е почести. Казалось, восстановились самые прочные дружеские отношения между Новгородом и Москвой.
Святой митрополит Петр.
А. М. Васнецов. Кремль при Иване Даниловиче Калите.
Но прошло три года, и в 1337 году Иван Данилович, опять нарушив договор, послал свое войско в Двинскую землю с целью овладеть этим важным краем; покушение его не удалось; посланное войско вернулось оттуда пораженное со срамом. Новгородцы тогда опять обратились к псковичам, владыка Василий отправился во Псков, но уже его приняли там не так, как прежде; псковичи научены были опытом, как новгородцы в беде обращаются к ним, а потом, когда думают, что беда для них минула, готовы идти на них вместе с теми, против которых прежде искали опоры. Они не хотели дать владыке «подъезда» или части судных пошлин, которые собирал владыка в свою пользу. Архиепископ проклял псковичей.
Десять лет прожил Александр Михайлович во Пскове, и несносна была ему изгнанническая судьба. Еще в 1336 году отправил он в Орду сына своего Федора узнать: есть ли надежда ему получить прощение и милость хана Узбека. Федор, возвратившись из Орды, принес утешительные известия. Тогда в 1337 году Александр отправил посольство к митрополиту Феогносту и просил от него благословения идти в Орду. Феогност дал ему благословение, вероятно, в то время, когда не было рядом Ивана Даниловича, иначе последний не допустил бы этого. Александр отправился в Орду и явился прямо перед Узбеком.
Наши летописи представляют Александра, произносящего такую речь перед своим царем: «Господин самовластный (вольный) царь! Если я и много дурного сделал тебе, то теперь пришел к тебе принять от тебя либо жизнь, либо смерть. Как Бог тебе на душу положит, а я на все готов!»
Узбеку очень понравились такая прямота и вместе рабская покорность. «Видите ли, – сказал Узбек окружающим его (так передают летописи), – как Александр Михайлович смиренною мудростью избавил себя от смерти».
Узбек простил Александра, оказал ему большой почет у себя и отпустил на Русь с правом сесть на столе в отеческой Твери. Двое вельмож татарских, Киндяк и Авдул, провожали его. Брат Константин, владевший Тверью, добровольно уступил ее Александру.
Возвращение Александра было страшным ударом для московского князя. Если его заклятый враг, которого он по приказанию хана преследовал и добивался взять живьем для казни, теперь приобрел милость того же хана, то отсюда могло произойти то, что помилованный князь войдет в доверие к хану и постарается в свою очередь насолить своему сопернику. Иван Данилович поспешил в Орду, взял с собой сыновей, чтобы представить хану как будущих вернейших его слуг, и старался всеми мерами очернить и оклеветать тверского князя. Ему это удалось. Узбек послал одного из своих приближенных, Истрочея, звать Александра.
Печать Ивана Калиты.
Междоусобная борьба в Золотой Орде в XIII в. Персидская миниатюра.
Истрочей по приказанию Узбека и по наставлению Ивана принял перед Александром самый ласковый вид и говорил: «Самовластный царь Узбек зовет тебя с сыном Федором; царь сделает для тебя много хорошего; ты примешь великое княжение, и большой почет тебе будет».
Но Александр догадался, что тут что-то не так. «Если я пойду в Орду, – говорил он своим, – то буду предан смерти, а если не пойду, то придет татарская рать и много христиан будет убито и взято в плен, и на меня вина падет: лучше мне одному принять смерть».
Он начал снаряжаться в Орду и послал вперед своего сына Федора узнать, что значит этот призыв и чего он может ждать в Орде. А между тем тверские бояре, рассудив, что служить московскому князю выгоднее, отъезжали от Александра к его врагу. К этому, быть может, побуждало их еще и то, что Александр вернулся из Пскова с новыми боярами и между прочим с иноземцами; так был у него в чести немец Матвей Доль; и старым боярам пришлось не по сердцу стать ниже этих новичков и пришельцев.
Федор не приехал обратно; его удержали в Орде, но он известил отца, что царь Узбек гневается на него. Возврата не было Александру. Если он решится бежать куда-нибудь по-прежнему, то сын в Орде должен будет выпить за него горькую чашу. Князь поехал в Орду. Иван Данилович, решив свои дела, вернулся домой и наблюдал, что станется с его соперником, которому он, насколько сил его было, подготовил гибель.
Когда заранее осужденный на смерть князь прибыл в Орду, сын Федор первый со слезами известил его, что дела плохи. Затем татары, расположенные к нему, сказали: «Царь хочет тебя убить! Тебя крепко оклеветали перед ним!» – «Что же я буду делать! – отвечал Александр. – Если Бог захочет предать меня смерти, кто же может меня избавить?»
Александр привез дары царю, царице, вельможам. Прошел месяц в тревожном ожидании. 26 ноября 1338 года сказали Александру, что через три дня ему будет конец. Александр употребил это время на молитву. Наконец настал роковой день. Отслушав заутреню, Александр послал к царице узнать, что его ожидает, а сам сел на коня и ездил, расспрашивая: долго ли ему ждать смерти. Князю сообщили, что через час придет его смерть. Александр вернулся в свой шатер, обнял сына и своих бояр и причастился Св. Тайн. Его слуги прибежали с известием, что идут палачи, ханские посланцы Беркан и Черкас. Александр вышел к ним навстречу. Его схватили, сорвали с него одежды и повели нагого со связанными руками к ханскому вельможе Тавлугбегу, сидевшему на коне. «Убейте!» – крикнул Тавлугбег. Татары повалили на землю Александра и его сына Федора, убили их, а потом отрубили им головы. Бояре и слуги Александра в страхе разбежались, но потом с дозволения татар взяли тела убитых своих князей и повезли в Тверь, где оба князя положены были рядом с другими двумя, также убитыми в Орде.
