ревращается в волчицу, чтобы прогнать с поля овец, угрожающих всходам[2338], молодая жена превращается в козу, чтобы ускользнуть от старого и нелюбимого мужа[2339], «знающий» промысловик становится налимом, чтобы узнать, где больше рыбы[2340]. Но, как уже говорилось выше, гораздо чаще колдуны принимают животный облик, чтобы причинять людям вред. Так, колдун-оборотень в виде медведя преграждает путь свадебному поезду[2341], хочет задрать «самолучшую» корову в стаде[2342] или в облике волка утаскивает и пожирает овцу[2343]; ведьма кошкой проникает во двор, чтобы выдоить чужую корову[2344], под видом свиньи похищает у женщины дорогой платок и головной убор, у мужика — шапку и сапоги[2345]. Вред, причиняемый колдуном в животном облике, оказывается еще одной формой действий, характерных для колдунов и ведьм (см. главу «Колдун и ведьма»).
Говоря, человек можа в медведя превратиться, ват и перевертух. Надо через коромысло перевернуться да еще слова каки-то знать, и медведем станешь.
Вот один, он перевернулся как-то через коромысло, ли через батожок, а сноха как раз в батопечку житники садила. «Не трогай, — он говорит, — мой батожок», а она его пошевелила как-то, он и не смог вернуться.
А раз медведя убили, шкуру сняли, а у него туша человечья. Это он перевертыш и был-то. Он хотел соседа богатого коров задавить, вот и медведем перевернулся. Говоря, много медведей убивали, на которых ремень да топор в натопорне надеты. Это все перевертыши-то ране были[2346].
Святочные ряженые. Гравюра XIX в. из альманаха «Живописная Россия».
Wikimedia Commons
Совсем в иной ситуации оказываются подневольные оборотни. В отличие от настоящих зверей и оборотней-колдунов, они, как правило, безобидны, «никаких худностей никому не делают, их и обижать грешно»[2347]. Подневольный оборотень, с одной стороны, избегает людей, поскольку боится, что те убьют его, приняв за зверя. С другой — он тянется, стремится к ним, надеется получить от них помощь, тоскует по дому и семье. Так, в нижегородской быличке волк бежит за санями, норовит запрыгнуть в них. Сидящие в санях люди поначалу хотят его отпугнуть или убить, однако один из седоков различает в волке оборотня, позволяет ему забраться в сани, отвозит в свой овин и возвращает в человеческое обличье[2348]. В некоторых рассказах нужда оборотня в людях в том, что в его теле застревает сучок или заноза и он не может избавиться от них самостоятельно. Так, в тексте из Олонецкой губернии девушка, обращенная в волчицу, приходит в дом своей матери. Поначалу мать принимает ее за обыкновенное животное, однако потом понимает, кто перед ней. Женщина вынимает у оборотня сучок, застрявший в глазу, и целую зиму кормит человеческой едой[2349]. В вологодской быличке волк-оборотень с занозой в лапе является к мужику. Мужик поначалу пугается, а после извлекает занозу и перевязывает рану тряпицей, однако, когда оборотень является в следующий раз, человек стреляет в него из ружья и убивает[2350].
Нападение волков. Картина Альфреда Ковальского.
Национальный музей Польши, Варшава
Это еще ничего, а вот бывает, что целая свадьба, едучи на венчание, оборачивается в волков. И вот бродят они по лесу до тех пор, как кончится срок заговора, а ино и целую жизнь. Оборотили одну невесту в волка. Стоял ядреный мороз. Раз утром и печет мать невесты блины горячие. Вышла зачем-то в сени. Смотрит, волк и глядит на нее так жалобно, а в глазе-то сук. Догадалась бедная старушка, заплакала, и у волка слезы на глазах. Вытащила она сучок из глаза, привела в избу, накормила горячими блинами и отпустила. Так и кормила его целую зиму. Пришло лето, волк перестал ходить, да и никогда уж не бывал после: верно, убили[2351].
