я не стал уточнять, взял ли кто-то оружие. Батюшка кропит на нас святой водой. Шепчет слова молитвы и благословения.
– Ступайте с Богом, сынки! Буду молиться за каждого из вас.
Безмолвные провожающие остались позади. Зато рядом появился Анджей, его голос тревожен:
– Юрий Дмитриевич, дозволь совершить поступок!
– Давай.
Он срывает с моей головы шапку.
– Надень, Анна! И в лесу не снимай.
– Что это значит?
Я не сопротивляюсь, мне просто любопытно.
– Не простая у тебя шапочка. Зоська – баба глупая, но тогда, в Березухе, правильно тебе заметила. Медвежьим волосом прошита твоя шапочка.
– И?
– Как сказал Савелий, в этой округе есть только один медведь. Хозяин леса.
– Спасибо, Анджей, – просто говорит Анна и догоняет ушедших братьев.
В имени Одинцовского на ее устах звучит что-то мне неведомое. Я хмурюсь, но все же говорю:
– Спасибо, Анджей.
И направляюсь следом.
Савелий оставляет меня первым, даже догадываюсь, где. Ржавый мостик на берегу топи. Тот самый. Остальных он уводит дальше. Мне кажется, он не верит в меня. Ну что ж, ему-то уж виднее. Усаживаюсь, свесив ноги. Ночь длинная. Буду наслаждаться тишиной. Звуков будет немного. Может, и вправду придет Хозяин. Забавно, что шляхтич считает шапочку, выданную мне дядькой взамен княжеской, оберегом. Савелий уж точно знает, правда это или нет. Он наверняка заметил шапочку на Анне, но ничего не сказал.
Я слышу, как волчий вой вздымается над лесом и обрывается тонко. Далеко.
Прошло часа два, прежде чем я услышал первые шаги. Ясно, что человек идет грузно, не таясь. Дышит ровно, запаха крови нет.
– Ну как оно, Василий?
Старший брат садится рядом. Отвечает не сразу. Я чувствую, как отступает от него страх.
– Врать не буду. Видел я Хозяина. Долго он мне будет сниться! Поговорили, в общем. И голос будто знакомый.
– Договор? – перебиваю я.
– Не будет договора. Кому-то из вас посчастливится.
– А ты?
– Мне он велел побыть одному, покопаться в собственной душе. Сказал, что как надумаю, так и поступать.
– И что надумал?
– Невеста у меня есть, из Бельских. К ним и подамся.
– Они ж воюют.
– Ну и повоюю. Чего я вцепился в Жижецк? С Бельскими на Русь и уйду.
– А волки?
– Волков не видел. Только слышал. И знаешь, похоже, одарил меня Хозяин.
Я молчу. Не спрашиваю. Жду.
– Бесстрашием. Ничего я теперь не боюсь, Юрок. Ну да ладно, пошел я в лагерь. Слышишь?
Я напрягаю слух. Трещат сучья.
– Не иначе, Богдаша возвращается. Бывай. Удачи тебе!
Василий уходит бесшумно. Размышляя в ночном лесу, он не надумал помириться с братом.
Из лесу выходит Богдан. Я чувствую, как он буравит мой затылок взглядом.
– Не договорились. Не по нраву я ему. И все планы мои – пустое. Велел мне искать славы мечом.
– Решил, где?
Я не поворачиваю головы.
– Нет, – врет Богдан.
– Страшно было?
– Было. Но я зажмурился, Юра, и сказал сам себе: «Это – не со мной. Завтра в это самое время не будет ни этого жуткого медведя, ни этого мертвого болота. Все пройдет».
– Но, велев тебе искать славы мечом, Хозяин не счел тебя трусом.
– Мы говорили об этом. Медведь сказал, что страха не испытывают только дураки. Нужно со страхом справляться. И я справился.
Не прощаясь, он уходит. Такой же шумный и суетливый.
Почти тут же я слышу легкие шаги Анны. Дышит тяжело, бежала, маленькая моя. Нахлобучивает мне шапку на темя, падает рядом на мостик, целует в щеку. Я жду рассказа.
– Все будет хорошо!
– И все? – удивляюсь я.
– Потом расскажу. Дома. Чует мое сердце, что к тебе он следующим придет. Ничего не бойся!
Она встает, прижимается к моей спине грудью.
– Люблю тебя!
И уходит.
Жена ошиблась. Следующим, медленно переставляя ноги, словно слепой, из лесу вышел Андрей. Всхлипнул:
– Не договорились.
– Ты меньше всех нас к этому договору стремился, – удивляюсь я.
– Много ты понимаешь.
– И что?
– Спросил, о чем я больше всего мечтаю. Словно желание мое собрался исполнять.
– А ты?
– Сказал.
Молчу. Жду объяснений.
– Мы с тобой в роду самые младшие. Понятно же, что никакое наследство нам не светит. Старшие вон тебя дразнили, в монастырь, мол, отдадим. А я об этом серьезно думал. Но человек я не церковный. Было б богатство, я бы монастырь построил. Чуйка у меня есть на места божие, где Бог как будто живет, понимаешь? Даже в этом лесу. Но да неважно.