[293]. Некоторые из данных пожеланий были учтены, в частности, Д. Илиева вскоре отстранили от руководства дирекции вероисповеданий.
Так начался период полного подчинения Болгарской Церкви коммунистическому государству. Экзархат был непосредственно вовлечен в советскую международную политику, в частности, в начале 1950-х гг. поддерживал мирные инициативы социалистического лагеря: в марте 1950 г. поддержал послание Московского патриарха Алексия в защиту мира и Стокгольмское воззвание Постоянного комитета Всемирного конгресса сторонников мира о запрещении ядерного оружия, затем подписал антиамериканское обращение против войны в Корее и т. д. Несмотря на это, нарастали ограничения церковной жизни. Так, в июле 1951 г. богословский факультет был отделен от Софийского университета и преобразован в самостоятельную Духовную академию св. Климента Охридского. Прекратила действовать сеть приходских училищ. К 1953 г. кроме Духовной академии в стране осталось лишь одно церковное учебное заведение – переведенная в г. Черепиш Софийская семинария, а из 21 религиозного периодического издания (на 1946 г.) уцелело только три[294].
Власти подавляли приходскую жизнь, а в конце 1940-х гг. началась новая, связанная с холодной войной, волна репрессий духовенства. Еще в 1946 г. Велико-Тырновского митрополита Софрония обвинили в выступлениях против Отечественного фронта, критике Сталина и советской системы. В подобном обвиняли также Старо-Загорского митрополита Климента и Доростоло-Червенского Михаила. Тяжелую утрату Болгарская Церковь понесла в результате убийства 7 ноября 1947 г. лишенным сана священником И. Стаменовым (известным в качестве осведомителя) митрополита Неврокопского Бориса (Разумова). Владыка Борис был известен как русофил, в частности, после войны он выступил с предложением заселить Рильский монастырь русскими насельниками, чтобы поднять монашескую жизнь на высокий уровень. В качестве секретаря Синода митрополит попытался на практике осуществить этот план, но это было враждебно воспринято властью и частью архиереев[295].
За месяц до своей мученической кончины митрополит Борис написал в Священный Синод письмо, в котором жаловался на произвол коммунистов в его епархии. Владыка был объявлен органами власти врагом, против него развернули клеветническую компанию в прессе. С апреля 1948 по 1 января 1949 гг. под предлогом обвинения в финансовых нарушениях содержался под арестом митрополит Ловчанский Филарет. Репрессий не избежал и самый авторитетный болгарский иерарх в межвоенный период – Видинский митрополит Неофит[296].
Массовая волна антицерковных репрессий конца 1940-х гг. началась с ареста 29 июля 1948 г. почитаемого в народе настоятеля Рильского монастыря архимандрита Калистрата (Накова), приговоренного через год к 10 годам тюремного заключения, и сопровождалась в основном административными мерами. От нее пострадало около 200 священников, обвиненных в деятельности против Отечественного фронта. Их отстраняли от службы, отправляли в трудовые воспитательные учреждения (лагеря) или выселяли в другую местность вместе с семьями[297]. Этим преследовалась цель поставить под контроль власти все активные церковные кадры. За весь период коммунистической власти в Болгарии Церковь потеряла 120 убитых и 600 репрессированных священнослужителей[298].
И в этих тяжелых условиях некоторые священнослужители и миряне боролись, как чисто церковными средствами, так и через свою периодическую печать, стараясь и в условиях цензуры не оставлять без ответа нападки на веру и Церковь. Особенную активность и бесстрашие в этом плане проявляли редакторы журнала «Духовна культура» профессор Б. Маринов и А. Величков[299].
В то же время среди части белого духовенства экзархата появились течения, близкие по своим взглядам с обновленчеством в СССР. Так, протоиерей Всеволод Шпиллер еще в 1946 г. писал в Совет по делам Русской Православной Церкви, что Рильский монастырь превращен в место отдыха туристов. Вопрос сближения Церкви с обществом и народом предполагалось решить в смысле приспособления к миру: священство требовало второ- и третьебрачия, в том числе для разводящихся, участия в доходах с монастырей, командировок за границу для специализации, политических прав и организации священнического профсоюза с правом представлять везде, в том числе перед Синодом, профессиональные интересы священства[300].
Одновременно происходило огосударствление церковной жизни. Так, например, Союз священников на своем, проходившем 18–20 октября 1949 г. в Софии, XXXI конгрессе принял декларацию об отношении Церкви к правительству Отечественного фронта, в которой говорилось: «Союз будет приобщать свои усилия к силам правительства в деле построения социализма и благоденствия в нашей стране, за построение царства Божия на земле»[301]. На конгрессе также рассматривались вопросы о второбрачии духовенства, отказе от ношения рясы во внеслужебное время и о новом церковном уставе.
