Яне он о визе не говорил. Перед глазами плясали строки из письма поручика Александра Вербицкого: «Я увёз её в тот же день, через час после того, как позвал в жёны». И из письма Габриэлы Горюновой: «За эти полчаса мы поняли, что любим друг друга». Неужели у них с Яной будет то же самое… Или не будет… Ведь у них разница в четверть века, а две предыдущие пары были ровесниками. Виртуальный роман – это одно, в реале всё бывает совсем по-другому, уж он-то начитался о подобных случаях.
Роман начался сразу после того, как Ленни получил по электронной почте письмо. За три предыдущих года он получил их множество. Издевательских, циничных, глупых, похабных, всяких. Одни отправители советовали лечиться, другие предлагали на них жениться, третьи намекали, что не прочь ему отдаться. Ленни терпел, пробираясь через груды словесного шлака, надеясь, разочаровываясь, злясь. И десятки раз за день проверял почту. Ежедневно, в течение трёх лет. Пока наконец не пришло письмо от белорусской школьницы по имени Яна. Ленни понял, что это «она», едва прочитав первые несколько строк. Понял не умом, а тем неведомым внутри, названия чему не знал.
Ленни увидел её первым. В зале прибытия хрупкая девушка со светлыми волосами по пояс, встав на цыпочки, напряжённо вглядывалась в лица пассажиров. Через секунду их глаза встретились, у Ленни едва не подломились колени. Превозмогая слабость, на негнущихся ногах он шёл к турникету и думал о том, что через какой-нибудь час всё решится. И страшился того, что решится скверно.
Ночью с седьмого на восьмое августа я почти не спала. А с утра и вовсе затрясло. Кое-как одевшись, я поняла, что накраситься не сумею. Так и поехала в аэропорт бледная как моль. Вышагивала из стороны в сторону по залу прибытия, пока не объявили рейс из Сиднея. Я встала у входа и даже на цыпочки поднялась, чтобы скорее увидеть Ленни. Увидела. Наши глаза встретились, и я почувствовала, как слабеют ноги. Только успела подумать: «Сейчас упаду!» – как Ленни подхватил меня и прижал к себе. Уткнувшись носом в его плечо, я почувствовала, что вернулась домой…
…И проснулась. В окно по-австралийски неспешно вползало солнце, освещая копию картины на стене напротив кровати. Мы дома. Впрочем, с Ленни я везде дома – выгибает ли спину Карлов мост, отбивает ли положенное Биг-Бен, сгущаются ли сладко-пряные марокканские сумерки. О разнице в возрасте я и думать забыла – вместе нам хорошо всегда, и днём, и ночью. Ночью особенно.
– Задумалась, родная? – Ленни притянул меня к себе.
– Немного. – Я потянулась и прижалась всем телом. – Как же нам повезло встретить друг друга, правда?
– Мистер Бэрд, миссис Бэрд, здравствуйте. Проходите, пожалуйста, – Джойс, начальник рекламного отдела сиднейской компании «Web Design, Inc» протянул Ленни руку, сдержанно поклонился Яне.
Худощавые, светловолосые – Бэрды неуловимо походили друг на друга, несмотря на разницу в возрасте. Ленни был клиентом «Web Design, Inc» почти четверть века. Ещё с тех пор, как явился в едва оперившуюся фирму и заказал изготовить ему персональную страницу в стремительно развивающемся чуде двадцатого века – мировой сети, Интернете.
– Чем могу вам помочь? – поинтересовался Джойс.
Бэрды переглянулись. Яна улыбнулась мужу краешками губ, тот чуть заметно кивнул ей.
– Мы хотим сделать новый заказ, – сказал Ленни. – Несколько необычный. Даже, можно сказать, весьма необычный.
– Слушаю вас.
– Прежде всего нам понадобятся услуги переводчика. Мы хотим, чтобы слова «картина», «лестница», «две пары» и «сниться» были переведены с английского на все живые языки мира. «Все» означает все поголовно, включая диалекты.
– Хм-м… Действительно, несколько необычно. Но, думаю, мы сможем вам помочь.
– Прекрасно, – Ленни вытянул ноги, откинулся на спинку кресла. – В нашем семейном завещании оговорён следующий пункт. После смерти обоих супругов банк будет выплачивать компании «Web Design» оговорённую сумму денег. Ежемесячно. Взамен наша персональная страница должна всплывать первой строкой в любых поисковиках, на каком бы языке ни производился поиск. Ключевые слова те же – «картина», «лестница», «две пары» и «сниться». Кроме того, компания предоставляет нам электронный адрес и выделяет сотрудника, который ежедневно будет просматривать почту. Этот сотрудник свяжет между собой мужчину, родившегося в день моей смерти, и женщину, родившуюся в день смерти моей жены. На этом функция компании «Web Design» закончится. Внятно ли я изложил?
– Вполне, – сказал начальник отдела рекламы ошеломлённо. – Вполне внятно. Никогда не сталкивался ни с чем подобным.
– Выполнить заказ в ваших силах или нам следует обратиться в другую фирму?
– Что вы! – Рекламщик протестующе вскинул ладонь. – Разумеется, мы сделаем это для вас. Я свяжусь с экономистами, они посчитают, сколько будет стоить услуга.
Ленни поднялся, протянул руку жене.
– Деньги любые, – сказал он. – Сколько бы это ни стоило.
