Наконец, еще один вывод. Приводимые данные (остановимся на самой последней официальной версии – опять 27 миллионов) превышают совокупные потери всех наших противников, всех наших союзников и все потери самой России за 1100 лет ее истории! Очевидна несостоятельность всей правящей номенклатуры и ее Верховного главнокомандующего Сталина, превратившего народ в пушечное мясо и затыкавшего свои постоянные просчеты, страх и некомпетентность миллионами человеческих жизней. Во главе страны большевизм поставил самого неэффективного менеджера за всю нашу историю. Советская система вынудила народ перенести невыносимые испытания, которые никогда не выпадали на его долю в прошлом. Пафосные строчки Ольги Берггольц «Никто не забыт и ничто не забыто» (а сколько их, не забытых, – никому не ведомо) давно пора заменить на трагическое признание Анны Ахматовой «хотелось бы всех поименно назвать, да отняли список и негде узнать»!
В экстремальной военной ситуации, в которой оказалась наша страна, народ защищал не советский режим, а Россию, о чем так выразительно рассказала Анна Андреевна в написанном в 1941 году стихотворении «Мужество»:
Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова,
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки.
Показательно, что сталинский отказ от коммунистической демагогии был поддержан общественным мнением, о чем можно судить по песням того периода, сохранившимся и дошедшим до наших дней. Люди и сегодня наряду с песней «Вставай, страна огромная» вспоминают «Синий платочек», «Темную ночь», «Бьется в тесной печурке огонь», «Как ты встретишь меня, любимая?»… Это не про Сталина и не про партию…
Завершая анализ причин и последствий второго номенклатурного отступления, сделаю еще несколько обобщающих выводов. Красная армия, воспетая в советских песнях как непобедимая и легендарная, в боях познавшая радость побед, в действительности постоянно демонстрировала свою неэффективность. Проиграв в войне с Польшей в 1920 году, она не смогла победить в зимней войне с Финляндией в 1939–1940 годах. В 1989 году она проиграла в Афганской войне… Но вновь вернемся в тяжелейшие испытания 1941–1945 годов.
Почему наши войска отступали до Москвы и до Волги? Да потому, что с винтовками стояли люди, по чьим головам, по головам чьих родных и близких проехало красное колесо большевицкой диктатуры, колесо красного террора, голодоморов, коллективизации, расказачивания, раскулачивания, депортаций, ГУЛАГа, большого террора… Невозможно представить красноармейцев, поднявшихся в атаку с лозунгами «За колхозы!», «За НКВД!», «За ГУЛАГ!». Напомню слова лауреата премии «Русский Букер десятилетия» Георгия Владимова в романе «Генерал и его армия». Владимов передает разговор двух военачальников: «Ты же знаешь, Фотий, мы со своими больше воюем, чем с немцами. Если б со своими не воевали, уже б давно были в Берлине» (Владимов Г. Генерал и его армия. – М., 2016. – С. 257).
Сталин полностью сознавал чудовищную лживость созданной большевиками системы, сознавал, что с началом войны от нее необходимо как можно скорее отказаться. Эти обстоятельства и привели к отказу от коммунистической идеологии и возврату в российскую идентичность. В итоге наша армия остановила отступление… Но тут стало понятно, что за линией фронта попавшие в плен красноармейцы вообще никому не нужны. В первые месяцы войны Гитлер отказывался даже выделять продовольствие ушедшим и сдавшимся в плен. Одновременно Сталину удалось превратить всю страну в единую жесточайшую машину войны, независимую от каких-либо потерь и работающую на его победу. И армия пошла на запад!
Вы спрашиваете: «Война закончилась. Красная армия дошла до Берлина. Возврат в российскую идентичность продолжался?» Второе отступление номенклатуры и дружба с союзниками длились не больше года. Сталин потребовал от англичан и американцев организовать возвращение в СССР всех советских и даже российских граждан (послеоктябрьских эмигрантов), оказавшихся в Европе. За это США была обещана помощь в будущей войне с Японией. Ее СССР обещал начать через 3 месяца после окончания войны в Европе.
Вернув в Советский Союз с помощью англичан и американцев почти всех русских, которые находились на Западе, и начав создавать т. н. социалистический лагерь, Сталин быстро свернул отношения с демократической Европой и Америкой. Над СССР, или, как с горечью констатировал Черчилль в Фултонской речи в 1946 году, «над пространством от Щецина до Адриатики опускается железный занавес».
Рассказ 5. Новое наступление власти. 1946–1953 годы
С 1946 по 1953 год сталинская номенклатура вновь, повторно пошла в наступление. Сталин и узкая группа партруководителей постоянно получали информацию от спецслужб об изменении настроения людей. Сталин не был безразличен к русской истории и, конечно, знал, что восстание декабристов организовали офицеры, часть которых побывала в 1814 году в Париже. Правда, декабристы – это мизерная группа, которую никто в России не поддержал, а сами они, по большей части, раскаялись в содеянном и были прощены. После французского похода у нас появилась пословица, отражающая реальное состояние национального самосознания: «Хорош Париж, а живет и Курмыш».
