И вот 1 апреля 1939 года война в Испании завершилась. (Победивший каудильо Франко просидел в своем кресле 36 лет!) А уже 23 августа 1939 года Риббентроп и Молотов подписали в Кремле секретный протокол, означавший, что два диктатора договорились о взаимной поддержке и совместном развязывании новой войны. (К этому времени Гитлер еще не думал и не планировал захват всей Европы. Берлину был нужен союзник для захвата Польши, тем более что Муссолини в военной помощи рейху отказал.)
Подписание секретного протокола стало также триумфом сталинской политики. (На географической карте-приложении к протоколу, указывавшей территории, переходившие в будущем под контроль СССР, Сталин в эмоциональном порыве оставил подпись длиной 59 сантиметров.) Дружба двух диктаторов подкреплялась многоплановым и глубоко засекреченным военным сотрудничеством (см. монографию наших историков Ю. Л. Дьяковой и Т. С. Бушевой. Дьякова, Ю. Л. Фашистский меч ковался в СССР ⁄ Ю. Л. Дьякова, Т. С. Бушева. – М. 1992.) В 1939 году в Москве на экраны вышел фильм каудильо Франко И. Пырьева «Трактористы», в котором местный партсекретарь мечтательно произносит: «Эх, хорошая война нужна, чтобы потом республик двадцать вошло в наш Союз!..»
Однако время политического успеха вождя и его ничем не омрачаемого безраздельного контроля над Россией неожиданно прервалось. 22 июня началась Великая Отечественная война. А 3 июля 1941 года началось новое, идеологическое отступление номенклатуры.
Как Сталин отказывался от коммунистической идеологии
…Первые часы и дни войны – это время сталинского непонимания и неверия в очевидное, время растерянности и трусости. 25 июня Сталин поручает Берии связаться с Гитлером, предложить ему мир, передачу всех захваченных фашистами территорий, а в последующем переход к совместным действиям. Заместитель Берии срочно встретился в Москве в ресторане «Арагви» с послом Болгарии Иваном Стаменовым и попросил передать предложение Сталина в Берлин. Спустя три дня, не получив (по невыясненным причинам) ответа, Сталин наконец сознает, что война стала неизбежной. 30 июня создается новый единый орган управления – Государственный Комитет Обороны. Спустя две недели после начала войны Сталин наконец обращается по радио к советскому народу.
Уже это первое обращение показало, что начался стремительный отказ от коммунистической мифологии. Вместо «коммунисты и беспартийные» Сталин обратился: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры!» Войну он назвал Отечественной, как назывались войны 1812 и 1914 годов, а не какой-нибудь большевицко-нацистской…
Вскоре Сталин начинает – как бы – восстанавливать русскую историю. Речь на параде 7 ноября 1941 года он заканчивает словами: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!» (Официальная пропаганда не стала вспоминать, что мавзолей Пожарского в древнем Суздале был до основания разрушен большевиками в 1933 году. Про внука Кутузова и потомка Суворова, один из которых служил священником в Русской освободительной армии, а другой отбывал срок в ГУЛАГе, газета «Правда» также ничего не написала.)
Появляются новые военные награды – ордена Суворова, Кутузова, Хмельницкого, Нахимова. Первоначально предлагалось назвать награду именем Корнилова, но Сталин сообразил, что однофамилец первого руководителя обороны Севастополя генерал Корнилов был одним из лидеров Белого движения, и его заменили на Нахимова. Возвращается введенное Петром I звание «гвардия», в конце войны вновь появляется победная георгиевская ленточка… С конца 1941 года советские газеты прекращают печатать прежний обязательный эпиграф «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Вместо него теперь в газетной шапке заголовки «За Родину, за Сталина!» или «За победу над Германией!»
В Красную армию вновь приходят золотые погоны и принятые в Русской армии офицерские звания. Появляются Суворовские и Нахимовские училища. В Москву для руководства Русской православной церковью привезли чудом уцелевших в ГУЛАГе двух православных епископов. Преследование РПЦ почти (но не полностью) прекращается. Возобновлена работа и служба храмов… В 1942 году Советский Союз стал соучредителем международного объединения демократических государств – Антигитлеровской коалиции. В 1943 году Сталин распускает Коминтерн. Тогда же в стране появился и зазвучал новый советско-патриотический гимн (вместо прежнего «Интернационала»). Правда, вернуть русский флаг и тем более герб вождь не решился. (Шеврон с русским триколором был частью формы армии А. Власова…) Перечень смены важнейших идеологических ориентиров и возвращаемых российских символов можно продолжить, но мы перейдем от исторической хроники к анализу и осмыслению происходившего.
Почему Сталину пришлось отказаться от коммунистической мифологии.
