И они справились.
Временами зарево на юге полыхало ярче полярного сияния. Когда рейнджеры покинули Схатранай, три из пяти лап мегакрюка уже были полностью установлены стараниями выживших участников экспедиции, а Тхимврук руководили уже совсем другие люди.
Представитель конфликтной комиссии компании, который прибыл вместе с рейнджерами, отличался от них только манерой общения, мягкой и деликатной, – но не результатами. Компания не могла предоставить других работников, чтобы закончить проект в оговоренный срок – но и власти Тхимврук, согласно стандартным пунктам о причинах расторжения контракта, должны были компании круглую сумму за то, что не предоставили достоверных сведений о месте проводимых работ и не обеспечили безопасность их выполнения.
– Мы можем расторгнуть контракт, – сказал юрист тогда, собрав всех уцелевших в слишком большой для них гостиной жилого блока. – Компания ничего не потеряет. Но я посмотрел ваши личные дела. У каждого из вас по две, по три смежные специальности. Так что в принципе вы все еще можете запустить мегакрюк. Вторая группа не пострадала и ждет только вашего решения для начала работ со своей стороны планеты. Совсем уж критичная ситуация в вашей группе с геологами и врачами, но таких двух специалистов мы сможем найти. Мы можем – вы можете, если хотите – взяться за это дело. Сроки мы про-длим и не спеша все сделаем. Каждый заработает в два-три раза больше, чем рассчитывал. Что скажете, Арсиган?
– Я поступлю так, как решит команда, – ответил тот.
Это он тогда первым поднялся из грязи, в которую превратились тела последних выживших мидлогов, опираясь на энергетическую винтовку, как на костыль, и приветственно помахал рукой Амрите.
И все они, все четверо сотрудников Корпорации, кто добрался до базы сквозь сверкающие, безжалостные ледяные поля – Гридон, Огэнси, Амрита и Макх, – решили остаться.
И теперь Амрита пила кофе в гостиной, ставшей такой уютной и родной за это время.
– Это я во всем виновата, – произнесла она вдруг. – Я заминировала двигатель. Когда катер взорвался, они обезумели от ярости и бросились за нами. А так убрались бы в свой космос, да и…
Амрита вздрогнула. Многое они обсуждали здесь – точки ввода мегакрюка, способы геологической разведки, сравнительные достоинства тех или иных силовых батарей, но никогда, никогда никто из выживших не обращался в своих беседах к их неудачной, нелепой, кровавой высадке. Амрита покосилась на Огэнси. Тот как раз намазывал свою булочку маслом и, судя по безмятежному выражению лица, вовсе и не услышал Амриту.
А Гридон сказал:
– Да перестаньте, Амрита. Вы же читали отчет этих космических мордоворотов.
Он поднял глаза к потолку и процитировал:
– «Оставленные своими соплеменниками в Наэртикхоне на верную смерть, как самые слабые и бесполезные члены коллектива, выжившие мидлоги обозначили численность группировки, двинувшейся к сбитому катеру, в шестьдесят особей. То, что катер мог вместить и поднять максимум двадцать из них, не стало сюрпризом для организаторов. Разогнав тех, кто пытался взобраться в катер, выстрелами из кормовой пушки, мидлоги подняли катер в воздух, где он по невыясненным причинам и взорвался».
Хатхуу сдержал свое слово так же, как и Амрита сдержала свое. Теперь ей ничего не полагалось – ни ордена, ни медали. Но ее это устраивало.
До сегодняшнего дня, пока она сама не проговорилась об этом.
– «Выжившие при взрыве впали в состояние амока и бросились догонять…» Вот видите, – перебил Гридон сам себя. – Если бы вы не заминировали двигатель, эти твари расстреляли бы нас с воздуха. Если уж они расстреливали и бросали на верную смерть своих, то что заставило бы их пощадить нас?
Хатхуу говорил то же самое. Но только сейчас что-то тяжелое, хотя и мягкое, сжимавшее грудь Амриты все это время, исчезло. Отдернулась когтистая лапа, разжала крепко прихваченное горло.
– Я думала, ты и нас снесешь, там же калибровка бура весьма приблизительная, – обратилась Амрита к Огэнси.
– А я взял у Талан инструкции к вашим скафандрам, там был указан химический состав, – ответил он, рассеянно ковыряя вилкой в салате. – Я внес оба варианта как «избегаемые цели».
Амрита несмело улыбнулась.
– Как там Хатхуу? – включился в светскую беседу Гридон.
– О, все прекрасно, – ответила Амрита. – Вчера с ним разговаривала. Благополучно разродился. Двадцать шесть детишек.
Огэнси оторвался от салата и переспросил дрогнувшим голосом:
– Сколько?
– Отец, я думаю, счастлив, – великосветским тоном прокомментировал Гридон. – А Хатхуу, наверное, совсем измучилась, бедная.
– У них там для продолжения рода нужно пять разнополых партнеров, так что, в общем, да, будет кому поднимать эту ораву, – смеясь, ответила Амрита. – Да и роды у них протекают не так, как у нас. Больше всего похоже, как Хатхуу говорит, на то, как если бы хорошенько чихнуть.
– Вот уж чихнула так чихнула! – присвистнул Огэнси.
