Ян как раз собирался спуститься к стадиону, чтобы поучаствовать в очередном тотализаторе (у Маскуса были все шансы!), когда его поймал викинг. Не утруждаясь объяснением причин, Олаф просто оттащил Яна от лифта и завел к себе в кабинет.
– Слушай, – проговорил он. И в его голосе Яну почудились раскаты грома – Тор сердился. – Может, не стоит говорить на эту тему, но не до реверансов сейчас. Скажи, ты как относишься к Асли?
Ян удивленно воззрился на него.
– Как? Хорошо отношусь.
– Хорошо и… всё?
– Хорошо, – с расстановкой повторил Ян, нахмурившись.
Олаф покачал головой:
– Ян, ты не понимаешь. Асли – она особенная. Не такая, как Сельма или Эмма. Они отличные девчонки, но Асли другая. Она чувствует, очень сильно чувствует. И она наивная в чем-то, совершенно по-детски… не понимает всех этих игр. Не понимает, что можно вести себя ласково, почти любовно и не иметь в виду ничего. Просто эдакая милая внимательность. Поводок для женщин. А вдруг когда-нибудь пригодится, вот мы за поводочек и потянем. Так?
– Олаф, – Ян свел брови еще сильнее. – Я ни за что не причинил бы Асли зла.
– Ты уже причинил. – Гроза в голосе викинга уже ревела вовсю. – Ты хоть знаешь что-нибудь о ее жизни? Ты знаешь, что сюда она попала, сбежав от отца, который напивался и развлекался тем, что сажал любимую дочурку на цепь? Что ей приходится терпеть все эти биологические исследования, а она панически, просто панически боится иголок и проводов? Что она отсылает половину зарплаты своей тетке? Потому что матери она не знает. Ян… я тебе вот что скажу. Если она тебе безразлична, так и веди себя с ней безразлично. Спокойно, по-дружески, как коллега. Не надо этих мужских штучек. Асли – как мягкая глина, и я не хочу, чтобы ты… чтобы ее что-либо изуродовало, сожрало и выплюнуло. А если небезразлична – веди себя как мужчина, в конце концов. Ты-то ей небезразличен.
Ян метнул в него неожиданно резкий взгляд и после затянувшейся паузы спросил:
– Ты все сказал, что собирался?
– Да. А ты меня понял?
Он не ответил, отворил дверь и отправился к стадиону.
Но день разговоров еще не был окончен. После очередного забега, в котором Маскус вырвал-таки победу, Яна поманили к себе «бакенбарды».
– Останься, – велел Густав Сундин, похлопывая ладонью по скамейке трибун.
Все остальные разошлись, Ян присел рядом с начальником.
– Мальчик мой, – сказал после паузы Сундин. – У тебя вроде неплохо получается с Асли, да?
– Ну да, – протянул тот, не понимая, куда клонят «бакенбарды».
– И ты собираешься продлить свой контракт с нами, не так ли?
– Я… думал об этом.
– Это хорошо, – покивал шеф. – Я тут решил поручить вам одно сложное задание. Но мне от тебя кое-что потребуется.
– Что?
Яну вдруг стало тяжело. Все от него что-то требовали. Утром устроила сцену ревности Сельма, даром что провела ночь в его квартире, днем – Олаф, теперь Сундин. И только Асли молчит. Тренируется и молчит.
– Некоторая пассионарность, мальчик мой.
– В смысле?
– Ты неплохо работаешь, но, знаешь, без огонька, что называется. Выполняешь обязанности добросовестно, конечно… – Сундин некрасиво причмокнул губами. – Но сейчас мне нужно от тебя больше. Понимаешь, контакт с морфами не должен застывать на этой дружеской фазе. Задания будут становиться все изощреннее, мы ждем от морфов того, что не можем ждать от человека. Нам угрожают – нам, людям современного мира. Угрожают нашей жизни, нашему укладу, нашим ценностям, если хочешь. И угрозы сейчас реальнее, чем когда-либо. Посмотри вокруг – бандиты, террористы, продажные политики, развязывающие войны, корпорации, глобалисты, антиглобалисты, беженцы, революционеры, реваншисты, маньяки, сумасшедшие. Иногда просто не знаешь, где рванет в следующий раз. Бывает, приходится идти на серьезные меры, чтобы как-то остановить этот безумный поток.
Поглаживая бакенбарды, начальник вперился взором куда-то вдаль – весь олицетворенная забота о судьбах мира.
– Серьезные меры, да, – повторил он и задумчиво спросил: – Тебе вот нравится Маскус? Хороший парень, правда?
Ян пожал плечами:
– Ну да. Веселый, добродушный. С ним все ладят.
Сундин покивал:
– Вот и я думаю, что хороший. А еще он убил восемнадцать человек. Если я не запамятовал число. Террористов и прочих социально опасных элементов, разумеется. Потенциальных террористов в том числе. Из них три женщины и один подросток – лет четырнадцать пацану было. В общем, ликвидировал наш бравый аниморф угрозу национальной безопасности. У Берана на счету поменьше. Он давно с нами, но ликвидация дается ему сложнее; разведка и Служба безопасности в последнее время редко забирают его на свои операции. Хотя морфы – неплохие агенты, опасность чуют за версту. Некоторые. У морфов ведь разные специализации. Кто-то, спасая человека и, скажем пафосно, человечество, может убить. Кто-то не может. Но это не значит, что вторые не способны приносить пользу. Людям все должно приносить пользу. А что не приносит, на то не стоит тратить время и деньги.
