– Доктор, родной мой, внизу живота появились тянущие боли, – прерывающимся от волнения голосом сообщила дамочка.
– Раздевайтесь! – рубанул врач, даже не взглянув на пациентку.
– Прямо здесь?! – ужаснулась дамочка.
– Ну, не в коридоре же, – задумчиво напел доктор, барабаня пальцами по столу.
Особа с опаской посмотрела на его лицо: Бутербродов блаженно улыбался.
– Я, наверное, в другой раз зайду… – прошептала дамочка и медленно попятилась из кабинета.
– Как хотите, – проводил её безмятежный голос гинеколога.
Инстинкт самосохранения подсказал врачу, что свою смену надо досидеть до конца. Но как только часы показали 15.00, Бутербродов галопом поскакал к дому. Правда, не к своему, а к соседскому. Дверь открыла бабушка Юльки.
– Добрый день, Елена Сергеевна.
– Здравствуй, Андрюша, – поклонилась старушка. – Проходи.
Доктор прошел и расположил задницу на мягком креслице в гостиной. Бабулька примостилась на стуле. Внучки не наблюдалось.
Бутербродов тупо молчал, блуждая глазами по комнате. Спустя пять минут соседка не выдержала напряженного молчания.
– У тебя что-то случилось?
– Нет… то есть, да… не знаю… – невнятно ответил Бутербродов. Он, как мог, сосредоточился и быстро выпалил:
– Елена Сергеевна, помните, вы рассказывали про женщину, которая лечит, снимает порчу, заговаривает?
– Помню, конечно. Ты тогда ещё посмеялся над старухой.
– Беру свой смех назад! – отчеканил доктор. – Мне необходим её адрес. Срочно!
– Ты захворал? – проявила заботу Юлькина бабка.
Жизнь слишком коротка, чтобы лгать. Но правда наполовину – это не совсем ложь.
– Мне надо проконсультироваться по одному вопросу, – небрежно ответил Андрей Васильевич. – По очень… личному.
– Влюбился, – вынесла приговор старушка. – Я тебе помогу.
Она с усмешкой отошла к буфету, принялась рыться в шелестящих бумагах.
Глупо отрицать то, что в принципе неотрицуемо по мнению старушек, а иногда и полезно играть с ними «в поддавки».
– Вы угадали, я влюбился! – обрадовано вскричал Андрей, и постарался сделать томное лицо.
– Вот адрес ворожеи, – бабушка протянула клочок бумажки. – Доедешь до предпоследней остановки девятого автобуса, там спросишь.
Андрей Васильевич схватил бумажку, протанцевал с нею до порога и зачем-то задал глупый вопрос:
– А она дорого берёт?
– Кто сколько даст. С каждого по возможности.
– Кысь-кысь-кысь, – звал Бутербродов, заглядывая под кровать. – Куда же ты пропал, мохнатик?
Пропиликал нетерпеливый дверной звонок. Чертыхнувшись, Андрей пошел открывать. На пороге стояла Юлька.
– Добрый вечер, Андрей Васильевич, – чинно поздоровалась соседка и впорхнула в его квартирку, невзирая на попытку загородить дорогу.
Мокрый плащ поверх секси-халатика, через ткань которого проглядывали аппетитные шарики. В руке – зонтик, в глазах – нахальный вызов. На худющих ножках босоножки.
– Мне надо поговорить с вами, как женщине с мужчиной! – заявила девица.
– Может, в другой раз? – робко предложил доктор. – Мне надо идти.
– Двенадцать минут вас не задержат, – с угрозой возразила Юлька. – Итак… меня интересуют четыре вещи. А ещё я вам хочу сделать важное предупреждение!
– Ну.
Бутербродов обречённо сложил руки на животе.
Когда человек лжет, ему приходится затрачивать уйму энергии на поддержание вымышленных образов. Кроме того, искривляется поток между чакрой горла и чакрой сердца. Потому и говорят «кривить душой»: от лжи она действительно искривляется. Будем надеяться, что обожаемый доктор об этом знает. Юлька встала в воинственную позу и начала допрос:
– Где вы вчера были целый день?
– Дома валялся…
– С кем?
– Один. Даже кот меня покинул.
Бутербродов театрально провел рукой по глазам и понял, что они действительно «чешутся»: ах, мой Кыся…
– А почему тогда не открывали? Я звонила-звонила утром. И вечером приходила.
Юлька в своей манере строго глядела сквозь очки.
– Я приболел, – не нашел ничего лучшего ответить врач. Другой бы на его месте давно выгнал прилипчивую девчонку, но Бутербродов не мог, мешало воспитание. И ещё – он был добрый.
– Имейте в виду, Андрей Васильевич, по планете гуляет СПИД, в нашем городе уже есть случаи, – наседала девица.
– При чём здесь СПИД? – нахмурился врач.
– При том! Говорят, вы влюбились.
– Кто говорит?! – искренне удивился доктор.
«Конь в пальто!» – шепнул внутренний голос, причём обоим сразу.
– Елена Сергеевна… – усмехнулся Бутербродов. – Юлька, ты, никак, ревнуешь? – в тоне проскользнули насмешливые нотки. Не специально, так получилось.
– Отнюдь! – девица гордо вскинула голову. – Просто охраняю своё будущее семейное счастье.
Бутербродов нарочито глянул на наручные часы:
– Двенадцать минут истекли, – безжалостно отрезал он, натянул туфли и взял зонтик.
Девица поджала губы, смерила Андрея уничтожающим взглядом и вышла с гордо поднятой головой.