В 1949 г. управлявший русскими приходами в Болгарии архиепископ Серафим (Соболев) поместил в журнале «Църковен вестник» статью, в которой «осудил, как неканонические притязания Союза священников на умаление власти Синода и на внедрение второбрачия, предостерегая от “живоцерковнических” ошибок и сползания в экуменизм»[302].
Интересная, хотя и очень односторонняя характеристика ситуации в Болгарской Церкви уже после отстранения от управления экзарха Стефана содержится в письме архиепископа Серафима (Соболева) Московскому патриарху Алексию I от 26 апреля 1949 г.: «Все митрополиты являются решительными последователями экуменизма, как до Московского совещания, так и после него… В экуменическом направлении болгарских иерархов, в их явном попустительстве экуменической деятельности профессоров богословского факультета и в его отрицательном отношении к православию надо искать одну из главных причин возникновения здесь великого зла – Священнического союза. Последний стремится уничтожить власть епископата в лице Синода, быть главным распорядителем всего церковного имущества, допустить женатый епископат и двубрачие духовенства, а, в конце концов – образовать в Болгарии живую, или обновленческую, церковь, как это было в России, в целях уничтожения канонов и догматов и всей Православной Церкви».
По мнению владыки Серафима, необходимо было предпринять «какое-то высшее вмешательство для оздоровления Болгарской Церкви… включить в число митрополитов Болгарской Церкви таких иерархов, которые отличались бы преданностью Православной Церкви и могли бы вести борьбу с экуменизмом… Такими стойкими борцами за св. православие являются епископ Парфений, архимандрит Мефодий и архимандрит Серафим, самый лучший мой ученик. Этих трех лиц и следовало бы теперь же сделать митрополитами. Причем на еп. Парфения надо возложить временное исполнение обязанностей председателя Синода… Митрополитов же Паисия, Кирилла, Иосифа и Филарета… удалить на покой… Разумеется, хотя и постепенно, но надо, за исключением проф. Маринова, удалить из богосл. факультета всех его профессоров и заменить их новыми из среды преподавателей болгарских духовных семинарий, преданных православной вере»[303].
Пересылая 11 июня 1949 г. копию письма архиепископа в МИД СССР, Г. Г. Карпов намечал обширный план действий по «ослаблению рядов экуменистов». В частности, предлагалось организовать кампанию против названных в письме архиепископа Серафима митрополитов (за исключением владыки Кирилла). Ввод в Синод новых митрополитов планировалось проводить «осторожно, постепенно и при посредстве нынешнего главы церкви митрополита Паисия. Через него же следует удалить из Синода митрополитов Иосифа и Филарета». При этом отмечалось, что «удаление митрополита Паисия вряд ли тактически будет верно, не поссорив его предварительно с Цанковым Стефаном, с которым он связан личной дружбой»[304].
2 сентября 1949 г. по запросу МИДа в Совете по делам Русской Православной Церкви были подготовлены предложения по «оздоровлению положения» в Болгарской Церкви: «1. Постепенное отстранение и удаление наиболее реакционных митрополитов и епископов из состава Синода и епархий. 2. Подготовка нового епископата из числа монашествующих и белого духовенства (вдовые священники) – сторонников Отечественного Фронта. Замена ими вакантных епископских кафедр или назначение викариями к митрополитам. 3. К опубликованию Синодом официальной декларации об отношении к правительству Отечественного Фронта и его политике… 4. Ввести единоначалие в церкви, решив вопрос о патриаршестве, подобрав соответствующего кандидата на этот пост… 5. Деятельность Союза священников требует постоянного наблюдения и направления в сторону укрепления народно-демократического государства и борьбы за мир против поджигателей новой войны»[305].
Однако из этого плана мало что получилось. Организатором и фактическим руководителем деятельности Союза священников были сами болгарские власти. Кроме того, они нередко поддерживали модернистски настроенных архиереев, а не духовных детей архиепископа Серафима (Соболева), в частности не допустили назначения епископа Парфения (Стоматова) на митрополичью Сливенскую кафедру. Всю свою жизнь этот архиерей оставался викарным епископом.
24 февраля 1949 г. Великое Народное собрание приняло направленный против всех конфессий Болгарии и существенно ущемлявший права верующих закон об исповеданиях. В его 3-й статье Болгарская Православная Церковь признавалась «традиционным вероисповеданием болгарского народа», связанным с его историей, и указывалось, что «по форме, по содержанию и духу она может быть народной демократической церковью». Несмотря на это закон фактически запре