Майор будто на стену налетел, взвыл совершенно по-волчьи, упал на четвереньки и оскалился злобно, показывая клыки. На человека он уже совсем не был похож – какая-то зверюга с вытянутой мордой, с глазами в кровавых кругах и длинными когтями на руках.
Больше я разглядывать его не стал – повернулся и что есть духу побежал к башне.
– Господи, сущий на небе! – тараторил я на бегу, хоть язык слушался плохо. – Да святится имя Твое, да приидет Царствие…
Только когда влетел в цокольный этаж и, навалившись, захлопнул за собой дверь – тогда понял, что погони не было. Через забранное решеткой оконце я видел, что майор, или, вернее, то, что раньше было майором, бродит кругами поодаль, сверкает глазами на луну, но подойти к башне близко не решается.
В круглом, как колодец, помещении под винтовой лестницей тускло светила лампочка. Толстая труба спускалась с верхнего этажа, от бака, и уходила куда-то под землю. Я сразу метнулся к трубе и даже застонал – на вентиле не было ни рукоятки, ни колеса – ничего, что можно было бы повернуть и пустить воду. Кто-то предусмотрительно снял и унес. А может, спрятал?
Я пошарил по углам. Ничего. Оставался еще верхний этаж с баком, там могли быть хоть какие-нибудь инструменты. Без них я тут, как голый на лесоповале – могу только обнять трубу и плакать.
Деревянные ступеньки скрипели и визжали под ногой так, будто я делал им больно. Несколько раз я останавливался и прислушивался, но ни внутри башни, ни за стеной ничего подозрительного не уловил, только ветер завывал где-то в проводах. До меня не сразу дошло, что это не ветер, а оставшийся снаружи упырь…
И тут я увидел тело. На верхней площадке лестницы, возле черной клепаной стенки бака, уткнувшись лицом в пол, лежал человек, одетый в гражданское. Я сразу понял, что он мертв – живые так не лежат – будто куча тряпья брошена на полу. Не знаю, откуда у меня такая уверенность взялась, сроду я с мертвецами дела не имел, но сегодня, видно, урожайный день выпал. И главное, чему меня этот день научил – не приближаться к мертвым. Если он мертвый, почему за ним свои не прилетают и в черную дыру не утаскивают, по местной моде? Значит, не так просто он здесь лежит? Значит, сейчас встанет и на горло мне кинется?
Спокойно, подумал я, объяснение есть всему, нужно только соображать правильным местом. Ясно, почему за ним не прилетают, тут полный бак святой воды рядом – слабо им сюда прилететь! Тогда спрашивается, кто его здесь угрохал? И кто это вообще такой?
Я набрался храбрости и, держа наготове крест, перевернул покойника на спину. Седая окладистая борода задралась торчком, в потолок уставились слепые мертвые глаза Тесселя.
Так. Два мертвеца – майор-особист и Тессель. А ведь они вместе уехали с аэродрома. Уехали, чтобы встретиться с…
Я вдруг уловил какое-то движение поблизости и резко выпрямился, невольно заслоняясь крестом. Передо мной стоял Ванька Свиридов.
– Не бойся, – сказал он, – живой я. Чего размахался?
Он небрежно отбросил чугунное колесо водопроводного вентиля, которое держал в руке.
– Ванька! – обалдело спросил я. – Ты что здесь делаешь?!
– Тебя жду, – ответил Свиридов. – Для открытия переговоров нужны представители обеих договаривающихся сторон…
Я ничего не понимал.
– Каких сторон?! Какие представители?!
– Пошли, присядем, поболтаем, – сказал Свиридов.
– Некогда болтать! Нужно пустить воду!
Ванька спокойно кивнул:
– И об этом тоже поболтаем…
Мы обогнули круглый бок резервуара с водой и оказались в закутке, где стоял обшарпанный буфет, столик и два кресла. Ванька плюхнулся в одно из них – прямо возле приоткрытого люка резервуара и показал мне на другое:
– Садись, садись! В ногах правды нет!
Голос его отражался от стенок внутри бака и возвращался гулким эхом. Я сел.
– Ну что, – спросил Ванька, – ты уже понял, куда нас служить занесло?
– Да, проясняется помаленьку, – осторожно сказал я. – А ты как считаешь?
– А мне и считать нечего. Я теперь точно знаю, растолковали.
– Может, и меня просветишь? Только побыстрее. Там люди гибнут.
– Люди везде гибнут, – сказал Ванька. – И все попадают сюда, какой бы ни были веры. Здесь начинается Страна Мертвых… – он махнул рукой куда-то на юг. – А то, что нам рассказывали про ад и рай – это все, мягко говоря, сказки. Аид на всех один…
– И кто тебе это растолковал?
– Они и растолковали, – сказал Свиридов. – Мама с папой…
Ну конечно, подумал я. Все было разыграно как по нотам.
– Нельзя верить упырям, Ваня, – сказал я как можно мягче. – Они твоих маму с папой нарочно убили, чтобы тебя заполучить!
– Я знаю, – Свиридов кивнул. – Но… у них не было другого выхода. Им нужно место. Страна Мертвых растет. Прикинь, сколько там народу накопилось за все эти поколения… Они хотят только одного – чтобы мы поделились с ними территорией.
– Тебя-то оно почему колышет? Ты же живой!
Ванька вздохнул:
– Никто не живет вечно. А что нас ждет в будущем? Лет хотя бы через сто.
– Нашел о чем беспокоиться! Через сто будет через сто! Нарожаешь детей, наплодишь внуков – вот тебе и будущее!