– Да она мне стереоснимки прислала, вот, смотрите, – Амрита достала из кармана рабочего комбинезона портативный стекран и открыла на нужной закладке.
Огэнси склонился над стекраном. На лице его отразилось удивление и ужас. Гридон, который, как уже успела узнать Амрита, отличался большей стойкостью характера, произнес только:
– Прелестно. И носики такие розовенькие…
– Это псевдоподии. Чудовищно, правда? – в восхищении откликнулась Амрита. – Как проклятые души в прозрачных конвертиках.
За окном сияли в солнечном свете исполинские лапы мегакрюка.
Важно было не то, о чем они говорили, – а то, что они снова могли об этом говорить.
Игорь ШенгальцГлавное качество человека
Степан сделал глоток кофе, глубоко затянулся сигаретой и прикрыл глаза от удовольствия. А когда вновь открыл их, то так и замер с полуоткрытым ртом, из которого все еще струился клубами дым.
Кафе, в котором он только что находился, больше не было. Исчезли стулья, столы, барная стойка, посетители и крупный лысый охранник.
Пропала даже чашка с кофе, которую он мгновение назад поставил на столик, испарилась и пепельница с недокуренной сигаретой.
Степан оказался сидящим на невысокой скамье в просторном светлом помещении. Кроме Степановой скамьи, в комнате было еще шесть других скамей, совершенно одинаковых на вид. Этим интерьер помещения и ограничивался.
Не успел Степан подняться на ноги, как свет мигнул, и соседняя скамья оказалась занята полным мужчиной лет тридцати пяти на вид, одетым в форму сотрудника ДПС, с полосатой палкой в правой руке. Он ошалело закрутил по сторонам головой, но тут свет мигнул вновь, а затем с короткими паузами еще четыре раза.
А как только все успокоилось, Степан увидел, что все семь скамей теперь заняты людьми, причем компания подобралась крайне разношерстная. Но рассмотреть каждого по отдельности он просто не успел. Едва лишь стихли испуганные вскрики вновь прибывших (особенно постаралась длинноногая блондинка, появившаяся последней, – она картинно завалилась в обморок, но так ловко, что ее успел подхватить на руки оказавшийся рядом высокий и крепкий мужчина в дорогом костюме), как в стене дальней части зала образовался круглый проем, из которого в помещение шагнуло удивительное существо. Оно было высокое – более трех метров – и обладало овальной головой с застывшей маской лица, двумя руками с гибкими длинными белесыми пальцами и лишь одной ногой, расширявшейся книзу. Эта нога не касалась пола, но существо прекрасно передвигалось по комнате, словно на естественной воздушной подушке. И становилось совершенно понятно, что на Земле оно родиться не могло. Ни при каких обстоятельствах…
– Добрый день, дорогие друзья! – Голос шел непонятно откуда. Существо рот не раскрывало, но говорило оно приятным тембром, без акцента, мягко, но отчетливо произнося каждое слово. – Меня зовут Орафикс, и я рад приветствовать всех вас у себя в гостях!
Блондинка, до этого томно замершая в надежных руках мужчины в костюме, открыла глаза, увидела Орафикса, заорала во всю глотку, продемонстрировав ослепительно-белые зубы, и вновь отправилась во временное небытие, теперь уже не наигранное.
– Меня крайне огорчает подобная реакция, – заметил пришелец, а в том, что это именно пришелец, сомневаться не приходилось. – Но я был к ней готов. К сожалению, не все формы жизни имеют хорошо развитый самоконтроль.
– Я че-то ваще ниче не секу! Ты че за такое? – Худощавый парень лет двадцати в спортивном костюме китайского производства резко подскочил на ноги. Типичный представитель мелкого криминала, Степан его сразу приметил. Гопник, одним словом. – Че за подстава? А? Не могло меня с тех колес так вштырить!
– Успокойтесь, уважаемый Константин Михайлович, я понимаю ваше недоумение и постараюсь сейчас же удовлетворить ваше законное любопытство, все подробно объяснив!
– Какой я тебе Константин Михайлович? Кирка – вот мое погоняло, понял?
– Конечно, уважаемый Кирка, я все понял. Однако не кажется ли вам, что нужно позволить мне начать, ведь остальные здесь присутствующие не менее вашего хотят меня выслушать?
– Да мне плевать, кто тут че хочет! Ты, слышь, верни меня откуда взял! Быром!
Мужчина, который все еще держал обморочную блондинку на руках, аккуратно положил ее на скамью, подошел к Кирке и коротко глянул тому в глаза, парень стушевался, притих и опустился на свое место.
– Продолжайте, уважаемый Орафикс, больше вас перебивать не будут.
– Спасибо, господин Снегов, – в очередной раз проявил осведомленность пришелец. – Итак, для начала предлагаю всем назвать свои имена и профессии. Вам предстоит провести вместе некоторое количество времени, поэтому, считаю, знакомство будет не лишним.
– Снегов… хм… Петр, – представился мужчина. – Бизнесмен.
– Степан Синицын. Менеджер.
– Петр Палыч Бинаков, – лысоватый мужчина средних лет поднялся с дальней скамьи. – Можно просто – Палыч. Прапорщик.
– Сержант Корноухов, – гаишник постарался по-молодецки втянуть живот, но ничего не вышло. – Дорожная полиция.