[70].
Уже в начале 1920-х гг. возникла целая сеть русских учебных заведений, многие из которых имели свои домовые храмы. Так, в 1923–1924 гг. в королевстве действовали 24 русские начальные и средние школы с обязательным преподаванием Закона Божия. Общее же количество русских детей и подростков в стране на начало 1921 г. составляло 5658 человек, при этом пять крупных учебных заведений были полностью вывезены из России[71].
В декабре 1920 г. в Королевство сербов, хорватов и словенцев прибыли три кадетских корпуса: 1-й Русский имени великого князя Константина Константиновича до 1929 г. работал в г. Сараево, а затем до сентября 1944 г. – в г. Белая Церковь; 2-й Донской имени императора Александра III первоначально находился в Малой Билече, а позднее (до 1933 г.) – в г. Горажде; Крымский сначала размещался на хут. Стрниште вблизи г. Птуя, затем (до 1929 г.) – в г. Белая Церковь. В г. Новый Вечей до закрытия в 1933 г. действовал Харьковский девичий институт имени императрицы Марии Федоровны, в Белой Церкви до 1941 г. – Донской Мариинский девичий институт, а в г. Великая Кикинда в 1921–1933 гг. работала 1-я русско-сербская девичья гимназия. В 1920–1944 гг. в Белграде действовала 1-я русско-сербская гимназия, имелись реальные гимназии, Николаевское кавалерийское училище в Белой Церкви, учебные курсы и т. д.[72] Все они имели преподавателей Закона Божия в священном сане, а зачастую и домовые церкви и часовни.
Широкое распространение в среде эмигрантов получила благотворительность, в том числе церковная. Были открыты 8 русских амбулаторий и здравниц, 6 домов престарелых и приютов для инвалидов, 14 детских домов-интернатов и приютов, общежития, более 10 детских садов, частично при храмах и монастырях. Подавляющее число эмигрантов были верующими: так, согласно материалам государственной переписи населения страны, в марте 1931 г. из 26790 не принявших югославского гражданства русских беженцев 24214 (90,4 %) назвали себя православными[73].
Это способствовало активному развитию церковной жизни[74]. Уже 7 февраля 1921 г. было создано «Общество попечения о духовных нуждах православных русских в Королевстве сербов, хорватов и словенцев». В марте его устав утвердил святейший патриарх Димитрий[75]. На этой правовой основе начали создаваться русские церковные общины практически на всей территории страны.
Эмигранты из России построили в Югославии три церкви и три часовни, образовали сначала 8, а к 1941 г. – 12 русских приходов (в Белграде, Земуне, Панчево, Белой Церкви, Великой Кикинде, Новом Бечее, Великом Бечкереке, Нови Саде, Загребе, Сараево, Сремских Карловцах, Цриквенице) и несколько десятков общин при домовых храмах, духовные братства – прп. Серафима Саровского Чудотворца, в память отца Иоанна Кронштадтского, Святого Креста, Святой Руси, имени св. кн. Владимира, свят. Иоанна Златоуста, Благовещенское и др., церковные сестричества. Именно в Сербии возникло первое русское церковное сестричество в эмиграции – Мариинское Покровское. Оно было основано 30 декабря 1921 г. по инициативе княгини М. А. Святополк-Мирской, которая стала в нем старшей сестрой. В Белграде также действовали богословский кружок имени св. Анастасия и св. ап. Иоанна Богослова, православный студенческий кружок имени прп. Серафима Саровского, союз прп. Сергия Радонежского, а в г. Белая Церковь (Бела Црква) – православно-миссионерское издательство[76].
Важное значение имело указание министра исповеданий о принятии русских священников на приходскую службу в Сербскую Православную Церковь, данное в мае 1920 г. по предложению епископа Нишского Досифея (Васича). В результате около 250 русских пастырей нашли себе приходские места в сербских храмах, в основном в отдаленных бедных сельских общинах. Этим российское духовенство оказало Сербской Церкви значительную помощь, возместив ее потери в священнослужителях, погибших в ходе войны. В 1920-х гг. русские священники составляли свыше 10 % всего клира Сербского Патриархата. Церковнославянский богослужебный язык и практически идентичные церковные обряды позволили им легко и быстро освоиться в новой среде[77].
