Головастики почуяли меня и притихли.
– Ты пришел, чтобы снова истязать нас? – спросил один из малышей, его головка была сморщенной и сильно напоминала оголенный мозг.
– Я – не Колоб, только – тс-с-с! – признался я.
Головастики озадаченно зашептались. Я заметил на стене округлые выемки, обрамленные оборванными, запечатанными свернувшейся кровью сосудами. Похоже, нескольким малявкам удалось освободиться и удрать. Приглядевшись, я заметил под пустыми нишами кривые надписи печатными буквами. Под одной выемкой было написано «Коля», под второй – «Максим». Я призадумался.
– Если ты не Колоб, то отпусти нас! – услышал я тонкий голосок.
– Пожалуйста-пожалуйста! – взмолились со всех сторон. Головастиков было так много, что мне показалось, будто стены и потолок логова шевелятся.
– Тс-с-с! – повторил я, вздрагивая от ужаса. – Молчите, если не хотите, чтоб он нас услышал!
– Пожалуйста! Ты ведь один из нас! – твердили они. – Мы не хотим быть ему пищей. Освободи, прошу!
– Как мне избавиться от Колоба? – спросил я.
– Тебе с ним не справиться, – ответили мне.
Тоже мне – удивили…
– Он хоть в чем-нибудь уязвим?
– Люди…
– Что – люди?
– Они – его шпионы. Колоб может смотреть их глазами. Чем меньше людей, тем сильнее он слеп. Отпустишь нас?
Я вздохнул:
– Ла-а-адно… Как это сделать?
– Дерни за нерв справа от входа.
Я отыскал отросток белесого аксона и ткнул в него надутой на боку выпуклостью. Сейчас же затрещали лопающиеся сосуды, логово Колоба наполнилось кровавым туманом. Освободившиеся головастики принялись хаотично метаться и при этом очень громко хохотать. Честно говоря, я офонарел от такой беспечности. Знал бы, что эти засранцы так себя поведут – ни за что бы не повелся на их сопли.
Впрочем, все это быстро прекратилось. Головастики сбились в стаю и упорхнули наружу, оставив меня в одиночестве. Я представил, в какую ярость придет Колоб, когда увидит, что в его логове кто-то похозяйничал, и тоже решил не задерживаться. Потратив несколько минут, я погонял кругами по сухой траве возле входа, чтобы очистить бока от кровищи, затем двинулся через промзону дальше.
– Эй, кусок мяса, нанизанный на шампур из собственного эго и невежества!
Я притормозил возле мусорных баков, оплетенных, точно экзотическими вьюнами, пульсирующими внутренностями матерого рако-ко.
– Это ты мне?
Рако-ко поднял над баком червеобразный отросток, окруженный венчиком разновеликих глаз.
– Ты настолько исхудал, что стал прозрачным, – посочувствовал мне паразит. – Сожри что-нибудь, иначе ты просто лопнешь! – И он швырнул мне дохлую крысу.
Дожил. Даже у поедателей старого хлама мой вид теперь вызывает жалость. Докатился, блин.
– А если я тебя сожру? – зло буркнул я и угрожающе дернулся к бакам.
Замысловато переплетенные внутренности рако-ко начали пульсировать с удвоенной частотой.
– Ха! Попробуй, если сможешь! – Он выпростал несколько отростков, заканчивающихся изогнутыми хитиновыми когтями. – Я к нему – как к брату! Я помочь хотел! Ну, подкатись ближе, придурок, я попробую твою шкуру на прочность! – Когтистые отростки со свистом рубили воздух.
Я решил не связываться: все-таки не в лучшей форме для поединка. Черт с ним…
Рако-ко что-то шипел мне вслед, швырялся бутылками и консервными банками, но я уже двигался дальше. Над дорогой с присвистом и гиканьем пронеслась стая освобожденных мною головастиков, я проследил за ними взглядом и увидел выезд на проспект. Что ж, я был уже на границе промзоны. Дальше несколько кварталов частного сектора – очередная деревушка, поглощенная городом, потом – мост, спальный район… Постепенно я подбирался все ближе к вокзалу.
На проспекте я увидел необычную процессию. По центру дороги шел, пробивая копытами асфальт, великан Шаб-Ниггурат. Его окружал десяток людей разного возраста, пола и социальной принадлежности. Шаб-Ниггурат управлял ими, словно кукловод – подключившись к спинному мозгу. Для лучшего контакта великан засунул каждому в анус по щупальцу. Люди шли вперевалку, слепо глядя перед собой; их разум спал.
Я кинулся к Шаб-Ниггурату.
– Господин! Господин! – закричал я, устремляясь процессии наперерез. – Прошу! Мне нужна еда! Подарите мне одного человека!
Шаб-Ниггурат холодно смотрел своими многочисленными глазищами. Несколько его слюнявых ртов распахивались и закрывались снова.
– Господин! Хотя бы больного! Хотя бы самого маленького! – продолжал умолять я мерно шагающую громадину. Мне показалось, что Шаб-Ниггурат спит на ходу, как и окружающие его обреченные люди.
Внезапно я понял, что некто вторит мне изнуренным голосом:
– Господин! Еды! Пожалуйста – еды!
Вдоль противоположной обочины катил шар биомассы с многочисленными рудиментарными ручками, выпирающими из влажно блестящих боков. Это был очередной мой собрат. Несколько секунд мы изучали друг друга сквозь строй плетущихся людей, а затем второй шар взмахнул своими жалкими конечностями и воскликнул:
– Слава Всеужасному! Я не один!
