Происхождение русалок, про которых рассказывают на Русском Севере и в Поволжье, часто не оговаривается. В то же время его опять же могут связывать с проклятыми детьми, людьми, похищенными нечистой силой: «в русалку обращается, говорят, проклятый человек»[1212], «проклинаться через ребенка нельзя, а то умрет, русалкой будет. <…> А девочку мать выругала, та двенадцать дней плакала. В такой час попала, и потащили черти»[1213]. Кроме того, считается, что русалками также могут стать утопленницы[1214] (см. также главу «Покойник»).
Работала я тогда нянькой. Десять лет мне было. А за Аристовым речка Устых течет. Разговоры были, что живет там русалка, по ночам выходит и расчесывает волосы. А волосы длинные у нее. Как кто идет, она сразу скрывается. Я-то все боялась. Иду, дрожу — вдруг за ногу цапнет. И бабушка часто говорила: «Здесь русалка-то, видели ее». Русалка — женщина, обычная с виду. Раньше это была девушка. Ее прокляла мать. Девушка утопилась и стала русалкой[1215].
На Русском Севере можно встретить поверье, что русалками становятся девушки, умершие перед самой свадьбой[1216], однако такое поверье в целом нетипично для этого региона.
Как и всякая нечисть, русалка бывает невидима: «бегу, а они [русалки — В. Р.] как забили в ладошы. А никого ж не вижу»[1217]; «никого нет, а [колодезный — В. Р.] журавль опускается, и так три раза, и плеск воды чует… Это ж русалка была»[1218]. Согласно сообщению из Калужской области, увидеть русалку может только верующий[1219], «достойный человек, бэзгрэшный»[1220]. В Восточном Полесье был обычай посыпать пол песком или золой в период, когда на земле появлялись русалки. Считалось, что по оставленным следам можно определить, приходили ли демоницы в дом. Русалочьи следы выглядели как отпечатки детской ножки или как след какого-нибудь животного[1221].
Чаще всего говорят, что русалка похожа на человека: ребенка, девушку или женщину, бабу, старуху.
В облике ребенка обычно появляется русалка южного типа. По-видимому, эта ипостась связана с представлением о том, что русалками становятся дети, умершие некрещенными.
Русалка. Рисунок Ивана Билибина. 1934 г.
Wikimedia Commons
Как вернувшийся на землю мертвец, русалка может сохранять свою прижизненную индивидуальную внешность[1222], приходить в той одежде, в которой ее похоронили[1223]. Закономерно, что в рассказах, где русалка является в своем прижизненном облике, речь идет о встрече с конкретным мертвецом, нередко — с родственником.
Полесская русалка может описываться и без индивидуальных черт: как прекрасная девушка, как высокая худая женщина в белой или черной одежде[1224]. Южные русалки могут показаться и нагими. Севернорусскую русалку тоже описывают голой: «под березой девка [русалка — В. Р.] спит, а сама сзябла, нага, как есть»[1225], «под горой, на песочке, у самой воды, под кустом <…> сидит женщина нагишкой»[1226].
Длинные распущенные волосы — универсальный признак русалки. Длинными волосами обладают русалки и на севере, и на юге. В Полесье считают, что волосы русалок русого цвета[1227], иногда волосы не дают разглядеть их лицо[1228].
Волосы русалки севернорусского типа могут описываться как зеленые, русые, рыжие, переливающиеся, золотые: «на солнце переливаются голубью и зеленью, словно голова у крякового[1229] селезня»[1230], «волосы у ней золотые, блестящи»[1231], «русы волосы»[1232], «черные, как смоль, ну, волнами все, такими кольцами»[1233]. Они длинные до пояса, до пят, «длинные-пре-длинные, до самой земли»[1234]. Во многих рассказах русалка расчесывает их, сидя на прибрежном камне.
Про русалок-то? Не видел. Хотя говорили… Русалка на камне сидела, волосы расчесывала. А волосы длинные, черные. Сама красавица.
До сих пор живет в [Лижемском — В. Р.] озере[1235].
При описании русалки могут подчеркиваться аномальные черты внешности или поведения, которые указывают на ее нечеловеческую природу. У полесских русалок не видно лица (иногда лицо скрыто волосами), холодные руки[1236], длинные пальцы[1237], они высокого роста («высокие как деревья»[1238], «идут русалки по лесу с лесом вровень»[1239]). Они ходят по росе и остаются сухими[1240], переходят реку не по мосту, а «не то по воде, не то как»[1241].
Коля в бане попарился. [Его — В. Р.] сестра [ему — В. Р.] сказала: [Не уходи ночью — В. Р.] «Ночуй дома, ночуй». Ночью, может, в двенадцать, может, в час. [Но он пошел — В. Р.] Иду я, говорит, тропинкою. Выходит в белом женщина, волос до земли тянется, а лицо некрепко видел. «Куда идешь?» [говорит — В. Р.] — «Домой». — «Я тебя провожу. Я не думала, что ты будешь так идти». — «А я хорошо иду». Приходим, говорит, до речки: «А как же ты пойдешь?» Я иду по мосту, а она рядом: не то по воде, не то как. Тут, говорит, я и сдрейфил. Перешли речку, а она ему: «Я думала увидеть тебя не в таком виде. Я тебя еще поцелую». — «А как же ты будешь целовать?» [Лица у нее не было — В. Р.] Тут собака гавкнет два раза — и куда-то она делась. Это такая русалка, что косы по самой земле тягнутся. Это ж внук мне рассказывал. Это в субботу на Гряной (Троицкой) неделе [случилось — В. Р.][1242].
Севернорусская русалка предстает как женщина с белой кожей: «а тело у женщины такое белое-пребелое, что твой снег первенькой»[1243], «вся бела-белая»[1244] или, напротив, «вся черная»[1245]. Обладает она и другими характерными чертами: у нее зеленая кровь[1246], волосы[1247], она не говорит[1248] и не ест человеческую пищу. Так, в рассказе из Архангельской губернии русалка оказывается в человеческом жилище, она не ухаживает за скотиной и вместо нормальной еды только «хапает» ртом поднимающийся над горячим кушаньем пар[1249]. Представление о том, что русалка насыщается паром от еды, характерно и для более южных районов (Брянская область). Следует отметить, что этот мотив насыщения паром является общим для поверий о русалках и о душах умерших, «дедах»[1250].
Русалка и ее дитя. Иллюстрация к драме Пушкина в журнале «Нива», 1899 г.
Нива. Иллюстрированный журнал литературы, политики и современной жизни. — № 21. — Санкт-Петербург: Издание А. Ф. Маркса, 1889. — С. 69
В некоторых фольклорных текстах русалки описываются покрытыми чешуей, с рыбьим хвостом вместо ног: «вместо ног-то у них [русалок — В. Р.] хвосты рыбьи, оказывается. Шлепают они ими по воде, а вокруг брызги летят»[1251], «у нее [русалки — В. Р.] голова и руки, тело-то человечье, а ниже — хвост рыбий. Черный такой, в чешуе»[1252], «русалки — это утопленницы с чешуей вместо кожи и зелеными волосами»[1253]. Эту черту принято объяснять поздним литературным влиянием — с рыбьим хвостом изображали и описывали ундин, сирен, морских дев и прочих персонажей «книжной мифологии» XIX–XX веков.
В Полесье русалка может описываться как страшная баба[1254] (с огромными железными грудями, большими зубами[1255] и глазами[1256], мордой как у зверя[1257] и т. п.). В страшном обличье может являться поволжская и севернорусская русалка: «[русалка это — В. Р.] большая черная баба с волосами