– Пусто, – сказал он. – Ничего нет.
– А что ты хотел здесь найти?
Снова нет ответа. Наталья посмотрела ему в спину. Олег двинулся медленным шагом вдоль стену, светя в пол. Наталья видела каменную кладку, покрытую островками земли и мха. Кое-где росли из этого слоя бледные ядовитые грибы с черно-фиолетовой каймой, отвратные, как пришельцы с другой планеты. Что Олег ищет?
Наталья сунула указательный палец за ворот кофты, которую надела под энцефалитку, и потянула вниз. Дышать тут было нечем. Казалось, откуда-то просачивается горячий воздух, влажный, удушливый. Наталья не могла этого объяснить, она вообще ни о чем не хотела думать. Только бы добраться до дома. Она согласна даже всю ночь писать не отрываясь, повествовать о всяких ужасах того пустого дома, который родился в ее воображении, но только не быть здесь. В своем, выдуманном мире, гораздо безопасней. Она признает свою ошибку: не нужно было навязываться Олегу в компаньоны. Такие прогулки не для нее. Когда дом преобразится, когда отсюда вывезут всю грязь и отремонтируют, она будет благодарна людям, сделавшим это, но до тех пор будет воспринимать его только как плохое место.
Наталья пошла следом за Олегом (она таскается за ним весь вечер, словно собачонка). Потолок в подземелье был не таким и высоким. Олег не доставал до него головой все пять сантиметров. Вся эта масса камня, кажется, давила с каждым пройденным шагом. У Натальи никогда не было клаустрофобии, но ей самое время начаться. Это проклятое подземелье больше всего подходит под склеп.
Не мог ли он быть им по-настоящему? Кто знает, что взбрело в голову первому хозяину особняка? Тут могли хоронить своих мертвецов предки Барышева
Но это было нелогичным, противоречило фактам. А они таковы, что здесь нет и следа захоронений. Ни особых ниш, ни постаментов, на которые можно было бы ставить гробы, ничего подобного. Наталья не была специалистом по мавзолеям, почти ничего о них не знала, но все-таки думала, что большевики, вывозившие ценности из дома, вряд ли стали бы подчистую выгребать усыпальницу. Зачем? Они бы разграбили ее и просто ушли. До сих пор на полу валялись бы останки (кости), обмотанные в лохмотья истлевшей одежды, и разломанные гробы. По крайней мере, так считала Наталья.
Олег продолжал свой непонятный вояж по подземелью. Хотя она видела его только со спины, но была уверена, что он смотрит вниз. Луч фонаря шарил по полу.
Шаги нежданных гостей тонули в этом вязком спертом воздухе. Эха не было. Наталья оценила габариты помещения и пришла к выводу, что звук должен свободно перелетать из одного угла в другой, без препятствий. Однако этого не происходило. С другой стороны, ничего удивительного. Пожалуй, это было самое безобидное, что можно приписать особняку; подземелье воровало звуки, глотало их без следа. Это ненормально с точки зрения физики, но не является преступлением… Наталья вспомнила свой сон о трех повешенных и то давящее на сердце чувство ужаса, которое обволакивало ее. Она повернулась и посветила в сторону входа. Неужели ожидала увидеть там эту троицу? Женщину и девочек, чьи тела тронуло разложение…
На время он вообще забыл о присутствии Натальи. Олег искал, но не знал, что именно ему нужно. Внутри черепной колобки медленно крутился черно-серый вихрь, состоящий из неясных предчувствий.
Откуда-то попадает в подземелье этот влажный теплый воздух. Значит, где-то должны быть отверстия или щели.
Олег наступил на кочку на краю островка, состоящего из мха, земли, пыли и ссыпавшейся штукатурки. Пнул ее носком резинового сапога. Клочок земли отскочил в темноту.
Там что-то было, под этим слоем грязи. Олег стоял и смотрел себе под ноги.
– Пойдем отсюда, – сказала Наталья. – Здесь просто дышать нечем. Невозможно.
– А? – Олег повернул к ней свое белое вытянутое лицо, покрытое пленкой пота. Словно намазанное растительным маслом. – Зачем?
– Что зачем?
– То есть… Ты иди, а я еще посмотрю.
– Ну что здесь интересного? Голые стены да потолок.
Она просто вне себя от страха, подумал Олег.
– Возвращайся.
– А как же то, о чем ты говорил? Те существа… И то, что сегодня нельзя идти тем же путем, что и всегда… – Наталья почти кричала.
– Теперь можно идти нормально. Не бойся.
Псих. Ненормальный!
– А ты что будешь делать?
– Побуду здесь.
– Ты рехнулся?
– Может быть. Это мое дело.
Олег пнул грязь снова, отшвырнув еще один кусок. Кажется, он догадывался, что именно там скрывается.
– Ты же знаешь, что я не могу вернуться одна, – сказала Наталья плаксивым голосом.
Олег подумал, что мог бы ударить ее. Тогда бы она заткнулась.
Пот тек с него ручьями. Одежда была мокрая, хоть выжимай. В мочевом пузыре снова возникла резь. Костей он пока не слышал. Они затаились и наблюдали…
– Я просто могу заблудиться в темноте. Даже с фонарем.
Олег помедлил. Так и так придется уходить. При ней он не хотел выяснять, на что наткнулся под слоем грязи. Наталье это знать не обязательно.
