Сначала Ломакин по просьбе начальника экспедиции медленно пролетел над выбранным районом Афродиты, названным космолетчиками Каменным Лесом. Сделал круг. За ним тот же маршрут повторил Каледин.
– Признаков опасности не вижу, – сказал Иван.
– Подтверждаю, – отозвался Филипп.
– Садимся?
– Сделайте еще один круг, – попросил начальник экспедиции, вглядываясь в экран «стоглаза» – аппарата контроля физических полей, установленного в кабине шлюпа. – Повторим замеры.
Облетели Каменный Лес на высоте двух километров.
Сверху это странное образование и в самом деле напоминало засохший земной лес, стволы которого потеряли ветви, превратившись в уродливые, скрюченные и расслоившиеся столбы, разве что размеры этих стволов впечатляли: толщина их у основания достигала пятнадцати метров, а высота превышала две сотни.
– Доложите обстановку! – потребовал у пилотов капитан Бугров.
– Все тихо, – сообщил Каледин. – Под нами никакого движения. Температура воздуха плюс двадцать шесть градусов. Ветра нет, болезнетворных организмов не обнаружено. Состав воздуха: восемьдесят процентов азота, девятнадцать кислорода, можно дышать.
– Отставить дышать! Выход только в скафандрах!
– Если мы не станем дышать – задохнемся, – пошутил Ломакин.
– Иван!
– Понял, капитан, выполняю.
Шлюп завис между тремя гигантами, напоминающими высохшие стволы секвой, растрескавшиеся от жары и времени.
– Приземляемся, – сказал Шустов.
Аппарат плавно опустился на неровный бугор цвета высохшего лишайника.
Так как все пассажиры и пилот давно сидели в скафандрах, выполняя рекомендации инструкции, процедура выхода не заняла много времени.
Иван выбрался на захрустевший песок первым, огляделся, держа в руках штатный плазменный излучатель.
– Тяжеловато…
– Гравитация здесь на пятнадцать процентов больше земной, – пояснил Нурманн тоном школьного учителя.
– Знаю, просто оценил, все спокойно, выходите.
– А мы? – раздался в наушниках шлема голос Филиппа.
Иван поднял голову.
Катер напарника висел над ними на высоте сотни метров.
– Вы чуть погодя, на всякий случай.
Ученые с хрустом прошлись по пенистой поверхности бархана, и вправду напоминавшей не то растрескавшуюся пемзу, не то песок, не то мох. Задрали головы, рассматривая колонну «секвойи» толщиной почти с древний нефтеналивной резервуар.
– Неужели дерево? – пробормотал Нурманн.
– Выносим аппаратуру, – сказал Шустов. – Филипп, садитесь рядом, выгоняйте своих «скибров».
Он имел в виду исследовательских киберов, способных самостоятельно проводить физико-химический анализ образцов грунта и любых объектов, измерять интенсивность излучений и полей и даже бурить почву для добычи информации о плотности и составе пород.
Шлюп Каледина сел в полусотне метров от первого катера. Ученые занялись своей работой.
Иван и Филипп обошли площадку по периметру, попытались отломать чешуйки отслоившейся «коры» «секвой». С большим трудом, но это им удалось сделать.
– В контейнер, – оглянулся на них Шустов. – Проведем анализы в лаборатории.
– Камень, – взвесил в руке кусок «коры» Иван. – Никакой структуры не видать. Может, это и не дерево вовсе?
– А что? – хмыкнул Филипп.
– Если здесь была вода, то при высыхании ила могли выпасть осадки в виде таких вот «деревьев».
– Чепуха! – сердито возразил Шустов. – Ни один солевой раствор или ил не может сформировать такие крупные останцы.
– На Земле, – не согласился Иван. – А мы не на Земле. Хотя не буду спорить, самому хочется видеть в этих образованиях деревья.
Они еще раз обошли периметр исследований, прислушиваясь к голосам ученых и держа оружие наготове, однако сторожевые системы шлюпов, опиравшиеся на многодиапазонные датчики полей и локаторы, сигналов тревоги не подавали, и рейд потерял эффект опасной работы, превращаясь в рутинное стандартное мероприятие.
Ученые возились с приборами больше двух часов. Взяли образцы грунта, «коры» и стволов «деревьев», измерили радиоактивный и электромагнитный фон местности, превышавший земной как минимум на порядок. Но это была единственная аномалия, хоть как-то отражавшая факт исчезновения воды. Все остальные параметры среды оказались в пределах тех значений, которые были уже известны землянам.
Шустов мог бы, наверное, посвятить изучению «леса» сутки, но капитан Бугров напомнил ему о возвращении, и начальник экспедиции свернул исследования. Решили ненадолго посетить район Заводских Столбов в двух тысячах километров от Каменного Леса, чтобы иметь более полное представление о формах рельефа Афродиты.
Капитан Бугров какое-то время размышлял о пользе этого шага, однако все же разрешение на полет дал.
Через сорок минут шлюпы преодолели это расстояние, сделав прыжок через стратосферу, и пассажиры с высоты трех километров увидели заинтересовавший всех «завод».