Дополнительно поддерживать связь женщины-оборотня с миром людей может материнство. Так, в одной из пермских бывальщин обращенная в волка женщина время от времени возвращается из леса и скидывает волчью шкуру, чтобы кормить грудью своего ребенка[2352]. В рассказе из Нижегородской области женщина-колдунья превращается в собаку и не может вернуть себе человеческий облик. Однако она остается жить среди людей, в доме, и качает там колыбель с младенцем[2353]. В вологодской быличке женщина-оборотень приходит к своему дому, чтобы посмотреть на сына, и плачет[2354]. Мифологическая идея о том, что материнство поддерживает связь женщины-оборотня с людьми, отражена и в ряде белорусских быличек из Брестской области: невеста, обращенная на свадьбе в волчицу, возвращается к людям, когда приходит пора родить[2355].
Я знаю, сваху ли че ли на свадьбе обернули как волком. У ей ребенок был, дак отпускали ее к ребенку-ту. Она эту шкуру-ту снимала, волчью-ту с себя. Уйти-то, видно, уж нельзя было. Шкуру-ту снимет, прибежит. Ребенка насосит де и опять убежит туда, к волкам. Потом мужик или кто ли подкараулил, что придет не в шкуре, не волком, а человеком, а потом опять волком обернется. Он подкрался, куда она шкуру спрятала, положила. Он взял и сожег шкуру. Дак она шибко заревела о шкуре-то. Она тогда уж осталась жить, видно[2356].
«Обернулся Вольга рыбиной-щучиной…» Иллюстрация Ивана Билибина к былине «Вольга». 1904 г.
Былины: Вольга. Рисовал И. Я. Билибин. — Петроград: Издание И. Я. Билибина, 1904
Сохраняя сущностную связь с людьми, оборотень зачастую не может полностью примкнуть к животным. Кроме того, в ряде текстов он имеет признаки, отличающие его от обычных волков: у него «колени» задних ног повернуты вперед, а не назад, как у животного[2357], сохраняется человеческий разум[2358], «жалобный» взгляд и способность плакать[2359]. В калужской быличке голодный оборотень пытается утащить овцу, но не может: у него меньше сил, чем у волка, и зубы остались человеческие[2360]. Если волка-оборотня убить, на его месте обнаружат человека с раной именно там, куда поразили животное[2361]. В других случаях оборотень после смерти остается и в животном обличье. Однако, когда такого зверя начинают свежевать, под шкурой обнаруживают ремень и топор у пояса[2362], красную рубашку[2363], шелковое платье[2364], нательный крест[2365]. В быличке из Вятской губернии под шкурой убитой волчицы обнаружили «настоящую бабу, в хорошем сарафане, в чехлике [женский головной убор — В. Р.] и во всем женском наряде»[2366].
В святочный вечер, около полуночи, два запоздавших парня шли на вечеринку. Подойдя к дому, где веселилась молодежь, они увидели большого волка, который смотрел в окно. Недолго думая, один из парней ударил волка дубинкой по переносице. Волк повалился. Парни пошли на вечеринку и сказали, что у самых окон они увидели волка; все понятно бросились смотреть убитого волка, но к ужасу увидели труп человека, убитого именно в переносье, как показывали парни. Это, как оказалось, был парень, пропавший из соседней деревни лет пять тому назад; одет он был во все то, в чем был в день исчезновения, в кармане у него были деньги. Убийц-парней не предали суду только потому, что, когда труп раздели, то на груди убитого нашли клок волчьей шерсти, что и убедило всех, что парни действительно били оборотня-волка, так как существует поверье, что у человека, бывшего оборотнем, на весь век остается на груди клок шерсти того животного, в которого он когда-то был обращен[2367].
Из-за человеческой сущности оборотня другие волки сторонятся его, не подходят близко[2368], поэтому он бегает одиночкой. Впрочем, иногда говорят, что оборотень может примыкать к стае волков и питаться вместе с ними сырым мясом. Однако и тут он не ест падаль[2369], не трогает принадлежащие людям стада, не «лезет» к волчице во время волчьей «свадьбы»[2370]. Считается, что у оборотня сохраняется человеческий запах. Если его учуют настоящие волки, то разорвут чужака на куски, поэтому оборотень всегда становится «под ветер» (то есть так, чтобы его запах уносило ветром).