– Неправда! – запальчиво перебил Ванька. – Привыкли красивые слова говорить, мол, наше будущее в потомках… А на самом-то деле оно здесь! В Стране Мертвых! Мы все попадем сюда, и уже навечно!
– Вот что, Ваня, – сказал я озабоченно. – Я знаю, что с тобой происходит, мне отец Роман объяснил. Кто начинает задумываться, тот постепенно поддается мертвякам. Его легче на ту сторону перетащить. Так что ты бросай свои рассуждения, и пошли воду открывать!
– Не поможет вам вода, – угрюмо сказал Свиридов. – Вот, смотри…
Он вынул из кармана пробирку с темно-красной жидкостью и показал мне, но издали.
– Это еще что?
– Простая вещь, – усмехнулся он. – Кровь убийцы. Одна капля на бочку – и вся святая вода станет грешной…
Я вскочил.
– Зачем ты это делаешь?!
– Не подходи, – предупредил он, держа пробирку возле люка. – Иначе тебя прямо здесь порвут. И всех остальных… Усвоил? Значит, переговоры продолжаются. Лишние мертвецы Стране Мертвых не нужны, там и так тесно. Забирают только тех, кто мешает продвигаться. Но и тут можно договориться. Новый рубеж – город Армолинск. Если эти территории отходят мертвым, они объявляют десятилетний мораторий на наступательные операции.
– А потом?
– А потом – суп с котом! – ответил Ванька. – Через десять лет пусть решают те, кто будет жив. С теми, кто будет мертв…
Я лихорадочно пытался сообразить, что к чему. Теперь было ясно, зачем отец Роман вытащил меня из фаланги и привез сюда. Он знал, что мертвые не способны сами уничтожить святую воду, поэтому используют живого, задурив ему мозги. Через родителей, например. А значит, известно, кто будет этот живой…
– Где ты взял кровь убийцы? – спросил я.
– Помог один дедок заполошный, – скривился Ванька. – Там, у лестницы лежит…
– Откуда тебе знать, что он убийца?
– Дурак ты, Груздь, – вздохнул Ванька. – Это моя кровь…
Я вспомнил чугунное колесо от вентиля и надолго умолк. Значит, выхода нет. Нужно уступить мертвым часть земли живых. Не такую уж большую, если рассудить. И этого хватит на десять лет. Не такой уж малый срок. Но есть и другой вариант. Стоит обсудить…
– Есть другой вариант… – сказал я задумчиво.
– Ну? – Свиридов повернулся ко мне.
– Вон там, на складе техники, – сказал я и наклонился к окошку, за которым была уже чернильная ночь, – стоят эти штуки здоровенные, не помню, как они называются…
– Какие еще штуки? – Ванька привстал и тоже сделал шаг к окошку.
Тогда я резко повернулся, схватил его руку с зажатой в ней пробиркой и рванул на себя изо всех сил. Мы оба полетели на пол. Пробирка хрустнула и рассыпалась, кровь брызнула во все стороны. Однако Свиридов сумел оказаться сверху, взял меня на захват, так что хрустнуло плечо, а потом я вдруг почувствовал, что он вытаскивает у меня из кармана пистолет. Последним усилием я вывернулся, высвободил руку, сорвал с шеи крест и ударил Ваньку по голове в тот самый момент, как раздался выстрел. Меня отбросило к стенке бака и будто кувалдой припечатало. Я медленно сполз на пол и вдруг почувствовал, что на лицо льется вода. Пуля, пробив мне плечо, продырявила и тонкую дюраль. Из бака струей била святая вода… Святая?
Многоголосый вой и клекот вдруг раздались с улицы. В нижнем этаже башни с треском слетела с петель дверь. Лестница загудела под копытами, окошко со звоном вылетело, впуская крылатых тварей. В чем дело? Что с водой?! Я повернулся к Ваньке. Он лежал неподвижно. В глазах его застыло удивление и обида. Я понял, что он мертв. И кровь его убийцы попала в резервуар с водой…
– Стойте! – раздался повелительный голос. – Он нужен нам живым!
Я поднял голову. Надо мной стоял отец Роман, рядом с ним – окровавленный Тессель, зверообразный майор-особист, угрюмый Томилин, склонивший голову набок старшина Клевцов и еще какие-то призрачные фигуры.
– Зря ты убил его, парень… – хрипло провыл особист.
– Зря ты убил меня, – эхом отозвался Ванька, поднимаясь и занимая свое место в их строю.
– Теперь нашим представителем у живых будешь ты, – заявил Тессель.
– Нет, – ответил я, прикрывая глаза здоровой рукой.
С души меня воротило смотреть на мертвяков, которых я знал настоящими людьми, способными любить жизнь и ненавидеть смерть.
– Ни за что на свете не заставите! Нет у вас такой силы!
– Напрасно ты так думаешь, – глухо произнес отец Роман. – Смотри!
Не нужно смотреть, убеждал я себя. Ни в коем случае нельзя делать то, что они говорят!
Но сил не хватило. Я открыл глаза и задохнулся от ужаса.
Передо мной стояла Аленка…
Юстина ЮжнаяТе, кого приручили
«Таким образом, мифическая кровожадность ликантропов не подтверждается. На основе вышеупомянутых исследований и тестов можно утверждать, что показатели агрессивности этого подвида не выше средних показателей других аниморфов. Установленные случаи нападения на людей делятся на две категории: самооборона и атака. И в той, и в другой категории нанесенные раны соответствуют весу, комплекции и физической силе ликантропа и не отмечены никакой особой жестокостью. Случаев пожирания плоти не зафиксировано. Взаимодействие с лунным циклом находится в стадии изучения, но