Там нечто, что даст мне нужные сведения, подумал он. Если, конечно, я не ошибаюсь.
Но всему свое время. Можно вернуться сюда завтра ночью. Или даже сегодня… Олег почувствовал прилив оптимизма, словно речь шла о вещи, о которой он давно мечтал и вот-вот должен получить.
Олег улыбнулся, и эта улыбка показалась Наталье отталкивающей. Она стала убеждаться в том, что перед ней ненормальный. Возможно, эта нездорово-мрачная обстановка как-то повлияла на него, усилила глубоко таящееся безумие. Выходит, она осталась один на один с этим чокнутым. Безо всяких метафор…
кричать? Бессмысленно… рядом никого нет…
Наталья втянула голову в плечи, ожидая, что будет дальше. Гримаса на лице Олега стерлась, оставив прежнее озабоченное выражение. Сомкнутые брови, сжатые в ниточку губы.
– Правильно. Пойдем назад. Здесь ничего нет, – произнес он. – Я устал. – Голос его звучал очень натурально, он и правда устал, просто был выжат как лимон.
Но я вернусь. Мне наплевать!
Олег повернулся и пошел назад, так же вдоль стены. Наталья побежала за ним с бешено колотящимся сердцем. Неужели она всерьез допустила мысль, что он может убить ее здесь или изувечить? Да ну – бред! У нее просто расшатаны нервы. Все последнее время она жила в напряжении, сражаясь с мужем и своими собственными страхами и комплексами; неудивительно поэтому, что в такой обстановке могла «поехать крыша». Иногда каждый человек имеет на это право…
Немного двинуться…
Олег стал подниматься по лестнице, Наталья почувствовал, что по мере подъема становится легче дышать. Влажный, густой, но лишенный миазмов разложения воздух снаружи казался амброзией. Наталья шла и улыбалась в темноте, чувствуя себя глупой девчонкой… Олег вышел на квадратную площадку перед дверью, повел фонариком из стороны в сторону. Несколько секунд они стояли, прислушиваясь к вою ветра в пустых комнатах особняка. Сквозь этот звук прорывались и другие. Потрескивание. Скрежетание. Словно какое-то щупальце, принадлежащее гигантскому чудовищу, шарит в темноте в поисках людей. Слепое и немое чудовище с огромной пастью. Наталья набросила капюшон. Ее клонило в сон.
Потом они вышли через кухню на задний двор. Капал редкий дождь. Ветер по-прежнему набрасывался на деревья и тряс их словно умалишенный. Наталья почувствовала, как заплетаются ноги, и сказала себе, что расслабляться еще рано. Сначала добраться до дома, потом спать… Она забыл о своем намерении засесть за роман. Глубинная ее часть знала, что писать все равно не получится. Это утопия.
Вся эта идея утопия. Все их с Виктором семейное дело.
Лида встала и включила в комнате свет. Села на кровать, огляделась. Что-то подняло ее, прогнав сон. Тихая квартира. Осторожный голос часов, отсчитывающих время. Час ночи.
Девушка потерла лицо и решила, что хочет пить. Она ничего не взяла с собой, поэтому придется идти на кухню.
Ее разбудило какое-то движение во мраке и тишине. То, что прогнало сон, вторглось из-за пределов спальни. Раньше она никогда не обращала внимания на посторонние звуки. Лида могла спать, даже если родители до трех ночи ходили и разговаривали или просто смотрели телевизор.
Возможно, она просто не привыкла к новой квартире. Как мама. Потому и сон тревожный, неопределенный, и мерещится невесть что…
Лида встала, набросила халат на голое тело, сколола волосы и вышла в коридор. Темнота навалилась на нее, точно с намерением загнать обратно в комнату. Лида остановилась на миг, не понимая, в чем дело, и решила оставить дверь открытой. Желтый свет выдернул из мрака часть коридора.
Лида прислушалась, стараясь вспомнить звук, который ее разбудил. «Может, папа просто вышел в туалет, а потом – обратно, – подумала она. – Ну и что здесь такого?»
Девушка зажгла свет в коридоре и пошла на кухню. Быстрым шагом.
Прикосновение к клавише выключателя на кухне – и Лида увидела, что отец сидит за круглым столом и смотри перед собой… и взгляд его направлен на дверь… На нее.
Она закричала.
он мертв, что-то с ним случилось… он умер, сидя…
Первым ее стремление было – убежать. Неважно куда… но через пару мгновений, пока она отмечала шевеление волос у себя на макушке, отец двинулся и поднял руку.
живой… что он тут делает, дурак… я чуть не сыграла в ящик…
Она набрала воздуха в грудь и осознала, что отец смотрит на нее с испугом. Глаза у нее полезли на лоб.
– Лида, тише! Не кричи! Ты чего?
Она закрыла глаза, не в силах произнести ни слова. Сердце не разорвалось, но мешало говорить, душило, раздувшись до размеров баскетбольного мяча.
– Лида. – Отец встал и усадил ее за стол. Когда она открыла глаза, то увидела его улыбающееся лицо. – Извини… видимо, напугал? – Барышев рассмеялся, пожал дочери обе руки. – Не знал, что ты придешь…
Не знал?
– Я шла специально… с шумом. Неужели не слышал?
– Нет. Задумался.