В другой сибирской быличке лесная косуля подбегает к крыльцу по воле колдуна и становится его добычей[1935].
Колдун может творить для человека не только зло, но и благо. Есть свидетельства, где вредоносные и полезные действия приписывают разным видам колдунов: «некоторые [колдуны — В. Р.] на зло делали, некоторые — на добро»[1936], «ведьмак — кто колдует и делает вред. А пользу дает — бабка»[1937], «худые люди спортить могут человека, а деды отчитывают, на воду наговаривают, по огромной книге читают и худой глаз от человека отводят»[1938]. Согласно сообщению из Тульской губернии, «природные ведьмы бывают более милостивыми и добрыми, чем те ведьмы и колдуны, которые научились от природных ведьм этому ремеслу», в то время как «ученые колдуны и ведьмы всегда бывают сердитыми для народа, всегда ему во всем вредят»[1939]. В орловских быличках в роли «хорошего» также оказывается прирожденный колдун: он прогоняет со свадьбы злонамеренного колдуна-старика, которого кормили и поили из страха[1940].
В других случаях считалось, что один и тот же колдун может причинять вред и приносить пользу: «кто, говорит, портит, тот и лечит»[1941]. Например, способность снимать порчу часто воспринимается как продолжение способности портить. Полагали, что колдун может насылать болезнь, портить или лечить «в зависимости от интереса или выгоды»[1942]: «сами испортят, да направят. Люди платят — ладят. Наладят — опять испортят»[1943].
Во многих текстах колдун (бабка, знахарь) обладает способностью лечить («направлять», «ладить») людей и скот. Считалось, что «деды и бабки» «от какой угодно болести отчитывают, йде дохтора и помочь не знают»[1944]. В некоторых текстах колдуны вступают в своеобразное соревнование с «городскими» врачами и нередко выходят победителями. Так, в сибирских быличках бабка вылечивает больную ногу, в то время как хирург «ниче не мог у его [больного — В. Р.] признать»[1945], либо снимает с человека порчу, которую в больнице толкуют как обыкновенный ушиб[1946].
Считалось, что колдун может угадывать прошлое и предсказывать будущее, гадать. В севернорусских текстах «знающие» предсказывают череду самоубийств молодых людей[1947], судьбу мужчины, ушедшего на войну[1948], угадывают пол будущего ребенка[1949], определяют, жив заблудившийся человек или нет[1950] и т. п. Иногда такое гадание трудно отделить от колдовства, например от магической мести. Так, в ряде текстов колдун предлагает человеку, на которого навели порчу, посмотреть в воду и увидеть в ней того, кто его заколдовал. Если изображение в воде ткнуть пальцем, то у обидчика окажется поврежден глаз[1951].
Колдун может искать пропавшие вещи, скотину и людей. Так, в сибирской быличке «знающий» дед рассказчика помогает мужику найти потерявшихся коров, в точности объяснив, куда следует идти, у кого из встреченных по дороге людей следует спросить, где находятся коровы[1952]. В рассказе из Орловской губернии, чтобы найти коров, за помощью к ведьме обращается даже иерей, который «в церковных проповедях громил разное чародейство, громил колдунов и ведьм»[1953]. Нередко в поисках пропажи колдуну помогает нечистая сила. Так, в пинежских быличках «знающий» мужик трижды ударяет топором по ели, после чего появляется леший, спрашивает о приметах коровы и исчезает, а корова тем временем оказывается дома[1954].
В некоторых сюжетах обращение за помощью к колдуну таит в себе опасности, сам колдун оказывается в роли злонамеренного обманщика. Так, в пермской быличке женщина теряет деньги и подозревает в воровстве сноху; та, измученная ложными подозрениями, уже готова наложить на себя руки. Женщина просит колдуна о помощи. Колдун собирается ворожить и велит всем покинуть помещение, однако маленький мальчик незаметно остается в углу. Он видит, как колдун обращается к чёрту, и тот рассказывает, что деньги были проглочены коровой, однако убеждает колдуна наговорить на сноху, чтобы та покончила с собой и перешла в распоряжение нечистой силы. Колдун выполняет указания, однако благодаря свидетельству мальчика все заканчивается благополучно: корову убивают и деньги находят у нее в желудке[1955].