Несопоставимо более сложная атмосфера складывалась в СССР после похода Красной армии на Берлин, Вену, Прагу. «Хороша страна Болгария, а Россия лучше всех» – это всего лишь строчки официально разрешенной цензурой песни…
Война закончилась. Часть фронтовиков была физически искалечена и измучена, они мечтали только о том, чтобы вернуться домой. Но были и крепкие, несломленные парни, которые не собирались вновь впрягаться в советское ярмо, не только в Западной Украине (в состав УПА входило 400 тысяч бойцов), в Беларуси и в странах Балтии, но и на территории РСФСР (например, в районе города Локоть, в нынешней Брянской области, во Владимирской области) против советского режима действовали партизанские отряды. Пожалуй, самый честный автор, рассказавший о войне, участник войны Николай Никулин упомянул в своих дневниках даже о таком специфическом формировании, которое действовало на территории Польши и которым на пару командовали бывший штурмбанфюрер СС и бывший Герой Советского Союза (Никулин Н. Воспоминания о войне. – СПб., 2013).
Сталин поставил целью полностью подавить назревавший и тем более уже появившийся протест. Более того, речь шла о том, чтобы вернуть под жесткий контроль весь советский народ.
Новая конфронтация началась с идеологического удара, нанесенного с целью восстановления полного партийного контроля над словом и мыслью. 14 августа 1946 года советские газеты опубликовали постановление оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград». Литературные издания подверглись жесткой критике за публикацию идеологически нейтральных рассказов Михаила Зощенко и стихотворений Анны Ахматовой. В сентябре 1946 года обоих авторов исключают из Союза писателей, обрекая их на нищенское существование. (Вплоть до 1953 года лишенные возможности публиковаться они пытаются зарабатывать переводами. Зощенко вернулся к освоенному в юности сапожному ремеслу.) В целом, как писал в своих мемуарах Никита Хрущев, послевоенный период стал временем самого массового наполнения ГУЛАГа. Самая активная часть народа-победителя была отправлена в лагеря.
Следующим шагом стал организованный властями в 1946–1947 годах никогда официально не объявлявшийся и нигде открыто не упоминавшийся третий искусственный голодомор, унесший жизни 2 миллионов человек. Ну а тем, кто прошел войну, кто не попал в лагеря, кто выжил в условиях нечеловеческих лишений и не умер от голода, предписывалось пройти через новое испытание. После войны по всей стране была объявлена вторая продразверстка – формально свободная, а фактически совершенно обязательная подписка на государственный заем восстановления и развития народного хозяйства. Получив мизерную зарплату, все трудящиеся обязывались от четверти до трети заработка вернуть назад государству, за что получали облигации… 15 лет спустя, в 60-е годы, правительство А. Косыгина объявило о готовности выкупить, наконец, облигации 3 %-ного займа у тех, кто дожил, кто их сохранил, кто промолчал о том, что 100 рублей в 1946 году – это несопоставимо больше 100 рублей в 1966 году…
И приближался март 1953 года, и умер Сталин… Как однажды публично сказал Хрущев, «…жаль, что Сталин не сдох раньше».
Рассказ 6. Про третье отступление номенклатуры. 1953–1964 годы
Восстания в ГУЛАГе. Сказка про XX съезд как операция информационного прикрытия
Чтобы лучше понять происходившее, первую остановку мы сделаем не в 1953-м, а в феврале 1956 года и посмотрим, как партия отрекалась от своего вождя. Мысленно перенесемся в Кремлевский дворец, где проходила работа XX съезда КПСС, и зададимся несколькими вопросами. Почему партия, всегда единодушно поддерживавшая великого вождя, в один прекрасный день так же единодушно его осудила? Если народ это отречение одобрил, почему же главный доклад Никита Хрущев делал тайно и ночью? Почему чтение доклада, по свидетельству внука Хрущева, длилось 5 часов, а опубликованная его версия прочитывается за 2–2,5 часа? Почему ознакомление народа с тем, что этот народ поддержал (в урезанном изложении), произошло спустя 30 с лишним лет? (Сокращенный, но официально называемый полным текст доклада впервые опубликован в СССР в годы перестройки). Почему, наконец, сам Никита Сергеевич, слывший ближайшим подручным отца народов, неожиданно изменил взгляды и предал анафеме имя учителя? Отвечая на важнейшие исторические вопросы, не замеченные официальной советско-постсоветской социальной наукой, мы обнаруживаем три возможных ответа.