– Юль, кстати, ты Кысю не видела? Второй день не появляется, – крикнул вслед Бутербродов.
Босоножки шлепали где-то в районе калитки. Андрей Васильевич вышел на крылечко.
– Эй, Юль, я тебя вовсе не выгоняю, а я просто спешу! – проорал доктор. – Не обижайся, пожалуйста.
Он закрыл дверь на английский замок, спустился по ступенькам крыльца и поспешил на автобусную остановку.
Вечерело, но было ещё светло. Смеркалось, проще говоря. Бутербродов задремал, покачиваясь на мягком сиденье автобуса номер девять. Снилось ему, что он совокупляет мир, в разных позах. Как именно это выглядело, доктор и сам не смог бы сказать, люди редко запоминают детали своих снов. Но ощущения были приятными.
– Молодой человек, предпоследняя станция, – потрясла его за плечо сухонькая старушка с бойкими глазами.
– А! – врач встряхнулся. Старушка погрозила ему пальцем и ретировалась.
Бутербродов мотнул головой, окончательно приходя в себя, и вышел из транспортного средства. Автобус бибикнул и уехал. Моросил дождик. Доктор открыл зонтик и осмотрелся.
Прямо – автобусная остановка (три стенки с лавочкой), слева – магазин с аляповатой вывеской «Продукты от Зины», справа лепятся небольшие домишки. В сторону домиков и удалялась старушка из автобуса, больше не было видно никого, вроде. По счастью, в глубине остановки Андрей Васильевич приметил человеческую фигуру и споро достал бумажку с адресом. Подошёл. На лавке сидел мужичок в драном пиджаке, на сизый нос которого опиралась кепка.
Местный алкаш, к Ванге не ходи, но выбирать не из кого.
– Скажи-ка, друг, где находится улица Набережная? – вежливо попросил доктор.
– Мужик, дай сотенку, тогда и скажу, – произнес алкаш сиплым голосом, сдвигая кепку на затылок.
– Чёрт.
Врач вновь осмотрелся, но округа была безлюдна. Делать нечего, он достал купюрку. Оборванец жадно выхватил деньги из докторских пальцев и попрыгал к магазину.
– Э-эй, стой, сволочь! – негодующе проорал вслед Бутербродов.
– Тётка Агафья здесь не живёт, – крикнул мужичок на ходу. – Не трать время.
Доктор недоуменно гмыкнул и закурил. Повернулся и… вздрогнул. Прямо перед ним стоял длинный субъект в пенсне и в шляпе, с меланхоличным лицом.
– Дом тётки Агафьи сразу за магазином, – грустным голосом сказал субъект.
– Так, – вымолвил Бутербродов. Непонятные ситуации утомляют. И раздражают, и заставляют злиться…
– С чего ты взял, что я приехал к ней?! – заорал врач в лицо субъекту. – У меня на роже написано? Вот прямо читается, да?!
– Я догадался, – просто ответил странный субъект, отходя в сторону.
Когда нельзя пустить в ход кулаки, мужчина становится безоружным. Он может даже вспомнить, что приехал к колдунье по делу, явно отдающему чертовщиной.
– Эй, ты ангел или демон? – прозрел врач, сбавив тон.
– Туда, – субъект показал направление. – Зелёный дом, не ошибешься.
– Кажется, здесь.
Бутербродов стоял перед небольшим зеленым домиком. Калитка на одной петле, двор зарос сухостойным бурьяном, рыхлая земля в лужах.
Дождик иссяк, кстати. Доктор сложил зонт и постучал в некрашеную дверь. Она тотчас же отворилась. На пороге показалась высокая девушка лет шестидесяти пяти. Каштановые волосы завёрнуты на голове тугим жгутом, на щеках ямочки. Большая родинка под нижней губой. Синее платье, ожерелье из черного турмалина… Гость попал под прицел живых серых глаз.
– Мне нужна тётка Агафья. По важному делу, – пробормотал он, смущаясь.
Гадалка пристально разглядывала гостя. Андрей краснел и бледнел, но глаз не опускал.
– Ну, проходи, – молвила хозяйка и посторонилась. Голос ее не лишён был приятности.
Миновали сени, оказались в избе. Кухня с русской печью, пара деревянных табуретов, на покрытом клеёнкой столе лежат очки и тетрадка.
– Садись, – повинуясь персту хозяйки, доктор сел и принялся тискать в ладонях зонтик. Тётка Агафья пристроилась напротив.
– Слушаю, – молвила ворожея. Она смотрела на доктора с лёгким любопытством, а глаза улыбались. Как позже понял Бутербродов, глаза улыбались всегда, такова была у Агафьи эмоциональная манера поведения.
Доктор покрепче сжал зонтик. Фух, поехали!
– Я хотел у вас кое-что узнать… скажите, если… человек… займётся чёрной магией – это опасно?
– Очень опасно, – серьёзно отозвалась ведунья.
– А в чём выражается опасность? – через паузу спросил Бутербродов.
– Во всём. С дьяволом шутить нельзя.
– Но вы же сами колдуете! – вскричал доктор.
– Я не колдую, молодой человек, а помогаю людям. Это разные вещи. – Женщина говорила напористо и уверенно. – Кроме того, в каждом деле есть свои навыки и знания. Магии надо учиться.
«Я знаю то, что ничего не знаю», – сказал то ли Платон, то ли Архимед. В мозгу доктора разлилось мощной волной такое вполне себе охреневание.