Вообще поиск колдуном пропавших вещей подразумевает контакт с иным миром и потому своими приемами во многом напоминает гадания, которые практикуют обыкновенные люди, например на Святки: выспрашивание встречных людей[1956], слушание, «в какой стороне шум будет»[1957], общение с нечистой силой[1958] и т. п. Гадания (и с участием колдуна, и без него) сопровождаются специальными запретами[1959], которые необходимо соблюдать, и ритуалами, маркирующими особый, пограничный статус вопрошающего[1960]. Например, в пинежских быличках вопрошающий должен был развязать пояс, снять нательный крест[1961], положить крест под левую ногу и вывернуть одежду наизнанку[1962].
Приход колдуна на деревенскую свадьбу. Картина Василия Максимова. 1875 г.
©️ Федеральное государственное бюджетное учреждение «Государственная Третьяковская галерея»
Во многих рассказах колдуны хвастаются своими способностями, заявляют о своей колдовской силе и демонстрируют ее. Следует сказать, что это хвастовство парадоксальным образом сочетается с тем, что в большинстве случаев вредоносная магия совершается втайне. Потому во многих рассказах речь идет именно о том, как разоблачить колдуна, выяснить виновника неудач и болезней (подробнее см. раздел «Защита от колдуна и ведьмы»). Другими словами, власть колдуна очевидна, но в то же время окружена ореолом тайны, неотступных сомнений, что делает его еще более могущественным и опасным. Соответственно, перед деревенскими колдунами стоит сложная задача — поддержание баланса между полной анонимностью, которая лишает конкретного колдуна влияния, и полным раскрытием своей личности, что влечет за собой неприятности, вплоть до физической расправы[1963].
В деревне нашей колдун жил. Все его боялись. Отец наш был отчаянный, и говорит:
— На меня он ничего не напустит.
<…> И пошел к колдуну, пришел туда и говорит:
— Знаете, на вас вся деревня обижается. Сделай мне красноту.
А колдун и отказался. Отец его избил, а потом по деревне гонял, на кладбище. <…> Колдун ночь там переночевал, а утром пришел. И больше никому ни плохого, ни хорошего не делал[1964].
Демонстрация колдовской силы нередко принимает форму соревнования колдунов друг с другом, во время которого сильный колдун побеждает слабого. Часто такое соревнование заключается в том, что колдун-победитель подчиняет своей воле и унижает соперника: заставляет снять штаны и испражниться прямо в избе[1965], хлебать пригоршнями помои[1966], «то собакой лаять, то петухом петь»[1967].
Представление о том, что колдун может подчинять своей воле других людей, отражено во многих текстах. Например, в быличке из Пензенской области «знающий» торговец заставляет драться между собой двух напавших на него разбойников[1968]. В рассказе из Читинской области под влиянием колдуна невеста без стыда задирает подол, жених и гости на свадьбе, вопреки чувству брезгливости, прикладываются к ее половым органам[1969]; в соответствии с «перевернутой» логикой, свойственной демоническим существам и колдовским ритуалам[1970], колдун еще и кощунственно сравнивает это действие с причастием. В других историях из того же региона колдун наказывает пьяного драчуна: велит ему сначала прилюдно снять штаны и забраться на горячую печь, а потом залезть под кровать[1971].
Нередко соперничество «знающих» разворачивается во время свадьбы: колдун норовит причинить вред молодоженам и гостям, а дружка или другой колдун, специально приглашенный на свадьбу, ему противостоит. Дружка — это особая роль, «чин» в традиционной русской свадьбе, он представитель жениха, знаток и распорядитель свадебного обряда. Функции дружки многообразны: он способствует брачному соединению жениха и невесты, руководит застольем, выполняет роль шута и скомороха и т. п. В его обязанности часто входит магическое обеспечение благополучия молодых и защита их от порчи. На Русском Севере в роли дружки может выступать профессиональный колдун