Сверху этот участок местности диаметром около тридцати километров действительно напоминал засыпанный песком промышленный район на Земле начала двадцать первого века. В барханном море цвета грязноватого перламутра утонули тысячи необычного вида скал, издали напоминавших остатки механизмов, конструкций и развалины строений. Вблизи они практически не теряли своей кажущейся искусственности, а наоборот, добавляли впечатление конструктивизма, хотя после того как шлюпы произвели посадку и бригада исследователей принялась за свой труд, стало ясно, что гигантские «обломки механизмов» так же, как и «секвойи», состоят из того же материала, близкого по составу к земному кварцу и граниту.
– Ничего не понимаю! – в сердцах сказал Нурманн, когда они, взяв ряд проб и образцов, возвращались на корабль. – Что песок, что «деревья», что скалы и «механизмы» – одного состава! Неужели их форма – всего лишь результат выветривания?
– Не может быть, – ответила Карла де Лонгвиль. – Здесь всего шестьдесят шесть лет назад все было покрыто водой. Для воздушной коррозии необходимо время, миллионы лет.
– Значит, по-вашему, эти формы образовались в воде?
Карла помолчала, затем со вздохом призналась:
– Не знаю. Надо взять образцы по всей поверхности Афродиты, проанализировать все данные и создать адекватную модель катаклизма.
Шустов не стал возражать. Он и сам думал о том же.
Исследователи стали бывать на поверхности планеты чаще. Но объем добытой информации по-прежнему не позволял объяснить причину феноменального исчезновения воды на всей планете. Физики и геологи напрасно ломали головы, пытаясь построить непротиворечивую гипотезу случившегося, до тех пор, пока не помогли астрономы. Догадки забрезжили в умах ученых, когда Эрг, державший под контролем астрофизические наблюдения за другими планетами системы, вдруг доложил об исчезновении на минуту одной из них – седьмой по счету, если начинать с ближайшей от Глаза Гефеста; Афродита в этой списке была второй.
На вторые сутки то же самое произошло с пятой планетой системы: она тоже исчезла на минуту из поля зрения телескопов «Дерзкого».
– В чем дело? – осведомился капитан Бугров у Шустова.
– Похоже, повторяется та же история, – ответил озабоченным тоном начальник экспедиции.
– Какая история?
– Мы направились сюда не в последнюю очередь из-за череды исчезновений планет Кеплера-666 и самой звезды.
– Но ведь ряд исчезновений произошел шестьдесят шесть лет назад.
– Кто знает, не повторялся ли этот процесс многократно. Мы обогнали свет, долетев к звезде за четыре месяца, но свет будет идти к Земле еще шестьдесят шесть лет, понимаете? Если процесс имеет периодичность, наши земные астрономы будут наблюдать его из года в год, не представляя, чем он закончится.
– Потерей океанов…
– Изменением всех характеристик системы. Недаром же на Земле мы считали Кеплер-666 оранжевым карликом, а он превратился в красный карлик. Температура на его поверхности за эти годы упала с трех с половиной тысяч градусов до двух с половиной.
– И что это означает, по-вашему?
– Пока не знаю. Обсудим с коллегами новые данные и сообщим свое мнение.
Совещались исследователи не один раз, продолжая изучать Афродиту всеми доступными средствами, однако Шустов объявил, что, кроме контакта с Афродитой, для более точного вывода надо посетить устроившие игру в прятки планеты, и капитан Бугров задумался в очередной раз. На нем лежала тяжелая плита ответственности за судьбу экспедиции, и распылять силы, посылая отряды исследователей в разные районы системы Глаза Гефеста, он не хотел. С другой стороны, в любом случае надо было получить исчерпывающие данные о происходящих в системе процессах, и без риска было не обойтись.
Начальник экспедиции понял его колебания.
– Мы оставим на Афродите мобильную группу, Виталий Семенович, – сказал он. – В случае необходимости она стартует с планеты на катере и присоединится к нам в космосе.
– Я бы забрал наземный отряд.
– Потеряем время. Мы начали бурение в двух районах Афродиты, в горах и в пустыне, возле Большого Погоста (речь шла о найденном на экваторе скоплении скал, формой напоминающих обелиски и могильные плиты), и я не хотел бы срывать процесс.
Капитан Бугров снова задумался, однако применять капитанские полномочия и настаивать на своем предложении не стал.
– Хорошо, Игорь Ильич, готовьте оборудование и формируйте отряд. Идем к пятой и седьмой планетам. Но предупреждаю: много времени на исследование не дам.
– Понял вас, Виталий Семенович, постараемся управиться быстро.
Готовились недолго.
На планете уже трудились четверо исследователей: Томас Нурманн, Карла де Лонгвиль, Шампинолли и Филипп Каледин, исполнявший обязанности оператора кибертехники, их и решили оставить в местах бурения, где были установлены передвижные модули жизнеобеспечения. Туда же десантировали два защитных комплекса класса «Триумф», способные отразить любую ракетную атаку и защитить людей куполом силового поля.