Иван Калита. Гравюра Б. А. Чорикова.
Иван Данилович радовался. Смерть Александра не только избавляла его от непримиримого врага, но была новым свидетельством чрезвычайного доверия к нему хана Узбека. Иван Данилович мог быть спокоен не только за себя, но и за своих сыновей. Он оставил их в Орде. После смерти Александра они вернулись из Орды с большой честью. Великая радость и великое веселье были тогда в Москве. Иван Данилович, унижая ненавистную Тверь, приказал снять с тверской церкви Спаса колокол и привезти в Москву.
Кузнецы Твери и Москвы соперничали в мастерстве. Миниатюра из Радзивилловской летописи.
Когда Александр Михайлович вошел было в милость у хана, Иван Данилович, испугавшись этого, постарался поладить с новгородцами и отправил к ним сына Андрея. Все притязания его на Заволочье были тогда оставлены; но когда Александра убили, Иван, уверившись, что он более, чем когда-нибудь, крепок ханским благоволением, опять заговорил иным языком с новгородцами. Новгородцы привезли ему свою часть ордынского выхода. «Этого мало, – сказал им Иван, – царь с меня еще больше запросил, так вы мне дайте запрос царев!» – «Так и сначала никогда не бывало, – отвечали новгородцы. – Ты, господин, целовал крест Новгороду поступать по старым пошлинам новгородским, по грамотам прадеда своего Ярослава Владимировича». Иван не слушал, приказал своим наместникам уехать с Городища и готовился идти на Новгород. Призванного новгородцами князя Наримонта (Глеба) уже не было там; ему не по вкусу был новгородский хлеб; он ушел в свою Литву и утвердился князем в Пинске. Новгородцам пришлось искать другого князя. Но опасность войны с Москвой на этот раз миновала Новгород.
Великий князь Иван Иванович Красный. Из книги «Титулярник» 1672 г.
Икона XIV века Новгородской школы. Спас «Отечество».
Получил Иван ханское приказание идти с войском в другую сторону, против смоленского князя Ивана Александровича (племени Ростислава Мстиславича от его сына Давида), не желавшего повиноваться хану. С этой целью прибыл в Москву ханский посол Тавлугбег. По его требованию Иван Данилович послал на Смоленск разных подручных князей и московскую рать под начальством своих воевод, но сам не пошел на войну. Этот поход окончился ничем; хорошо укрепленный Смоленск не был взят; осаждавшее его полчище отступило через несколько дней осады. Иван опять стал помышлять о Новгороде, но тут постигла его смертельная болезнь. 31 марта 1341 года он умер, приняв перед смертью схиму, и на другой день был погребен в построенной им церкви Архангела Михаила, оставив своим преемникам из рода в род завет продолжать прочно поставленное им дело возвышения Москвы и распространения ее власти над всеми русскими землями.
Великий князь Дмитрий Донской
Успенский собор в Звенигороде сохранился с XIV века. По нему можно представить Успенский собор в Москве тех времен.
Первенство Москвы, которому начало положили братья Даниловичи, опиралось главным образом на покровительство могущественного хана. Иван Калита был силен среди князей русских и заставлял их слушаться себя благодаря тому, что все знали об особой милости к нему хана и потому боялись его. Он умел воспользоваться как нельзя лучше таким положением. При двух его преемниках условия были все те же. Хан Узбек и затем его сын Джанибек давали старейшинство московским князьям одному за другим. С 1341 по 1353 год был великим князем старший сын Калиты Симеон, а с 1353 по 1359 год – другой сын, Иван. Оба князя ничем важным не ознаменовали себя в истории. Последний как по уму, так и по характеру был личностью совершенно ничтожной. Но значение Москвы для прочих князей держалось в продолжение этих двух княжений временной милостью хана к московским князьям. После смерти Ивана Москва подверглась большой опасности потерять это значение. Преемником Ивана был девятилетний Дмитрий; тут-то оказалось, что стремление к возвышению Москвы не являлось делом одних князей, что понятия и поступки московских князей стали выражением той среды, в которой они жили и действовали. За малолетнего Дмитрия стояли московские бояре; в основном это были люди, по своему происхождению не принадлежавшие Москве; отчасти они сами, а отчасти их отцы и деды пришли с разных сторон и нашли себе в Москве общее отечество; вот они и ополчились дружно за первенство Москвы над Русью. То обстоятельство, что они приходили в Москву с разных сторон и не имели между собой иной политической связи, кроме той, что всех их приютила Москва, способствовало их взаимному содействию в интересах общего для них нового отечества. В это же время в Орде произошел перелом, с которого началось ее быстрое окончательное падение. Джанибека убил его сын Бердибек, а Бердибека – полководец Наврус, объявивший себя ханом. Суздальский князь Дмитрий Константинович отправился в Орду и получил там великое княжение. За него стояли новгородцы, чувствовавшие тягость московского первенства, так как по следам Калиты его сын Симеон теснил и обирал Новгород, придумав новый вид поборов с черных людей Новоторжской волости под названием «черного бора» (то есть побора). Суздальский князь, приехав с ханским ярлыком, сел на великокняжеском столе во Владимире, и этому городу о