Возможно, мы умирали в Лондоне от чумы. Возможно, обороняли от ирокезов форт на берегу озера Делавэр. Или несли по улицам Парижа камни из стен Бастилии. Очень даже возможно. Я ведь тоже не всё знаю.
Вячеслав БакулинУкусить енота
– Неужели наложенная память столь прочна? – спросил Куайл.
– Лучше настоящей, сэр, – заверил Макклейн. – Мы обеспечиваем такие устойчивые воспоминания, что не потускнеет ни одна деталь.
«НИКТО НЕ ПРИЛЕТИТ, ФЕДЯ! ЗАБЕЙ!» – было небрежно выведено черным маркером на облезлом бетоне штанги фонарного столба в самом сердце Чертанова. Чуть пониже красовалось кривовато приклеенное объявление:
«Вы когда-нибудь мечтали УКУСИТЬ ЕНОТА?
Независимо от ответа: +7ххх-ххх-хх-хх.
Максимум комфорта. Максимум впечатлений. Минимум проблем.
Звоните! ЗАВТРА МОЖЕТ БЫТЬ ДОРОЖЕ!
+7ххх-ххх-хх-хх»
Существо, изображенное под текстом, выглядело гибридом персонажа MARVEL и котика из «Шрека». Уродец тоскливо взирал на прохожих, словно говоря: «Ну что вам, жалко, что ли? Всего разок, а?»
– Дурдом, – покачал головой Олег.
Убивал даже не идиотизм предложения – независимо от ответа, ха! – а то, что из шести отрывных листочков с номером телефона осталось только два.
«На всякий товар найдется свой купец», – говаривал, бывало, дед. В принципе, Олег был с этим согласен.
Но ЧЕТЫРЕ!
– Еще не пробовал?
– А? – Олег обернулся на хриплый голос.
– Вещь. Реально вставляет.
Парень был тощим, как анорексичная звезда подиума. Длинная сальная челка, выбиваясь из-под капюшона линялой толстовки, пиратской повязкой закрывала один глаз. Под вторым одуванчиково желтел фингал.
– А ты пробовал?
– А то!
– И как?
Парень громко шмыгнул покрасневшим носом – в этом мае Мать-Природа неожиданно отсыпала жителям центральной части России дождя и снега почти по ноябрьским нормативам – и повторил:
– Реально вставляет. Рекомендую.
«Что же там может вставлять-то? – против воли задался вопросом Олег. – Трахнуть енота – это, конечно, извращение, да еще и, кажется, попадающее под статью, но, по крайней мере, хоть как-то объяснимое. Особенно если не сам, а посредством технологии «мне-мо» – радости и прибежища любого больного разума, получившей неофициальную расшифровку «мне-можно». Но укусить? Енота? Ну бред же!»
– И что в этом такого?
– Ну-у, чувак, как я тебе объясню-то? – Парень быстро облизал тонкие обветренные губы, делая шаг вперед. Судя по кислому запаху, в котором смешивались застарелый пот, лютый табачный перегар и мокрая псина, его шмотки пора было на сутки замочить в растворе хозяйственного мыла. Возможно даже – не вынимая из них владельца. – Никак такое не объяснишь. Это как первый раз с парашютом прыгать, или, там… ну, не знаю… Короче, пробовать надо.
– Скажешь тоже – с парашютом… – с сомнением протянул Олег, машинально возвращая дистанции между ними прежний размер.
– Блин, да оно мне надо вообще, тебя уговаривать?! – неожиданно разозлился парень. – Не хочешь – и ладно! Хотя, чтоб ты знал, енот реально круче любого парашюта!
– Это с чего бы?! – тоже слегка повысил голос Олег.
«Ох, чувствую, дед, академик-нейробиолог, сейчас в гробу вертится, как турбина паровая. Обожаемый внучок, надежда российской науки на возрождение ее былого величия, сперва нахрюкался дрянного шотландского самогона в какой-то забегаловке, а теперь дискутирует на улице с маргиналами относительно крутости кусания енотов. До-ка-ти-лись!..»
– А с того! Сейчас на рынке «мне-мо» такой банальщины, как прыжки с парашютом, – хоть жопой ешь. А тут – енота укусить! Эксклюзив! Вон, видал, всего два объявления осталось. Народ фишку сечет. Кстати, возьму-ка я себе тоже номерок… на будущее.
Парень шагнул к столбу и, сопя, принялся отрывать полоску с телефоном.
Олег с сомнением покачал головой, развернулся и, ссутулившись под порывами холодного волглого ветра, зашагал прочь. Сам не зная куда.
– И недорого совсем! – крикнул ему в спину парень, уже безо всякой надежды в голосе.
Олег остановился. Медленно повернул голову.
– И почем?
– Пять, – быстро ответил парень, в три шага догоняя Олега и остановившись в метре от него. Неровный краешек бумажки с номером, зажатой между указательным и средним пальцами правой руки парня, трепал ветер. Пальцы чуть дрожали. Олег молчал.
Парень снова облизнул губы.
– А, нет, – проговорил он, отводя глаза. – Забыл. Пять – это бобра… А енота – три. Всего три штуки. Копейки же просто!
Олег по-прежнему молчал.
– Копейки, – жалобно повторил парень, и Олег только теперь увидел, что он совсем еще сопляк. Лет девятнадцать, вряд ли больше. Ну, в крайнем случае двадцать с хвостиком. – Всем нравится…