Чрезвычайно существенную роль сыграли русские монахи и монахини в развитии сербских обителей и распространении монашеских идеалов. Помимо эмигрантов времен гражданской войны, около 40 русских монахов прибыло в Сербию во второй половине 1920-х гг. из Спасо-Преображенского Валаамского монастыря (Финляндия). Монашествующие из России проживали во многих сербских монастырях, а в ряде случаев назначались настоятелями: игумен Сергий – монастыря Манасия, архимандрит Кирилл – монастыря св. Прохора Пчинского, епископ Митрофан (Абрамов) – монастырей Раковица и Дечаны, игумен Вениамин – обители св. Наума в Охриде, архимандрит Варнава – монастыря св. Стефана и Суковской обители, игумен Иулий – Карпинского монастыря и т. д. Целый ряд русских монахов были духовниками сербских обителей. Так, например, епископ Николай (Велимирович) в 1938 г. назначил духовником женского монастыря Йованье иеромонаха Серафима (Попова). Иеромонах Герман, впоследствии схиигумен Сергий (Кошманов) до 1950 г. был духовником Сичевского женского монастыря. Другой бывший валаамский насельник – иеромонах Феофил (Семяков), служил духовником женского монастыря Кувеждин[78].
В октябре 1931 г. в Югославию приехал духовник русского афонского Свято-Пантелеимоновского монастыря схиархимандрит Кирик (Максимов). Как опытного старца, по совету митрополита Антония (Храповицкого) и многочисленным просьбам видных представителей русской эмиграции, патриарх Варнава пригласил его в качестве духовника для всего православного духовенства Югославии[79]. Скончался о. Кирик в русском лазарете в Панчево 2 декабря 1938 г. и был погребен на русском участке Нового кладбища в Белграде[80].
В 1922-1923-м и несколько месяцев в 1924 гг. настоятелем монастыря Петковица вблизи г. Шабаца служил епископ Севастопольский Вениамин (Федченков), собравший там в тот период до 30 русских монахов и послушников. Среди них был скончавшийся в Петковице в середине 1920-х гг. перешедший в православие в эмиграции еврей С. К. Эфрон, один из составителей известной энциклопедии Брокгауза и Эфрона[81]. В первой половине 1920-х гг. в Петковице проживал и архиепископ Полтавский Феофан (Быстров), позднее переехавший в Болгарию.
В середине 1920-х гг. в монастыре Гргетег существовало русское монашеское братство, возглавляемое иеромонахом Амвросием (Кургановым). В той же обители пребывали член Архиерейского Синода РПЦЗ епископ Александровский и Ставропольский Михаил (Космодемьянский), умерший в 1925 г., и архиепископ Челябинский и Троицкий Гавриил (Чепур). В монастыре Привина-Глава проживал архиепископ Черноморский и Новороссийский Сергий (Петров), скончавшийся в этой сербской обители в 1935 г.
Очень большой вклад внесли русские монахи в церковную жизнь Македонии. Настоятель монастыря св. Николая Чудотворца в Марново игумен Николай (Трайковский) в своей работе отмечал: «Благодаря особому вкладу русской церковной эмиграции, представители которой в течение целых семи десятилетий (1920–1990 гг.) жили и работали в нашей стране, сегодня можно говорить о влиянии русской православной культуры в Македонии. Русское священство и монашество, жившее в духе библейско-святоотеческого предания, невзирая на всю тяжесть своего проживания в изгнании, принимало активное участие в возрождении духовной жизни в Македонии… Русское монашество в Македонии имеет для нас неоценимое значение в смысле сохранения духовной жизни, живого предания преподобного жительства и подвиголюбия в самые тяжелые времена»[82].
После окончания Первой мировой войны большинство македонских монастырей находилось в запустении, и возродить их позволило прибытие четырех больших групп русских монахов и монахинь: в начале 1920-х гг. представителей белой эмиграции, в 1926 г. – изгнанных с Валаама монахов-старостильников, в 1930-е гг. – насельников русских обителей Афона, и в 1937 г. – общины русских сестер из Сербии во главе с игуменией Диодорой (всего более 130 человек). В некоторых македонских монастырях число русских насельников было настолько велико, что монастырская жизнь там протекала почти так же, как в России: в монастыре св. Наума Охридской епархии проживало более 20 русских насельников, в Лешокском монастыре св. Афанасия вблизи г. Тетово первоначально поселилось 35 монахов с Валаама, в Кичевском монастыре Благовещения Пресвятой Богородицы вблизи г. Кичево пребывало около 30 русских сестер, в монастыре Пресвятой Богородицы у с. Побожьена подвизалось 15 русских монахинь. В большинстве же македонских монастырей проживало от одного до пяти русских насельников[83].
К 1926 г. настоятелями большинства монастырей Скопленской епархии уже были русские, но в ноябре того же года митрополит Варнава (Росич) решил принять в своей епархии всех 35 изгнанных с Валаама насельников, выделив им самый большой и самый богатый монастырь – св. Афанасия в с. Лешок. Оттуда через неполных два года братство группами по 2–3 человека расселилось по другим монастырям епархии, зачастую став там духовниками, настоятелями, наместниками и т. д.[84]
Кроме уже упомянутых общин были образованы два самостоятельных русских монастыря – мужской в Мильково и женский в Хопово, о которых будет рассказано в следующем параграфе