К чему ведет начальник, было по-прежнему не ясно, поэтому Ян молчал и ждал продолжения. А Сундин будто не торопился, обвел глазами тренировочное поле, обмахнулся газеткой, забытой на трибунах кем-то из сотрудников, снова почмокал губами в ответ на ему одному ведомые размышления и лишь затем заговорил:
– Если аниморф не может убивать, надо научить его жертвовать. В идеале мы хотим, чтобы любой из них смог бы отдать жизнь за человека в случае опасности, – Сундин говорил ровно, даже с некоторым равнодушием, показавшимся Яну не напускным. – А это не так просто. У морфов сильнейшим образом развит инстинкт самосохранения, намного мощнее, чем у человека. Выполнить рискованное задание они могут, но прямой выбор между человеком и собой они сделают только и исключительно в пользу себя. Пожалуй, единственный способ добиться обратного – вызвать в аниморфе сильное чувство привязанности. По-простому – приручить. Это наше новое направление исследований. И от его результатов зависит очень многое. Мне нужны сотрудники, готовые двигаться вперед, и не нужны сотрудники, на это не способные.
– Приручить? – переспросил Ян. – Заставить отдать жизнь? Как… собачек под танк?
Он поднялся, оторопело глядя на начальство. Шеф это всерьез?
Сундин помолчал немного.
– Но они ведь и не люди, не так ли?
У Яна внезапно дернулось веко, но он остался стоять.
– Почему ты перевел Олафа работать с Бераном? – спросил он.
– У него всегда лучше получалось с ликантропами. Асли… она элуморф и она женщина. Он слишком мягок с ней, да и староват для наших целей, как я теперь вижу.
– Староват?
Ян внезапно понял. И теперь онемел окончательно.
– Но повторяю, – продолжил Сундин как ни в чем не бывало, – нельзя, никогда нельзя забывать, аниморфы – не люди. Кто бы что ни говорил, они наполовину животные, и этого не изменить. Ну так что, мой мальчик, смогу ли я поручать вам сложные задания?
В тот вечер Ян подумал, что бутылка водки на одного – это не так уж много.
Очередной заказ поступил от некоего Лейфа Хога. Он не был «сложным заданием», поэтому Ян мог на какое-то время расслабиться.
Асли вела себя как обычно. Улыбалась при встрече, усердно работала в тренажерке и на сеансах. Ни вялости, но и ни желания пробежать лишних пару кругов на стадионе. Разве только вернулась прежняя легкая отчужденность. Ян надеялся, что временно.
Когда он собирался, чтобы выехать к Хогу, Асли неожиданно зашла к нему в кабинет.
– Ян, – позвала она. – Слушай… у тебя ведь есть оружие? Его здесь всем выдают.
– Пистолет.
– Возьми его сегодня с собой, ладно?
Ян посмотрел на девушку внимательней. Уставшая, темные круги под глазами – полночи не спала.
– Что случилось?
– Ничего. Просто предчувствие у меня скверное. С одной стороны, чушь, конечно, с другой – я своим ощущениям привыкла доверять. Они часто пригождаются.
– Все будет в порядке, – Ян не удержался, погладил девушку по плечу. – Я не дам тебя в обиду.
Асли бледно улыбнулась:
– Но пистолет возьми.
По дороге к загородному дому Лейфа Хога девушка молчала. Дом был на материке, Хог прислал за ними моторную лодку и машину. Густав объяснил, что очередному небедному клиенту нужна помощь в поиске некой важной вещи, но больше ничего не сказал, похоже, сам не знал. Ян созерцал окрестности. Они ехали лесной дорогой, довольно узкой, деревья здесь росли кучно, почти смыкаясь кронами, отовсюду торчал никем не прореженный подлесок. Глушь как она есть.
Потом закончилась и эта дорога, автомобиль начал пробираться вовсе какой-то гусиной тропой. Вскоре они выскочили на открытое пространство, центр которого занимало высокое бревенчатое сооружение. Не роскошное, как ожидалось, а эдакий крепенький охотничий домик. Что ж, у богатых свои причуды.
Хог встретил их сам.
При взгляде на него Асли непроизвольно вздрогнула. Это был тот самый «второй богатей», с кислым запахом. Аромат квашеной капусты и сейчас был при нем.
Стараясь не морщиться, Асли зашла внутрь дома. Ян – следом, беспечный и никаких запахов не чувствующий.
После формальных приветствий хозяин дома пригласил их к столу. И тут наконец-то в доме возник третий, не считая хозяина и шофера, человек – то ли повар, то ли слуга. С бледным лицом и длинными светлыми волосами, убранными в хвост. Он представился Ларсом. Ян поздоровался, зато Асли напряглась и подобралась.
– Ян, – вполголоса окликнула она напарника. – Это ликантроп.
– Который из них? Ларс?
– Да. Запах, – коротко ответила девушка.
– Считаешь, есть опасность?
Асли задумалась.
– Тревожно, – в конце концов сказала она. – Я в первый раз его вижу. Будь начеку.
Тем временем Хог предложил им садиться.
– Вы наверняка устали, понимаю, путь неблизкий. Прошу меня извинить, в силу обстоятельств я не мог встретиться с вами в своем городском доме.