Наверное, у меня такая же нелепая физиономия, подумала Наталья, представив их со стороны. Два человека в брезентовых куртках с капюшонами, защищающими от комаров и прочего лесного гнуса. В таком виде они вдвоем отправятся обследоваться особняк. Впрочем, вряд ли Олег разрешит Наталье войти внутрь, но уже сам факт приводил ее в состояние возбуждения. Она чувствовала страх и азарт.
Ты ведешь опасную игру…
Здесь все играют так – не надо сваливать все на меня!
Олег вручил ей фонарик с длинной ручкой. Себе взял тот, что короче.
– Что ты сказала тете Ирине?
– Кому…
– Ирине Михайловне.
– А… Да ничего не сказала. Вернее, что пройдусь, подышу воздухом.
– А про дом? – спросил Олег.
– Про дом ничего.
– Ладно, для всех мы просто гуляем после дождя.
– Хороша прогулочка – ночью, – хотела пошутить Наталья и засмеялась. Олег ответил ей мрачным взглядом из-под светлых бровей.
– Я-то делаю свою работу… – сказал он, словно в чем-то ее упрекая. – А ты развлекаешься.
Наталья ощутила возмущение.
– Вообще-то, я хозяйка этого дома. Пока формально, но в будущем стану. Не сомневайся! Да и потом – муж поручил мне заниматься делами стройки, так что тебе не отвертеться: я иду делать инспекцию объекта. А ты – мой работник. – Наталья улыбнулась. Олег покачал головой, проверил свой фонарик и ничего не сказал. Что может пробить скорлупу вокруг этого человека, подумала Наталья. Если даже секс не сделал его для меня более понятным, близким. В голове не укладывается.
Но он прав – они идут в плохое, скверное место, меньше всего пригодное для прогулок и свиданий. Прежние прогнозы Натальи, похоже, сбываются. Особняк – не просто старый уродливый дом, представляющий историческую ценность (что, впрочем, спорно – эксперты не дают однозначных оценок); особняк – место, где происходит нечто скверное. Происходило в прошлом и продолжается (возрождается) в наши дни.
– Пойдем, – сказал Олег, выключая свет сенях.
Они вышли на крыльцо, сапоги застучали по старым доскам. Наталья спустилась во двор. Дождь прекратился минут двадцать назад, небо расчищалось, ветер гнал тучи на юго-восток. Стало немного светлей.
Олег закрыл дверь, сунул ключ под коврик и повернулся к Наталье. Ее пробрала дрожь. В этот момент она чуть было не отказалась от этой затеи. В лесу прокричала какая-то птица. Треснула ветка. Я не боюсь! Я взрослая женщина, не ребенок! Это всего лишь обход строительной площадки, ни больше, ни меньше.
Они миновали калитку, Олег прикрыл ее привычным движением. Потом мимо кустов волчьей ягоды и направо, в сумерки. Под ногами чавкала грязь, улочку, проходящую через дачный поселок, развезло. Наталья смотрела на погружающийся во тьму лес и подумала, что никогда в жизни не была в нем после захода солнца. Да, так получилось. Еще неделю назад она не могла предположить, что пойдет туда по своей воле; более того, по собственной инициативе. Олег, конечно, не разделяет ее энтузиазма, но это неважно. Вероятно, Наталья пыталась что-то доказать самой себе. А это, учитывая то обстоятельство, что она всегда жила в тени мужа, не так уж и плохо… С этими мыслями Наталья шагала вслед за высокой, чуть сутулой фигурой Олега. Он вел ее какими-то тропинками, изобилующими поворотами и глухими участками, когда приходилось спускаться в низины и где кусты с обеих сторон почти смыкались ветвями. Стоило задеть их, как с листьев с шуршанием обрушивались на голову потоки холодной дождевой воды. Если бы не капюшон куртки, Наталья давно бы вымокла. Во влажной лесной чаще было трудно дышать. Насыщенная влагой земля не жалела испарений. В густом сумраке вились насекомые, но Наталья почти не чувствовала их. Комары не могли прокусить брезент, а до лица они, видимо, не долетали.
Олег шел не включая фонарик. Ему был известен здесь каждый камешек и каждая травинка. Наталья прониклась к нему благоговейным уважением. Кто я для него? Враг? Правда ли то, что он говорил… Но даже если Олег так думает по-настоящему, я не могу нести ответственность за Барышева. Не моя была идея насчет особняка.
Грязь произвела под ее ногой громкий влажный звук. Почти неприличный. Наталья вспомнила, как занималась сексом с Олегом на лесной тропинке.
Я не хочу все время оправдываться. В конце концов, я ему ничего не должна, подумала она тут же с новым чувством – ревностным гневом.
Она шла еще минуту молча, стиснув зубы и переживая это новое ощущение, казавшееся раньше незнакомым, а потом решилась нарушить молчание:
– Олег, не иди так быстро. Пожалуйста.
Он остановился. Включился фонарик. Луч скользнул по влажной земле, по зарослям – в них сверкнули, точно россыпь алмазов, капли дождя – а потом остановился на лице Натальи.
– Хочешь вернуться? – спросил Олег.
С ума сойти, я тут, в глуши, с незнакомым человеком!
– Не хочу.
Мне и помощи-то ждать неоткуда! Он завел меня невесть куда…
– Нам нельзя идти тем путем, как днем, понимаешь.
– Почему?
– Так надо…
– Не понимаю.
– Ты городской человек.
– А, вот оно, ключевое понятие: городской человек. Ну да, все правильно, я живу в городе, всю жизнь жила, с детства. И что с того? Можно подумать, я умственно отсталая и не пойму, если мне расскажут, в чем дело, – сказала Наталья. – Так ты считаешь?