Я не спешил разделить энтузиазм от этой встречи, я успел уяснить, что все мы здесь – индивидуалисты, каждый сам за себя.
– Я знаю, как убить Колоба! – воскликнул мой собрат. – Но мне нужна помощь! В одиночку я не справлюсь!
Этим он меня и подкупил. Когда процессия Шаб-Ниггурата миновала, я перекатился на другую сторону проспекта.
– Тебя как зовут? – спросил собрат.
– Максим.
– А меня – Сергей Сергеевич, – представился второй шар. – Уйдем с открытого места!
Он неловко покатился в сторону жилых домов. Глядя, как он с очевидным неудобством переваливается через выпирающие из боков конечности, я почувствовал смесь сострадания и брезгливости.
Мы остановились на тесной парковке, окруженной кустами сирени.
– Ты ел людей? – без обиняков поинтересовался мой собрат.
– Нет.
– И отлично! – Сергеевич снова взмахнул недоразвитыми ручками. – Я ел, и ты видишь, что со мной стало!
Я недоуменно поерзал.
– Люди вызывают зависимость, провоцируют просто маниакальное желание преследовать и поедать их, – проговорил Сергеевич скороговоркой. – Но, попав в наш организм, человеческий белок запускает механизм, который приводит к появлению этого уродства, – он протянул мне одну из ручек. – Таким образом, мы становимся неповоротливыми и медленными. Так Колобу легче нас ловить.
Я хотел было сказать, мол, судя по вашему стремному виду, Сергей Сергеевич, вы уже давно подсели на людишек. Но в нашем положении остроты были неуместны. К тому же я надеялся, что этот ущербный малый действительно знает, как разделаться с Колобом.
– Люди… союзники Колоба? – неуверенно повторил я то, что услышал от головастиков.
– Вряд ли это понятие применимо, – продолжил Сергеевич. – Все мы – части сложной экосистемы, и наша роль, увы, быть добычей. Тут все заточено на то, чтобы ловить нас… – Он встрепенулся: – Ты поможешь мне, Максимчик?
– А что нужно делать? – спросил я.
– Покатили, покажу.
Мы вернулись к промзоне. Сергеевич переваливался с боку на бок, как мешок с навозом. Его живущие собственной жизнью ручонки хватались за все, за что только можно было уцепиться.
– Ты чем занимался… раньше? – спросил Сергеевич.
– Писателем был.
– О, – Сергеевич даже приостановился. – Настоящим или халтурщиком за деньги? – спросил он тоном ну очень разбирающегося в современной литературе эстета.
– Какое это теперь имеет значение? – вздохнул я.
– Что верно, то верно, – он крякнул и покатил дальше.
– А вы чем занимались?
– В институте преподавал.
– Биологию, наверное?
– Охрану труда.
Мы вкатились в открытые ворота «Облстройснаба». Обогнули закрытые боксы и лабазы. Сергеевич взобрался по ступеням на гулкий проржавевший мостик, нависающий над каналом, в котором гнили рельсы и вагонетки.
– Максик, идем, не бойся! – бросил он мне.
– Логово Колоба – в паре кварталов! – сообщил я, осторожно поднимаясь следом за ним.
– На то и весь расчет!
Мост вибрировал под моим весом, железо гнулось и жалобно ныло. Сергеевич подождал меня на другой стороне, а потом припустил вперед. Видимо, эта территория была хорошо ему знакома.
За ободранным кирпичным забором открылся вид на утопленную в землю бетонную воронку пятидесятиметрового диаметра, в ее центре находился массивный железный люк, украшенный чеканкой в виде лика Всеужасного. Это был новодел непонятного мне назначения. Вдоль окружности воронки тянулась крытая галерея, построенная из арматурных ферм, ржавых листов железа и старого шифера. Сергей Сергеевич вкатился под ее непрочную крышу.
– Что это за место? – спросил я настороженно. Внутри меня зрела тревога. Не в добрый час, видимо, повстречал я этого рукастого собрата. Нужно было катить к вокзалу, ни на что не обращая внимания…
– Это – по́ра Всеужасного, – сказал Сергеевич, суетливо продвигаясь по галерее. – Она ведет в подкожный слой жира с высокой температурой… Идем сюда, Максимчик!
Я на всякий случай сжался в тугой ком мышц и покатил на зов.
– Смотри, Макс, – Сергеевич учащенно дышал. – Ты не ел людей и не оброс паразитами, как я, ты можешь передвигаться, как и прежде…
– Угу, – хмуро подтвердил я.
– Ты скатишься в воронку, – продолжил излагать мой собрат, – встанешь возле люка. Тебя увидит Колоб, и он захочет тебя сожрать. Ты рванешь вверх по стенке, уверен, что ты без особых проблем выберешься. А я открою люк, – Сергеевич указал ручкой на выпирающее из бетона переплетение нервных волокон, – и тогда Колобу – финиш.
Я недоверчиво хохотнул:
– Вы собираетесь использовать меня в качестве приманки?
– Иного выхода нет, Максимчик, – убежденно проговорил Сергеевич. – Я бы с радостью провернул это дело самостоятельно, да только без напарника здесь не обойтись. К тому же я вряд ли смогу подняться, если окажусь внизу.
– Ну, даже не знаю… – я подкатил к краю воронки. Стенки не казались особенно крутыми, но я был не в лучшей форме.