Отметим важную особенность, дополняющую картину и раскрывающую реальный смысл происходивших изменений. Идейное отступление власти не сопровождалось никакими смягчениями существовавших норм и правил. В критической ситуации, когда реально встал вопрос, удастся ли России устоять, продолжали действовать ГУЛАГ и НКВД.
(Сделаю небольшое отступление, еще немного компаративистики… 5 октября 1854 года, в первый день бомбардировки Севастополя англо-франко-турецким десантом командующий обороной города вице-адмирал Корнилов освободил всех арестантов, в том числе и закованных в кандалы. Тысячная толпа недавних заключенных хлынула за Корниловым на Малахов курган и на 3-й бастион, где с бесстрашием выполняла возлагаемые на них обязанности.)
Высшее руководство СССР крайне опасалось массовой сдачи в плен, перехода на сторону противника наших военных, и не только военных. В армии перед строем зачитывались приказы, предупреждавшие, что за сдачу в плен отвечать жесточайшим образом будет семья перешедшего…
В годы войны Сталин совершил еще одно тягчайшее преступление против собственной страны, он потребовал организовать депортацию в глубинные, необжитые районы целых народов, объявленных врагами. В общей сложности депортациям в СССР подверглось 6 миллионов человек.
Нелепо обвинять пострадавших в сотрудничестве с врагом уже потому, что на территориях, где, к примеру, проживали депортированные немцы Поволжья или чеченцы, никакой оккупации вообще не было, не буду подробно обсуждать тему депортации, но отмечу еще одну ее жутковатую особенность; депортации подвергался весь народ целиком, от последнего колхозного сторожа до первого секретаря обкома ВКП(б)!
С другой стороны, правда состоит в том, что в вооруженном противодействии советскому режиму участвовали представители практически всех национальных и этнических групп – русские в составе РОА и РОНА, украинцы в составе УПА, казаки, кавказцы и др. С началом Отечественной войны в стране фактически возобновилась война гражданская, чего в прошлом в русской истории никогда не было.
Сталин вполне сознавал, что против него может подняться вся Россия. (В речи 25 мая 1945 года он это не только признал, но и косвенно назвал причины массовых депортаций: «Иной народ мог бы сказать Правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство»…) Депортации как акции устрашения и предупреждения коснулись и больших, и малых народов. Самое большое количество депортированных было на западе Украины, после «освободительного» похода Красной армии в 1939 году…
Война показала не только идеологическую, но и экономическую несостоятельность советского режима, однако Сталин решил здесь не отступать и не вводить новый НЭП. Проблема неэффективности экономики решалась через жесточайшее ограничение прав граждан, через предельное снижение уровня потребления, а также благодаря огромной помощи из-за рубежа, прежде всего помощи по ленд-лизу. Уже в первые месяцы войны прекратилась свободная торговля продовольствием, были введены продовольственные карточки. Нормативы на заводах и фабриках были повышены, продолжительность рабочей смены возросла. У станков работали встававшие на ящики подростки. (Феномен подростков у станка не был известен в Первую мировую войну, а продкарточки в России вводились только после Февраля 1917 года…)
Нападение рейха на СССР, как и радикальный сталинский идеологический разворот, вызвал разную реакцию внутри страны и за ее пределами. Но изначально надо подчеркнуть, что идеологический НЭП не был ни добровольным решением властей, ни добровольным возвращением в Россию, это было вынужденное отступление номенклатуры. Сокрытие и упрятывание советско-коммунистической символики оказалось совершенно необходимым и неизбежным шагом в целях спасения и самосохранения существовавшей политической системы.
Предвоенное уничтожение командного состава армии стало важной, но далеко не единственной причиной ее панического отступления. Другой фактор – на новой советской западной границе, т. е. в бывшей Польше, странах Балтии, Финляндии и Румынии находились военные, впервые своими глазами увидевшие, что такое Запад, и эта картина радикально отличалась от мифов официальной пропаганды.
(Сделаю еще одно отступление – приведу личное свидетельство. Хорошо помню рассказы моей мамы про почти два года предвоенной жизни в Литве, куда она вместе с отцом, офицером Красной армии, приехала из Москвы осенью 1939-го. Такой сытой и обеспеченной жизни в СССР у нее никогда не было.
В 1990 году меня на пару месяцев пригласили на работу в Бременский университет в ФРГ. Вспоминаю рассказ бременца, моего доброго знакомого, эмигранта-латыша, который подростком в 1939-м с восторгом встречал входившие в республику советские войска. В июне 1941-го он с красноармейцами уходил из оккупируемой рейхом Латвии в СССР. Когда пересекли границу, в первой советской деревне он увидел поразившие своей нищетой жуткие хибары и жалкие покосившиеся избы… Шокированный подросток спросил у комиссара: «Это, наверное, дома единоличников, не вступивших в колхоз?» Вместо ответа комиссар злобно сверкнул глазами и промолчал.)