Олег опустил фонарик, выключил его, погрузив их фигуры в темноту.
– Лес живой. Я не знаю, кого и где можно встретить, я только чувствую иногда, что туда-то и туда-то лучше не ходить… Все вот это – не просто много деревьев, не просто кусты и трава. Здесь много кто живет.
– Звери?
– Нет. Для них нет названия. Но они могут быть злыми, могут быть добрыми. Это зависит от того, с чем ты приходишь в лес и как себя ведешь. Имен этих существ я, конечно, не знаю.
– Это боги?
– Возможно, боги этой земли. Можно верить в них или нет, это твое право, но они никуда не исчезали. Никуда и никогда. Надо лишь временами прислушиваться к их голосам, – сказал Олег.
– Это страшновато… – Наталья съежилась. – То есть, они на нас смотрят?
– Наверное. Те, у кого есть глаза. Может, и смотрят. – Он пожал плечами.
– Они запретили тебе идти той дорогой?..
– Нет. Просто… иногда лучше обойди стороной. Не спрашивай, не знаю.
– Подожди. – Наталья схватила его за рукав, когда Олег собирался повернуться, чтобы идти дальше. – А как эти… относятся к особняку. Если допустить, что там таится нечто плохое, что это странное, нехорошее место? Как?
Олег усмехнулся.
– Я не спрашивал. Я не так любопытен. Может быть, между ними есть договоренность. Меня не посвящали в такие тайны…
– Но я же не шучу!
– Я тоже.
Он повернулся и пошел по тропинке. Наталья устремилась следом, стараясь не отставать. Лес жил. Его охраняли какие-то создания, старые хозяева этого мира, потесненные, но не изгнанные. Изначальные. Древние. Могут ли они благосклонно относиться к людям, которые отринули их? Нет, вряд ли… У Наталья мурашки бежали по спине. Ее страх был сродни детской боязни темноты: она рисовала в своем воображении образ призрака, бегущего следом за ней. В темноте всегда что-то прячется. Даже взрослым ты это понимаешь. Такова реальность.
Остаток пути они прошли не говоря ни слова. Наталья не могла сориентироваться в этой чащобе, в этих поворотах и петлях, хотя какое-то время пыталась запоминать маршрут. Словно леший водил их двоих по известным только ему дорожкам. Наталья нервничала все больше. Она чувствовала ледяной пот под одеждой и тяжелый стук сердца. В висках появилась ломота. Ей было страшно, но она не осмеливалась включить фонарик. Шла не разбирая дороги, ступая туда, где шел Олег, а под ногами расплескивались лужи и чавкала грязь.
Когда Наталья поняла, что они вышли к склону пологого холма, на котором стоял особняк, она чуть не закричала.
– Наконец-то! Думала, никогда это не кончится.
Олег молчал. Луч его фонарика устремился к дому и прошел по фасаду; на таком расстоянии световой пятно расплылось, усилив тьму вокруг. Тучи опять наползли на небо, подул ветер. Где-то затрещали ветви, точно сквозь заросли проталкивалось какое-то большое существо.
– Что происходит? – прошептала Наталья.
– Тебе не надо было идти.
– Но теперь я не найду дорогу обратно. Сама.
– Верно.
Световое пятно от фонарика Олега скользило по фасаду взад-вперед. Наталья представила, что кто-то может сейчас смотреть на них из пустых оконных проемов, из той влажной тьмы, и ее стало трясти. Лучше бы она сидела дома, в городской квартире. На худой конец, осталась бы у Шведовой.
– Идем, раз мы все равно здесь, – сказал Олег и взял Наталью за руку. Его пальцы были напряжены, но их прикосновение помогало справиться со страхом.
О чем я думала, когда настаивала на этой «прогулке»? О том, чтобы посмотреть дому в самое нутро? Ха-ха-ха, до ужаса смешно. Дура набитая! Даже при свете тусклой лампочки тебе не страшно – до тех пор, пока ее не выключат. И тогда… Наталья прислушалась к грозному шуму ветра в кронах деревьев, окружающих дом. Даже здесь, на расстоянии тридцати метров от особняка, было слышно, как, влетая в пустые окна, ветер издает вой, от которого волосы шевелятся на затылке.
Олег потянул Наталью за собой. Она пошла, вспоминая, как сегодня днем угрожала этому дому… бросала вызов.
10. Подземелье
Олег прошелся вдоль уложенных в безупречном порядке стройматериалов, проверил, все ли на месте. Он не сомневался, что ничего не украдено, просто это была его работа.
Все это время Наталья следовала за ним, как привязанная. Ее фонарик метался из стороны в сторону, постоянно возвращаясь к фасаду здания и парадному входу, этому прямоугольному провалу в неизвестность.
Наталья закурила. Никотин прибавил ей храбрости, помог расслабиться, совсем чуть-чуть; и мысль заработала быстрее.
Олег решил обойти вокруг дома и углубился в заросли с восточной стороны. Лучи фонариков метались туда-сюда, вытаскивая на мгновенье из темноты корявые стволы и кучи строительного мусора, валяющегося у подножия фундамента. Пахло листвой и мокрой штукатуркой. Под ногами хрустело. Наталья поглядела вверх. Окна первого этажа находились на высоте двух метров, отсюда не дотянешься, если нет ничего, на что можно встать. Споткнувшись, Наталья чуть не шмякнулась лицом вниз, но успела схватиться за стену левой рукой. Олег даже не обернулся. Словно его ничуть не волновало, что с ней может что-нибудь произойти нехорошее.